Рецензия на книгу Дубынина В.А. Мозг и его потребности. От питания до признания

Не подвергая сомнению компетенцию В.А.Дубинына в адекватном представлении накопленных и общепринятых в академической нейронауке в настоящее время данных по нейронным системам, что он и преподает, его книга оказывается удобной иллюстрацией этих самых академических представлений. Их и будем сопоставлять с материалами новой монографии об организации мозга (fornit.ru/68715).

Учитывая фразу из книги: “Наука, вся наша современная техника только начали разбираться в мозге, в нейросетях” становится понятно, насколько много еще неточностей и неверностей в представлениях академических нейронаук.

Полный текст книги доступен по ссылке:  dubynin.zip

Цитаты из книги – коричневые.

Группы безусловных рефлексов, о которых в начале ХХ века писал Иван Петрович Павлов, и то, что в психологии относят к области «бессознательного», – все это в значительной степени пересекается со сферой биологических потребностей.

Здесь два устаревших понятия: 

1. Хотя да, многие психологи, но не все, относят к бессознательному все то, что не осознается, например, рост волос. Даже если ограничить рамки только рефлексами, то это неверно, потому что бессознательное относится только к психике, это – вполне определенная функциональность психики: fornit.ru/art6.

2. Далеко не все рефлексы относятся к мотивационной системе, основанной на гомеостате (fornit.ru/68071).

очень важно почувствовать, какие потребности именно для вас конкретно наиболее значимы – ведь как раз они и будут создавать тот «драйв», который позволяет достичь высот в избранной профессии, проявить и раскрыть личную одаренность.

Основы мотивации – потребность в поддержании жизненных параметров в норме (fornit.ru/vak3) и эти основы одинаковы для всех особей данного вида, это стоит иметь в виду. На уровне психики возникает новый уровень мотивации, основанный на значимостях (fornit.ru/66643) и формирует систему целевой мотивации (fornit.ru/67888, fornit.ru/68845), осознавать которую невозможно. В цитате имеется в виду совершенно иное – личный интерес – как следствие доминанты нерешенной проблемы (гештальт: fornit.ru/68503), что не относится к мотивации и “драйву”.

Он (автор) не подразумевает доминирующее значение биологического в конкретном поведении конкретного человека. На то нам и даны способности мышления и сознания, чтобы сказать «нет» поведенческим программам, генерируемым чрезмерно активными по той или иной причине центрами биологических потребностей.

Но вся психика, в том числе альтернативные базовой мотивации решения, строится на “биологическом” – строится на базовых стилях поведения, которые являются наиболее общим контекстом. Не бывает ничего в психике в отрыве от этого, никакая произвольность, никакие решения. Даже если мы решаем умереть, спасая очень значимого человека, в норме это происходит в определенном базом контексте. Даже в случае произвольной подмены такого контекста (например, мы вообразили, что счастливы пожертвовать собой и более нас ничто заботит), то произвольно активированное состояние – всегда один из имеющихся базовых контекстов.

Павел Васильевич Симонов выдающийся ученый, мыслитель, создатель собственной научной школы, он предложил классификацию потребностей, которая актуальна и сейчас и на которую во многом опирается данная книга.

Это ничем не обоснованная концепция не зря подвергалась мощной критике (fornit.ru/1430) и сегодня полностью несостоятельна. Сегодня можно констатировать, что это была одна из первых попыток популистского хайпа.

Игорь Петрович Ашмарин. Именно он привлек меня к изучению медиаторных основ потребностей

Нейромедиаторная регуляция является не основой потребностей, а наиболее первым и примитивным механизмом разделения базовых стилей поведения (поведенческих контекстов). Тут попутаны причины и следствия. Сначала активация базового контекста, потом формируется определенный баланс нейромедиаторов. Отсюда пошло использование определенных нейромедиаторов в синапсах, что позволяет выделять актуальные области зон мозга для соответствия нужному стилю поведения.

10 глав, посвященных конкретным потребностям. Все начинается с относительно простой, но очень актуальной истории о центрах голода. Затем – любопытство и страх, половое и родительское поведение.

А как насчет того, что жажда является более приоритетным состоянием по сравнению с голодом, а удушье – еще более приоритетным состоянием? Так что “все начинается” не с голода.

В первом приближении мозг с компьютером можно сопоставить на уровне глобальных функциональных блоков. ... Компьютерному блоку питания в нашем мозге соответствуют центры сна и бодрствования. И хотя блок питания не очень сложный, но, если он сломается, компьютер работать не будет. Человек же при повреждении этого очень небольшого по объему центра впадает в коматозное состояние.

Ценрты сна и бодрствования имеют вовсе не энергетическую функциональность, а вполне адаптационную. Но так и кажется, что днем мы энергичны, а ночью как бы обесточены. 

Если копнуть чуть глубже, мы видим, что компьютер состоит из микрочипов, а мозг – из нейронов и расположенных между ними вспомогательных (глиальных) клеток. Нейроны (нервные клетки) и микрочипы – это примерно один уровень организации.

К сожалению, нейробиологи имеют очень смутное представление о схемотехнике, что мешает им понимать сути взаимосвязей механизмов мозга. Нейроны, скорее, можно было бы сопоставить с отдельными транзисторами, но не функционально, а именно как уровни организации. Для нейробиологов важна все в нейроне: и сложное клеточное строение, и метаболизм и множество взаимодействий с соседями, альтернативными синаптическим, в общем – все кажется важным. Но для функциональности как схемотехническое устройство нейрон имеет очень простой механизм (fornit.ru/6449) и эта простота нейробиологам кажется вульгарно одиозной.

нейроны образуют цепи, или сети, по которым передается информация.

Здесь используется кибернетический термин “информация”, который не следует применять при описании адаптивных функций мозга и, особенно, психики, вот почему: fornit.ru/69264.

Наша память, эмоции, то, что мы воспринимаем во внешней среде, то, что направляется к мышцам и внутренним органам, – все это имеет форму распространения электрических импульсов по нервным сетям.

Это – верное отвлечение от способа природной реализации. Да, в мозге главное – передача сигнала от предыдущих распознавателей своих профилей активности – последующим. Это – электросхема, сотворенная биохимическими средствами. И единственный путь понимания такого функционирования – это хорошие знания схемотехнических принципов (fornit.ru/68802).

Глутаминовая кислота, или глутамат, одновременно известна как вкусовая добавка.

Кислота – одно, а ее соль (глутамат) – другое соединение.

Хорошо работающий мозг – это не мозг, который активировал все клетки, а мозг, который активировал правильные клетки. Тормозить шумящие нейроны – очень важная задача, и ГАМК эту задачу решает.

Торможение нужно не для подавления шума, а для выделения актуального в процессах. В норме в нейросети нет никакого такого шума, все нейроны активируются согласно их специализации. Далее будет попытка привлечь “шумы” в качестве генератора случайного.

медиаторы второго уровня – медиаторы, которые отвечают за эмоции, мотивации и потребности. Эти медиаторы прежде всего генерируют позитивные эмоциональные переживания в те моменты, когда человеку удается – с точки зрения нашей биологии – совершить что-то хорошее.

Медиаторы ничего не генерируют, а лишь обеспечивают определенную избирательность активаций. 

Иногда нейрон сравнивают с чипом компьютера, причем весьма сложным, потому что на нервной клетке в среднем сходится около 3000–5000 синапсов. Каждый нейрон одновременно получает информацию по нескольким тысячам каналов. Причем часть этих каналов – возбуждающие, часть – тормозные, и нейрон принимает решение о том, проводить сигнал дальше или не проводить.

В чипе обрабатываются входные сигналы и на выходе образуется результат функции чипа. У нейрона единственная функция – активироваться или нет при превышении потенциала на входе выше порога срабатывания, т.е. входной сигнал нейрона – единый потенциал. Функцию нейрона может выполнить один транзистор, и не имеет значения сколько сигналов будет подведено на его вход, где они просто суммируются.

наше сознание (центры коры больших полушарий)

Многие ученые (в том числе К.Анохин) локализуют структуры с функциями осознания таким образом, у них есть какие-то свои резоны, но они вообще не в курсе, как и за счет чего организуется осознание. Они считают, что после лоботомии сознание сохраняется, потому что пациенты проявляют привычные, разумные реакции. На самом деле это именно стереотипы, неосознаваемые автоматизмы. Никакой произвольности как альтернативы привычному, такой человек показать не в состоянии. У него так же отсутствуют субъективные переживания, это – автомат.

Существование закрытых от сознания «компьютеров» связано с тем, что соответствующие блоки мозга отвечают за нечто столь важное, что сознанию туда нельзя влезать, иначе можно наломать дров.

Это неверное предположение. Например, мы можем осознанно совершить самоубийство. Осознается то, что в ходе эволюционного усложнения может обновлять общую информационную картину (fornit.ru/68540).

наш мозг сравнивают не просто с компьютером, а с шумящим компьютером. Мозг должен «шуметь». Он должен генерировать в определенной степени стохастическое, случайное поведение. Это эволюционно выгодно.

Это неверное представление. Никакой такой случайности не используется для реализации произвольности. Произвольность – не случайность, не сумасбродство, а “осознанная необходимость”, она реализуется совершенно иными принципами (fornit.ru/68364).

Если бы заяц всегда убегал от лисы предсказуемо, то такого зайца быстро бы поймали и съели. Важна именно непредсказуемость, нужно, чтобы заяц бежал иногда вправо, иногда влево.

Трасса зайца – не результат случайного шума, а нарабатывается как опыт. Он учится быть все более непредсказуемым. То же делают бойцы. Чем более опытный боец, тем более он непредсказуем для соперника. Концепция шума в нейросети – это недопустимое упрощение, которое при внимательном рассмотрении порождает много лишних сложностей, ведь шум нужно включать и отключать, чтобы не юлить вне опасности и т.д. Наработка жизненного опыта организуется очень выверенно и логично.

Мозжечок отвечает не за все группы движений, а за автоматизированные движения. За движения, которые мы вначале не умели четко и эффективно реализовать, они были для нас новыми, но потом мы их повторяли, повторяли – и выучили. Именно на уровне мозжечка происходит запоминание двигательных программ, их автоматизация. При повторах движений нейроны мозжечка запоминают, как эти движения качественно, быстро выполнять. А пока мозжечок не запомнил, движениями в основном управляет кора больших полушарий.

Мозжечок отвечает не само движение, а все то, что дополнительно обеспечивает его энергичность, достигающую цели и дополнительные действия, обеспечивающие координацию. Сами последовательности действий задаются произвольно в виде связанных цепочек действия, целевое достижение которых является сигналом для начала следующего действия. Эти цепочки действий сохраняются в виде правил в эпизодической памяти (fornit.ru/67560). Причем это могут быть цепочки не только моторных, но и ментальных действий (правила мышления: fornit.ru/68047).

Вы должны смотреть, как берете предмет, какие манипуляции совершаете. Но если вы повторите эти движения сто или тысячу раз, то возникнет двигательный автоматизм.

Двигательный автоматизм, в отличие от безусловного рефлекса, может быть создан за один раз за счет реверберации стимула, которые его запускает на время образования связей. Этот автоматизм затем может уточняться и корректироваться, дополняться новыми действиями или, наоборот, действия в цепочке могут исключаться, причем это зависит от условий.

Это значит, что уже не кора больших полушарий управляет движениями руки, а мозжечок. Мозжечок водит пальцами, а кора больших полушарий в это время, например, слушает учителя, старается понять, что он рассказывает.

Это – неверно. Автоматизм не храниться в мозжечке, а им лишь уточняется и сопровождается другими необходимыми для достижения цели (fornit.ru/23500) действиями. Без мозжечка так же будут нарабатываться автоматизмы (fornit.ru/69078), что сильно затормаживает процесс за счет того, что координация начинает осуществляться косвенно.

После травмы мозжечка приходится произвольным усилием воли поддерживать равновесие, сгибать и разгибать ноги во время ходьбы и т. п.

Автоматизм сохраняется, а вот поддержки уже нет, так что, начав движение, приходится поддерживать его произвольно. Поиск подходящего действия в новых условиях – то, чем занимаются процессы осознания, может занимать немало времени, но найденное решение сохраняется независимо от того есть мозжечок или нет и сразу оказывается готом, уже без процессов поиска и проверки результата.

Таламус нужен, так как кора больших полушарий не может одновременно видеть, слышать, осязать, обонять, а еще вспоминать вчерашний день и еще переживать эмоции, связанные с прошлым августом…

Ассоциативные зоны теменной коры могут, а вот префронтальная, где сосредотачивается единственный канал осознанного внимания – не может. Хотя таламус и выполняет роль предварительного арбитра актуальных стимулов, но в этот процесс в развитием адаптивных механизмов включается все большее число игроков, таких как механизмы ориентировочного рефлекса (fornit.ru/69461) и активация наиболее актуального ментальной произвольностью. Ведь благодаря ассоциативной теменной коре мы одновременно видим, слышим, осязаем. В результате образуется один уникальный образ восприятия, из которого может быть выделены составляющие. Но и в ассоциативной коре могут одновременно активироваться несколько таких целостных образов, например, несколько человек нам говорят что-то, и вот тогда возникает необходимость выбора наиболее актуального в данный момент.

у нас с вами в ассоциативной теменной коре находятся еще и центры речи, центры мышления. Получается, что этой зоной мы думаем.

Неверное предположение, возникающее оттого, что н е определено, что значит “думать”. Даже при осознании наиболее актуального образа мы можем не дойти до уровня мышления, но будем осознанно переживать это. Субъективные переживания используют уникальные образы восприятия ассоциативной коры, но сам процесс идет за счет обновление общей информационной картины и это происходит в префронтальной лобной коре каждого полушария.

За наше поведение, за выбор программы, принятие решения отвечает ассоциативная лобная кора.

Это далеко не всегда так. У нас нарабатывается множество автоматизмов, которые выполняются без осознания. На первом уровне функционала осознания эти автоматизмы лишь проверяются на возможность неприемлемости в данной ситуации, и если нет тревожных сигналов – они запускаются так же быстро как рефлексы.

Поэтому именно в лобную ассоциативную кору приходит информация о потребностях.

Не только. Данные о выходе жизненный параметров из нормы строит наиболее базовые поведенческие контексты, которые определяют, какие рефлексы на уровне теменной ассоциативной зоны могут запускаться и конкретный стимул в этом контексте запускает такие рефлексы, если только на это случае нет заготовленного автоматизма (более эволюционно поздние реакции подавляют все предыдущие для данного контекста). Но только на уровне лобной коры эти данные могут осознаваться как наиболее актуальные образы, если только их актуальность конкурентно превысит остальные.

Гипоталамус посылает сигнал прежде всего в ассоциативную лобную кору. Например: «Хочу есть», или «Хочу размножаться», или «Мне страшно, может быть, пора убегать?»

Лобной коры может и не быть, а организм будет отрабатывать потребности, в том числе самыми сложными автоматизмами.

Ассоциативная лобная кора, приняв информацию о потребностях, обращается к центрам памяти, к индивидуальному опыту и к ассоциативной теменной коре с вопросом: «Что важного творится в окружающем мире?» Получив эти три информационных потока, ассоциативная лобная кора принимает решение о запуске поведения.

Все намного интереснее на самом деле. Процесс осознания наиболее актуального (fornit.ru/68516) имеет (условно) четыре эволюционно усложняющихся уровня обработки и совершенно иной формат взаимодействия с другими зонами мозга (fornit.ru/67865).

Так устроено, что, когда человеку удается удовлетворить ту или иную потребность, он испытывает положительные эмоции. А если не удается, то отрицательные.

Все совершенно иначе. Как только достигнута цель и стало возможным восстановить какой-то нарушенный жизненный параметр, начинается позитив, который и поддерживает продолжение удовлетворения потребности. После удовлетворения уже нет того позитива, он резко сходит на нет. Негатив в наиболее базовом аспекте возникает не потому, что не удалось реализовать потребность, а потому что есть сигнал выхода жизненного параметра из нормы.

Неудача – это уже работа психики по оценке эффективности целевых действий (fornit.ru/67888).

На этом я заканчиваю обсуждение книги В.А.Дубынина. Чем сложнее описание, тем больше предположения оказываются более туманными и неверными... Сказано было уже достаточно чтобы увидеть, насколько академические нейронаучные представления не догоняют современное понимания системы индивидуальной адаптивности.