Смех

Смотрим по основным словарям, как толкуется в обиходе понятие смех, чтобы выделить то общее, что можно скоррелировать с механизмами психики.

Общая психология

 - эмоциональное состояние человека, связанное с переживанием комизма ситуации и сопровождающееся рядом физиологических изменений. Индивидуальный С. имеет внешнее выражение, психофизиологическую природу и социальную функцию.

... Внешнему выражению С. обычно соответствуют переживания счастья, радости, веселости. В то же время С. может сопровождать едва ли не все другие эмоции. В соответствии с этим различают: С. презрения, С. удивления, С. отвращения, С. злобы и гнева, С. удовольствия, С. застенчивости, виноватый С., тревожный С. и даже, при всей парадоксальности этого явления, С. страдания (надрывный, срывающийся на истерический плач). Внешнее выражение С. может различаться по интенсивности от "смешка", "усмешки" до "хохота". На психофизиологическом уровне С. сопровождается энергетической активацией всех систем организма, увеличением частоты пульса и учащением нерегулярности дыхания, активацией мимических мышц, выбросом гормонов "радости" в кровь, что воспринимается человеком как переживание легкости, свободы, независимости.

Словарь Ушакова

1. Короткие и сильные выдыхательные движения при открытом рте, сопровождающиеся характерными прерывистыми звуками, возникающие у человека, когда он испытывает какие-н. чувства (преимущ. при переживании радости, веселья, при наблюдении или представлении чего-н. забавного, нелепого, комического, а также при нек-рых нервных потрясениях и т. п.); сами эти звуки. Раздался с. Прыснуть со́ смеху. Радостный, веселый с. Злобный, горький с. Торжествующий с. Истерический с. Саркастический с. Подавить в себе с. С. разбирает, душит кого-н. С. сквозь слезы. Гомерический с. (см. гомерический). Генерал разразился таким смехом, каким вряд ли когда смеялся человек. Гоголь. Из дурака, родименький, и горе смехом прет. Некрасов. Веселым смехом заливаться. Лесков. Украв ключи у трупа моего, он сундуки со смехом отопрет. Пушкин. 2. в знач. сказуемого. О чем-н., способном лишь рассмешить, возбудить к себе комическое чувство (простореч. пренебр.).

Даль

- м. хохот, невольное, гласное проявление в человеке чувства веселости, потехи, взрыв веселого расположения духа; но есть и смех осмеяния, смех презрения, злобы и пр. У него смех весьма простодушный. Смех есть среднее выражение между улыбки и хохота.

Википедия

- одна из реакций человека на смешное, проявления которой всем известны и включают в себя непроизвольные движения мусукул лица и тела, специфические звуки и временные изменения в дыхательном процессе. В некоторых случаях смех может быть реакцией на нервное напряжение (нервный смех) или быть признаком психического расстройства.

Изучением смеха, юмора и его влияния на организм человека занимается раздел психиатрии — гелотология (gelos в переводе с греческого — «смех»).

У человека смех коррелирует с дружелюбием, и, как ни странно, с агрессией — его рассматривают, как игровую форму поведения, в которой может быть заложена скрытая угроза: «Смотри, что я могу сделать с тобой, но не сделаю».

В этой статье сначала будут сделаны некоторые утверждения, на обоснованность которых она претендует :) для того, чтобы приводимые фрагменты текстов других исследователей воспринимались в определенном контексте сопоставления с утверждениями.

Смешная ситуация характерна достаточной новизной-значимостью, чтобы привлечь внимание и быть осознанной - при этом происходит мотивация воображения неожиданностью (не соответствие реальности ожидаемому) и примерка на себя возможного варианта поведения в игровом режиме. Игровой режим с элементами новизны, неожиданности вызывает более специфический, чем просто игра стиль поведения (эмоциональный контекст поведения) - веселость с внешними проявлениями в виде смеха и другими признаками вовлечения в игру партнеров по общению.

Игра - возможность соприкоснуться с любыми напастями, опасностями, рисками без особого ущерба для себя: если можно увлеченно и радостно мочить врагов в симуляторе боя, то получить оружие в руки в реале с перспективой настоящего боя мало кому улыбнется. Игровой контекст - очень эффективное эволюционное приобретение. Он замещает собой ранний период развития "период доверчивого обучения" и позволяет, не рискуя особо, пытаться посмотреть, что будет, если выйти за рамки дозволенного авторитетами, наблюдая за другими и жизнью, попробовать это на себе, а так же попробовать то, что навеяло творческое воображение.

Смешно случается, когда произошло что-то неожиданное с нами или кем-то, но реально нас это непосредственно не задело опасно по каким-то причинам (случалось в прошлом и не с нами, или не дошло до реальной неприятности, или это случилось с теми кого недолюбливаем и т.п.). Негатив, но не осуществившийся для нас в смешном в той или иной форме - часто присутствует, но - не обязательно, важна такая неожиданность, которая мотивирует творческое воображение. Но обязательна безнаказанность, позволяющая посмеяться, а не пострадать. Т.е. условия возникновения смешного - безнаказанная, ошеломляющая неожиданность, которая позволяет отнестись к ситуации - как к игре, а не серьезно и таким образом разыгрывать возможную ситуацию. Чем более неожиданна ситуация при условии достаточной новизны и значимости случившегося - тем смешнее. Даже издевательство в игровом контексте (я тебе не причиню вреда, но делаю вид, что хочу) может восприняться как смешное. В итоге нам нравится то, что было воспринято как смешное, т.е. оно для нас протекает позитивно и познавательно.

Веселость ("чувство юмора" англ. humour — нравственное настроение, от лат. humor — жидкость: согласно античному учению о соотношении четырёх телесных жидкостей, определяющем четыре темперамента, или характера) - специфический вид игрового контекста восприятия-поведения, на основе позитивного эмоционального настроя, окрашивающий даже самое негативное - в безнаказанно-позитивное отношение, - как характеризовал в начале ХХ в. Луиджи Пиранделло в книге о юморе - «чувство противоположного», имея в виду противопоставление ожидаемого и получаемого.

Специфика этого контекста, по сравнению с более общим - игровым, в том, что это - вид игры (не серьезное, ничем не обязывающее и свободное экспериментирование) с предположительной реальностью, с ожиданием и сопереживанием контраста неожиданного.  Как и любой эмоциональный контекст, веселость развивается вместе с развитием отношения ко внешнему миру при формировании жизненного опыта (см. Личность, система значимости). Про юмор - как чувство говорят точно в том же смысле, что и про чувство страха, чувство любви и др. эмоциональных состояниях, которые воспринимаются, ощущаются подобно другим рецепторным чувствам. Но стоит помнить, что эмоции - особый, "внутренний" (не рецепторный, а основанный на отклике двух основных центров отношения: ад и рай) вид оценки текущих условий поведения с совершенно особой функциональной нагрузкой для адаптивности поведении - создавать наиболее подходящий стиль реагирования - контекст поведения.

Как и все эмоциональные контексты, веселость так же иерархически основывается на самом общем контексте - "состояние хорошо", более частном контексте - игровом, собственно уточняясь в нем как контекст "весело", и далее специфицируется (уточняется) в зависимости от видов, как "шутка", "ирония", "насмешка" и другие.

Но, будучи частным контекстом, веселость может конкретизировать любую другую более общую эмоцию, если развитие такого частного контекста в условиях специфики окружающего, стиля поведения (эмоции) потребуется для адаптации к данным условиям, - возникает жизненный опыт поведения в данном специфическом контексте. Т.е шутить возможно в любом эмоциональном состоянии.

Без перехода в этот контекст искреннего смеха не случится, хотя, казалось бы, были соблюдены все "правила" контрастной неожиданности при новизне и значимости случившегося. Нужен повод, пусковой стимул, который переведет восприятия в игровой контекст.

Часто формализованная в виде текста, представления, музыки и т.п. сцена содержит заметные признаки, по которым распознается - как предназначенная для восприятия в контексте веселости. Если эти признаки достаточно убедительны и происходящее в описании имеет контраст неожиданного, обладая достаточной новизной-значимостью, чтобы привлечь внимание, то эмоциональный контекст у воспринимающего может переключиться на юмористический.

В чем эволюционно-выигрышный смысл контекста веселости?

Бывают ситуации, когда реальность преподносит сюрпризы: то, чего мы никак не ожидаем. Предположение о результатах поведения оказывается неожиданно неверными. В таких случаях несоответствие ожидания реальности должно бы оцениваться негативно, блокируя неудачное (не соответствующее ожидаемому) поведение для последующего использования. Но если это не привело к непосредственной трагедии, то такая блокировка не обоснована, она наглухо закрыла бы возможность дальнейшего экспериментирования в этом направлении и нахождение выигрышного варианта поведения. Мы бы чуть что, как страус в мультике, засовывали бы голову в песок. В такие моменты, как ничто более подходит переход в игровой стиль реагирования, который не только убирает негатив и блокировку, но и провоцирует дальнейшее исследование ситуации. Особенно в социальных отношениях, при острых конфликтах, ситуацию возможно разрядить, передав другим участникам взаимопонимаемые символы: это - шутка, можно не убивать друг друга, а поиграть. Конечно же, это зависит от личной предрасположенности к такому стилю реагирования и от того, насколько развит этот эмоциональный контекст - как личный жизненный опыт.

Отсюда "спасительность" смеха, когда находится возможность нечто серьезно-негативное воспринимать несерьезно, как не опасное, как игра. Само по себе то, что находится возможность не относиться серьезно к негативному - позитивна, что дает контраст, характерный для ситуаций, воспринимаемых как радостное облегчение. Для этого всего лишь нужно перейти в игровой, юмористический контекст восприятия-действия, - переключить осознание ситуации, попавший во внимание, в игровой режим творческого осмысления, а не задачи безусловного избегания негативного.

Сатира –гибрид смеха и критики: негатив в отношении кого-то, растаптывание кого-то так, чтобы позитив был именно от того, что попирается плохое.

Насмешка, даже добродушная, когда нечто важное и возвышенное для кого-то вдруг обыгрывается в юмористическом контексте, - бывает обидна потому, что предполагает обычно контраст неожиданного, но не трагического, т.е. то, что для другого возвышенно, показывается неожиданно, а значит неприятно, и не каждый может или готов принять вызов и тоже перейти в игровой контекст для обыгрывания такой ситуации. Хотя это может восприниматься и без обиды - все же предлагается игровой, юмористический контекст общения, который позитивен. Это зависит от соотношения значимости своего мнения о предмете насмешки и полученного в виде насмешки чужого неожиданного мнения: если свое мнение - непререкаемо высоко более значимо, то возникает истерическая реакция, выражающаяся как обида (попытка воздействия показом внешних признаков обиды).

В приводимых далее материалах не делается попытка критического осмысления сделанных авторами утверждений, а просто берется то фактически очевидное или логически обобщаемое, что представляется полезным для описания и понимая явления. Итак, результаты исследования смеха с выделенными жирным важными фрагментами.

Ученые разгадали причину смеха

Иногда мы смеемся над чем-то по-настоящему смешным, но большинство улыбок не имеет ничего общего с юмором. Это способ выживания, а не намек на интеллектуальное понимание юмора.

... Он заметил, что восемьдесят процентов из девяноста просто улыбаются после слов «Да, я знаю…» или «Ладно, увидимся позже». Также он выявил, что говорящие, особенно женщины, улыбаются больше тех, кто слушает. Они используют улыбки в качестве пунктуации в своей речи, и часто это не намеренный процесс. Люди могут подсознательно использовать улыбку, но немногие могут заставить себя засмеяться убедительно. Реакция в виде демонстрации смеха или полный переход в контекст веселости закрепляется опытом как неосознаваемый автоматизм. Это особенно заметно в пожилом возрасте, когда касания сознания - все реже из-за низкой новизны воспринимаемого (см. Сущность сознания), но смех возникает в ранее запрограммированные моменты. Он возникает даже при полном нарушении сознания.

«Смех — это честный сигнал, говорящий об отношениях людей, т.к. его сложно подделать. Мы имеем дело с чем-то на самом деле значимым, древним и неизведанным. Это застывшая часть нашего поведения, объединяющая всех людей и даже млекопитающих», — cказал Провайн.

Звук «ха-ха», издаваемый человеком при смехе, произошел ритмично звуку, принадлежащему приматам, - например, шимпанзе, когда они щекочут и играют друг с другом.

Джаак Панксепп, американский профессор, сделал открытие, что крысы издают сверхзвуковые попискивания (неслышимые человеком без специального устройства), когда их щекочут. Им настолько нравится эта процедура, что они сами прибегают обратно.

 Панксепп и Провайн полагают, что первая шутка человека — это первая попытка воспроизведения смеха без физического контакта.

У животных смех приводит мозг в состояние эйфории, которая в свою очередь дает им знак, что между ними происходит игра, а не борьба.

... Смех может использоваться в жестоких целях: например, для самоутверждения, ради гордости или чтобы подразнить, оскорбить кого-либо, но по большому счету — это очень важный общественный элемент. Это способ подружиться и показать свое истинное отношение к окружающим.

 Были проведены интересные наблюдения, когда людям приходилось смеяться над шутками влиятельного человека, от которого им что-либо требовалось, и те же самые шутки демонстрировал неизвестный. В первом случае они вызвали смех, во втором — никакой реакции. Единственный, но неоспоримый факт — это то, что искренний смех сложно подделать.

Александр Козинцев  Человек и смех

Пожалуй, самое замечательное качество смеха – его несравненная способность объединять людей. Предлагаемая книга представляет собой попытку понять, почему это так.

... Рассказывая анекдоты, мы «подражаем худшим людям», пародируем их поведение. Очень сомнительно, что главная наша цель состоит в том, чтобы их осудить. Скорее как раз наоборот – мы, по выражению Шлегеля, «получаем удовольствие от дурного», вполне сознавая, что дурное – это именно дурное. Можно без всякой натяжки утверждть, что любой анекдот пародиен. В частности, «логический механизм» – откровенное издевательство над здравым смыслом, отвергать который у нас нет никаких оснований.

... Выясняется, что юмор, подобно пародии, направлен вовсе не на действительность, а исключительно на способ восприятия и осмысления этой действительности кем-то.

... Юмор в чистом виде – это не что иное, как тотальное самоотрицание субъекта. Не одна из сторон субъекта спорит с другой, как в случае серьезного метаотношения, а субъект весь в целом, со всеми своими мыслями, чувствами и оценками вместе взятыми, спорит с самим собою, отрицая себя. Для серьезного человека самоотрицание мучительно, ведь оно грозит распадом его личности, а человеку в юмористическом настрое оно приносит только радость. Ему ничего не грозит, его личность остается в целости и сохранности – просто она на время, в игре, притворяется иной, что позволяет ей взглянуть на себя со стороны. Его притворство – чисто показное, оно не вводит в заблуждение никого, разве что иных теоретиков комического.

... Ученик с ужасом ожидает, что его вызовут к доске, а учитель внезапно прерывает опрос; близкие больного ожидают его скорой смерти, и тут внезапно наступает улучшение. Напряженное ожидание, казалось бы, превратилось в ничто, но где же смех? Разумеется, смеха нет, ведь противоречие было заключено в самой реальности. В терминах Канта, люди получили не «ничто», а «позитивную противоположность ожидаемого предмета» – удачный исход вместо катастрофы. Противоречие благополучно разрешилось, но оппозиция не нейтрализована, люди смотрят на ситуацию с того же уровня, на котором и были – с уровня серьезного отношения. Им повезло, а могло и не повезти.

Иное дело, если бы некий толчок перевел восприятие на метауровень, на котором их недавние тревоги хоть на короткое время превратились бы в ничто, в повод для игры. Например, причиной того, что учитель прервал опрос, была бы собака, которая с лаем вбежала бы в класс; или врач, поставивший больному страшный диагноз, оказался бы жуликом и скрылся бы в неизвестном направлении, прихватив с собой больничную кассу.

... Согласно Канту, чувство юмора, – не что иное, как «талант произвольно переходить в такое расположение духа, когда обо всех вещах судят совершенно иначе, чем обычно (даже наоборот)». Воспринимать юмор способен «тот, кто непроизвольно подвержен подобным изменениям», а «тот, кто может произвольно и целесообразно (для живого изображения посредством вызывающего смех контраста) вызывать их» – это и есть комик (Кант, 1994. С. 210).[22]

... юмористического отношения к объекту не существует. Есть юмористическое метаотношение, единственная функция которого – временно отключать серьезное отношение. На что именно направлено последнее, и в чем оно состоит – неважно, ведь оно все равно отключается.

Сказанное можно иллюстрировать анекдотом из эпохи застоя (иные анекдоты оказываются долговечнее эпох, их породивших). «У вас нет сыра?» – робко спрашивает покупатель продавщицу магазина. «У нас нет колбасы, – отвечает та, – а сыра нет напротив».

... В.Я. Проппу (1997. С. 42, 224) казались смешными лектор, которому на нос села муха, толстяк, застрявший в дверях, клоун, который притащил с собой калитку, дабы сквозь нее пройти, и человек, уронивший кулек с яйцами, которые превратились в жидкое месиво. Кроме того, он считал смешным жирафа (вследствие его «непропорциональности») (Пропп, 1997. С. 229).[38] Один из ведущих американских авторитетов в области эстетики комического М.К. Суоби обстоятельно и всерьез перечисляла, чем именно смешны утки (Swabey, 1970. P.10).

Х.Ю. Айзенк заметил, что некоторым теоретикам комического почему-то казались образцово смешными две ситуации: когда кто-то спотыкается и падает и когда у кого-то ветром сдувает с головы шляпу. Результаты проведенной им на городских улицах проверки оказались разочаровывающими: в семи случаях падения и в пяти случаях, когда ветер срывал с голов шляпы, не засмеялся ни один из более чем 100 присутствовавших при этом прохожих (Eysenck, 1942).

... В опытах шведского психолога Й. Нерхардта испытуемым предлагалось оценить на глаз вес металлических цилиндров одинакового размера, а затем проверить правильность своей оценки. Цилиндры были специально изготовлены, чтобы обмануть ожидание: одни оказывались неожиданно тяжелыми, другие – неожиданно легкими. Люди смеялись, причем тем больше, чем сильнее было расхождение между ожиданием и реальностью (Nerhardt, 1970). Некоторые, в том числе и сам Нерхардт, усмотрели тут подтверждение шопенгауэровской теории несообразности: причина смеха – внезапное осознание несоответствия между мыслимым и чувственно воспринимаемым.[41] Редко ли мы, однако, осознаем такое несоответствие – внезапно, с удивлением, и без всякого смеха?

Люди смеялись, как только брали цилиндры в руки, то есть явно до того, как могли вспомнить из школьного курса физики что-то про удельный вес. Иными словами, в момент смеха несообразность оставалась «неразрешенной», как это и бывает в юморе нонсенса (Deckers, 1993). Как сказал бы Шопенгауэр (1999. С. 126), разум был уличен в несостоятельности.

... Квинтэссенция самоотрицания – клоунада. В ней достигает предельной материализации чувство нелепости и неестественности того состояния, в которое человек поместил сам себя, решив противопоставить себя природе. Невообразимые маски, чудовищные наряды, бессмысленные и ненужные вещи, которые клоун таскает с собой, хронические неудачи, постигающие его при малейшей попытке сделать или сказать что-то разумное – все это нельзя рассматривать иначе, чем автопародию человека на себя как на культурное существо. Из века в век клоуны разыгрывают перед нами одно и то же представление под названием «Культура: взгляд со стороны».

... В 70-х гг. ХХ в. Х. Гарднер, Х. Браунелл и другие обнаружили, что поражение любого полушария воздействует на восприятие юмора, но когнитивный и аффективный компоненты затрагиваются по-разному (Gardner et al., 1975; Bihrle et al., 1986; Brownell, Gardner, 1988; Brownell, Stringfellow, 2000; Gillikin, Derks, 1991). Поражение правого полушария не позволяет пациенту понять «соль» анекдота – любая несообразность может его удивить и рассмешить, причем когнитивные реакции полностью отделены от аффективных. При поражении же левого[3] понимание сохраняется, но ни удивления, ни удовольствия, ни смеха не возникает (возможно, это вызвано подавленностью из-за афазии), когнитивные реакции тесно сцеплены с аффективными, пациент все принимает всерьез. Сходная картина, кстати, наблюдается при шизофрении, если не считать сохранности речи (Kuiper et al., 1998). Интересно, что при поражении каждого из полушарий обнаруживается некоторое сходство с поведением детей дошкольного возраста: находясь в легкомысленном настроении, ребенок может быть не в меру смешлив и дурашлив, а будучи не расположен к смеху, может воспринимать юмор всерьез. Распознаватели ситуации локализуются в разных частях мозга - по месту нахождения предшествующих распознавателей более простых признаков. Поэтому при словесной форме восприятия локализация - в одном месте, при зрительном наблюдении - в другом, при тактильных неожиданных ощущениях в третьем.

... Хирургическое разделение полушарий лишь незначительно снижает чувство юмора (Zaidel et al., 2002). - несколько рассогласовываются специфические распознаватели ситуации. Если они использовали сигналы предшествующих признаков из разных полушарий, то такие сложные распознаватели уже не срабатывают.

... крупнейший современный нейропсихолог Теренс Дикон (Deacon, 1992; 1997. P. 245-246, 421). Согласно Дикону, при смехе голосовой аппарат целиком подпадает под контроль автоматической подкорковой поведенческой программы, в результате чего произвольное (корковое) управление им становится невозможным и речь блокируется. Несовместимость смеха с речью продемонстрирована и этологическими исследованиями (Provine, 2000. P. 36-39). И по механизму, и по звучанию смех качественно отличен от речи. В частности, вопреки прежним данным, артикуляция в нем полностью отсутствует. Акустический анализ показал, что смех состоит из нейтральных звуков и никаких гласных и согласных не содержит (Bachorowski et al., 2001). Фонологические записи типа «ха-ха-ха», «хо-хо-хо» и т.д. – результат неудачных попыток языка включить смех в сферу своего влияния (см. главу 4). Итак, смех конкурирует с речью за контроль над голосовыми органами. В отличие от осознаваемого юмора, собственно реакция в виде эйфорического смеха - древняя и не осознаваемая. Это - древний эмоциональный контекст. Умеренный же смех, в виде улыбки, искрящихся глаз - символов игрового общения, который сопровождает юмор или просто игровое состояние, даже если он вызывается не осознано - в виде закрепленного автоматизма, вполне уживается с речью.

... Ч. Дарвин (1953. С. 914) прибег к сходной метафоре: «Иногда говорят, что смешная мысль щекочет воображение; это так называемое щекотание ума любопытным образом похоже на щекотание тела». У. Макдугалл прямо назвал щекотку и вызываемый ею смех «самой примитивной формой юмора» (McDougall, 1931. P. 395).

... Специальное исследование (пока единственное), проведенное главным мировым экспертом по щекотке Кристиной Харрис, выявило лишь количественные различия. Так называемая «дюшеновская улыбка», считающаяся главным показателем удовольствия,[6] у объектов щекотки возникает, хотя и реже, чем при восприятии юмористических стимулов, но тоже довольно часто – в 24 % по сравнению с 40 % (Harris, Alvarado, 2005). Кроме того, вопреки этому объективному показателю чувства удовольствия, некоторые испытуемые говорили, что щекотка вызывала у них неприятное чувство, иногда появлялась даже мимика страдания и отвращения. Все это легко объяснимо: испытуемые были взрослыми людьми, а щекотал их незнакомый человек. Сомнительные анекдоты, кстати, иногда вызывают столь же противоречивую реакцию, ибо, как сказали бы в старину, «то, что нравится в чувственном восприятии, может не нравиться в оценке».

... ничто не свидетельствует о том, что щекотка и юмор вызывают у людей «разный смех». Весь наш повседневный опыт говорит о том, что в обоих случаях возникает одна и та же стереотипная физиологическая реакция, которую не спутаешь ни с чем.

... В середине XVIII в. Д. Гартли, один из основателей ассоциативной психологии, высказал мнение о том, что «смех - это зарождающийся плач, внезапно прерванный; <...> если то же самое удивление, которое заставляет маленьких детей смеяться, немного усилится, они заплачут». т.е. если ситуация начинает оцениваться как критическая, то уже не до смеха: ситуация захватила то, что уже точно решено блокировать, вызывая негативную оценку. Щекотка, как он считал, вызывает смех, ибо она не что иное, как «мгновенная боль и ощущение боли, после чего и то и другое моментально исчезает, так что возникновение и исчезновение боли чередуются». точнее, щекотка - намек на боль, так и не возникающую Сходным образом, «усваивая язык, дети учатся смеяться фразам или историям, которые внезапно пробуждают в них тревоги и страхи и тут же их рассеивают»

... если человек щекочет сам себя, он обычно не смеется. для этого нужно не предвидеть собственных намерений, но ясно, что боли сам себе не причинишь. Обезьяны, правда, способны смешить щекоткой сами себя (Гудолл, 1992. С. 164), но люди - нет люди тоже могут настолько абстрагироваться и воспринимать свои действия как чужие, что это вызовет смех от самощекотки, я знал настолько впечатлительных девочек. Для возникновения смеха нужно, чтобы щекотку осуществлял кто-то другой.... Если человек щекочет свою правую руку с помощью робота, управляя им левой рукой, то по мере уменьшения соответствия между движениями последней и движениями руки робота эффект усиливается, потому что находящийся в мозжечке «детектор чужого» начинает воспринимать ощущения как исходящие извне (экстероцептивные), а не от собственного тела (проприоцептивные) (Blakemore et al., 1998).[12]... человек может хохотать и без всяких прикосновений, от одной лишь демонстрации партнером намерения приступить к щекотке.

... для смеха необходимо, чтобы объект щекотки был в соответствующем настроении. Как отмечал Дарвин (1953. С. 814), если маленького ребенка начнет щекотать незнакомый человек, это вызовет не смех, а страх.... в норме смех возникает, когда оба партнера относятся к щекотке, как к игре, и демонстрируют это своим поведением.... при щекотке в прямом смысле слова условием смеха является не физиологическая стимуляция как таковая, а контекст игры (Sully, 1902. Р. 182-184; Dupréel, 1928. Р. 250).

... иная щекотка – «жесткая»... Тут и движения иные - обычно не медленное почесывание, а молниеносные прикосновения, иногда тыкание партнера пальцем. Но дело даже не в самих движениях, а в социальном взаимодействии и в степени его интенсивности. В данном случае оно гораздо сильнее (не столько в физическом смысле, сколько в психологическом: как уже говорилось, хохот можно спровоцировать легким прикосновением и даже одним лишь жестом, демонстрацией намерения пощекотать). Это игра, и цель у нее прямо обратная - не успокоить партнера и не вызвать у него приятные ощущения, а возбудить его. Главное условие, как указывалось выше, состоит в том, чтобы оба партнера рассматривали данное занятие как игру и демонстрировали это своим поведением, конкретно - смехом. Именно жесткую щекотку применяла К. Харрис в своем эксперименте. Едва ли она при этом смеялась. Вдобавок, в отличие от К. Лейбы (см. выше), она и не была связана с «жертвами» щекотки близкими отношениями. Естественно, результаты получились противоречивыми...

...Как совершенно правильно отметили Л. Робинсон и Дж. Салли на рубеже XIX и ХХ вв., она ведет происхождение от так называемой грубой (или, как ее называют этологи, «социальной») игры - игровой агрессии (Robinson, 1892; Sully, 1902. Р. 182-184). При этой-то игре, а также при игровом преследовании, у обезьян и возникает «протосмех» - так называемая игровая мина (шутливый оскал). Это метакоммуникативный сигнал, означающий, что агрессивное по форме поведение - всего лишь игра, тогда как истинные намерения «агрессора» дружелюбны (Bolwig, 1964; van Hooff, 1972; Preuschoft, 1995; Бейтсон, 2000. С. 207-208).... Жесткая щекотка, от которой обезьяны, кстати, тоже смеются, как и люди, - не что иное, как рудиментарная форма игровой агрессии (Sully, 1902. Р. 180).[15]

... Как понятие «игра» в языковом обиходе объединяет два качественно различных явления, так и понятие «языковая игра» (см., например: Санников, 1999. С. 23) часто оказывается родовым по отношению к двум явлениям, различающимся и по происхождению, и по структуре, и по функции – иронии и юмору.

... Шутливая речь, как и ироническая, полна «скрытых цитат» (Kotthoff, 2006). Вероятно, не будет преувеличением сказать, что она сплошь состоит из таких цитат, то есть целиком пародийна. конечно же в общении используются обычно хорошо закрепленные в автоматизмах этические символы, легко узнаваемые и с определенным воздействием. Остается только сделать это воздействие неожиданным, но не опасным, в уже вполне сформированном игровом контексте. Привлечение внимания немалой новизной и значимостью - обязательное условие успеха. Но, поскольку юмор относится не только к речевой сфере, можно говорить о пародировании любых элементов чужого поведения, причем, в отличие от ситуации с иронией, объект пародирования в юморе чаще всего не обозначен, скрыт, либо отсутствует вовсе (Ducrot, 1984. P. 213).

... Ирония – разновидность игры порядка, теснейшим образом связанная с языком. Это и ролевая игра, и состязательная. Твердо придерживаясь своей стратегической роли в диалоге, один из собеседников из тактических соображений пародирует ролевое поведение другого собеседника, подчеркивая превосходство своей роли и набирая лишние очки в поединке.

... Нет также никаких оснований думать, что этот компонент (докультурный биологический компонент) у смеха меньше, чем у любой базовой эмоции вроде гнева, страха или радости. И если мы смиряемся с тем, что культура не изменила коренным образом природу эмоций, а лишь модифицировала ее, то почему же мысль о постоянстве базовой функции смеха кажется нам странной? Только потому, что эта функция нам непонятна? Не разумнее ли, вместо того, чтобы отрицать докультурные корни смеха и противопоставлять его всем прочим функциональным проявлениям, доставшимся нам от предков (для этого нет никаких оснований), задаться вопросом о причинах его непонятности?

... Врожденный компонент в смехе так же преобладает, как преобладает он в любой эмоции и в любом унаследованном от предков компоненте поведения.

Животные шутят

...наблюдения за животными свидетельствуют, что они тоже способны видеть необычные, нелепые ситуации или нелогичные поступки субъекта и соответствующим образом реагировать на них. Смеяться в буквальном смысле они не могут в том виде, который мы воспринимаем как смех, не только у каждого вида - свои проявления смеха, а даже у каждого индивида они во многом своеобразны , но нет сомнения, что это вызывает у них секрецию «гормонов веселья», таких же, как и у людей в ситуации, доставляющей удовольствие. Более того, наши братья меньшие умеют «шутить» и проказничать, т.е. целенаправленно ставить человека в глупое положение, а затем наслаждаться смешным, с их точки зрения, результатом.

За примерами далеко ходить не надо. Любимое развлечение дельфинов в океанариумах – обрызгать стоящего на бортике бассейна дрессировщика. Или, принимая от него рыбу, понемногу отплывать, чтобы заставить человека тянуться все дальше и дальше, пока он не свалится в воду. По единодушному мнению исследователей, дельфины при этом «покатываются со смеху».

... такое же выражение «веселья» бывает написано на морде собаки, когда она спрячет тапочку хозяина, а потом «хохочет», наблюдая, как он, чертыхаясь, ищет ее.

... в начале 1990-х гг. таким способом вороны измывались над военными. Пост №1 у мавзолея на Красной площади – самый ответственный. Неизвестно почему, вороны, во множестве обитающие в районе Кремля, избрали себе для развлечения стоящих на этом посту часовых: они собирались стайками и на бреющем полете «бомбили» часовых. Причем на фуражки падали «бомбы» не только в виде помета, но и кости, палки и даже гайки.

...Больше того, животные специально выясняют, что кажется людям смешным, и начинают обыгрывать это. Так, в Калифорнийском зоопарке медведь гризли показывал посетителям длиннющий язык. Потом, явно забавляясь, смотрел, как они хохочут, а когда смех замолкал, опять показывал язык. А его собрат принимал различные необычные позы и внимательно наблюдал за тем, как люди реагируют на них. Когда они смеялись, шутник запоминал эту позу и затем повторял ее «на бис».

Про обезьян нечего и говорить. Наши ближайшие родичи в животном мире вообще прирожденные юмористы. Чего только они ни предпринимают, чтобы рассмешить зрителей: корчат рожи, показывают зад и т.д., и т.п. Как и другие «шутники», шимпанзе, например, охотно пользуются водой.

Возраст смеха

Группа ученых из английского университета города Портсмут после исследований на приматах пришла к выводу, что смех и способность к юмору появились у животных 16 млн. лет назад и передались человеку в процессе эволюции.

Специалисты установили те физические особенностей приматов, которые сопровождают смех, установили, что последний имеет сложную природу и, в первую очередь, является выражением работы нервной системы. При этом, считают ученые, смех передался человеку в ходе его эволюционного развития.

В человеческом же обществе юмор и смех развился, так как выполняет социально-поощрительную функцию, которую он не имеет в животном мире.

Кроме того, ученые Вашингтонского государственного университета выяснили, что смеяться умеют не только приматы. Оказывается, большим чувством юмора обладают крысы. Человек не слышит их смеха, т.к. наше ухо не способно улавливать его в такой частоте, которую они издают,  хотя они часто и подолгу смеются.

Об истории исследования смеха можно получить предствление по ознакомительной статье Классификации теорий юмора  и более дотошно история исследований смеха описана в статье Константина Глинки  Теория юмора. Кроме того, в последней приводится всамомделишная теория юмора:

Автор данного исследования считает, что имеется более, чем достаточно аргументов в пользу агрессивной природы юмора, в пользу того, что юмор всегда является либо интеллектуальным оружием в борьбе за повышение социального статуса, либо подготовкой к интеллектуальной схватке, своего рода тренировкой, разминкой. Социальный статус измеряется не в абсолютных цифрах. Это – положение человека относительно других индивидуумов. Повышение социального статуса может происходить только двумя путями: собственным возвышением или понижением статуса окружающих. Исходя из этого взгляда, универсальной классификацией смешного могла бы служить следующая:

1.                                    Юмор унижения. Нам смешно, когда кто-то попадает или поставлен в незавидное положение.

2.                                    Юмор возвышения. Мы получаем удовольствие, когда возвышаемся в собственных глазах или над другими.

3.                                    Смешанный юмор. Представляет собой комбинацию двух предыдущих.

13 Тезисов. В них читатель не найдёт ничего нового. Эти тезисы по существу позаимствованы из существующих работ. С ними согласно большинство исследователей смешного:

1.                Юмор – явление врождённое и играет существенную роль в выживании вида.

2.                Юмор – не сложнейшая, но одна из примитивнейших эмоций. Есть свидетельства о том, что юмор присущ приматам и другим животным.

3.                Улыбка, смех, хохот являются выражением удовольствия.

4.                Любую шутку характеризует некоторая нелогичность, “светящееся противоречие”, загадка, отличающая её от обычной логической мысли.

5.                Удовольствие от юмора достигается при достижении: а) превосходства над кем-то или б) интеллектуального триумфа от нахождения загадки, поэтому

6.                “дважды произнесённое острое слово становится глупостью” (А.Пушкин).

7.                Юмор лучше воспринимается, если аудитория находится в хорошем настроении.

8.                Рассказчик с большим удовольствием, чем аудитория, смеётся шутке, которая ему хорошо известна.

9.                Юмор воспринимается по разному (часто с противоположным знаком) шутником и аудиторией, и вышучиваемым; “агрессором” и слушателями с одной стороны и “объектом агрессии” с другой.

10.             Удачная шутка может возвысить или обидеть человека, которому она адресована, сильнее, чем плоская.

11.             Юмор – явление социальное, это интеллектуальное оружие. Он не существует вне человеческого фактора. Юмор является оружием агрессии у сильных и выполняет защитную функцию у слабых.

12.             Наибольший эффект достигается, если время, затраченное на разрешение “загадки”, мало.

13.             Для наилучшего восприятия шутки слушатель должен быть подготовлен (предупреждён).

Юмор – явление примитивное (тезисы 1 и 2). Он доступен каждому, даже ребёнку или дикарю. Его природа имеет, скорее всего, такое же простое, примитивное объяснение. Именно такое объяснение нам предстоит найти, даже скорее, не найти, а не проглядеть. Как будет показано ниже, решение уже имеется, оно найдено нашими предшественниками. Им оставалось сделать маленький шаг. Последний шаг к финишной ленточке.

Смех – выражение удовольствия (тезис 3). Чистый случай смеха унижения свободен от загадки, “светящегося противоречия”. Это примитивный, грубый юмор и секрета для нас не представляет. Смех здесь возникает от удовлетворения чисто агрессивных, низменных чувств. Можно притворяться, что мы такому юмору не подвластны, что несчастья, происходящие с нашими врагами, доставляют нам исключительно неприятные ощущения. Для этого нам придётся забыть громовой смех аудитории при просмотре комедийных фильмов немого кино, нашу радость при выступлении на арене клоунов, попадающих в смешные ситуации с падениями и обливаниями водой. Забудем это, как далёкий сон и перейдём к более утончённым формам смешного. Их, согласно нашей классификации, насчитывается всего две: юмор возвышения и смешанный юмор.

Каждая шутка юмора возвышения содержит интеллектуальную “загадку” (тезис 4), которую необходимо разрешить. Смех свидетельствует об испытываемом нами удовольствии от успешно проделанной умственной работы – разрешения “загадки” (тезис 5 б). Например, простое переставление слов или их неправильное употребление становится смешным, так как нам предлагается умственная задача: восстановить правильный порядок слов и понять их правильный смысл. Если загадки не существует или ответ на неё заранее известен, нам нечего разгадывать. Шутка перестаёт быть смешной (тезис 6).

Генетические свойства юмора как эффективное средство преодоления кризисных состояний личности

Юмор является эффективным средством преодоления кризисных состояний личности вследствие того, что обладает набором особых генетических свойств, проявляющихся одновременно. Это отражение значимости объектов и ситуаций, действующих на личность, обусловленных отношением их объективных свойств к потребностям субъекта. Важнейшее свойство юмора – способность производить эмоциональное отстранение. Другим значимым качеством юмора является способность ослаблять напряжение, как в структуре одной личности, так и в процессе межличностного взаимодействия. Еще одним важным праксеологическим качеством юмора является способность личности достигать кратчайшим путем объективного взгляда на бытие и свое место в нем.

... В ситуации повышенной значимости объекта для личности, когда мотивация становится слишком сильной по сравнению с реальными возможностями субъекта, происходит снижение уровня адаптации. При этом сильные эмоциональные состояния могут вызываться как биологическими факторами, так и социальными оценками, санкциями. Свойство юмора производить эмоциональное отстранение описывалось исследователями со времен античности.

...Как следствие эмоционального отстранения в кризисной ситуации, юмор помогает найти нужную психологическую дистанцию и таким образом сформировать более адекватную реакцию личности. Эмоциональное отстранение приводит к ослаблению напряжения.

... Эмоциональное отстранение, ослабление напряженности в кризисных состояниях личности приводит к более объективному восприятию мира.

... Мы считаем, что главное – это понимание философской перспективы, которую дает юмор, являясь ценным освобождающим опытом на различных уровнях личности. И полностью разделяем точку зрения Э. Берна, что «ценность юмора с точки зрения выживания состоит в том, чтобы доставить человеку шанс прожить свою жизнь с максимально возможной при данных обстоятельствах эффективностью» (6). Таким образом, в качестве генетических свойств юмора, являющихся эффективными средством преодоления кризисных состояний личности, выступают: эмоциональное отстранение, ослабление напряжения, объективное восприятие ситуации.

Эволюция смеха

...давно известно, что чувство юмора присуще не только людям, но и некоторым животным – например, обезьянам, собакам и крысам. Теперь исследователи задались целью разгадать загадку, какой эволюционный смысл заложен в чувстве юмора.

... "При выборе партнера ничто не имеет такого первостепенного значения, как его чувство юмора", - уверен австриец Виллибальд Рух, исследователь юмора и одновременно профессор психологии в Университете Цюриха. И этот факт кажется удивительным – получается, что веселое расположение духа оказывается важнее, чем повседневная забота "о хлебе насущном".

Почему другие важные качества, например, высокий профессиональный статус будущего партнера, привлекают меньше? Возникает вопрос о первопричинах умения смеяться и об эволюционном смысле развития чувства юмора. В ходе эволюции наши предки, например, при занятиях охотой, нуждались прежде всего в уме, любознательности, организационном таланте и развитой системе чувств. Чувство юмора при этом было совсем не обязательно и выглядит просто "приятным подарком эволюции". В вопросе об эволюционном объяснении чувства юмора мнения исследователей расходятся до сих пор. именно юмор позволяет проявлять любознательность в неожиданных ситуациях, когда без этого бы просто возникла реакция избегания.

"Сегодня существует несколько теорий, - объясняет Рух, - при этом данный вопрос можно считать еще плохо изученным наукой". Достоверным фактом является лишь то, что юмор, будучи выражен словами, способствует возникновению физиологического состояния смеха.

... Смех стимулирует в мозге чувство удовлетворения, благодаря которому возникает большее удовольствие при играх вдвоем или в группе, установил Карстен Нимитц, антрополог из Свободного Университета Берлина.

... механизм возникновения смеха – сначала присутствует раздражитель, затем в какой-то "момент икс" ситуация резко меняется, и раздражитель становится смешным. - именно таков механизм переключения любых эмоций - стилей поведения в зависимости от признаков ситуации: выбирается наиболее подходящий для данной ситуации стиль реагирования.

... Том Фламсон, антрополог из Университета Калифорния в Лос-Анджелесе, видит в чувстве юмора коммуникативный смысл.

...Но юмор – это и нечто большее. Рух считает, что в ходе эволюции он развился, чтобы помочь человеку легче переносить "удары судьбы" и отрицательные эмоции извне. Например, по его заданию Барбара Вильд, невролог из Университета в Тюбингене, попросила группу людей, страдающих депрессивными состояниями, рассказать свои переживания, отыскивая в них что-то смешное. В результате у испытуемых исчезли признаки депрессии.

Итак, смешная ситуация характерна новизной-значимостью достаточной, чтобы привлечь внимание и быть осознанной - при этом происходит мотивация воображения неожиданностью (не соответствие реальности ожидаемому) - привлекает открывшимися возможностями или новой оценкой ситуации, что обыгрывается или в воображении или даже более непосредственно в игровом режиме относительной безопасности.

Насколько узнаваемо это описание условий смешного можно самому убеждаться в тех ситуациях, которые показались смешными. Например, рассмотрим подборку избранных приколов на этом сайте: Анекдоты, приколы, картинки или подборке Смешное, прикольное, неожиданное. Читаем очередной прикол и смотрим: если ли возбуждающая воображение неожиданность. Понятно, что если прикол уже известен, то неожиданность осталась лишь в воспоминании прошлого впечатления, хотя может греть и оттуда, издалека (но только не боянофобов :), а новизна понижена и заключается лишь в том, что прикол воспринимается в несколько других условиях, чем в прошлый раз. Ну и если тема нисколько не важна, то внимание на этом не споткнется. То, что все эти приколы не причинят нам вреда, тихо радует и позволяет воображать ситуацию безнаказанно, в комфортных условиях, и наличие признаков (отдельных приемов изложения) смешного может оказаться достаточным для перехода в контекст "весело".

Развитие индивида проходит через вполне определено различаемые стадии развития, обусловленные эволюционной адаптацией (см. Стадии психического развития) и у всех высших животных основные стадии одинаковы в силу достаточно древнего происхождения. Такими обязательными стадиями является "период доверчивого обучения" - для передачи личного опыта потомству, игровая стадия экспериментирования, когда делается попытка попирать навязанные авторитарно правила без особого ущерба для себя с выработкой нового вида поведенческих стереотипов.

В игровой период развивается индивидуальный опыт социальной коммуникации, в том числе вовлечение в общие игры, разрядка острых ситуаций игрой, смехом, а так же способность не пугаться любых неожиданностей, а переходить в контекст обыгрывания их в воображении или даже в игровых действиях.