Воля

Это - продолжение и развитие статьи Мотивация или про "свободу воли". Эта статья была существенно скорректирована в плане улучшения обоснованности и воспринимаемости, а так же уточнения не вполне корректных утверждений.

В начале статьи задается общий контекст понимания о том, что психические явления "мотивация" и "воля" являются следствием работы механизмов личной адаптивности к новым условиям, и их внешне наблюдаемые проявления, а так же феномены самонаблюдения всегда сопровождают корректировку программ действия в текущей ситуации, если она в чем-то существенно отличается от привычной.

Слово "воля" будет понимать как проявление волевого усилия в механизмах произвольности - более высоком уровне организации адаптивности по сравнению с рефлекторностью и подражанием. Границы этих уровней описаны в статье От рефлексов к произвольности.

В определении понятия "волевое усилие" многое зависит от условностей и того, что именно в механизмах явления посчитать волевым усилием.
Здесь примем, что волевое усилие - это некое субъективное напряжение для того, чтобы привычный автоматизм запретить в новых условиях и запустить выполнение иного варианта действий. Т.е. это - не конфликт выбора лучшего, взвешивания путем мысленных прогностических прогонов ситуаций и других мук субъективного творчества, которое приведет к определенному решению делать вот так-то. А это - уже усилия реализации принятого решения, которое пойдет вопреки кричащего: "делай так!" привычного варианта.
Встать с уютного дивана и пойти бегать босиком по морозу требует волевого усилия. Взять раскаленный камень в ладонь, сжав зубы чтобы потом эффективно вломить им в челюсть гада - требует волевого усилия. А когда размышляем встать или лежать - нет, это - муки творчества.
Волевое усилие - нематериальное, не требующее какой-то энергии, это такое переживание состояния того, что с одной стороны есть стимул делать привычно, а с другой стороны - осознание необходимости сделать по-другому. Это сопровождается сомнениями, возможными отвлечениями внимания, испугом, чем угодно и навык *тренировка" состоит в том, чтобы уметь не отвлекаться на это, сделать это мелочными, не существенным, и так даже не почувствовать боль. Главное в навыке эффективно использовать волевое усилие - самодисциплина.

В случае ясного представления функциональности механизмов адаптивного поведения вопросов о "воле" как и о всех других внешне наблюдаемы проявлениях психики, просто не возникало бы. Но раз они возникли, делались попытки их "объяснения" и это породило огромный пласт противоречивых пониманий, то с ним что-то нужно делать, как минимум, сопоставить с целостной картиной поведенческой адаптивности.

Обычно произвольным движение и поведение, начиная с Аристотеля, считается то, которое осознается и не произвольным - неосознаваемое. Последнее называют "рефлексами" (а И.Павлов рефлексами считал вообще все).

Воля как психофизиологический феномен (краткий эксурс наиболее общепризнанных представлений)

Непроизвольное управление осуществляется с помощью безусловных и условных рефлексов. Непроизвольным оно называется потому, что осуществляется без намерений человека и часто даже вопреки им. Человек и животные выступают при таком управлении в роли автомата: появился сигнал (раздражитель) – тут же на него возникает и строго предопределенная ответная реакция. Если бы у человека использовались только механизмы непроизвольного управления, он был бы полностью зависим от внешней ситуации, был бы пассивной стороной в его взаимодействии с природой, действовал бы только по принципу «стимул – реакция» (сигнал – ответ).

... Вследствие этого в чистом виде безусловные и условные рефлексы проявляются у человека редко. Большей частью они используются как строительный материал для организации более сложных поведенческих актов. Эти сложные акты связаны с произвольным управлением.

Отличие произвольного механизма управления от непроизвольного состоит в том, что психические процессы актуализируются не внешними, а внутренними сознательными стимулами, исходящими из принятого самим человеком решения (даже если поведение спровоцировано внешним раздражителем). И именно этот механизм назван волевым (произвольным), т. е., во-первых, происходящим от сознательных решений и побуждений (мотивов), кажущихся часто вольными, независимыми от внешних обстоятельств, происходящими от желаний самого человека, и, во-вторых, проявляемым в сознательных (волевых) импульсах и усилиях.

... К. Н. Корнилов подчеркивал, что в основе волевых действий всегда лежит мотив.... Связывал волю с мотивацией и Л. С. Выготский.... Рубинштейн писал, что зачатки воли заключены уже в потребностях как исходных побуждениях человека к действию, однако несмотря на то, что в своих первоначальных истоках волевое действие связано с потребностями человека, оно никогда не вытекает, непосредственно из них. Волевое действие всегда опосредовано более или менее сложной работой сознания – осознанием побуждений к действию как мотивов и его результата как цели.

В качестве экспериментальных данных фактических исследований, предлагается очень краткое цитирование важнейших утверждений в работе Автоматизированные и произвольные движения:

...суть обучения двигательным навыкам составляет переход от постоянно контролируемой цепочки более-менее осознанно разделяемых двигательных действий к автоматизированной слитной "кинетической мелодии", которая исполняется со значительно меньшими энергетическими затратами. В то же время достаточно небольшого изменения хотя бы одного из компонентов автоматизированного навыка, чтобы этот навык перестал быть полностью автоматизированным, и потребовалось вмешательство произвольной регуляции.

... Каждому целенаправленному движению предшествует формирование программы, которая позволяет прогнозировать изменения внешней среды и придать будущему движению адаптивный характер.

... Мотивации определяют общую стратегию движения. Каждый конкретный двигательный акт нередко представляет собой шаг к удовлетворению той или иной потребности.

... ЦНС располагает некоторым числом генетически закрепленных программ (например, локомоторная программа шагания, базирующаяся на активности спинального генератора). Такие простые программы объединяются в более сложные системы типа поддержания вертикальной позы. Подобное объединение происходит в результате обучения, которое обеспечивается благодаря участию передних отделов коры больших полушарий.
Самой сложной и филогенетически самой молодой является способность формировать последовательность движений и предвидеть ее реализацию. Решение этой задачи связано с фронтальной ассоциативной системой, которая запоминает и хранит в памяти такие последовательности движений.

Ильин Е. П. Психология воли (подробный разбор). Остановимся на утверждениях этой книги более внимательно потому, что здесь систематизированы и описаны многие идеи психофизиологов об организации поведенческой адаптивности.

....Голландский философ Б. Спиноза понимал борьбу побуждений как борьбу идей. В связи с этим для него разум и воля были одним и тем же. Воля у Спинозы выступает как осознание внешней детерминации, которая субъективно воспринимается в качестве собственного добровольного решения, внутренней свободы.

... Л. С. Выготский при обсуждении проблемы воли также связывал это понятие со свободой выбора: «Самым характерным для овладения собственным поведением является выбор, и недаром старая психология, изучая волевые процессы, видела в выборе самое существо волевого акта» [1983, с. 274].

Выбор наиболее желаемого их прогнозов.

... В. Франкл пишет, что человек не свободен от внешних и внутренних условий, но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не определяют поведение человека полностью; именно от человека зависит, сдастся ли он, уступит ли он условиям.

... Утверждение Магды Б. Арнольд резюмирует это положение дел и может служить итогом нашего обсуждения:   Каждый выбор имеет причину, но он имеет причину в выбирающем"» [1990, с. 78].

Речь идет о самобытности, принципиальной неповторимости, уникальности субъективного, на чем и исновывается понятие произвольности [260].

... Основание выбора, принятия решения, о котором говорил В. Франкл, - это не что иное, как мотив. Не случайно поэтому проблема свободы выбора неизбежно приводит к одной из узловых проблем мотивации и воли - к проблеме конфликтов побуждений и их, этих конфликтов, разрешения, поскольку именно при внутренних конфликтах свобода выбора выступает наиболее рельефно. Для того чтобы разрешить такие конфликты, принять сторону одной из конфликтующих тенденций, человеку нужны основания, т. е. причина, достаточный повод, оправдывающий принимаемое решение.

Таким образом, проблема свободного выбора - это и проблема мотивации поведения.

Безусловно, мотивация, в самом общем плане, как осознаваемая необходимость в чем-то (мотивация проявляется при осознании, хотя питается текущим эмоциональным контекстом и сама является наиболее актуальной частью этого контекста в его иерархии [106]), задает то, что будет считаться желаемым субъективно, она собой, в качестве контекста, определяет смысл желаемого и усилия по его реализации. Мотивация обусловлена как фоном текущего эмоционального контекста, в котором восприятие и оценки получают определенный смысл (означают определенное, ранее связанное сними отношение) так и, кроме этого, является следствием осмысления, следствием придание проблеме осознаваемой значимости (об это - ниже) - как активные доминанты [9] нерешенных проблем. Доминанта - субъективированный образ, который даже после того как его покинул фокус осознаваемого внимания, остается активным вследствие преобладающей значимости и может не гаситься даже во время сна [95].

Мотивирующая активность своим контекстом придает определенный смысл всему более частному, нацеливает все на достижение желаемого, хотя сама по себе цель не определяет, а провоцирует ее конкретизацию.

... Юлиус Куль [Kuhl, 1983b, 1984, 1987] выделил собственно мотивационные и волевые аспекты мотивационного процесса и предложил рассматривать мотивацию селекции и мотивацию реализации. Выбор (селекция) одной из возможных альтернатив действия в рамках мотивационного процесса не означает реализации выбранного варианта действия. Для реализации часто требуется дополнительный, волевой процесс контроля за действием, особенно когда имеются конкурирующие тенденции, препятствующие реализации выборанного действия .

... Ю. Куль различает опосредующие процессы контроля за действием и процессы, обеспечивающие текущий контроль. С помощью последних обеспечивается управление действием шаг за шагом в процессе его развертывания.

В какой-то мере речь идет об отслеживающией функции сознания и, при необходимости, об осмыслении с прерыванием действий.

...Свою лепту в одностороннее понимание воли внес и Ю. Куль, о представлениях которого говорилось выше. Он свел волю к контролю за действием. Можно согласиться, что произвольный контроль за действием является непременной частью волевого процесса (и то, что автор обратил внимание западных психологов на это, можно поставить ему в заслугу). Но почему воля - это только контроль за действием?

В самом деле, контроль за действием - далеко не все функции сознания. Отслеживающая функция, не прерывающая поведение, но ветвящая его в режиме достаточно уверенного следования желаемому, прерывается вместе с действия для осмысливания, когда уверенности не достаточно и/или есть время и желание осмыслить происходящее.

... Неразбериха в понятиях, относящихся к определению воли, отчетливо видна у ряда авторов: с одной стороны, воля не сводится только к волевому усилию, а с другой стороны - она не совпадает и с произвольным действием.

... Путаница в использовании терминов «произвольный» и «волевой» видна и в наименовании так называемых вторичных видов внимания. Так, говорят о послепроизвольном внимании , имея в виду, что при возникновении интереса к деятельности (например, к чтению) уже не требуется того напряжения внимания, которое было необходимо вначале, пока деятельность не вызывала интереса. Но разве при этом сознательный, преднамеренный характер привлечения внимания к этой деятельности исчезает? Очевидно, лучше бы говорить о послеволевом , но все равно произвольном внимании.

... Вообще, читая работы, посвященные проблеме воли, видишь, как вольно иные психологи обращаются с этим понятием. Волю воспитывают, формируют, укрепляют и расслабляют, дезорганизуют, высвобождают от ограничений и навязывают другому. Воля бывает, по словам психологов, зрелой, сильной или слабой, собственной («поступать по собственной воле») и чужой («действовать не по своей воле»).

О внимании подробнее см. в Внимание.

... И. М. Сеченов писал, что произвольный - значит сознательно-разумный [1953, с. 136]. Тем самым он выступает против обывательских представлений о том, что между мыслями и желаниями - с одной стороны, и поступками - с другой стороны, должна быть свободная сила, которая и называется волей. Человек волен поступать и согласно своим мыслям, и желаниям и наперекор им. Из этого высказывания следует, что для И. М. Сеченова воля и есть не что иное, как произвольность.... «Она может вызывать, прекращать, усиливать и ослаблять движение» [1952, с. 249]. Как видим, воля связывается не только и не столько с мобилизацией и преодолением препятствий, сколько с обычным сознательным (т. е. произвольным) управлением человеком своими действиями.

... Воля (или произвольность) - это самоуправление своим поведением с помощью сознания , которое предполагает самостоятельность человека не только в принятии решения (пресловутая «свобода воли»!), но и в инициации действий, их осуществлении и контроле.

... В. И. Селиванов считал, что воля - это одна из сторон сознания в целом и соотносится она со всем сознанием, а не с каким-либо частным психическим процессом. Эту позицию поддерживал и А. Ц. Пуни, добавляя, что активная (регулирующая) функция принадлежит всему сознанию.

При этом отсутствует целостное понимание функциональности сознания...

...Сознательный - значит намеренный, совершенный по здравому размышлению, обдуманный. О разнице между осознанностью и сознательным характером управления писал еще С. Л. Рубинштейн: «...Я могу совершенно не осознавать автоматизированного способа, которым я осуществил то или иное действие, значит, самого процесса его осуществления, и, тем не менее, никто не назовет из-за этого такое действие несознательным, если осознана цель этого действия. Но действие назовут несознательным, если не осознано было существенное последствие или результат этого действия, который при данных обстоятельствах закономерно из него вытекает и который можно было предвидеть» [1946, с. 16].

Здесь - недопонимание того как и почему корректируются поведенческие автоматизмы и различие поведенческих и мыслительных автоматизмов [143], [207], [249]. Об этом подробно говорилось в предыдущей статье. Мыслительные автоматизмы - следы касания сознанием фаз поведенческих автоматизмов, которые и составляют воспоминания о событиях и которые позволяют осмысливать на основе ранее происходящего, - вообще, как правило, игнорируются психифизиологами, и вопросы о мышления у них повисают в воздухе.

... Осознание непроизвольных и произвольных актов человеком имеет существенные различия. Непроизвольные акты (движения, внимание) всегда осознаются постфактум , после начала действия; произвольные действия начинают осознаваться еще до их начала (в виде представления об этом действии).

Те же причины неверного понимания: ранее неосознаваемая фаза автоматизма может привлечь осознаваемое внимание, т.е. постфактум ее активности совершенно не в зависимости от того, был ли это поведенческий или мыслительный автоматизм. Любой из них ранее осознавался для корректировки, т.е. присутствовало осознание и осмысление, иначе бы не возникло это направление действий, в отличие от рефлекторных реакций, которые не обеспечиваются ассоциацией оценкой значимости ее (не)удачности и поэтому оказываются недоступны осознаю (хотя могут развить связи, позволяющие подключат эту фазу к каналу осознанного внимания через гиппокамп).

... Чтобы читателю было понятно, о чем пойдет речь в этой главе, уточню одно обстоятельство, связанное с различением формирования побуждения к действию и запуска (инициации) этого действия. Формирование побуждения - это мотивационный процесс образования намерения. Однако намерение нужно осуществить, для чего требуется прежде всего запустить спланированное действие. Каким образом это происходит, является одним из самых «темных» вопросов в психологии воли. По этому поводу Н. Н. Ланге писал: «Никому из нас непосредственно не понятно, как собственно происходят наши волевые действия -движения. Мы чувствуем мотивы к действию, затем ощущаем само действие, но переход между ними остается вне сознания» [1996, с. 331].

А здесь нет сопоставления с понятием "пускового стимула" в описании цепочек мышечных реакций и программ действия. Каждая последующая фаза запускает при выполнении предыдущей и актуальности срабатывания последующей, в виде дополнительных стимулов, которыми, в простейшем случае, могут быть просто сигналы проприорецепторов. А при многократно корректировавшейся осознанием фазе цепочки в зависимости от специфики условий, пусковыми стимулами могут быть компоненты внешних условий, делающих следующий шаг актуальным, так и активности ассоциированных мыслительных автоматизмов, позволяющие ветвить реакции в зависимости от субъективных представлений в отслеживающем режиме сознания.

... Для доказательства этого У. Джемс приводил следующий пример: «Во время разговора я замечаю булавку на полу или пыль у себя на рукаве. Не прерывая разговора, я поднимаю булавку или стираю пыль. У меня не возникает никаких решений по поводу этих действий, они совершаются просто под впечатлением известного восприятия и проносящейся в сознании моторной идеи» [там же, с. 322]. Возникает вопрос: а почему появилась моторная идея? И почему не могло с такой же быстротой пронестись в сознании и остаться не зафиксированным в памяти решение, что надо стереть пыль или поднять булавку?

В самом постом выражении то, что обычно называют произвольным, проистекает из отслеживающей функции сознания, с помощью которой становится возможным быстро выбирать наиболее подходящее продолжение поведенческой активности, - из уже ранее наработанных до определенной уверенности вариантов, а не быть как пьяный до бессознательности полностью на автомате разворачивающихся сценариев автоматизмов.

... Таким образом, есть основания выделять в качестве пускового механизма («толчка») реального действия, движения именно волевой импульс, а не волевое усилие. В связи с этим трудно согласиться с мнением о том, что «волевое усилие пронизывает все звенья волевого акта, начиная от осознания цели и заканчивая исполнением решения» [Общая психология. 1997, с. 345]. Очевидно, что функции волевого импульса и волевого усилия разные. Волевой импульс сопутствует началу всякого произвольного действия : умственного - импульс к началу продумывания задачи, сенсорного - к началу рассматривания объекта, двигательного -к началу движения и т. п. Волевой импульс способствует также переходу от одной операции к другой , если действие не автоматизировано и не образовался динамический стереотип по И. П. Павлову, когда окончание одной операции служит сигналом для начала последующей, и, следовательно, давать себе команды вроде бы и не требуется (хотя и это спорно).

Здесь происходит смешивание так и недоопределенных понятий воли и сознания. Пусковым стимулом может являться не только результат активности фазы мыслительного автоматизма, но и внешнее событие, делающее актуальным следующую фазу активности. Вовсе не требуется постоянно использовать некие "волевые импульсы" для срабатывания следующей фазы поведенческой цепочки при отслеживании ее сознанием (в то время как множество других параллельных цепочек обходится без этого).

... несмотря на то, что человек ориентируется при управлении и регуляции движений на выходные параметры работы аппарата сличения, сам процесс сличения, равно как и обработка информации, осуществляется без осознавания человеком этого механизма. На долю сознательного самоконтроля выпадает лишь оценка результатов сличения (есть рассогласование или нет) и внесение коррекций в программу действия.

Фактически, описывая функционал цепочки поведенческого автоматизма, делается попытка использовать те разрозненные понятия, что приходят на ум разным исследователям, при этом не учитывая общий принцип организации систем мозга: распознавание профиля входных признаков (принцип однослойного персептрона) [26], определенного специализацией распознавателя, которая в первичных зонах мозга формируется "без учителя", в зонах программ действия - "с учителем" - с сознательной оценкой результата действия [214]. Это - та система описания, которая совершенно естественно "объясняет" все особенности работы фаз поведенческой последовательности - как распознавателя актуальности срабатывания, что, конечно же, совершенно не требует для распознавания сознание.

... Получение информации по каналам «обратной связи» и ее анализ возможны только в том случае, если в процесс управления и регуляции включено произвольное внимание.

Это - неверное утверждение, т.к. множество сигналов для распознавания актуальности следующей фазы автоматизма поступает сне каналов фокуса осознанного внимания, и множество поведенческих программ выполняется без осознанного контроля.

... Как и всякий произвольный акт, произвольное внимание тесно связано с речью: сначала с речевой инструкцией взрослых, а затем с собственной внутренней речью. Речевая инструкция, самоприказ способствуют не только переключению контроля с одного объекта на другой, но и удержанию внимания на контролируемом объекте длительное время - до завершения действия с ним.

Это еще одно неверное утверждение. Множество поведенческих автоматизмов отслеживается осознанным вниманием без участия вербальных структур, и только те, что были сформированы с участием речи, требуют для выполнения активности вербальных структур. Это касается не только поведенческих, но мыслительных автоматизмов потому, что многие субъективированные образы не связаны с речью, никак не ассоциированы вообще ни с какими видами коммуникации между особями и, тем самым, невыразимы для других особей, составляя намного более емкую область невербального, но субъективизированного (субъективные образы восприятия-действия). Множество поведенческих актов образуется самостоятельно, а не в период доверчивого обучения.

... Очевидно, что без произвольного внимания не может быть сознательного контроля за действиями, но внимание и контроль - это не одно и то же, и сводить контроль к вниманию нельзя. Внимание - это только инструмент контроля, а последний связан со сложной психической деятельностью, включающей в себя переработку информации, ее сличение с эталоном, оценку поступившей информации.

О том, чем обуславливается осознанное внимание было показано в статье Внимание. Это, конечно же, то, с чего вообще начинается осознание.

... Еще У. Джемс писал, что при привычных действиях возникают ощущения, на которые мы обыкновенно не обращаем внимания; но несомненно, что они являются сознательными процессами, а не бессознательными «нервными токами», ибо при нарушении их обычного порядка мы тотчас обращаем на них внимание. В подтверждение он приводил цитату из работы К. Шнайдера:

«При ходьбе, даже когда наше внимание совершенно отвлечено, сомнительно, чтобы мы могли сохранить равновесие тела, если бы положение его вовсе не ощущалось нами, и чтобы мы могли выдвигать ногу вперед, не ощутив сделанного для этого движения и совершенно не осознав импульса, необходимого для того, чтобы пустить ее в ход. Процесс вязания кажется механическим: вязальщица может вязать и в то же время читать или вести оживленный разговор. Но если мы спросим ее, как это возможно, то едва ли она ответит, что вязание совершается само собой. Она скорее скажет, что сознает этот процесс, чувствует его в руках и знает, как именно нужно вязать, и поэтому, даже когда внимание отвлечено от работы, движения вязальщицы вызываются и регулируются ощущениями, которые сверх того ассоциированы между собой [т. е. связаны друг с другом в определенной последовательности. - Е. И. ]» [1991, с. 48].

Однако и позже ряд авторов (например, Е. И. Бойко [1957]) утверждали, что по мере совершенствования и закрепления двигательного действия (умения) оно начинает выполняться автоматически, т. е. непроизвольно и неосознаваемо, без участия сознательного самоконтроля. Следовательно, как только разучиваемое действие достигает стадии навыка, оно вроде бы перестает быть произвольным, т. е. становится автоматизмом.

Трудности в решении вопроса об осознаваемости навыков и их психофизиологических механизмах привели к тому, что изложение этого вопроса в ряде учебных пособий по психологии просто отсутствует.

Это - хороший пример того, насколько физиологи не склонны к системным сопоставлениям и обобщениям, что привело к тому, что за пределами их внимания оказывается настолько ярко проявляющийся феномен, как "ориентировочный рефлекс", который обычно упоминается эпизодически, мало связанным с функциональностью сознания. Этот феномен не был исследован даже в плане показа четких условий его срабатывания: максимум новизны и значимости. При этом давно уже опубликованы работы О.Виноградовой о роли и функции гиппокапмпа [282], работы Е.Солокова [156] и А.Иваницкого. При обобщении их вполне однозначно появляется общность функционирования определенных систем мозга с целью обеспечения поведенческой адаптивности к новым условиям [123].

... Однажды у известного математика Гильберта был званый вечер. После прихода одного из гостей мадам Гильберт отвела мужа в сторону и сказала ему: «Давид, пойди и смени галстук». Гильберт удалился. Прошел час, а он все не появлялся. Встревоженная хозяйка дома отправилась на поиски супруга и, заглянув в спальню, обнаружила его в постели. Тот крепко спал. Проснувшись, он вспомнил, что, сняв галстук, автоматически стал раздеваться дальше и, надев пижаму, лег в кровать.

Конечно, это могло случиться только потому, что математик переключил свои мысли на что-то другое, т. е. потерял контроль над целью своего прихода в спальню.

Доводы о постоянном контроле сознания упускают то, что вовсе не требуется поддерживать сознательно переключение фаз цепочек автоматизмов, да это и не возможно просто потому, что одновременно выполняются много цепочек, а сознание может подключаться только к одной из них. Оно и подключается к наиболее актуальной в данный момент фазе, и способно перескакивать с одной цепочки на другую, отслеживая наиболее актуальное, а в наиболее ответственных случаях, в моменты недостаточной уверенности, если позволяет время, вообще прервать цепочку для осмысливания. И, конечно же, оставленная долго без внимания цепочка можем начать выполняться по наиболее для нее обкатанному ветвлению из всех существующих так, как бывает когда человек наркотизирован до бессознательности и действует "на автомате".

Отслеживающая функция сознания обеспечивает соответствие цели, определяемой текущей доминантой нерешенной проблемы и, с помощью прогнозов [33], возникающих в любой фазе осознаваемого автоматизма делает возможным выбирать наиболее желаемый вариант в условиях некоторой новизны в окружающем, которая может по прогнозируемому результату не соответствовать наиболее накатанному варианту. Так, мы, почти не задумываясь, перепрыгиваем через небольшую лужу, но можем остановиться перед большой. Для этого вовсе не требуется отслеживать все фазы всех выполняемых автоматизмов, а только те, что для данной особи считаются наиболее актуальными, что и распознается в виде сигнала "ориентировочного рефлекса" [126], переключающего осознанное внимание.

В отслеживающей функции сознания, при осознанной подмене наиболее привычного другим вариантом ветвления цепочки и выражается в самом общем виде то, что называют волей, т.е. осознанным предпочтением варианта с более желательным результатом даже если это будет означать дополнительные трудности и временные негативные переживания (чтобы перепрыгнуть через лужу, слегка ожечься, доставая картошку из углей и т.п.).

"В самом общем виде" означает, что качественно противопоставляются две оценки значимости для любых ситуаций, которые сопровождаются проявлением воли: 1) значимость, связанная с той фазой поведенческой цепочки, которая наиболее отвечает условиям реагирования без участия сознания и 2) значимость прогнозируемого результата, наиболее желательного варианта поведения в существенно новых условиях (обстоятельствах). Если вторая превышает первую, но это предполагает промежуточные трудности, то величина негатива от этих трудностей напрямую противодействует выполнению более желательного и требует определенных навыков преодоления негатива ради получаемого желаемого. Субъективно действие этих навыков воспринимается как усилия для осуществления желаемого.

Волевое усилие, конечно, не воспринимается так же как мышечное, как нечто непосредственно энергозатратное, хотя на этапе реализации задуманного могут иметь место именно мышечные усилия и адаптационный стресс. Оно воспринимается как пересиливание значимости, с осознанием необходимости этого, соразмерности с предполагаемыми трудностями, и, если участвующие в этой конкуренции значимости очень велики, как и прогнозируемые трудности (негативные переживания и чисто физические затраты), то адаптационный стресс может оказаться очень даже мучительным. Умение преодолевать трудности и подавлять негатив - важные навыки адаптивности, см. Неудовлетворенность существующим.

Для системного понимания достаточно исходить из наиболее общей функциональности распознавателя [127], распространяя функциональность на связанные цепочки распознавателей - последовательное распознавание актуальности фаз действий. И это приводит к пониманию того, что вся организации механизмов адаптивности в любых их проявлениях - это системы корректируемых осознанно и рефлекторно навыков (поведенческих и мыслительных автоматизмов). Смысл (значимость) происходящего определяется текущим эмоциональным контекстом (так же - иерархической системе распознавателей), корректируемом навыками придания значимости желаемым результатом (что так же - навык творческого выбора на основе жизненного опыта).

При таком понимании организации адаптивности к новому вопросы о воле, свободе волеизъявления, (не)произвольности становятся лишь условными обозначениями наблюдаемых явлений и таком контексте перестают быть недоопределенными и многозначительными.

Так же это понимание позволяет более ясно разобраться в цитируемой работе, в частности, в разборе таких эмпирических доводов как:

...нередко силу воли подменяют силой мотива: раз хочу, значит делаю. Так, согласно Ю. Ю. Палайма [1973], сила воли - это по существу сила мотива; и человек сильной воли - это прежде всего человек сильной мотивации поведения. Однако эта формула не подходит для случаев, когда человек очень хочет, но не делает, или когда очень не хочет, но все же делает. Также и при запрете, когда проявляется тормозная функция воли: чем больше желание, тем большую силу воли нужно проявить, чтобы сдержать свое побуждение, направленное на удовлетворение потребности. Поэтому именно имеющийся у человека механизм волевой регуляции, сила воли, определяет большие или меньшие возможности реализации хотения.

...Часто силу воли сводят лишь к «борьбе мотивов», которая является одним из внутренних препятствий для деятельности (к числу таковых К. Н. Корнилов относил также усталость, страх, ложный стыд, ложное самолюбие, желание развлечься, нежелание предпринимать волевое усилие, напрягаться, силу привычки). По этому поводу В. А. Крутецкий писал, что «истинно волевой человек - тот, кто даже не колеблется между чувством долга и противоречащими долгу побуждениями» [1976, с. 34]. Между тем имеется много ситуаций, когда выбора того или иного альтернативного решения не требуется, а волевая регуляция необходима, так как на пути к достижению цели встречаются различные препятствия, трудности. В таких ситуациях потребность (желание) сохраняется, но сопутствующей ей энергии для преодоления возникших затруднений и достижения цели не хватает - и требуется включение волевого механизма для усиления энергетики действия. Именно необходимость усиления энергетики рассматривается рядом психологов как доказательство несводимости воли к мотивам. Однако так думают не все. Предлагаются и другие объяснения механизмов усиления волевых побуждений.

... В. А. Иванников [1991] считает, что усилителем побуждений, как правило, является изменение смысла действия. В качестве примера он приводит описание известной революционеркой Верой Фигнер своего пребывания в тюрьме, где революционеров заставляли выполнять бессмысленную работу. Она писала, что, придав этой работе смысл борьбы с царизмом, заключенные избавились от тяготившего их чувства уныния. Однако этот пример не доказывает, что у них усилилось побуждение выполнять эту работу более интенсивно, качественно. Просто эта работа стала для них субъективно менее неприятной.

В последнем примере хорошо иллюстрирована способность сознания произвольно придавать значимость (т.е. смысл, определяемый данными условиями, в том числе и контекстом мыслительных автоматизмов, которые уточняют текущий эмоциональный контекст). Именно сопоставления смыслов: придаваемому желательному поведению смысла значимости и того, что это потребует для воплощения и определяет, будет ли совершено действие, будет ли решено, что действие совершить необходимо и нужно его уже сейчас совершать. Такое решение - результат творческих навыков, которыми оперирует сознание при осмысливании, размышлении. Конечная цель в приведенном примере важна и неизбежна тем, что если не совершить такое действие, то будет смерть. Но чтобы совершить, чтобы заставить преодолеть негатив и трудности, нужна переоценка результата. Если заставить съесть тарелку фекалий, то осознанное решение выполнится в случае успешного придания необходимого смысла действиям, понижение отвратительности, что предотвратит смерть, но далеко не каждый сможет это сделать без должных навыков волевых усилий и переоценки значимости.

Свобода проявлялась бы в решении (не)съесть, но эта свобода являлась бы следствием определенной необходимости, осознанной необходимости, т.е. она всегда обусловлена чем-то конкретным, а не свободна статистически как случайные процессы (в термодинамике в самом деле можно было бы ввести понятие свободы результата, но такая свобода была бы статистическим усреднением всех причинно-следственных событий, см. О детерминизме).

В романе Р.Фармера "Пир потаенный" есть эпизоды, когда для выживания в пустынной местности необходимо есть помет животных и как при этом оцениваются эти действия у опытного в таких условиях выживания человека. Другие просто умирают в таких ситуациях.

Переоценка значимости - очень важная способность сознания, часто противопоставляемая непосредственному отклику системы значимости и способная кардинально менять эту систему для новых условий. Навыки использования этой способности вместе с пониманием организации психики способны совершать чудеса в саморегуляции и помощи другим во многих случаях, которые без этого приводили бы к тяжелым последствиям психопатологии.

Далее текст приводимой работы расплывается в описании различных психологических, эмпирически наблюдаемых феноменов и не представляет системного интереса.

Итак, главное, в чем возникают разнопонимание проявлений произвольности - это, во-первых, суть осознаваемого и неосознаваемого, т.е. различие поведенческой отработки неосознаваемых автоматизмов и фокусировка сознания на наиболее актуальном и происходящего, а во-вторых, собственно сам механизм фокусировки сознания на наиболее актуальном и то, как это обрабатывается. Все эти аспекты так или иначе упускались в любых рассматриваемых моделях, делая их недостаточными и противоречивыми. Все это на уровне понимания принципов организации адаптивного поведения личности достаточно подробно и взаимосвязано описывалось в материалах сайта.

Выводы.

Воля - психическое явление, сопровождающее осознаваемое различие эмоциональных оценок результата между наиболее привычным способом реагирования в данных условиях и тем, что представляется более желаемым с учетом новизны ситуации и с учетом всего накопленного к данному моменту жизненного опыта. Такое различие требует изменения привычного реагирования, несмотря на прогнозируемые усилия для этого в виду осознания необходимости получения более желательного, чем было бы получено старым способом. Если такой необходимости не осознается или считается, что это лучшее не стоит видимых усилий и риска, то воля не проявляется. В противном случае формируется мотивирующая доминанта нерешенной проблемы, и воля проявляется в виде определенных усилий по реализации желаемого.

Воля может проявляться без мотивации - в случае уверенно отслеживающего режима сознания, когда в необычных обстоятельствах подставляются ранее наработанные варианты, подходящие для таких обстоятельств, или же воля может проявляться в контексте мотивирующей преобладающей активности нерешенной проблемы, которая провоцирует постановку конкретных целей и их достижение.

Понятие "свобода воли" - чисто философское (мало связанное с реальными механизмами организации психики) - как результат искусственного выделения психики их окружающего мира, хотя все механизмы психики являются неотъемлемыми составляющими мира. Субъективные представления об окружающем способствуют такому выделению, как противопоставляющие субъективное и объективное. Если условно выделять субъективное, с его системой личной значимости, то по отношению ко внешнему появляются все проявления психики, значимость которых сугубо личная, не являющаяся существующей в виде какой-то природной сущности (см. о нематериальности мысли) .

Итак, в самом общем случае, воля - осознанная необходимость изменить привычное поведение так, что поведение, ранее избегаемое, становится предположительно желаемым для данной особенности обстоятельств. Понятно, что привычное поведение, которое ассоциируется с позитивной оценкой результата, не требует никакой коррекции и, соответственно, волевого усилия (если в новых обстоятельствах привычное поведение вдруг приведен к негативным последствиям, то возникнет избегание такого поведения в данных обстоятельствах, что не требует волевого усилия). Так и возник этот механизм волевого усилия - как необходимость в преодолении ранее полученной негативной оценки результата действия. Бывает итак, что некоторые виды привычного поведения, давая позитивный результат непосредственно после совершенного действия, приводят к нежелательным долговременным последствиям, например, наркомания, похотливость, обжорство и т.п. В таких случаях механизм волевого усилия не срабатывает потому, что непосредственный результат поведения оценивается как положительный. Поэтому так бывает трудно, почти невозможно, бороться с такими пороками. Лишь через некоторое время наступают негативные последствия, и чтобы применить в нужный момент волевое усилие нужно очень ясно осознать тот негатив, который возникает гораздо позже, в то время как позитив вот он уже совсем рядом. Это нужно учитывать в методике борьбы с зависимыми состояниями. На форуме был задан вопрос: "Возможно ли сознательно изменить уже сформировавшиеся признаки симпатичности?...не совсем понятно, какой должен быть навык, чтобы сознательно изменить эту самую древнюю и сильную составляющую? Не получится ли конфликта между высшими отделами мозга и более низшими инстинктивными?".
На него был дан ответ с примером из этой статьи: "Есть граница между осознаваемой оценкой последствий собственного поведения, которая основывается на прогнозе этих последствий - как раз опыте формирования признаков (не)симпатичности и волевым усилием, которое прилагается, чтобы изменить свое прежнее отношение. Точнее волевое усилие не только изменяет отношение, его задача - не самоцель такой подмены. Волевое усилие требуется, когда при осмыслении ситуации становится ясна необходимость преодолеть ранее наработанное отношение и сделать нечто совершенно вразрез с этим, см. Воля. Если измененный вариант поведения при волевом усилии приведет к желаемому, то и отношение будет тем самым скорректировано. Так что отсюда следует и методика для наработки навыков. И это - очень частое явление.
Простейший пример: ребенок боится огня потому, что не раз обжигался. Его берут на природу, там костер, и потом пекут картошку в золе. Все хватают из золы еще горячие и, несмотря на то, что явно обжигаются, видно, что это очень вкусно и здорово. Возникает понимание, что в данном случае боль - не такое уж непримиримое зло в сравнению с возможным удовольствием. И когда, преодолев застарелый страх, удается тоже разломить картошку в руке и, подув, откусить, отношение окончательно изменяется.
Примеров можно увидеть до фига самых разных. И то, что сказано позволяет выработать методику удачной реализации задуманного волевого действия, которое закончится изменеением отношения. Важно понимать, что не отношение тут важно, оно вторично, а важна осмысленная необходимость в пробном волевом усилии, чтобы достичь определенной желаемой цели.".

Существует двойственность: собственно механизмы организации адаптивного поведения, реализующие произвольность по отношению к привычному и то, как эта произвольность переживается субъектом. Это порождает вопросы о взаимодействии души и тела у тех, кто не понимает каким образом материальная система процессов управления порождает абстрактное проживание Я. Об этом подробно, с иллюстрациями изложено в статье: Понимание произвольности.

Дополнительно:

·      От рефлексов к произвольности

·       Мотивация

·       Внимание

·       Неудовлетворенность существующим

·       Целенаправленное поведение

·       Лень