Про основу самоощущения, определяемую механизмами организации личной произвольности: базовое для всех высших животных самоощущение.
Со времени публикации была проделана работа по развитию прототипа системы индивидуальной адаптивности Beast (fornit.ru/beast) и появилось много новых данных и материалов с которыми можно ознакомисться в трилогии «Основы фундаментальной теории сознания» и точки входа теории МВАП «Организации механизмов мозга человека».
Задача статьи - приблизиться к пониманию сути базового самоощущения - того, о чем говорилось в статье Эго. Основой изложенных представлений является теория с вводной статьей "Организации механизмов мозга человека": fornit.ru/66411
В статье будет показано, что мозг последовательно создает субъективные абстракции, отражая объективный мир (по приведенной ссылке - очень важное понимание). Эти абстракции не являются чем-то материальным потому, что в них для субъекта важно не то, из чего сделаны механизмы процессов, порождающих абстракции, а то, что они означают для субъекта, а эта значимость нематериальна. Вот как это можно понять с достаточной очевидностью.
Если найти в природе две совершенно одинаковых объекта, то, даже если эта одинаковость будет на самом фундаментальном уровне, все равно нельзя сказать, что это – один и тот же предмет. Это – два разных предмета, у которых возможна совершенно разная судьба при взаимодействиях с окружающим. Но если мы возьмем одинаковые абстракции, то они оказываются одной нематериальной сущностью: число 1, где бы оно ни виделось, будет одно. Куб или шар, где бы их не разглядеть – будут одним и тем же объектом нашего внимания.
В статье будет показано, что базовая сущность любой психики является абстрактной совокупностью субъективных переживаний и это значит, что независимо от количества людей и других животных, обладающих материальными механизмами организации психики, независимо от их нахождения в пространстве и времени (в прошлом или будущем), это будет одна на всех абстракция.
И если вдруг как-то сменить материал механизмов организующих психику (вплоть до эмуляции в компьютере), и даже построить эти механизмы по иному принципу, но образующему тот же вид абстракции, то ничего не изменится ни для внутреннего мира переживаний, ни в сути единственности такой базовой абстракции (и не только базовой, но базовая делает этот вывод особенно очевидным).
Среди всего многообразия в мире мы выделяем только то, что значимо для нас, превращая это в абстракции, уже не зависимые от структурной сложности материального мира, воскрешая их в памяти или удерживая для осознания в то время как в окружающем уже нет явления, в котором можно было бы увидеть это. Все наши переживания, мысли, вся субъективная сущность Я состоят из этих абстракций.
В статье Абстракция и математическая интуиция Жан Дьедонне: Чем более абстрактно явление, тем больше оно обогащает интуицию. Почему? Потому что абстракция устраняет из теории все несущественное. Если вы вводите абстракцию умело и ведомы своим чутьем (интуицией, если угодно), то вы отбрасываете несущественные отношения. Что же осталось? Остался скелет, и в этом скелете вам иногда удается обнаружить структуры, которые иначе вам увидеть бы не удалось. Если бы вы не ввели абстракцию, деревья заслонили бы от вас лес, детали помешали бы вам увидеть существенное.
В сборнике лекций по : Любой нейрон детектирует какую-то абстракцию, т.е. является элементом, выделяющим условное значение в воспринимаемом.
Это – самый первый уровень абстрагирования в мозге (после выделения признака первичными рецепторами). Но это еще не абстракция, т.е. то, что имеет субъективную значимость. В мозге абстрагирование начинается с рецепторов, которые уже привносят особенности восприятия мира, далеко не полноценно выделяющие из него какую-то часть сигнального воздействия, см. Вспомогательные сенсорные корреляты действительности.
Модели понимания – еще более далекие от реальности абстракции, в большей мере отражающие индивидуальные потребности и возможности. Эти уже вторичные абстракции хотя и могут отражать свойства материального, но сами не имеют никакого отношения к материальному миру так же, как философское понятие формы объектов не является материальной. Субъективность – такая иллюзия, основанная на механизмах материальных процессов, которая всегда в чем-то не соответствует реальности и способна произвольно менять смысл, придающей этой абстракции любые, самые фантастичные свойства, которых просто не может быть в природе. Отсюда и проистекает неизбежность ошибок субъективных предположений, которые корректируются только уточнением в реальности свойств конкретного утверждения, и тогда если утверждение верно верифицируется в реальности, оно считается истиной, если нет - ложью.
Эго, Сознание, Разум, Воля и т.п. понятия вокруг да около намекают на нечто, относящееся к самоощущению, к Я. Попытка психологов рассматривать психические явления как "черный ящик", - лишь по внешним их проявлениям, не зная их механизма реализации, попытка создать систему понятий, основанную на качествах, которые слишком по-разному проявляются у разных людей и в разных ситуациях, приводит к появлению недостаточно определенных представлений, которые оказываются правильными только в отдельных частных случаях.
Это похоже на попытку подобрать описание компьютера без понимания сути его работы, а лишь по тому какая программа в данный момент проявляет себя: игрушка-стрелялка, текстовый или графический редактор, видеоклип или мониторинг промышленного процесса. По этой аналогии (вполне удачной) можно сказать, что все проявления психических явлений, такие как "переживания", "эмоции", "сознание", "внимание", "воля" и т.п. - являются внешними проявлениями одного и того же базового принципа.
Фактические данные, их обобщения и сопоставления, которые накоплены на сегодня (см. Исследования психических явлений и Фактические данные исследований), дают однозначный ответ: весь мозг работает как единое целое (как эволюционные наслоения все более эффекетивных систем адаптивности), построенное на одном и том же наиболее универсальном принципе распознавания по минимальному количеству признаков восприятия ситуаций с одной стороны (со стороны рецепторов) и распознавания по минимальному количеству признаков действия - с другой стороны (со стороны эффекторов). Мозг - не совокупность специализированных на определенных задачах психики "центров", и лишь специфика распознавателей придает тем или иным зонам мозга некую функциональную особенность. Морфологически это выражается в том, что любая часть мозга состоит из нейронов, реализующих один и тот же механизм: функцию специализирующегося распознавателя.
Каждый из распознавателей является элементом действия по отношению к предыдущим и - элементом восприятия по отношению к последующим.
Если понаблюдать за активностью мозга с помощью визуализатора, то на экране будет видно, как под действием появляющихся в поле зрения простых разноцветных предметов в затылочной доле мозга будут возникать специфичные для этих предметов узоры активности распознавателей в виде участков возбуждения. Можно будет заметить, что даже убрав предметы с поля зрения, можно вызвать похожий узор в тех же зонах мозга, вспоминая образ до уровня зримого видения через какое-то время (когда спадет активность от ранее виденного, а она может самоподдерживаться весь день, сохраняя образ, пока сон не погасит ее).
Мышечные усилия так же создают свои узоры активности в зоне эффекторных программ действий мозга.
Кроме того, между узорами зрительных примитивов и узорами элементов действия могут возникать области, объединяющие их, - то, что вызывает действие в зависимости от воспринятого.
В образе объединяются не только рецепторные каналы (зрения, осязания, вкуса, слуха и т.п.) и начала эффекторных программ действия, но и рецепторы отклонения жизненных параметров организма от нормы, а так же рецепторы возвращения из в норму (см. Гомеостаз и система значимости). Поэтому такие образы характеризуют то, какое значение для организма имеют совокупности остальных входных сочетаний. Это позволило организовывать реакции по типу "условных рефлексов", стимулирующих полезное и заставляющих избегать вредное.
Этот уровень получил новое качество, когда стало возможным оставлять образы активными даже если внешние стимулы временно исчезают. Такие самоподдерживающие образы стали основой не только для моторных реакций, но и "внутренних" реакций перераспределения активностей в сторону более оптимального общего стиля поведения (базовые эмоции и более сложные контексты поведения), а затем и мышления образами.
В мозге выполняется множество взаимно независимых регулировок независимо и параллельно.
Еще один скачок адаптивного качества регуляции поведения возник, когда появилась возможность выделять то новое в привычных рефлексах, что оказывается критически важным для организма, что определяется активностью распознавателей значимости и распознавателей новизны в данном контексте поведения. Появился "ориентировочный рефлекс", когда сосредоточенность восприятия в виде ориентации органов чувств и приоритета каналов восприятия нацеливается на наиболее актуальное среди всего происходящего.
Этот фокус внимания всех систем стал обрабатываться так, что для новых обстоятельств, для которых привычные действия приводили к неожиданному или даже вредному результату, начали вырабатываться эксклюзивные "рефлексы" нового варианта поведения, приводящего к избавлению от проблем. Но, в отличие от прежних условных рефлексов, они не требовали множества повторений ситуации для закрепления потому, что образ внимания был самоподдерживающимся, и его активность позволяла закреплять связи за одну ситуацию. Чтобы различать от рефлексов, будем называть их автоматизмами.
Для всего того, что оказывалось в фокусе внимания, постоянно перемещающегося от одного наиболее актуального образа к другому (что запоминалось как цепочка эпизодов переживаемого), стала образовываться новая область локализации таких новых автоматизмов. Теперь для всего самого важного для организма строится модель, отражающая внешний мир в наиболее значащих для организма элементах - субъективная модель реального мира. Она позволяла настолько верно оценивать происходящее, насколько подтвержден и достаточен жизненный опыт такого отражения (см. Субъективные модели действительности). Эти модели интерпретируют все воспринимаемое с точки зрения значимости для организма (см. Интерпретирующие модели действительности).
Эффективность такой системы обработки наиболее актуального оказалась настолько удачной и эффективной, что на ее основе начали развиваться все более сложные адаптивные уровни, способные корректировать и даже полностью заменять привычное реагирование новыми найденными вариантами поведения (См. Уровни сознания).
Возникло определенное противопоставление между тем, что было привычным и выполнялось очень быстро и уверенно и тем, что было способно подвергнуть привычное сомнению в его верности и целесообразности не только в новых ситуациях, признаки которых по опыту говорили об опасности нежелательного, но и сомнению, причиной которого оказывалось не текущая картина внешнего восприятия, а те автоматизмы внутреннего (мыслительного) назначения, которые сопоставляли воспринимаемое с интерпретирующей моделью оценки происходящего или моделью понимания происходящего.
Стало происходить ранее невозможное: под воздействием фокуса внимания уже не к наиболее актуальному внешнему, а к наиболее актуальному внутреннему (из мыслительных образов, сформированных навыков обработки внешнего) начинало переоцениваться (переосмысливаться) привычное, образуя новые варианты действий.
Возник эффект существования внутреннего мира мыслительных автоматизмов, предназначенных для обработки внешнего восприятия в контексте наиболее подходящей из имеющихся интерпретирующих моделей. При этом возникают новые оценки (новое понимание) и возможность сделать волевое усилие для подмены привычного реагирования новым. Такая возникающая оценка и ее преобладание для замены вариантов поведения называется произвольностью.
Все это последовательно и подробно описано в книге Основы адаптологии и ее популярной и независимой версии Познай себя.
Когда нет критической ситуации, требующей немедленных действий, фокус осознанного внимания оказывается в области мыслительных автоматизмов, в рамках текущей активности модели понимания, что образует некий наблюдающий и контролирующий центр, способный к произвольным действиям по отношению к тому, что оказывается в этом фокусе внимания. Это и есть "эго", "Я", или самоощущение в процессе произвольного внимания к самому себе - "самосознания" (см. Самосознание).
Самосознание активно в той модели, которая наиболее подходит к текущей ситуации при понимании возможностей образа самого себя, и эта модель играет роль информационного контекста, придающего определенный смысл (осознаваемую значимость со своей точки зрения) всему воспринимаемому извне и внутренним мыслительным действиям. Т.е. самосознание ассоциировано со всеми возможными реакциями в рамках одного из контекстов интерпретирующей модели. Это и делает его основой произвольного контроля и управления ("гомункулусом") в такие моменты, в отличие от более непосредственного реагирования по обстоятельствам.
После бессознательного состояния, первым делом распознается подходящая к текущим признакам восприятия интерпретирующая модель, после чего становится возможно адекватное текущему моменту осознание происходящего и произвольность по отношению к нему.
До выбора конкретной интерпретирующей модели Я еще не определено, оно готово активироваться в любой из существующей модели, обретая связи со всем, что возможно в таких условиях. Оно может активироваться хоть даже в давно не востребованном детстве, и образ Я возможно перевести в любую из моделей методами внушения, после чего оно станет индивидуально уникально в своем проявлении.
Но до момента определенности Я обезличено. Оно проявляться в качестве противопоставления воспринимаемому и всему накопленному арсеналу автоматических реакций - как наблюдатель, готовый осмысливать и понять. Это самоощущение в таком качестве, повторюсь, полностью обезличено и инвариантно для любых других организмов с такими же механизмами - в силу общности принципа его организации.
В этом - суть базового самоощущения.
Базовое самоощущение реализуется на том общем фоне, который максимально способствует эффективной реализации поведения в данных условиях - эмоциональный контекст поведения, определяющий условно-рефлекторное реагирование. Поэтому, еще до обретения определенности Я организм уже способен реагировать не только рефлекторно, но и на основе сформированных осозненно автоматизмов, но без участия произвольности Я. Это - граница между автоматом и произвольностью с уже способностью переживать как наблюдатель, но безвольный наблюдатель.
Но после распознавания наиболее подходящей из существующих моделей понимания Я специализируется в рамках интерпретации моделью смысла происходящего и тех возможных действий, которые возможны как автоматизмы в данных условиях.
С каждым переживанием развивается более специфичная модель поведения Я, которая сама по себе обладает всеми качествами личной системы оценки (см. Этапы жизни ребенка: от доверия до активности). Таким образом, в разных ситуациях роль управляющего моста между восприятием и действием берет на себя специализирующаяся на этом подсистема оценки значимости или можно назвать ее подличностью. Оценка значимости разных подличностей для одного и того же может различаться вплоть до противоположности: то, что в одном эмоциональном состоянии было желательно, в другом - совершенно не желательно. Развитие подличностей происходит поэтому обособлено друг от друга так, что в одном организме для различных стилей поведения формируются и живут в общем содружестве множество подличностей, каждая из который принимает на себя управление в нужный момент.
Каждая подличность приобретает и оттачивает жизненный опыт почти вне зависимости от опыта других подличностей, примерно так же, как опыт одного человека может быть доступен для другого только в виде сведений, которые еще нужно проверить на своей шкуре и только тогда приобрести собственный опыт. Поэтому то, что удается в одних обстоятельствах, оказывается вдруг недоступно для других условий.
Ю.Горный в интервью описывал этот эффект, правда, пытаясь объяснить его не вполне обосновано и удачно:
Вот тут нужно остановиться на одном важном обстоятельстве. Когда Горный на сцене удивляет людей феноменальной памятью - это одно. В обычной жизни я иногда бываю совсем другой. Я тренировал память, запоминая тысячи бит информации, но при демонстрации исключительных способностей решающее значение для меня всегда имела установка.
Что это такое? Приведу классический пример из учебников психологии. Группе школьников прочитали и предложили запомнить два рассказа. Но перед тем предупредили, что первый рассказ нужно воспроизвести на следующий день, а второй запомнить надолго. На самом деле проверку устроили через четыре недели. Оказалось, что второй рассказ школьники запомнили гораздо лучше. Это и есть установка.
Так вот в быту, в обычной жизни у меня не то что плохая память, а, возможно, опять иногда же, самая плохая. Когда жена посылает меня в магазин за продуктами, то обязательно записывает на бумажке, чего и сколько нужно купить. Иначе я забуду. Если, конечно, не сделаю установку - акт внимания на то, что говорит жена.
Установка "запомнить надолго и надежно" очень отличается от условий "запомнить только для завтра". В первом случае материал запоминается в зонах мозга, активных при наработке навыков, которые предполагаются использовать в течение всей жизни, а во втором - только для очень узкого контекста условий "завтрашний урок". Завтра пройдет и вспомнить материал можно будет только если удастся вообразить достаточно полно все характерные признаки этого прошедшего дня (события прошедших дней трудно вспомнить без восстановления того, что отличало этот день от других ).
Наработка навыков для сцены оказалась недоступной для опыта чисто житейского и Ю.Горному приходится как обычному мэну писать самому себе напоминательные записки.
Итак, поведением в зависимости от ситуации, овладевает одна из не похожих до противоположности друг на друга подличностей, - как наиболее подготовленная к данной ситуации, но есть нечто, более общее, основанное на самом древнем, базовом (эволюционно предшествующим развитию любой из подличностей) уровне системы значимости, которое решает, какой из подличностей передать управление (ориентировочный рефлекс). Это выделение - очень условно и нужно остерегаться от обособления этой древней составляющей, не отделимой от всего остального. Но, когда еще ни одна из полдичностей не активна, в момент просыпания после очень глубокого сна (когда даже доминантные возбуждения успевают погаситься, см. Осознанные сновидения), то самое первое ощущение безмыслия, но готовности опереться хоть на что-то из воспринимаемого, это и есть пребывание в состоянии базового самоощущения, когда еще не знаешь кто ты и где, и может быть любой вариант от преступника, ожидающего казни до наисчастливейшего человека. Но вот первые зрительные образы складываются во что-то понятное, распознаются и раскручивают все более нить понимания ситуации, которая приводит появлению наиболее подходящей подличности.
То первое, чистое, базовое самоощущение - вне личностных различий настолько общее, что совершенно одинаково у всех, начиная, может быть, от рыб и птиц. И в шоке, бывает, сознание тоже сужается до этого уровня, фактически почти до безвольной бессознательности (торможение, вызванное факторами стресса - как неприемлемое для организма, блокирует практически все контексты текущего восприятия), но здесь блокировка уже не позволяет выбраться, пока не исчезнут причины шока. А после глубокого сна (или наркоза, гасящего активность мозга или клинической смерти) опрос, в первую очередь, состояния рецепторов жизнеобеспечения (насколько энергетически истощен или обеспечен организм, нет ли боли и неудобства и т.п.) создает самое первое распознавание того, в какой ситуации оказался. Этот уровень достаточно прост: если есть боль или голод, то всего лишь такие простейшие признаки создают предпочтение того, что может быть допустимо в этих условиях, и вниманием выделяется подличность, которая предназначена для таких ситуаций. Если нет никакой аварийной рецепции, то ожидание может сильно затянуться пока восприятие не ассоциируется с подличностью, наиболее созвучной с окружающим.
Здесь и сейчас намерено не станем углубляться в отслеживание механизмов описываемых явлений, чтобы не потерять возможность ухватить в целом картину.
Для живого понимания сути базового самоощущения, как и вообще сути личностных ощущений, стоит уяснить одно самое главное:
мы не можем осознавать то, что прямо или косвенно не было раньше связано с самой общей оценкой "хорошо-плохо", такое просто не имеет для нас никакого значения, не имеет смысла и ускользает от восприятия точно так же как ускользает все нераспознанное.
Это утверждение покажется спорным, ведь стоит прислушаться к самому себе и множество вещей, казалось бы безразличны для нас. Но как только любая из этих вещей оказывается в поле нашего внимания, то в этот момент можно спросить себя, что именно заставило обратить на нее внимание и, возможно, успеть разглядеть ту значимость, которая при этом присутствовала в отношении этой вещи. Она несомненно есть: и голубое небо и облака или тучи, мобильник на столе, - все созвучно с множеством моментов когда это связывалось с одной из базовой оценок. И эта связь настолько личностная, что можно быть уверенным, даже восприятие чистого цвета самого по себе зависит от конкретной личности, а в расах, где много общего в оценках, можно выделить характерные особенности восприятия (Восприятие цветов зависит от родного языка), а у разных видов животных это еще более специфично.
Даже у одного человека в течении жизни восприятие постоянно меняется, хотя он этого может не замечать. В детстве хрусталик - бледно-голубого цвета, в среднем возрасте окраска становится желтого цвета, а к старости она может быть даже коричневой. Но в любом возрасте мозг проводит цветовую коррекцию так, что мы этого даже не замечаем, поскольку уже не можем сопоставить то как выглядели для нас предметы раньше.
Художник Клод Моне рисовал один и тот же сад в разные периоды жизни. Заметно, что в период первой мировой войны окраска его картин стала таинственным образом изменяться: палитра приобретала все более красный оттенок. Причина - прогрессирующая катаракта - помутнение хрусталика, которое так же компенсируется мозгом, но до определенного предела. Это не только повлияло на остроту зрения, но и цветовое восприятие тоже изменилось. В 1923 году ему сделали операцию по удалению катаракты на правом глазу. Вскоре он нарисовал сад так, как видел его раньше, смотря прооперированным глазом, а затем - еще картину - другим глазом. Картины получились совершенно разные. Моне пришел от этого в ужас и даже захотел переделать картины, написанные в период болезни и уничтожил несколько.
Краски состоят из нескольких пигментов, общий цветовой эффект которых лишь создает иллюзию похожести цвета на натуральный. Это и выразилось таким вот образом. Мозг приводит в соответствие наблюдаемый цвет с тем, с чем он ассоциирован и этот процесс корректировки продолжается постоянно, всю жизнь. Можно надеть желтые очки, и если их носить постоянно, то пройдет какое-то время и общий желтый фон перестанет замечаться, все станет восприниматься по-прежнему. Таким образом, цвет мы вовсе не ощущаем как нечто самостоятельное и даже способность видеть абсолютный цвет (так же как абсолютный слух на тон), то это - всего лишь выражение каких-то наших значимых для нас ассоциаций. Коммуникативная значимость цветов (то общее значение, что создается и проявляется в общении группы людей) такова, что часто бывает трудно выявить дальтоника, это удается лишь в тех случаях, когда способность различать цвета оказывается критически недостаточной для соответствия общей значимости.
У многих людей глаза видят настолько по-разному (чаще всего оттенки цветопередачи), что это легко заметить, смотря поочередно то одним, то другим глазом. Кроме того, на восприятие цвета влияют соседние цвета и то, что ими нарисовано, что порождает множество иллюзий. Физиологи Ж. Валравен и Дж. Вернер провели эксперимент и показав, что любой цвет может казаться белым в зависимости от сочетания с окружающими его цветами.
Вот, кстати, почему невозможна прямая, "телепатическая" передача субъективного восприятия и вообще любая телепатия: у всех восприятие - сугубо личностное и это начинает проявляться во всех случаях, стоит только попытаться найти понимание на уровне чуть глубже общепринятого в данном социуме. Ощущение одинаковости мышления, созвучности душ и понимания - всегда - лишь иллюзия, которая возможна только на определенном не слишком глубоком уровне общения. И, в то же время, на самом базовом уровне личного отношения "хорошо-плохо", все люди имеют одно, главное, основополагающее свойство оценивать все воспринимаемое по отношению к себе, в критериях "хорошо-плохо", что единственное и дает возможность следовать одному и избегать другого, дает возможность проявлять волю, в зависимости от этой оценки и мотивировать этим свои действия.
Все виды радости и счастья, все виды боли и страдания отличаются только лишь тем, с чем они связаны, но имеют одну общую основу, которая ни плоха и ни хороша сама по себе, а имеет вполне определенную функцию: уметь приспосабливаться к новому. И поэтому боль и страдания точно так же как и радость необходимы для того, чтобы оставаться соответствующим реалиям жизни, не выпадать из жизни, жить самостоятельно.
Все, что не связано как-то с этими базовыми оценками, не осознается и выпадает из восприятия. Возможно, случалось замечать, что иногда приходится переспрашивать сказанное отдельное слово (без смысловой поддержки фразой), не воспринимая его смысл (значимость). Попытки вспомнить что же было произнесено оказываются безрезультатными если не распознано слово. Просто - констатация того, что было что-то сказано. Судя по записям Колумба, американские индейцы не видели поначалу корабли испанцев, точнее никак не обращали на них внимание потому, что никогда не видели ничего подобного на море и ни в чем не распознавали значимость этого, - то, что удивило испанцев настолько, что они об этом потом рассказывали (см. подробнее об этом эффекте в Сущность сознания).
Итак, все переживания начинаются с Я. Первые обрывки памяти раннего детства запоминаются потому, что оказались связанными с чем-то значимым самоощущением. В этот период доличностного восприятия осознание находится в наиболее базовом уровне, такое же какое бывает после очень глубокого сна или клинической смерти. Оно - совершенно одинаково в личностном плане, как Эго у всех людей и зверей по организации выше рыб. Это - та основа, на которой возникает конкретная личность, отличающаяся от других вследствие предопределенностей тела и специфики среды.
Различаются и отдельные ипостаси одной личности, приспособленные для различных условий и сосуществующие в одной голове. Особенности тела неминуемо вносят вклад в эти различия: хиляк не разовьет подличность яростного борца, но, возможно, дальше продвинется в познании мира, не отвлекаемый от этого почти ничем :) И в древней Спарте, сбрасывая хиляков со скалы, тем самым уничтожали своих ученых и мыслителей.
И хоть однояйцовые близнецы людей, хоть кошка, хоть обезьяна в доличностный период имеют одинаковую основу возникновения личности - как механизма индивидуального адаптивного поведения. Только у кошки или обезьяны предопределенности ветвления нейронов мозга, различия строения рецепторов, эффекторов и других особенностей тела определяют специфику развития их личности так, что с некоторого периода развития их личности начинают неминуемо различаться в возможностях и способностях (см. Наследование признаков). Как, впрочем, и у людей, которые далеко не одинаковы в этом отношении и, подчас, кое какие из особей не поднимаются выше обезьяны в человеческих качествах.
Далее - пояснение понятия субъективизации ощущений.
Только осознаваемое субъективизировано, т.е. имеет личностную, уникальную оценку значимости, придающую определенный смысл воспринятому: прогностически - поле возможных
реакций, статически - предопределенной цепью данного автоматизм реакцию и текущий фон эмоциональных контекстов (которые могут оказаться в конфликте).
Возможны два варианта. Образы восприятия в фазах прерванного выполнения автоматизмов ("ориентировочный рефлекс", переосмысление для новых условий, делающих очевидно не верными, приводящими к риску не желаемого старые, закрепленные за данной фазой оценки [123]) или прерванного следа осознания (в цепочках последовательности осознания [249]) 1) имеют значимость, закрепленную предшествовавшим актом прерывания для осознавания или же - 2) совершенно пока новы для жизненного опыта и, соответственно, не имеют смысла, не вызывают никаких мыслей о возможных последствиях.
Во втором случае образ - совершенно нов, не вызывает никаких "эмоций", он ускользает, тем самым, от осмысления, т.к. не подвозбуждает никакие ассоциации, никакие прогнозы, не связан ни с каким отношением. Это - граница перехода ранее не осознаваемого к возможности осознания и приспособления к нему. Однако, в момент прерывания фазы автоматизма для осознания, уже есть распознавание текущей значимости, определяющее текущий целеобразующий эмоциональный контекст восприятия-действия, - есть доминирующая мотивация. Предшествовавшие навыки исследовательского поведения в этом контексте приведут к некоему пробному поведению (в том числе, возможно, бездействию) и результат такого поведения, немедленный или поддающийся связыванию с причиной сознанием, будет оценен и эта значимость закрепится с прерванной фазой так, чтобы или впредь использовать такой вариант или не допустить его.
С данным образом будет закреплена его значимость, отношение к нему, его смысл в данных условиях для данной личности.
Даже при полной депривации, например, при пробуждении после очень глубокого сна (с полным гашением всех активностей бодрствования), текущее состояние распознается рецепторами системы значимости практически сразу (есть ли болезненные повреждения, критические отклонения гомеостаза и т.п.), что установит один из базовых эмоциональных контекстов, определяющий текущую мотивацию даже в условиях полной депривации. В случае человека, он еще не осознает кто он, где и когда он, но уже имеет некое базовое самоощущение, которое может соответствовать практически любому человеку, уточняя его поведение с распознаванием условий обстоятельств.
Базовое самоощущение - акт субъективизации воспринимаемого без определенной фокусировки на значимом признаков внешнего восприятия. Механизмы сознания активированы, но осознания (понимания значимости) внешнего не происходит, хотя есть некоторая активность от рецепции внутреннего самоощущения, которая и является основой системы значимости. И это уже задает эмоциональный контекст восприятия, в котором еще не активированы поведенческие цепочки, связанные с обработкой признаков внешнего, но уже могут активизироваться мыслительные цепочки самонаблюдения.
Основы базового самоощущения (наиболее общие связи значимости в текущем восприятии) формируется очень древними структурами (основы регуляции гомеостаза практически неизменны у всех высших животных), этим базовое самоощущение обезличено не только в рамках рассмотрения людей, но и большого круга смежных видов животных. А в случае нормы гомеостаза, когда нет никаких специфических сигналов отклонений, а отрабатывает лишь распознаватель "все в порядке", который у всех живых существ, обладающих распознавателем такого качества - однотипен (субъектвизирована самая общая часть распознавателей значимости "все в порядке"), то, можно соответственно предположить, что такое базовое самоощущение вообще одинаково для всех организмов, обладающих вообще способностью к субъективизации ощущений.
Только когда животное шевельнется, проявив когти, ногти, особенности лап, рук и т.п. начнется уточнение этого состояния. Мотивация дополнится спецификой, позволяющей отслеживать текущее восприятие-действие (начавшие выполнение цепочки автоматизмов) на соответствие текущей мотивации и значимостей, ранее закрепленных за фазами выполняющихся автоматизмов, при необходимости приводя к волевым усилиям переадаптации.
Все проявления психики для субъекта являются абстракциями, не имеющими материальную основу, а лишь отражающими значимые элементы внешнего и внутреннего мира субъекта. Вспомним свойство абстракций, с пояснения которого начиналась эта статья: “независимо от количества людей и других животных, обладающих материальными механизмами организации психики, независимо от их нахождения в пространстве и времени (в прошлом или будущем), это будет одна на всех абстракция”.
В мире одновременно живут множество различных реализаций одного механизма базового самосознания: с разными начальными генетическими особенностями, приобретающими опыт жизни в разных условиях разного окружения. Кошки, люди, другие высшие животные, которые все имеют один общий принцип соотнесения себя и окружающего с помощью механизмов осознания. Каждый из нас в разное время, в разное настроение и при разных обстоятельствах, несмотря на совершенно разные проявления самосознания, ничем в принципе не различаемся от себя же в любое другое время возраста, ничем, в принципе, не отличаемся от всех других живых существ, имеющих те же механизмы соотнесения. Различия - лишь в их разных проявлениях, соотвественно разным обстоятельсвам, текущим возможностям восприятия и прежниму опыту. Стоит надеть очки - изменились возможности восприятия, но не принцип соотнесения.
Мы как бы одновременно существуем в разумах всех других существ, вот только не способны ощутить непосредственной связи. Мы - разные воплощения, разные реализации в разных условиях - в виде разных существ, живущих одновременно.
То из нашего отношения, что мы передаем другим в виде общих представлений, в этой общей части становится разделяемым и сохраняемым так, что в соотвествующие моменты осознания этого, вообще ничто не различает наши самоощущения.
В статье о великом физике Ричарде Фейнмане приводятся его слова в преддверии смерти:
"Меня это огорчает, но не настолько, насколько это может представляться другим, потому что я чувствую, что рассказал другим достаточно историй и оставил в их разуме достаточную частицу себя. Я чувствую себя так, словно нахожусь везде. Так что, возможно, когда я умру, я не исчезну бесследно!".
Но на самом деле все куда круче: он в своей самосознающей основе уже существует в виде всех других активных организмов, обладающих механизмов самосознания, а его приобретенные особенности могут продолжать быть активными в виде внедренных в культуру, в головы ее представителей идей.
В нашей вселенной очень точно сбалансированы физические константы. Так, что если бы они были чуть другими, то мы бы не возникли. Но мы возникли в одной (или многих) из бесконечного разнообразия вселенных, где стало возможным наше появление и задаемся вопросом: "ну почему же в нашей вселенной все константы именно таковы и с такой большой точностью?". Вот это счастливое для нас положение дел физики и назвали "антропным принципом": мы там, где нам соответствует окружающий мир.
А в психике, можно сказать, есть аналогичный "личностный принцип": наша неповторимая и уникальная личность там, где окружающее оказывается соотвествующим ей. А вне - этой личности не может быть: она будет другой, чтобы соответствовать этому окружению. Но любая личность изначально развивается из того общего, что могло бы привести к появлению данной личности. И если это развивается в теле кошки, то личность никогда не станет человеческой, - она совсем другая, как, возможно, совсем другие "люди" во вселенных, где константы не позволяют образовываться планетам, но зато способно возникать нечто такое, что мы даже вообразить не можем. И такими константами для личности являются генетический код в начальном окружении половой клетки данного вида. А потом уже - окружение во время ее развития в виде особи.
Когда на умирающего смотрит его близкий родственник, можно сказать, что смотрит он сам на себя, из другого тела, развившегося при других обстоятельствах и с несколько отличающимся генетическим кодом. Вот только нет связи на уровне чувств и образов, какая есть между двумя половинками мозга, связанными конечным числом аксонов и имеющим каждая свою часть рецепторов, свою часть эффекторов и свою часть механизмов личности (от рецепторов значимости до механизмов сознания). Есть связь только словами и внешне передаваемыми не словесными сигналами. А если бы была связь как между половинками мозга, то сопереживания и содействия стали бы возможны уже без разобщенности, а в полном единстве. Но когда-нибудь такое станет возможно технически: см. Фасеточный разум.
Человек умрет, но миллиарды его копий, воплощенных в разных условиях, будут продолжать жить, пока еще разобщенно, как-то используя то, что он сумел им передать, если он был не полным паразитом, конечно :)
И нет никакой принципиальной разницы между тем, что одна личность сменяет другую в одном теле, фактически умирая, и тем, что точно такое же происходит в разных телах, когда кто-то умирает на глазах других.
Это все соответствует "личностному принципу" точно так же, как самосознание всего человечества в лице физиков соответствует "антропному принципу". Вопрос: "почему я такой уникальный и ощущаю себя именно в этом уникальном теле?" аналогичен вопросу: "Почему люди осознают себя в этой уникальной по сочетанию свойств вселенной?".
Об этом еще: Непостижимая исключительность бытиЯ и Фасеточный разум.
Об авторе:Статьи на сайте Форнит активно защищаются от безусловной веры в их истинность, и авторитетность автора не должна оказывать влияния на понимание сути. Если читатель затрудняется сам с определением корректности приводимых доводов, то у него есть возможность задать вопросы в обсуждении или в теме на форуме. Про авторство статей >>.
Обнаружен организм с крупнейшим геномом Новокаледонский вид вилочного папоротника Tmesipteris oblanceolata, произрастающий в Новой Каледонии, имеет геном размером 160,45 гигапары, что более чем в 50 раз превышает размер генома человека.