Психическое явление Интерес
или Инициатива наказуема?

То, что внешне проявляется как интерес, может иметь очень разную природу. Условно можно подразделить дорефлекторные, рефлекторные и сознательные внешне наблюдаемые признаки проявления интереса. Каждый из этих уровней имеет свой качественно различающийся механизм реализации. Их все объединяет то, что все это - проявления адаптивности организма: реакции, увеличивающие приспосабливаемость к новым условиям. И поэтому особенно показательно проследить как усложнялись реакции индивидуального приспособления в ходе эволюционного совершенствования.

Психология, обычно, рассматривает интерес как проявление работы "черного ящика", т.е. без определения конкретного механизма, что приводит ко множеству неопределенностей и неадекватностей реальной организации. Так, часто интерес относят к эмоциям. Но эмоция субъективно проявляется как осознаваемый стиль поведения. До осознания поведение характеризуется "поисковым" стилем поведения, предшествующим "ориентировочному рефлексу".

Поисковое поведение у простейших существует на зачаточной стадии. Например, хищные инфузории способны к активному поиску жертвы. Поисковое поведение животных:

Поведение животного – это не всегда пассивная реакция на внешние раздражители. Во многих случаях, достигнув состояния специфической готовности к какому-то виду деятельности (например, готовности к размножению), оно активно ищет стимулы, при действии которых эта деятельность могла бы осуществиться.... Поисковая фаза оканчивается, когда животное достигнет ситуации, в которой может осуществиться следующее звено данной цепи реакций. ... Поисковая фаза, как и завершающий акт, строится на врожденной основе. В ходе онтогенеза эта основа дополняется приобретенными реакциями. Именно поисковое поведение является средством индивидуального приспособления животных к окружающей среде, причем это приспособление бесконечно разнообразно по своим формам.

Здесь можно было бы провести принципиальную границу, чтобы не назвать активной реакций и растворение кислотой известняка, и вообще все взаимодействия, в которых нами произвольно выделяется активная роль чего-то. Но в практическом плане это разграничение совершенно не требуется. Разделение на живое и неживое - удел философов так, что просто будем говорить о разных уровнях организации адаптивности к новому в результате чего объект нашего внимания оказывается в этом успешным или для наблюдателя теряет форму своего существования.

Интерес имеет решающее значение для индивидуальной адаптивности. Интерес и его значение:

Испытываемая или осознаваемая человеком зависимость его от того, в чем он нуждается или в чем он заинтересован, порождает направленность на соответствующий предмет. В отсутствие того, в чем у человека имеется потребность или заинтересованность, человек испытывает более или менее мучительное напряжение, беспокойство, от которого он, естественно, стремится освободиться. Отсюда зарождается сначала более или менее неопределенная динамическая тенденция, которая превращается в стремление, когда уже сколько-нибудь отчетливо вырисовывается та точка, к которой все направлено. По мере того как тенденции опредмечиваются, т.е. определяется предмет, на который они направляются, они становятся все более осознаваемыми мотивами деятельности, более или менее адекватно отражающими объективные движущие силы деятельности человека. Поскольку тенденция обычно вызывает деятельность, направленную на удовлетворение вызвавшей ее потребности или интереса, с ней обычно связываются намечающиеся, но заторможенные двигательные моменты, которые усиливают динамический, направленный характер тенденций.

... Во все расширяющемся контакте с окружающим миром человек сталкивается со все новыми предметами и сторонами действительности. Когда в силу тех или иных обстоятельств что-либо приобретает некоторую значимость для человека, оно может вызвать у него интерес - специфическую направленность на него личности.

... Попытка свести интерес к потребности, определив его исключительно как осознанную потребность, несостоятельна. Осознание потребности может вызвать интерес к предмету, способному ее удовлетворить, но неосознанная потребность как таковая является все же потребностью (переходящей в желание), а не интересом.

Интересом назовем проявление активности реакций объекта адаптивности по отношению к окружающему для выявления новых и важных для него свойств. Активности как внешне наблюдаемой, так и потенциально подготавливаемой внутренними структурами объекта адаптивности. В случае с особями, обладающими сознанием - субъективной активностью в отношении к объекту их интереса. Это может сделать синонимами интерес и осознанное внимание, что имеет большой смысл для адаптивности потому, что интерес в этом случае - именно максимум новизны и значимости среди всех других внутренних активностей особи. Но интерес - нечто большее, чем текущий акт привлечения внимания потому как внимание может перескакивать с одного на другое по мере смены их актуальности, а интерес - нечто более долгоживущее, хотя и вызванное одним из актов активности. В соответствии с моделью индивидуальной адаптивности субъекта, выработанной на сайте, привлечение внимания означает возникновение значимой проблемы, связанной с новыми условиями, в которых прежняя, привычная значимость, может оказаться осмысленной совершенно по-другому (осознанная произвольность). Возникнув, значимая проблема может порождать долгоживущую, постоянно активизирующуюся доминанту нерешенной проблемы, что равносильно поддержанию интереса к ней. Большой пласт представлений, которые необходимы для понимания сказанного, доступен в статьях Основы адаптологии и, в более легкой, популярной версии глав книги Познай самого себя.

Вот примерно так возможно коррелировать привычные ассоциации от слова "интерес" и те процессы, которые определяются механизмами адаптивности в организме.

Со сменой периодов развития в онтогенезе возникают все более совершенные уровни проявления интереса, повторяющие в развитии вида, от дорефлектроных до уровня сознания. "Ориентировочный рефлекс" оказывается границей адаптивности между уровнем сознания и предшествующими.

Первые наследственно предрасположенные реакции исследовательской активности в отношении к окружающему формируют первичные структуры мозга - в виде наборов примитивов восприятия со стороны и действия - с другой. Трудно, но можно сказать, что следящая ориентация органов восприятия воплощает простейший уровень проявления интереса, хотя для родителей, наблюдающих за реакциями ребенка, это достаточно очевидно.

Вторичные структуры формируются в актах подражания и этот период характеризуется рефлекторным формированием первых навыков. Это - период "доверчивого обучения", когда приобретенные родителями навыки наиболее важных и основных способов выживания передаются детям. В это время закладываются субъективные образы, связанные с определенным смыслом, который авторитарно передается от родителей и поддерживается собственной системой значимости на основе распознавателей отклонения параметров гомеостаза.

Достаточное созревание лобных долей и механизмов подключения к ним субъективных образов для осмысления наиболее актуального из них, характеризует появление нового уровня, - осмысливания происходящего с субъективным произвольным приданием смысла. Возникает период инициативы, в котором ранее воспринятые нормы поведения переосмысливаются всякий раз, когда они оказываются достаточно актуальными для осознания.

Таким образом, инициатива - проявление произвольного уровня интереса.

Авторитарность напрямую конфликтует с интересом как проявлением периода инициативы. Во множестве случаев ребенком начинает осознаваться, что, возможно, ранее воспринятые стереотипы поведения ему не подходят и делаются попытки поступать иначе. Развивается повышенный скептицизм вплоть до полного отрицания в отношении того, что было воспринято авторитарно, поддерживаемый возбуждающим интерес ощущением возможности сделать это иначе.

Это ощущение своих новых возможностей - сильнейший позитивный эмоциональный фактор, поддерживаемый удачными попытками. Здесь констатация превосходства своего самобытного варианта поведения - сильнейший мотивирующий стимул для развития произвольности и инициативы. При этом слишком частые неудачи и, особенно, авторитарная критическая оценка могут заблокировать мотивацию к произвольности. Мотивация, интересы, убеждения:

Субъективно - для самого человека - интересы обнаруживаются в положительном эмоциональном тоне, который приобретает процесс познания, в желании глубже ознакомиться с объектом, приобретшим значимость, узнать о нем еще больше, понять его. ... Интересы заставляют личность активно искать пути и способы удовлетворения возникшей у нее жажды знания и понимания. Удовлетворение интереса к объекту, обладающему устойчивой значимостью, как правило, не приводит к угасанию интереса, а внутренне перестраивая, обогащая и углубляя его, вызывает возникновение новых интересов, отвечающих более высокому уровню познавательной деятельности.

В общем развитии произвольности для самых разных контекстов условий и обстоятельств начинают выделят то, что остается высоко мотивирующим интерес и то, что блокируется неудачами иди вообще не оказывается в поле осознанного внимания. Это приводит к разным направлениям личных интересов. Преобладающие интересы:

Пытаясь найти ответы на эти вопросы, мы шаг за шагом углубляемся в некоторое специфическое состояние, в котором одновременно испытываем чувство некоторой заторможенности, отвлеченности от места и времени нашего пребывания при высокой сосредоточенности на вызываемых из памяти образах, ассоциациях, которые мысль старается упорядочить в поиске неочевидных связей явлений и нашего впечатления, которое мы выразим восклицанием: «Вот что интересно!» Значит, интересно – это когда хочется что-то найти, что-то понять, что-то узнать из того, что составляет бесконечный мир вокруг нас.

Одним из поддерживающих развитие произвольности факторов, помогающих находить альтернативу авторитарно навязанному, является наглость. И, конечно же, наглость привносит особенный антагонизм между авторитарностью и инициативой. Любая крайность в этом приводит к катастрофическому нарушению адаптивности на уровне как индивидуума, так и общества так, что баланс поддерживается в их противостоянии с коррекцией последствиями как излишнего авторитаризма, так и анархическими проявлениями инициативы.

Вопрос о приемлемости инициативы - очень контекстно-зависим: для разных условий и обстоятельств равновесие может быть смещено очень значительно. Это проявляется в популярной фразе: "Инициатива наказуема". В своем первоначальном виде фраза выглядела несколько иначе, а именно «в армии инициатива наказуема». Выражение появилось в среде военнослужащих и означало, что любая инициатива, проявленная младшим по званию, приводит к тому, что именно он будет вынужден заниматься ее реализацией, а также понесет всю ответственность за возможную неудачу.
Инициатива может встречать противодействия как от авторитарности и конфликта интересов других особей, так и вызывать внутреннее оправление привычному. Во всех случаях это может преодолеваться волевым усилием, т.е. реализованной произвольностью выбора, что требует развития определенного навыка от полной безвольности до высокой самодисциплины. Реализация такой произвольности зависит от многих субъективно оцениваемых факторов (см. Лень).

Социальная специфика проявления личного интереса и инициативы в условиях конкретной социальной культуры может быть прослежена на примере последнего исторического периода развития России.

Период от революции 1917 года характеризуется чрезвычайно высокой авторитарностью навязывания своих представлений организаторами революции, ломающими предшествующую сложившуюся культуру взаимоотношений и формирующими новую, в которой главным становилось беспрекословное подчинение идеалам, целям и конкретным директивам новой доктрины управления государством. Принцип управления был сугубо волюнтаристический и максимально централизованный.

Для того, чтобы чья-то инициатива была принята и одобрена необходимо было доверие к инициатору, его условие фанатичной лояльности, но и при этом инициатива была наказуема в смысле первого, армейского применения этой фразы. Иерархия власти при ее централизации приводит к тому, что каждый непосредственный начальник, оказывающийся недостаточно компетентным в прогностической оценке специфики инициативы, вынужден доверяться своему подчиненному, но при этом его ошибки ставятся в вину как совершенное зло, а не как неизбежный во всем новом отрицательный результат. Адаптивность в этом случае теряется функционально потому, что их роль в оценке неучтенного фактора исчезает, они становятся более общим негативом, блокирующим желание вообще проявлять инициативу и что-то пробовать. Если даже ошибку можно было бы исправить, учтя новый фактор и сделав более правильно, то после наказания такой путь становится опасным и избегается.

Хотя в некоторых особо важных направлениях возможность ошибки учитывается авторитарным начальством, готовым допустить некоторое число ошибок, но его компетенция не позволяет оценить, а какое число ошибок в этом направлении неизбежно и с какого-то уровня терпимости возникает наказательная мера пресечения. Не говоря о психологических нюансах отношений, главным оказывается то, что инициатива становится нежелательной, если только совершенно определённо не сулит успех. Количество инициатив в развитии чего бы то ни было становится качестве низким. Как следствие, развитие новых направлений требует сверхусилий и повышенных ресурсов. В остальном устанавливается стиль "лучшее - враг хорошего" и соответствующая пассивность в творчестве.

Каждое звено управления оказывается наделенным некоторой авторитарной властью, во многом безответственной потому, что конечная ответственность оказывается на исполнителях (виноват стрелочник). Привычное избегание творчества, с необходимым упорством достижения произвольности (наглости) вызывает дезадаптацию таких навыков не только индивидуальную, но и социально обусловленную. При этом использование волюнтаристской власти на каждом звене управления оказывается достаточно безопасным для начальника, что провоцирует множество мошеннических действий от воровства (все вокруг народное, все вокруг - мое) до услуг за взятки. Это становится элементом общепринятой культуры властной безответственности настолько неотвратимо, что все попытки пресечь со стороны высшей власти оказываются малоэффективными.

Пример такой ситуации - расстрел за колоски «Указ о колосках» и В 1932 году в СССР вышел “закон о трёх колосках”:

Пожалуй, одной из самых трагичных страниц в истории российского крестьянства стало время репрессий, начавшихся после принятия постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укрепления общественной (социалистической) собственности».

Несмотря на любые репрессии и угрозы, воровство того, что оказывается в зоне авторитарной власти данного звена, остается практически неистребимым.

В результате сильнейшего перекоса баланса авторитарности и инициативы возникло несколько поколений воров и пассивных приживал, даже у самого низшего звена (которое так же не удерживалось от воровства того, что оказывалось в зоне его ответственности), и любой другой стиль поведения оказывался несовместим с этим. Это в целых важнейших отраслях, контроль над которыми упускался высшей планирующей властью, привело к катастрофическому отставанию по сравнению со странами, где не было такого террора в отношении инициативы: радиоэлектроника и ее компоненты, схемотехника, вычислительная техника, бытовые приборы и изделия, автомобили и т.д.

В статье Почему в СССР так и не создали свой интернет:

Военные отнеслись к предложению ученых с изрядной долей скепсиса. Их не радовала возможная связь их сетей с управлением экономикой, ведь в таком случае они брали на себя ответственность за развитие страны. Один из авторов инициативы — советский ученый, инженер-полковник Анатолий Титов — впоследствии вспоминал, что чиновники еще и боялись стать ненужными, если их функции будут выполнять машины.
...
Интересно, что принцип централизации системы передачи, хранения и обработки данных, которая, по мнению Харкевича, может функционировать только в социалистическом государстве, шел вразрез со словами Норберта Винера — основателя кибернетики. Он считал, что его социальная теория не укрепит, а наоборот — разрушит вертикальную систему управления, позволив различным слоям населения свободно общаться и обмениваться мнениями.
...
Ученые предложили Косыгину новый план автоматизации планирования экономики — теперь уже на основе отдельной от военных единой сети, специально созданной для этих целей. План, составленный после изучения работы почти ста государственных организаций, предполагал постройку 100-200 крупных центров обработки данных в больших городах, к которым по высокоскоростным линиям связи будут подключены примерно 20 тысяч мелких.
...
Глушков считал, что вся информация должна храниться в центральной цифровой структуре и извлекаться оттуда практически мгновенно. Более того, его система должна была управлять всеми процессами в государстве, вплоть до автоматического составления расписания дня каждого работника.
У предложения Глушкова сразу нашлись противники, прежде всего руководители предприятий и чиновники. Они посчитали, что система возьмет на себя их функции и ослабит государственный контроль над информацией. Либералы же видели в ней попытку консерваторов централизовать экономику в противовес постепенному введению в нее рыночных элементов.
...
Глушков столкнулся с противодействием в ведомствах, сети передачи данных которых необходимо было объединить в единую систему. Они всячески затягивали и саботировали процесс, перекладывая ответственность друг на друга. Проблема заключалась и в том, что план необходимо было реализовать одновременно на всех предприятиях, ведь при потере нескольких звеньев невозможно было бы сформировать единую сеть.

Наука в России была и остается организованной так же авторитарной вертикалью власти со всеми вытекающими последствиями и отставанием по всем отраслям, которые специально не курируются на самом высшем уровне. Все учреждения, зависимые от науки (медицина, педагогика, конструкторские бюро) оказываются в еще большей беде потому, что кроме отставания самой науки происходит влияние собственно авторитарности.

Искусство так же наследует авторитарную основу организации так, что кинематограф оказывается непреодолимо консервативным и отстает от новых приобретений мировой культуры, издательства, сценическое искусство - плетутся далеко позади.

Ведь именно в творчестве, научном, инженерном или художественном, важнейшим фактором является самобытность, субъективная произвольность, что эвристически ассоциируется с той свободой, без которой нет инициативы, нет познавательных ошибок и удач совершенства.

Такое положение сохраняется до сих пор потому, что суть жестко закрепленной авторитарной культуры почти не изменилась. Там, где новшества претворялись легко и проходили естественный отбор наиболее удачного с полезным опытом ошибок, люди не боятся рискнуть, начав новое дело. Некоторые эпизоды такой действительности удивляют с точки зрения живущих в России: Ради покупки дома для своей матери восьмилетний американец открыл пекарню. Этот ребенок не столкнулся с одергиванием взрослыми, со множеством инсинуаций проверяющих органов, блюдущих, прежде всего, интересы своего звена власти, и он не испугался огромного числа тех трудностей, которые неизбежно сопровождают открытие своего дела в России, просто не зная о них.

Это наследие - самый основной тормоз и беда России сегодня, что создает контекст для всего остального.

Итак, прекос авторитарности приводит к резкому отставанию творческого прогресса, множеству антисоциальных явлений и деградации способности к воплощению новаторских инициатив в обществе.

Но и перекос в сторону анархии инициатив приводит к факторам авантюризма и агрессивного паразитизма. Баланс устанавливается в ходе взаимной притирки авторитаризма и инициативы и не может быть установлен какими-то революционными преобразованиями по прихоти субъективных представлений об идеале вот почему.

Вмешательство в последовательность развития слоев мозга приводит к той или иной дисфункции. Отсутствие авторитарной передачи опыта в раннем возрасте оставляет развитие на уровне маугли, и тут уже ничем не поможешь: обучение идет чрезвычайно медленно, используя косвенные, обходные структуры вместо недоразвитых. Искусственное удлинение периода авторитарности тормозит и даже делает вообще невозможным развитие сознательной произвольности и инициативы, оставляя особь на уровне автомата с накрепко зашитыми "правильными" догмами, что останавливает прогресс на уровне этой особи. Продление периода инициативы и скептицизма приводит к трудностям социализации, к анархической асоциальности, выпадению из общества и отсутствию самодисциплины, позволяющей проявлять волю в выбранном направлении.

С самого начала, с использованием авторитарно навязываемых ценностей, возникают интересы к тому новому, что связанно с этими ценностями, а в период инициативы, при формировании более высокоуровневой системы произвольных ценностей развиваются направления интересов в виде доминанты нерешенных проблем той или иного уровня конкретности, частные и более общие, что формирует направления специализации и развития навыков, среди которых наиболее общим контекстом является личное мировоззрение. Поэтому в развитии и специфике личного интереса важны все этапы развития мозга.

Люди, в силу каких-то обстоятельств имевшие дисбаланс развития, могут оказаться без собственной системы взаимосвязанных интересов, используя лишь социально приобретенные автоматизмы. Кроме множества характерных психопатологий они неминуемо сталкиваются с депрессией.

Периоды развития слоев мозга достаточно жестко закреплены эволюционным оптимум для вида и не позволяют искусственно смещать их без возникающих психопатологий. Развитие культуры идет опережающе, и возникают механизмы, когда те или иные носители психопатологий оставляют меньше потомства, а наиболее успешные с наследственно сдвинутыми границами составляют фонд изменчивости, поспевающей за развитием социальной культуры.