Очевидность

В 1973 году впервые появилась телепередача: "Очевидное - невероятное", ведущие которой получили гос.премию за актуальность, востребованность и эффективность. Во времена, когда еще ни словом никто не отзывался об адаптивной роли очевидного и невероятного в психике, было выхвачено самое главное, что позволяет индивидуально приспосабливаться к новому: контрасту привычного и необычного. Передача как бы показывала на бесконечных примерах, что те привычные и обыденные явления вокруг, от которых не ждут неожиданности и подвоха, могут таить в себе совершенно необычное, стоит чуть углубиться в их суть. В самом деле, если что-то кажется очевидным и вдруг в этом проявляется нечто невероятное, то это заставляет округлить глаза и быть предельно внимательным и заинтересованным. Вот примерно так многие и смотрели эту передачу.

Эта базовая суть индивидуальной адаптивности, заставляющая включать сознание и осмысливать невероятное, имеет следствия, важные для понимания сути многих зависимых от этого явлений.

Так, человеку можно доказать только то, что для него окажется очевидным. Если суметь показать, что вот эта взаимосвязь имеет суть, которая очевидна для данного человека, то он оказывается убежденным в этом утверждении. Если не удастся затронуть очевидность, то любые доводы для этого человека окажутся неубедительными и станет возможным только верить или не верить. Это означает: чтобы объяснить, популяризовать, доказать что-то конкретному человеку или группе людей, нужно знать, что для них очевидно и так построить рассуждения, чтобы они свелись к очевидному. Тогда это будет достаточно убедительно.

Возникает некая зыбкость вообще того, что может быть доказанным. Получается, что не бывает доказательств, верных без учета личной оценки очевидности, не бывает даже если явно заданы границы применимости утверждения, - ведь можно задать только те границы, которые известны и упустить те, о которых нет понятия, но с ними данное утверждение оказывается ложным. А ведь многие математики настаивают на объективной инвариантности своих рассуждений, независимости от психики рассуждающих, вплоть до признания существования математических истин как фундаментальной информации в мироздании.

Эта статья - о роли очевидности в психике и ее формальных абстракциях.

Очевидность - как личная аксиоматика.

Понятие очевидности - бытовое и как бы говорящее само за себя, - не является термином какой-то предметной области, но здесь ему будет придано определенное значение.

Очевидным считается то, что в прежнем опыте поведения и наблюдения воспроизводимо до привычного, демонстрирует узнаваемые и понимаемые свойства и результаты взаимодействия, а также позволяет прогностически предугадывать все это, формируя оценку вероятности и возможности. Поэтому при появлении значимой новизны в очевидном, это кажется невероятным, требующим внимания и осознания (выраженный "ориентировочный рефлекс" [126]).

Оценка очевидности важна для уверенности в возможности выполнения действий, учитывающих известное при осознании во время появления каких-то новых обстоятельств или условий, требующих решить, насколько уверенно можно использовать привычные навыки. Вне новизны очевидность не осознается и автоматически [29] выполняется наиболее привычный вариант действий в знакомых условиях. Может быть поэтому излишнее обращение внимания на очевидное раздражает и появилось выражение: "капитан очевидность", - ведь осознавать все это заново совершенно не нужно.

Очевидность оказывается той опорой в принятии решения, которая позволяет полагаться на уже выверенное отношение и навыки, считая их подходящими в данных обстоятельствах. Иначе бы при любой новизне были бы доступна только одна из двух крайностей: или всегда совершать привычные действия, а потом уже оценивать удачность или ошибочность, или никогда не решаться на действия, если появилось что-то новое. Такое ограничение не оптимально для адаптации к новому, и поэтому одним из навыков вырабатывается и постоянно оптимизируется навык выбора: решимость или осторожность и весь диапазон промежуточных состояний - в зависимости от очевидности ситуации или сомнений в успешности действий. Этот выбор - один из элементов функции сознательной оценки.

Сомнение - важнейший навык, вырабатываемый опытом в противовес полной уверенности и очевидности, которые доминируют в раннем возрасте, особенно вследствие периода доверчивого обучения, когда все, сказанное авторитетом (прежде всего родителями) воспринимается как безусловная истина. Этот навык особенно интенсивно развивается в последующей (после доверчивого обучения) стадии развития - инициативного попрания авторитарных догм. Но всегда остается нечто такое, отличное от безусловной веры, что в данных обстоятельствах воспринимается как надежно понимаемое, очевидное, даже если оказывается сложно сформулировать, почему именно это кажется очевидным. Это - опора в действиях, которая может быть подвергнута сомнению только в случае невероятных явлений в известном, чего-то опровергающего очевидную верность представлений.

То очевидное, что базируется на вере авторитету, может быть опровергнуто полностью таким невероятным личным открытием если догма имеет субъективную, надуманную основу. Очевидное же, сформированное на личном опыте взаимодействия с реальностью, не опровергается полностью потому, что в известных, привычных обстоятельствах оно остается верным, и лишь в новых условиях проявляет новые свойства, которые нужно учитывать и приспособиться к ним, т.е. к старому верному рецепту добавляется новый - для новых условий.

Даже если очевидность - иллюзия восприятия и в каких-то новых обстоятельствах это выявляется, то учитывается, что в старых условиях опять возникнет этот же эффект восприятия, но теперь это знание будет включено в опыт взаимодействия, расширяющий таким образом представления.

По этому принципу развития представлений формируется система проверенных личным опытом взаимосвязей окружающей реальности, составляя основу для эффективных действий, адекватных реальности.

Это - убедительная для субъекта, очевидная базовая система основ осознанного принятия решений в новых обстоятельствах - фактически выполняет роль личной системы аксиоматики.

Очевидность не требует полной формализации представлений, как это бывает с системами аксиоматики в научных предметных областях потому, что используются субъективные, в большей части не словесные образы восприятия, связанные с личной значимостью, полностью доступные для собственного осознания и не доступные другим.

Таким образом, личная аксиоматика принципиально полностью не формализуется для возможности передачи другому. Она - более полна, чем формализованная аксиоматика научных областей, и сообщество ученых пользуется формальными описаниями лишь в качестве условной взаимной синхронизации представлений, а у каждого имеется своя личная, рабочая в практическом плане система очевидных для него убеждений, которые он формирует, проверяя на личном опыте важнейшие для его направления утверждения других ученых и самостоятельно исследуя реальность. Поэтому убеждения ученого - не привнесенная авторитетом безусловная вера, а верифицированные реальностью собственные убеждения.

Доказательные свойства очевидности.

Из-за различий воздействия авторитетов в начальный период доверчивого обучения (и в более поздний период обычно авторитарное воздействие) и из-за различий личного жизненного опыта возникают различные личные аксиоматики: то, что очевидно для одного, вызывает сомнения или даже отвергается другим. Это вызывает необходимость воздействия на чужую очевидность так, чтобы привести ее в соответствие со своей - во всех случаях, когда это важно и необходимо.

Задача сводится к тому, чтобы сделать для другого очевидным то, что ранее им таковым не считалось.

Это возможно естественным путем, организовав нечто невероятное в области привычного, что заставляет обратить внимание с экстремальным интересом и скорректировать свои представления потому как очевидным оказывается новое наблюдаемое явление. Эта новая очевидность требует переосмыслить старую и найти общую непротиворечивую картину. Чаще всего такое осуществить бывать непросто, хотя это дает наибольший эффект.

В наиболее сильных проявлениях веры чудо оказывается единственным фактором, принимаемым во внимание, заставляющим задуматься и даже усомниться. Но чудо организовать сложно так, чтобы оно воспринималось без возможных компромиссных объяснений, позволяющих остаться на своей точке зрения. Поэтому в случае безусловной веры очень трудно внедрить новую очевидность, противоречащую убеждениям.

Более доступным методом оказывается предложение мысленной модели новой очевидности: рассказ о том, что в таких-то условиях или обстоятельствах старое убеждение оказывается неверным. Это требует доверительного отношения, когда допускается своя неправота и делается попытка понять чужие доводы, что для многих очень непросто.

Так же это возможно только при достаточной подготовленности к мысленному восприятию этих аргументов, а для этого необходимо, чтобы уже была такая очевидность, которая в сопоставлении со спорной показывает ее неверность. Поэтому если у человека нет достаточно уверенных личных представлений о том, что может подвергнуть сомнению прежнее убеждение, то попытки переубедить окажутся бесплодными. Но если удастся показать с очевидностью неприемлемость представлений для определенных обстоятельств, то это не может не быть воспринято как собственная очевидность и приведет к переосмыслению старых представлений.

Именно очевидность оказывается мерилом приемлемости личных представлений, и только она может быть использована для доказательств и переубеждения, если не считать безусловной веры.

Излагая что-либо, претендующее на понимание, следует учитывать уровень возможного развития личных представлений - того, что считается очевидным, и это не зависит от вида представлений: в науке, в искусстве, в этике отношений, - только личная очевидность позволяет понять и принять новые представления. То, что не соответствует личным представлениям не принимается всерьез, как бы напоказ не демонстрировалось иное.

Многие исследователи приходят к выводу о том, что очевидность является самым действенным и основательным доказательством истины для личности. В публикации физика-теоретика В. Б. Губина О приведении к очевидности как доказательстве в реальности читаем:

Практика и обдумывание самых разнообразных споров по науке, политике и жизни - как имеющихся в литературе, так и реальных споров по тем же темам, и особенно упорных и даже ожесточенных в последнее время в интернет-конференциях (ФИДО) - в конце концов породили у автора этой заметки настоятельную потребность ясно понять, что же является самым сильным доводом в споре и по сути последним, решающим словом. Конечно, на всех не угодишь, и всегда найдется слепой или глухой в том или ином смысле или еще того хуже, но вопрос ставится на суждение, так сказать, разуму во всей его разумности. А потребность понять, даже не отчетливо осознанная, рождает усиленное по пристальности и времени внимание к данному вопросу, как бы постоянное удерживание его по крайней мере в боковом зрении. И в результате выработался вывод, что максимальным доказательством правильности теории или представления в реальности является приведение к очевидности этой правильности, к очевидности для опытного и знающего разума.

...

Здесь есть два важных основных аспекта.

1) Отличие и соответствующая необходимость разли­чения познания реальности от доказательства истинности (утверждения) в математике. ... если речь шла о математике, то трудность, которую едва преодолел лектор, и которая оказалась в тот момент чрезмерной для слушателей, заключалась лишь в техническом собирании в уме формальных доказательств высказанного утверждения. И заключение «очевидно» лишь означало, что вся система доказательств достаточно обозрима для не вооруженного карандашом ума. ...

2) Различие этапов так называемого «озарения», когда в результате какого-то движения мысли в нужном направлении возникло понимание нового (пути или связи моментов), которое представляется решением проблемы, и обстоятельной проверки верности этого понимания с возможной его корректировкой или полным отбрасыванием.

Нужно обратить внимание, что все сказанное в качестве доказательной функции очевидного относится сугубо к субъективному миру индивида и ни в коем случае не должно использоваться как критерий истинности вне личности. Однако, для индивида просто нет другого основания, кроме как формирование личной уверенности в чем-то на основании приобретаемого опыта так, что очевидность для него остается единственной и достаточной опорой. При этом качество очевидности развивается с жизненным опытом от самой наивной и спорной стадии до взвешенного навыка обретения уверенности на основе научной методологии познания.

Психофизиологическая суть очевидности.

В материалах сайта о механизмах организации психики (fornit.ru/a0 и популярно в fornit.ru/a) показывается, что любое новое осознанное представление возникает как реакция на экстремальное сочетание новизны и значимости в виде "ориентировочного рефлекса", подключающего канал осознанного внимание к объекту восприятия, требующему осознания и возможной коррекции.

Если прогностическая оценка уверенности в использовании привычной реакции доминирует, то попытка действовать привычно осуществляется. Если она оказывается успешной, на этом роль сознания исчерпывается, а если возникает неожиданность, тем более негативного характера, то к системе старой поведенческой реакции добавляется новое ветвление для новых признаков условий.

Таким образом, сочетание новых признаков условий (обстоятельств) во время попытки действовать по-старому или решения не рисковать и подобрать новый вариант поведения - порождает новый контекст действия, в которых он приобретает новый смысл, и у привычной реакции появляется новое ветвление, новое представление о происходящем - в виде придания этому новой значимости. Но пока в личном опыте отсутствует то новое, что требует переосмысления, оно для личности оказывается несуществующим и невидимым даже если упоминается другими. Поэтому оказывается невозможным критерий, показывающий (не)полноту понимания.

В случае удовлетворительного решения проблемы и появления нового варианта поведения для новых условий, с каждым последующим опытом возникает все большая уверенность, действие оптимизируется для более мелких нюансов новизны, и возникает осознанная модель очевидности для контекста данных условий. С каждым разом это требует все меньшее привлечение сознания, и действие становится привычным автоматизмом.

Прогностическая оценка уверенности в понимании и результатах действия проявляется как состояние очевидности: как бы без сомнений ясно, что это так, а сомнения появляются, когда в привычном появляется то новое, что опыт подсказывает как возможный фактор неверного понимания или действия.

Все эти реакции отношения при оценке возможного нарабатываются личным опытом и возникает два субъективных пространства: одно - позитивное состояние определенности и уверенности, сопровождающее уже хорошо отработанное и не требующее осознания, и негативное состояние неуверенности, сомнения, необходимости тщательнее разобраться и переосмыслить привычное. Ремесленничество относится к первому пространству, сопровождаясь радостью импровизации, творчество - всегда ко второму, сопровождаясь муками творчества. Это обстоятельно, на уровне механизмов организации психики уже рассматривалось.

Сказанное касается не только моторных действий, но и мыслительных действий, направленных на внутреннее перераспределение активностей мозга, вызывающих определенное состояние психики, начиная от базового эмоционального контекста (стиля поведения) до самых сложных процессов, сопровождающих доминанту нерешенной проблемы.

Эффекты очевидности.

Наиболее впечатляющий эффект проявления личной очевидности описали исследователи, по именам которых он и назван: эффект Даннинга-Крюгера. Показано, что при отсутствии необходимых промежуточных знаний для понимания чего-то, это не может быть не только понято, но даже и воспринято так, как будто этого и не существует. Поэтому менее искушенные могут с большой уверенностью и апломбом оспаривать мнение более опытных, не будучи способными осознать свою недостаточность. Механизмы этого эффекта описаны в статье Невидимое. С опытом многих ситуаций, в которых с достаточной очевидностью выявлялась порочность и абсурдность попыток оспорить более компетентного при недостаточном уровне подготовки, высказывание мнения становится более осторожным и взвешенным, появляются косвенные признаки того, что оппонент, похоже, в самом деле знает то, что пока не доступно для понимания и даже не замечается.

Социальные эффекты очевидности проявляются как догмы и традиции, которые не оспариваются даже при явном абсурде их отдельных проявлений. Р. Декарт выступал против традиций в самом широком и глубоком смысле: "…никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью… включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению", что выражалось в примере использования очевидности: "мыслю, следовательно, существую". Таким образом отрицался авторитет как критерий истинности. Декарт сформулировал свой критерий, максимально обеспечивающий полноту познания: непрерывность системы взаимосвязей описания реальности, когда отсутствие невидимых пока звеньев при сопоставлении в обобщенной системе рано или поздно выявляется, заполняя дыры в представлениях. Но даже при таком подходе остается фронт непознанного, более общего, чем частности уже исследованного, которое проявляется с новыми условиями.

Вот четыре правила Р.Декарта или его правила очевидности:

1) Не принимать ничего на веру, в чем с очевидностью не уверен. Избегать всякой поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению;

2) разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения;

3) располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу;

4) делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

При этом по-прежнему нет критерия, показывающего, что достигнута граница глубины обобщенного понимания так, что, к примеру, даже любые доказанные теоремы в математике не могут быть гарантировано лишены каких-то особенностей в неких новых условиях, что сделает прежние утверждения для этих условий неверными и требующими корректировки. Даже рамки граничных условий, в которых ожидается точность понимания и определенность сделанных утверждений, не гарантируют, что в реальности явлений это будет всегда соответствовать формальному описанию так, что истинным остается лишь определенная абстракция в заданных границах применимости утверждаемого.

Корректность убеждения.

Раз существует необходимость отстаивания своих представлений в конфликтах личных очевидностей, то встает вопрос об этичности навязывания своего мнения другому.

Мало кто не согласится с очевидным, что если приводятся доводы, согласующиеся с уже существующими чужими убеждениями, то возникшее понимание носит доброкачественный характер. Открыть другому глаза на то, на что он не обращал внимания и не задумывался, не приводит к негативным последствиям так же, как и любое другое новое знание, если только это знание не используют себе во вред. Здесь нет паразитизма и использования в корыстных целях, возникшее новое убеждение взаимно полезно потому как улучшает взаимопонимание и взаимодействие.

Более настойчивое убеждение может сводиться к предварительному восполнению пробелов в понимании, мешающих восприятию убеждающих доводов и когда такой процесс промежуточного обучения создает необходимые опорные очевидности, то становится возможным и окончательное убеждение в главном. Это уже подвижничество и наставничество. Оно может быть как позитивным, так и негативным - если удается внедрить неадекватные представления, которые начинают казаться верными и очевидными.

Ложные представления могут внедряться множеством приемов, использующих особенности восприятия и психики, которые в общем называются риторическими приемами. С использованием эффекта толпы, авторитарных и других методов паразитического убеждения совершенствуются методы индивидуального и массового зомбирования.

На сайте Форнит правилами обсуждений запрещено применять некорректные методы убеждения, а высказывание своего мнения должно убеждать не риторическими методами, а раскрытием причины, по которой автор высказывания сам пришел к такому выводу так, чтобы эта причина оказалась достаточно очевидной или стало понятно, в чем именно заблуждается автор.

Рекомендуется определённая методология обсуждений, оптимально способствующая доброкачественному убеждению.

Материалы сайта так же апеллируют к уже существующим понятийным убеждениям, выстраивая доводы в попытке сделать их обоснованность очевидной. А в расчете на тех, у кого не хватает промежуточных представлений, многое предоставляется в более популярной форме, конечно, до определённой разумной границы, по имеющимся возможностям.

Дополнительно:

Доверие, уверенность, вера

Психическое явление «Уверенность»

Истина, критерии истины