Контекст понимания

В КБ, где мне довелось работать на закате совковых времен, разгорелся принципиальный спор с заказчиком о возможности в техзадании предусмотреть все так, чтобы исполнитель проекта не мог бы сослаться на его неточность, недоговоренность, двусмысленность. Я утверждал, что всегда смогу формально безупречно выполнить работу не так как хочет заказчик, сколько бы он ни пытался уточнять техзадание. Заказчик, молодой кандидат наук, уверенный в себе гений, исповедовал возможность строгого администрирования и решился поспорить. Пару дней он тщательно вымерял текст, потом выдал мне страниц десять задания на простенький, только для спора, усилитель. Это походило на документ, составленный матерым юристом.

Через несколько минут я выдал ему типа результат, конечно, только на бумаге. Усилитель был выполнен на бескорпусных микроэлементах (они чувствительны к свету и монтируются под микроскопом), снабжен эргономически продуманной, шикарной светомузыкальной индикацией своей работы, выполнен в хрустальном корпусе, позволяющем эффектно наблюдать индикацию и имел ограничение на применение - только в темноте, т.к. во-первых, элементы были светочувствительны и, во-вторых, темнота нужна для лучшей визуализации светомузыки.

Парень взглянул и надолго загрузился. Я предложил ему опять как угодно тщательно скорректировать ТЗ, учитывая такие вот моменты, но он был совсем не дурак и честно признал, что проспорил. Народ остался очень доволен далеко идущими выводами о невозможности полной формализации условий выполнения заказа и необходимости взаимного доброжелания понимать и не предъявлять излишних претензий.

Впоследствии, во всех случаях убеждался в необходимости условия доброжелательного взаимопонимания, если требуется выполнение совместных действий или обсуждений потому, что всегда существует бесконечное множество вариантов сделать наперекор. Чего не учитывают многие шефы и просто навязчивые собеседники. Очень непростая задача взаимопонимания - в синхронизации наиболее подходящих контекстов; ее очень легко сделать невыполнимой: ломать - не строить :)

Перечень условий, в которых объект внимания получает определенный смысл - контекст, ничем не ограничен из-за бесконечного числа возможных первичных признаков восприятия и их сочетаний [26]. Мало того, практически невозможно выявить все эти признаки, в попытке передать в полной мере смысл личного понимания: для этого не только не хватит словесных символов, но даже  субъективных символов потому, что распознавание осознается лишь на самом высоком уровне, - в области наиболее сложных символов, а более частные признаки (на которых основывается более низкоуровневые распознаватели мозга) подчас вообще недоступны для осознания. Поэтому личные знания специалистов не поддаются формализации в полной мере..., и все многочисленные и упорные попытки создать компьютерные экспертные системы, заменяющие специалиста оказываются неудачными. По этой же причине не возможна полноценная техническая телепатия, перевод текстов и т.п.

Это - статья об эмоциональных и формализованных (оформленных словами или любым другим подходящим для коммуникации образом) контекстах, придающих смысл (значимость) тому, что воспринимается в этих контекстах. В наиболее сложном виде иерархия эмоциональных контекстов составляет модель личности или объекта восприятия, более системное рассмотрение которых дополняет рассуждения о них в статьях об Эго.

Когда что-то привлекает внимание, первым делом распознается подходящая субъективная модель понимания, которая способна придать определенный смысл воспринимаемому. Для такого распознавания используются признаки текущих условий, места, времени события, то, какое отношение это может иметь к осознающему. Если возникает уверенное узнавание ситуации, то это придает определенный смысл происходящему. Модель понимания интерпретирует все в том смысле, в каком она была уверенно научена понимать это именно таким образом. Неадекватность субъективной модели объективной реальности порождает иллюзии, и порождает зависимости поведения от сложившихся привычных стереотипов отношения.

Контекст понимания, определяемый субъективной моделью интрпретации, - это то, что делает определенным смысл всего, что воспринимается в окружении этого контекста. Он делает возможным понимание (уверенность в распознавании смысла, значимости) и определяет ответное поведение. Контекст понимания - это дополнительная информация, кроме собственно сведений, которая может вызвать отклик ранее связанного жизненный опытом с ней эмоционального отношения, что и придает полученным сведениям определенное значение (тоже самое, что - определенный смысл) и непосредственно определяет область возможных реакций. Осознаваемое восприятие всегда находится в одном контексте с возможными в данной ситуации вариантами действий.

Стоит измениться составляющим контекст признакам, как смысл воспринимаемого и возможных действий может стать другим до противоположного.

Будем различать контекст субъективный и формализованный, который лишь - тень первого. Понятно, что субъективный организуется в мозге, второй - на уровне носителей сведений между субъектами. Второй должен быть способным, при его восприятии, активировать подходящий субъективный контекст (если он вообще есть) для достаточно верной передачи смысла сведений.

При рассмотрении контекстов уже формализованных сведений (см. Речь), проявляется специфика, схожая с особенностями субъективных контекстов в психике.

Часто оппонентов укоряют в том, что он "выдрал из контекста цитату, исказив смысл". В самом деле, вот фраза, смысл которой угадать без контекста однозначно не просто: "Я видел прекрасную косу". Какую первую мысль это навеяло? :)

Человек, имеющий доминирующий контекст понимания (или значительно более развитый или уже активный в момент восприятия), в котором эта фраза покажется осмысленной, может сразу на первом же этом смысле и остановиться. Например, живущий в Калининграде может сразу подумать про Кушскую косу, в деревне - про прекрасный инструмент кошения или косую полосу клином или притолоку, романтик - про женскую косу. Якут подумает про сибирскую кошку. Географ - про народ в ЮАР. Бухгалтер - про название программы складского учета. Можно показать, что количество таких разнопониманий ничем не ограничено. Обычно человек сразу понимает многозначительность фразы и затрудняется в ответном реагировании.

Добавление различных условий в качестве контекста может изменять значимость, смысл фразы: "Было темно. Я видел прекрасную косу." или "Запахло смертью. Я видел прекрасную косу." В этом случае любое из предположений окрашивается дополнительным условием, придавая более частный субъективный оттенок значимости [125].

Укор в "выдирании из контекста" не редко используется именно для того, чтобы огульно устранить доводы оппонента, а не понять его. В таком случае даже не делается попытки посмотреть конкретно: а был ли искажен передаваемый смысл?

В любом случае взаимопонимание требует подчас немалых взаимных усилий для того, чтобы достаточно сблизить контексты восприятия для получения приемлемо схожего смысла сказанного. Чем более необычная ситуация - тем больше. И очень легко этот процесс может намерено или ненамеренно нарушаться. Если один человек веселится и счастлив, а другому очень плохо, то взаимопонимание в столь разных базовых эмоциональных контекстах [106] настолько проблематично, что, во многих случаях, даже пытаться не стоит.

Распознавание хорошо известных контекстов в мозге обеспечивается настолько четко определяемыми границами, что, бывает, мысль ("внутреннее" действие), возникшая в одном контексте, если вдруг что-то отвлекло и перевело внимание в другой контекст, напрочь "забывается", хотя буквально только что она казалась важной (она и была самым важным на тот момент, потом приоритет значимости станет другим). Эта мысль не только не забылась, она продолжает быть активной в покинутом контексте ([7],  [178]), и к ней можно вернуться, стоит только опять войти в тот контекст [134].

Умение точным и ярким словом вызывать адекватные сказанному ассоциации и этим формировать у другого нужный для понимания контекст восприятия, начиная с самого общего и заканчивая важными уточняющими смысл частностями - очень непростое искусство, на которое мало кто обращает внимание и мало кто им владеет, а если и владеет, то, часто, этим пренебрегает (я, к сожалению, - не исключение :). В первую очередь это умение предполагает развитие с жизненным опытом богатой иерархии собственных контекстов.

Личные контексты восприятия начинают формироваться тогда, когда мозг развит настолько, что сформированы третичные зоны [223], ответственные за наиболее общее распознавание ситуации-действия, т.е. наиболее высокоуровневые распознаватели восприятия со связью с высокоуровневыми распознавателями программ действия и возможностью подключения канала осознания. На этом этапе развития становится возможной сознательная оценка результатов поведения для адаптивной оптимизации.

Если ребенку давать есть круглые, красные ягоды и они ему понравятся на вкус, то он будет с удовольствием и не задумываясь есть любые красные ягоды, даже если они будут не очень круглыми и не точно такими же красными. Эти уточняющие признаки пока не важны (нет связи с тем, к чему приводят их различия), и как только их сочетания окажется распознано как ягода, ребенок ее потянет в рот. Пока что все кругленькое красненькое распознается как ягода и имеет одну значимость: приятно съесть, - один позитивный контекст, - позитивную эмоцию.

Когда-нибудь ребенку попадется зеленая ягода, которую он, тоже не задумываясь, потянет в рот, но она окажется остро кислой, и он ее тут же выплюнет, заострив внимание на не желаемой ситуации. В следующий раз он будет осторожен и разберется, что только красные ягоды вкусны. Теперь признак цвета станет значимым, и в зависимости от него сформируется разное отношение к ягоде, разное поведение. Возникнет два разных признака условий восприятия ягоды, которые необходимо различать и которые придают разное отношение к ягоде, разную значимость, разный смысл. Это - признаки контекста. Эти признаки связались с ранее выработанным эмоциональным отношением и поэтому такой контекст - более частный эмоциональный контекст.

В плане функциональности для адаптивности поведения распознаватели системы значимости нужно различать по назначению: контекстный ли он в данных условиях или является непосредственно мотивирующим. Рецепция состояния организма (основа системы распознавателей значимости) своей активностью формирует контекст поведенческих реакций, который может быть иерархическим или данный его уровень оказывается пусковым стимулом для реакций (поведенческих цепочек), предназначенных для компенсации активировавшихся распознавателей особенностей состояния организма. Это - "потребности" или непосредственно "мотивирующие" стимулы. Наиболее древние такие связи могут быть наследственно предопределяемыми. Это то, что можно назвать распознавателями "желательного" или "не желательного", в отличие от контекстных распознавателей "хорошо" или "плохо". Если результатом поведенческого акта может не быть активность распознавателей "хорошо-плохо", то всегда результат активности можно сопоставить с тем, соответствует ли он желаемому прогнозу и тем самым зафиксировать: поступать ли так впредь при данных обстоятельствах или избегать этого.

Различия в длительности периодов развития до взрослой особи у разных видов животных и даже внутри одного вида - показатель сложности системы эмоциональных контекстов, которую особь развивает за этот период от наиболее общих - ко все более специфичным.

Самые общие эмоции - хорошо или плохо. Традиционно выделяемые эмоции (страх, ярость, голод, насыщение, любовь, апатия и т.п.) - все или отрицательные или положительные, т.е. в их основе - две наиболее общие эмоции. Это - наиболее общие контексты, в которых восприятие и поведение различается по стилю, наиболее точно адаптируясь к текущим условиям и переключаясь по мере необходимости. Древняя регуляция выработала распознаватели как наиболее общих состояний (Центр ада и рая), так и более частные на их основе. Переключение основных стилей восприятия и поведения происходит с использованием химического фона [22], для которого специализированы связи между нейронами. Более же частные контексты [279] организуются за счет ассоциации восприятия и действия с откликом распознавания значимости [15].

Общность восприятия и действия обеспечивается общим эмоциональным контекстом. Об этом в статье Понимание как интерпретирующая деятельность:

Понимание как действие настолько близко по характеру к ответу, что иногда его и приравнивают к невысказанному ответу: «Между пониманием и ответом вообще нельзя провести резкой границы. Всякое понимание отвечает, т.е. переводит понимание в новый контекст, в возможный контекст ответа». «На каждое слово понимаемого высказывания мы как бы наслаиваем ряд своих отвечающих слов. Чем их больше и чем они существеннее, тем глубже и существеннее их понимание»

Как формируется новый, более частный эмоциональный контекст?

Если в хорошо знакомой ситуации объект внимания легко распознается и используется в поведенческих реакциях, и вдруг какие-то условия изменились так, что прежний объект выглядит уже иначе и (или) навыки его использования приводят к не желательному результату, то возникает необходимость выработать новые навыки распознавания и новый вариант поведения.

Происходит переобучение распознавателей нейросети так, чтобы не возникало ошибок распознавания в новых условиях (см. Адаптивные механизмы распознавания). Если навыки распознавания в новых условиях уже не приводят к ошибкам, то значимые признаки объекта ассоциируются с признаками новых условий в отработанный опытом ансамбль связей с текущей фазой поведенческой цепочки (т.е. ансамблем возбуждения, включающем признаки системы значимости, организующие актуальность смены фаз поведения, см. Алгоритмы сознания и Алгоритмы сознания 2), который возбуждается весь тогда, когда возникает актуальность данной фазы. Ранее в этой области поведенческой цепочки было старое продолжение - отработанное для старых условий, теперь в точке, заблокированной негативом использования старого опыта при наличии признаков новых условий, появилось ветвление - поведение в новых условиях.

Так, для признаков объекта восприятия появился новый контекст узнавания (понимания значимости) и соответствующих этому пониманию наработанных реакций. Этот контекст сформирован из признаков условий распознавания-действия и связанных с этими условиями признаков отношения - системы значимости. Только при наличии признаков или старых условий или новых возникает уверенное возбуждение старого или нового варианта поведения уже без участия сознания.

Раньше, когда признаки условий не были значимыми, они просто не учитывались в распознавании и поведение строилось без их участия. Теперь же без признаков условий возбуждения ансамблей не возникает, создается ситуация неопределенности понимания и неуверенности в том, что делать. Отсутствие контекста приводит теперь к неоднозначности.

Итак, любая однозначность - результат личного опыта восприятия-действия. Всегда возможно появление новых условий, которые приводят к нежелательности прежних реакций, а при отработки распознавания-поведения, возникает новый уточняющий контекст.

У ребенка очень мало уточняющих контекстов. Он все воспринимает однозначно с позиции небольшого личного опыта. Он совершенно беспомощен в ситуациях новых условий и не способен даже понять такую неоднозначность. Ему предстроит наработать все контексты восприятия-реагирования, которые будут востребованы в специфике его жизни.

Отсюда следствие: в общении между людьми, при использовании форм передачи сведений, для понимания этих сведений необходимо определять контекст, в котором эти сведения приобретают тот смысл, который вкладывается в сообщение. Взаимопонимание будет возможным, если у людей уже был наработан опыт распознавания-реагирования в данном контексте.

Если у человека нет такого опыта, то он будет воспринимать сведения лишь в доступных для него контекстах понимания, и попытки уточнения условий контекстов ни к чему не приведут.

Если же у людей есть нужный набор контекстов, то без уточнения, в каком именно контексте передаются сведения, будет получен неопределенный, многозначительный результат понимания и не понимание.

Такие ситуации не редки в обыденном и даже в деловом общении. Часто человек не задумывается о том, чтобы сначала уточнить, о чем он говорит и высказывает какую-то мысль в "в чистом виде", что приводит или к непониманию (если у другого есть несколько контекстов, для которых эта мысль подходит) или, что еще хуже, - к неправильному пониманию (если у другого нет нужного контекста и он просто понял в том контексте, что у него есть).

Когда тема общения не нова, давно привычна участникам (такое особенно характерно в семье), то "умолчательный" контекст возникает с первых же слов, он легко распознается, и все, сказанное имеет понимаемый, определенный смысл. Стоит только уйти от привычного, даже просто углубиться в тему и начинается непонимание или не правильное понимание.

Иногда это приводит к конфликтам непонимания в серьезных случаях, например, когда в деловом общении кто-то лаконично выскажет мысль, которая не воспринимается однозначно в привычно умолчательном контексте, но высказавший искренне недоумевает, почему он не понят "в таком простом случае", ведь сам-то он имеет специфический контекст, который развил к моменту высказывания мысли.

О важности ощущения понимаемости для человека, наличия определенного смысла в книге А.Брудного Психологическая герменевтика (zip-архив документа ms word, 1,4мб) написано следующим образом:

Мы знаем это из личного опыта: каждому из нас знако­мо чувство понятности, или, как говорят психологи, "ощущение смысла". Оно рез­ко и отчетливо противостоит тоскливой непонятности прочитанно­го или происходящего. Напротив, ощущение смысла точно пере­дают следующие слова Фазиля Искандера: "Казалось, в жестком хаосе механических случайностей приоткрылся какой-то смысл. И хотя ничего хорошего он не сулил, он придавал надежду самим своим существованием. Он вспомнил, что и раньше ему станови­лось легче, когда то, что мучило и давило, объяснялось каким-то смыслом". В сущности и природную действительность объясняли как нечто, освященное промыслом господним, и это очень облегчало тяготы зависимости от природы — покамест казалось убеди­тельным. Так или иначе, в XX в. возникли даже эффективные лого-терапевтические методы воздействия на психику, которые хотя и не доказывают существование смысла, но свидетельствуют об ог­ромной, незаменимой его роли для человека.

И еще об этом - в статье Понимание. Умение понимать. Общение.

В методологии исследования и формализации его результатов существует требование четко определять границу использования сделанного утверждения. Это - не просто ограничение в использовании. На самом деле речь идет именно о контексте понимания утверждения: перечислении тех критически важных признаков условий его применения, в которых утверждение выверено. Для других условий оно может оказаться ложным. А без задания таких условий каждый может его понимать в доминирующем контексте своего личного опыта или теряться в создавшейся многозначительности.

Для исследователей желательно не формировать доминирующего, преобладающего контекста для понимания исследуемого явления, иначе легко формируется идея-фикс, даже если нет особо любимого к ней отношения. Необходимо с ровным отношением выявлять все условия, влияющие на проявления исследуемого, без предпочтений и исключений формировать обобщающую концепцию, учитывающую все это.

На первый взгляд все большее уточнение, познание в жизненном опыте контекстов восприятия-действия выглядит как явное увеличение возможностей, ведь если раньше не различались важные нюансы, то с навыком становится более правильно реагировать в нюансах ситуации. Так, всякие мнемонические методики эффективного запоминания позволяют быстро схватывать и потом вспоминать множество даже не очень понятных образов. Для этого приобретается навык связывания того, что нужно запомнить в контексте хорошо известного.

Но здесь возникает и нарастает побочный эффект все большего размытия контекста, нарастающей неточности распознавания из-за множества конкурирующих запомненных образов. Это делает мышление "поверхностным" до уровня более общего контекста, примерно так же как и размывание границ между ранее мало связанным при занятиях психоделией. Тонкий баланс распознавания, обеспечивающий использование вложенных, все более частных контекстов, становится невозможными и оказываются доступен лишь опыт более общих контекстов, а нюансы условий нивелируются.

Это происходит потому, что формирование каждого нового контекста требует как можно более всесторонней его обкатки личным опытом. Тот самый первый пример с ягодой демонстрирует, что нужно учитывать очень много разных свойств ягоды, чтобы постепенно научиться уверенно определять несъедобные и вредные от полезных, и без такой наработки будут слишком частыми ошибки. С навыком все более точным и безошибочным становится распознавание. Без этого границы разных контекстов легко пересекаются так, что во многих ситуациях контекст перестает быть однозначным. Беспорядочное запоминание с узкой целью - воспроизвести бездумно как есть, напрямую нарушает балансировку распознавания.

Так, если ребенку начать рассказывать, что ягоды бывают не только зелеными, но синими, черными, длинными, жесткими, злыми, летающими и т.п. без того, чтобы он сам приобрел конкретный опыт распознавания, и он воспримет это с достаточным интересом, то даже его опыт отношения к зеленым и красным окажется нарушенным и приведет к неуверенности. Особенно если эти рассказы будут беспорядочными, но интересными - просто перечисляющими качества, даже не присущие ягодам.

Поэтому не стоит пытаться насильно запоминать малозначимое, в том числе и словарный запас чужого языка без непосредственного его использования на практике по мере освоения нового. Только когда есть достаточная актуальность важной ситуации, происходит эффективное запоминание, требующие обкатки в схожих ситуациях для все более точного распознавания-действия.

Теперь - о связи эмоциональных контекстов с механизмами осознания и о моделях личности.

Из уже сказанного должно быть понятно, что контекст - это не просто некий набор признаков, выделенных из окружающего восприятием в иерархии распознавания от самых простых к сложным их сочетаниям, а связанное с ним система отношений личности - значимость. Просто распознавание окружающего даже связанное со связанными с этим действиями не проявляется как личность, т.е. не проявляет те признаки, которыми обычно характеризуется личность.

Коротко, по основным словарным определениям, смотрим, что общепринято из таких признаков.

Азбука социального психолога: Личность - сам индивид как активный субъект социальных отношений и целенаправленной деятельностной активности, а также системное качество индивида, обусловленное его осознанной активностью в системе социальных связей и складывающееся в условиях.

...человек испытывает закономерную, социально детерминированную потребность "быть личностью", то есть быть в максимально возможной степени "идеально представленным" в сознании других людей, прежде всего, теми своими особенностями, гранями индивидуальности, которые он сам ценит в себе.

Общественные науки: Личность - устойчивая система мировоззренческих, психологических и поведенческих признаков, характеризующих человека.

Словарь Ушакова: Личность - отдельное человеческое я, человеческая индивидуальность, как носитель отдельных социальных и субъективных признаков и свойств.

БСЭ: Личность - устойчивая система социально-значимых черт.

Резюмируя, в понятие личности входят проявление осознанной активной личной воли, зависящей от текущих условий, системой самых общих отношений - мировоззрением, и корректировкой своего отношения и своих качеств с помощью личной оценки.

Все эти качества сводятся к обладанию системой отношений (см. Личность, система значимости) и механизмом ее осознаваемой адаптации к окружающему - как некоей, гибко корректирующейся, модели [99] вариантов поведения в зависимости от конкретной ситуации.

В такой модели участвует восприятие своего тела и его потребностей - как целостности, связанное со значимостью всего воспринимаемого, оцененной опытом. Целостность возникает - как все более развиваемое осознанное [123] понимание общего источника потребностей и оценки результатов воздействия и собственного поведения.  В достаточно развитом виде эта целостность четко выделяется из окружающего в виде образа "Я". С опытом все более развивается модель возможных вариантов поведения, в зависимости от условий, которые приводят к желаемому или не желаемому результату.

Эта модель, в чистом виде, без механизмов поиска новых вариантов поведения представляет собой систему отработанных опытом автоматизмов поведения, не требующих осознания, но в моменты наибольшей новизны и важности ситуации осознающаяся для корректировки автоматизма в новых условиях с возможным образованием нового ветвления автоматизма - нового частного поведенческого контекста.

Если не активны любые контексты восприятия (такое бывает сразу после очень глубокого сна), то останется наиболее базовая сущность самоощущения "Я": Базовое самоощущение. В этот момент проснувшееся (в буквальном смысле) сознание оказывается без контекстов восприятия, вне какой-либо из моделей личности, т.е. оно обезличено. Если каким-то способом внушить человеку, что он - камень у дороги и внешними стимулами поддержать это, то произойдет осознание им - как камня, но вряд ли надолго, а вот осознание  "я - ребенок" или "я - такой-то (совершенно другой человек)", может быть стойким и долгим. Такие случаи реальны, особенно при поражениях участков мозга, содержащих элементы родной поведенческой модели. Активные механизмы осознания вне восприятия, связанного с какой-то значимостью прежним опытом, оставляют образ восприятия пустым, безличностным, с доэмоциональным субъективным самоощущением. Эти механизмы предназначены для формирования новых связей отношения к произошедшему и своим действиям [123]  и без компонентов значимого восприятия бездействуют, хотя такое слишком продолжающееся бездействие само может сопровождаться эмоциональной реакцией (паникой, нерешительностью, замирающим предчувствием чего-то).

Это сугубо безличностное состояние по субъективному самоощущению ничем не различается у любых живых существ, обладающих механизмами осознания на уровне использования основных эмоциональных контекстов, т.е. по сложности организации примерно - как рыбы и выше [131].

Модель (личности или наблюдаемого внешнего объекта) формируется на основе признаков целостности объекта моделирования, и эти признаки могут постоянно уточняться: "Я" может ограничиваться только ментальностью или включать в себя все тело, или его часть (сердце) или даже включать в какой-то мере окружающее. Важно то, что есть набор признаков, распознающихся как целостность "Я", с которым связываются иерархии эмоциональных контекстов и вариантов поведения в них.

Многие варианты поведения с преимущественным изменением условий могут становится больше не востребованными и нарабатываются новые. Сама основа модели может сильно претерпевать изменение если основные ее признаки становятся другими. Но стоит вернуться прежним условиям и актуализируется старая модель, а новая все больше будет становиться не востребованной. Актуализируется - значит, фокус осознания привязывается именно к этой распознанной основе целостности, и осознанная мотивация (воля) исходит от него.

Так, в детстве и во взрослом состоянии основные признаки целостности значительно различаются и, различаются почти все поведенческие автоматизмы [29]. Но есть возможность под гипнозом обмануть восприятие, внушив, что в настоящий момент ты - ребенок и активируется старая модель, демонстрируя детские повадки. Личность ребенка практически в течении жизни остается не востребованной, не живой, хотя ее образная память во многом остается доступной активному сознанию из другой модели.

При восприятии окружающего, могут связываться многие признаки восприятия в образы, распознающиеся как целостности, отличные от "Я". Фактически, любые сложные образы восприятия представляют собой такие модели, которые связывают их сущность с наблюдаемыми их воздействиями на другое окружающее и на "Я" с оценками того, что это значит для "Я". Все это используется - как частные контексты настолько, насколько эти выделяемые объекты оказывается важны при адаптации поведения в новых ситуациях.

Т.е. возникают автоматизмы восприятия-действия, которые связывают цепочки разных последовательностей взаимодействия объектов внимания точно по тому же принципу, что цепочки личных поведенческих автоматизмов, дающие прогнозы [33] того, что бывает в случае тех или иных особенностей текущих условий - контексты, хорошо это или плохо - в общей значимости для наблюдающей личности.

В определенных условиях актуальность "Я" может перейти на любую из таких моделей так, что возможно начинать осознавать себя камнем у дороги настолько, насколько это позволяет сформированная модель камня. Такое случается при занятиях психоделией или при гипнозе. Так же очень резко меняющиеся условия, которые возникают постоянно и часто сменяются, формируют две значительно различающиеся модели личности, например, трезвый и пьяный, на работе и дома.

Таким образом, в мозге возникает и развивается с разной степенью востребованности множество динамических моделей поведения (даже для неживого), из которых некоторые принимают фокус сознания, а другие используются в качестве частных контекстов восприятия-поведения. Они могут быть в разной степени изолированы друг от друга так, что, находясь в одном из контекстов, практически не будет доступен опыт другого.

Чтобы не загромождать статью более детализованными рассуждениями о моделях личности, а в общем плане - контекстных моделях, ограничусь сказанным. Возможно, детали будут уточняться и  развиваться в других статьях. Все, что было сказано напрямую следует из модели организации субъективных моделей интерпретации реальности или моделей понимания. Только они своим контекстом определяют смысл происходящего, интерпретируют происходящее с точки зрения данной личности. Они же приводят к специфическим иллюзиям понимания и зависимостям.

Дополнительно: