Раздел «Тема 10. Произвольность»
Модель произвольной адаптивности МВАПДоступ для всех
Темактика: Лекторий для «Модель произвольной адаптивности МВАП»
Лекторий школы «Модель произвольной адаптивности МВАП»
Тема 10. Произвольность
В этой теме мы постараемся выявить наиболее полную (из существующих данных исследований) функциональность “зеркальных нейронов”, что позволит отказаться от этого явно поспешного названия, хотя они “отражающие” в смысле отражения свойств наблюдаемого.
Ранее были рассмотрены функции первичных, вторичных и третичных зон задней и теменной областей мозга, включая распознаватели системы гомеостатической значимости. Говоря о рефлексах с участием детекторов нового, мы затрагивает другую функциональную половину мозга – лобные доли. Здесь тоже есть первичные, вторичные и третичные зоны, но они имеют эффекторную направленность (что это значит будет вскоре ясно) и в этой ипостаси они во многом оказываются отражением функциональности задней половины (с теменной зоной), но в ее отражательном, более абстрактном качестве моделей понимания (пока не нужно напрягаться в попытке понять, что это, просто задаю такой предварительный контекст).
Ознакомимся с наиболее важными данными фактических исследований лобных долей.
Подражательные реакции хорошо наблюдать у собак потому, что у них короткие периоды развития и легко проследить становление подражательных реакций: , , , . В этих роликах можно заместить, что у заинтересованной собаки появляется какое-то желание что-то сделать и в этом контексте она наблюдает как этого достигает другой. Получается пример достижения цели еще до того, как собака сама попробует так действовать.
Учитывая эти наглядные примеры, дополним картину фактами исследований, связанными с этими явлениями.
Передняя центральная извилина является «представительством» первичной двигательной зоны со строго определенной проекцией участков тела ... выполняет очень важную в функциональном отношении роль. Она является центром произвольных движений.
Однако, мы будем различать “произвольность” рефлексов и даже автоматизмов от произвольности изменения программ привычных действия на новые в новых ситуациях.
Первичны и вторичные зоны моторной коры формируются достаточно рано и участвуют в схемах непосредственных запусков безусловных и условных рефлексов и их сколь угодно длинные последовательностей (цепочек действий). Во вторичные вмешиваются координирующие программы мозжечка. Это – зона сложных программ действий, в том числе речевых, с учетом того, что должно обеспечивать выполнения главного действия (координацию вспомогательными действиями). Для этого сюда приходят сигналы рецепторов контроля действия от мышечных, суставных, кожных рецепторов и рецепторы распознавателей координированности действия мозжечка.
Роль третичных зон лобной коры:
Основным отличием здесь является тот факт, что если во втором, афферентном, блоке мозга процессы идут от первичных к вторичным и третичным зонам, то в третьем, эфферентном, блоке процессы идут в нисходящем направлении, начинаясь в наиболее высоких — третичных и вторичных — зонах, где формируются двигательные планы и программы, переходя затем к аппаратам первичной двигательной зоны, которая посылает подготовленные двигательные импульсы на периферию.
... разделы мозга, относящиеся к третичным зонам коры, играют решающую роль в формировании намерений и программ, в регуляции и контроле наиболее сложных форм поведения человека.
... Решающее значение имеет тот факт, что лобные доли мозга—и особенно их медиальные и базальные отделы — обладают мощными пучками восходящих и нисходящих связей с ретикулярной формацией. Эти области новой коры получают импульсы от систем первого функционального блока, «заряжаясь» от него, в то же время они оказывают интенсивное модулирующее влияние на образования ретикулярной формации, придавая ее активирующим импульсам дифференцированный характер и приводя их в соответствие с теми динамическими схемами поведения, которые формируются непосредственно в лобной коре мозга. ... Активирующее и тормозящее (модулирующее) влияние лобных долей на аппараты первого блока доказано многочисленными электрофизиологическими экспериментами.
префронтальные отделы коры мозга являются третичными образованиями мозговой коры, теснейшим образом связанными почти со всеми основными зонами коры головного мозга. В отличие от третичных зон задних отделов мозга третичные отделы лобных долей фактически надстроены над всеми отделами мозговой коры, выполняя, таким образом, гораздо более универсальную функцию общей регуляции поведения.
... Как известно, исследования последних десятилетий убедительно показали, что схема рефлекторной дуги не в состоянии адекватно объяснить все существенное в строении поведения и что она должна быть заменена схемой рефлекторного кольца, или рефлекторного круга, в которой наряду с восприятием и анализом сигналов внешней среды и реакцией на них учитывается и то обратное влияние, которое оказывает эффект действия на мозг животного. Механизм обратной связи, или обратной афферентации, как существенное звено всякого организованного действия явился объектом пристального внимания целого ряда исследователей (П. К.Анохин, 1935, 1971; Н.А.Бернштейн, 1935, 1957, 1966; Миллер, Прибрам, Галантер, 1960). П. К. Анохин, назвавший этот механизм акцептором действия, указывает, что наличие его является обязательным условием любого организованного действия. ... животное без лобных долей мозга оказывается не в состоянии обнаруживать и исправлять допускаемые ошибки.
... префронтальные отделы мозговой коры созревают на поздних этапах онтогенеза (в 4 — 8-летнем возрасте).
....у ребенка 2—3 лет— регуляция произвольных двигательных реакций соответственно речевым инструкциям оказывается недостаточной. Он не может управлять движением в полном соответствии с указаниями другого лица и еще не в состоянии полностью подчинить движения собственным речевым командам. К 3—4 годам ребенок осваивает речевые навыки и сам произносит «надо» или «не надо» делать движения. Эти речевые отчеты помогают ему в регуляции действий. Афферентная импульсация, идущая от речевой мускулатуры, служит важным ориентиром, дополняющим проприоцептивные сигналы от работающих мышц. Речевые самоотчеты помогают осмысливать и направлять движения. Постепенно простые речевые реакции усложняются и образуют сложную систему саморегуляции. Внешняя речь ребенка (произносимые им слова) сначала заменяется шепотом, а затем переходит во внутреннюю речь.
Эффекты поражения лобных долей:
Поражение лобных долей мозга у человека приводит к нарушению лишь сложных, вызываемых с помощью речи форм активации, составляющих психофизиологическую основу произвольного внимания.
Элементарные формы ориентировочного рефлекса (или непроизвольного внимания) не только сохранены, но нередко даже патологически усилены.
... Например, если больному предложить зажечь свечу, он успешно зажигает спичку, но вместо того чтобы поднести ее к свече, которую держит в руке, берет свечу в рот и начинает «раскуривать» ее, как папиросу. Новое и относительно мало упроченное действие заменяется, таким образом, хорошо упроченным стереотипом.
... Больные с поражениями лобных долей хорошо копируют действия врача, повторяя, например, движения его руки и пр. Однако если им предъявить речевую инструкцию, то они затрудняются ее выполнить. Характерным является то, что попытка использовать собственную речь в качестве регулятора поведения не компенсирует дефект: больной правильно повторяет инструкцию, но нужных действий не производит. Такой переход на элементарный уровень непосредственных эхопраксических реакций является типичным симптомом распада произвольных движений у больных с массивными поражениями лобных долей мозга. При массивном поражении лобных долей разрушается механизм, ответственный за формирование программы действия. В самом простом варианте - это замена заданной программы инертным стереотипом.
... Больные не способны создавать прочные мотивы запоминания и поддерживать активное напряжение, необходимое для произвольного запоминания.
... У больных нарушается интеллектуальная деятельность, начиная от наиболее простых и наглядных ее форм и кончая сложными видами отвлеченной дискурсивной деятельности. Эти симптомы ярко проявляются при пересказе больными достаточно сложной сюжетной картинки. Они не способны сопоставить детали картинки друг с другом, затем выдвинуть некоторую гипотезу и сверить ее с реальным содержанием картинки.
... Сразу после разрушения коры лобного полюса больные становятся апатичными, лицо принимает характер маски, у некоторых отмечают мутизм или акинезию (скованность, отсутствие движений) ... наблюдаются стертость эмоций.
В книге С. Блейксли, Д. Хокинс Об интеллекте на основе сопоставления множества мнений ведущих психофизиологов, высказывается следующее:
Головной мозг, особенно если он достаточно большой, разделяет кору головного мозга на переднюю и заднюю часть, антериорнуюи пастериорную. Их разделяет извилина, которую называют центральной бороздой. Заднюю часть коры головного мозга образуют зоны сенсорного восприятия, получающие входные сигналы от органов зрения, слуха и осязания. Передняя часть коры головного мозга включает зоны, осуществляющие мышление и планирование высокого уровня сложности. Сюда также входит моторная зона коры головного мозга, отвечающая за контроль над мышцами, т. е. за непосредственное поведение.
В процессе эволюции кора головного мозга (особенно ее передняя часть) у людей и приматов увеличилась. По сравнению с другими приматами и ранними гоминидами14 у нас непропорционально большой лоб, основное назначение которого – служить вместилищем для очень большой передней части коры головного мозга. Но одного этого факта недостаточно, чтобы объяснить улучшение наших моторных способностей по сравнению с другими живыми существами. Способность человека осуществлять сложнейшие движения связана с тем, что моторная зона коры головного мозга у homo sapience имеет намного больше связей с мышцами тела, чем у других млекопитающих. Поведение большинства животных генерирует «старый» мозг. А у человека передняя часть неокортекса узурпировала большую часть моторного контроля. Если вы повредите моторную зону коры головного мозга крысы, она не почувствует существенных неудобств. Если вы повредите моторную зону коры головного мозга человека, он будет парализован.
Итак, от самых первых безусловных рефлексов запуск эффекторных программ формируется в области первичной моторной коры лобных отделов, воздействуя на мотонейроны спинного мозга (управляющие мышцами), образуя наиболее общие, до гомеостатической регуляции ответные реакции.
Распознаватели зон восприятия отражаются своими связями с первичной лобной корой. Во вторичных зонах восприятия связи образуются уже с учетом гомеостатических контекстов значимости. И, наконец, условные рефлексы, образованные разными видами каналов восприятия, со сложными программами действий, отражаются в моторной коре, дополняясь всем, что должно эти действия обеспечивать (координировать), и это дополнительная поддержка формируется вместе с возникновением основной реакции – как обеспечение конечного результата сгибателей-разгибателей для выполнения действия и корректирующие равновесие дополнительные мышечные усилия. Изначально множество таких коррекций формируется как “рефлексы” мозжечка.
Мозжечок с самого раннего возраста занимается компенсацией положения тела при выполнении действий и для этого он проходит период обучения, когда ребенок, например, старается не падать и добивается желаемого. Для этого в мозжечке используются датчики положения тела вестибулярного аппарата (лабиринтные, или установочные рефлексы, вследствие которого правильное положение в пространстве занимает сначала голова, а затем все тело, а так же рефлексы положения тела в пространстве, зависящие от правильного распределения тонуса мышц и суставов), датчики состояния мышц (так называемые афферентные или рецепторные сигналы), что приводится в соответствии с проекциями органов тела, представленных в моторной коре – все то, что используется рефлексами для запуска реагирования (т.е. эффекторные распознаватели актуальности запуска моторной реакции).
Первоначально мозжечок оказывает тормозное воздействие на моторные программы. На последние и воздействуют выходные (эфферентные) сигналы мозжечка так, чтобы согласовывать это воздействие с ответами рецептором положения мышцы. Т.е. ранее описываемая цепочка последовательности мышечного действия из нескольких последовательных звеньев, которые срабатывают поочередно в зависимости от сигналов результата сокращения мышцы предыдущим звеном, как раз координируется мозжечком. Вот эти тормозные связи могут оказываться задействованы во сне, когда блокируются мышечные реакции от сновидений.
Как именно образуются такие связи ответных компенсационных действий мозжечка схемотехнически, данных недостаточно, но описанное вполне позволяет представить себе возможные варианты реализации. Мозжечок параллельно получает сигналы рецепторов и по ним может судить о том, насколько достигнута цель управляющей реакции, образуя отрицательную обратную связь, компенсирующую отклонения.
Особенность этих реакций в том, что они обеспечивают компенсаторную поддержку всем уровням моторного реагирования, от самых простых рефлексов, до самых сложных, произвольных. Если мы хотим коснуться пальца носа, не пользуясь сигналами зрения, закрыв глаза, то точность этого произвольного действия обеспечивается структурами мозжечка, где уже определено, что конечная цель движения руки с вытянутым пальцем должна сопровождаться определенным напряжением определенных мышц (соотношением тонусов сгибателей и разгибателей), а если цель дотронутся до подбородка, то – тоже самое, но немного меньше тонуса мышц вертикального удержания руки.
И тут встает вопрос: откуда мозжечок знает про цели? Как он вообще способен на уровне рефлексов организовывать целенаправленную координацию? Что задает направление коррекции, например, поддержания равновесия? Ну уровне рефлексов такого ответа нет. Но на уровне обучения с учителем – есть: Конечную цель задает учитель в период формирования лобных долей, в период доверчивого обучения. И, как уже говорилось, заставляют следовать целям учителя безусловные рефлексы, такие как подражание улыбке и т.п. Этот механизм формирует, с одной стороны, восприятие того, что демонстрирует учитель, а в моторной коре – уже имеющиеся собственные реакции, которыми можно воспользоваться как элементами выполнения целей учителя.
У мозжечка просто нет никакой другой возможности иметь направление формирования его координирующих функций, кроме как использовать те же самые рефлексы подражания, чтобы получить вектор цели, которую нужно достичь, обеспечивая нужные коррекции до тех пор, пока цель не будет достигнута. И когда родители всячески побуждают, фактически заставляют, ребенка учиться сохранять равновесие, то рано или поздно такая цель выделяется рефлексами, заставляющим подражать, и тогда мозжечок получает возможность использовать сигналы вестибулярного аппарата и сигналы состояния мышечно-суставного тракта так, чтобы направлять усилия (на основе уже имеющихся у него модулирующих воздействий) всего, что обеспечивает равновесие, до окончательного достижения цели.
Компенсаторные функции мозжечка точно в таком же смысле затрагивают не только мышечные, а почти все внутренние регуляции организма: сердечно-сосудистой деятельности, дыхания, тонуса гладкой мускулатуры, перераспределение тонуса между симпатической и парасимпатической системами.
Любая такая координация или поддержание тонуса выражаются в дозированном тормозном влиянии на активирующие команды или тормозным влиянием на тормозящие команды, которые без этого бы заставляли мышцы и органы сразу врубать режим конечного, целевого действия.
Как именно организуются механизмы координации в мозжечке, как они используют механизм подражательного эффекта, указывающего на цель реагирования? Схемотехнику можно прикинуть самим, а можно подсмотреть природную реализацию, но нет сомнения, что сигнал направления компенсаторных воздействий от рефлексов подражания у мозжечка есть потому, что повторюсь, никаких других способов определить какие именно цели поддерживать у мозжечка нет.
Хотя описанная функциональность мозжечка чрезвычайно важна, она не представляется системной и могла бы быть организована более логичным образом Мозжечок реализует достаточно хорошо алгоритмируемую функцию, и его возможно реализовать с помощью универсального модуля, что и было проделано. Поэтому мы сейчас не будем слишком глубоко обращать на мозжечок внимание при рассмотрении основных принципиальных механизмов. Его функциональнсть рассматривалась только для того, чтобы лучше представить общую картину и то, какую роль выполняют механизмы, обеспечивающие подражание.
Постепенно целеуказание учителя заменяется собственной произвольностью выбора цели, начиная с периода инициативы после периода доверчивого обучения. Об этом, о процессе и последствиях этого много говорилось в статьях на сайте. Т.е. постепенно возникает и развивается собственная возможность выбора целей, что и является основой субъективной произвольности.
Это означает, что с какого-то периода развития лобных долей формируются механизмы самообучения (целевой инициативы) по совершенно новому (в сравнении с механизмом условных рефлексов) на основе того, чтобы сформировано под воздействием учителя в период доверчивого обучения. Префронтальные отделы мозговой коры созревают на поздних этапах онтогенеза(в 4 – 8 -летнем возрасте). Темп роста площади лобных областей мозга резко повышается к 3,5 – 4 годам (в этот же период отмечается и существенный рост линейных размеров клеток, входящих в состав префронтальных отделов коры); второй скачок приходится на возраст 7 – 8 лет.
О том, что такое цель подробнее
До этого момента во всех схемах ответных реакций не говорилось об их цели потому, что это было условное абстрактное понятие для обозначения конечного результата реагирования, который никак ничем не оценивался кроме последствий для жизненных параметров организма. А отклик этих параметров – очень запаздывающий и подчас не адекватный реальному положению дел процесс, помните гистерезис после жадного утоления жажды и т.п. примеров.
Речь идет о субъективной цели реагирования, которая обеспечивается не только мозжечком, но и многими другими механизмами субъективной произвольности, цели, уже определенной до запуска реакции (тут стоит вспомнить про непонятки исследователей о том, что целевая активность возникает задолго до ее осознания после экспериментов Либета).
При этом уже было определено, что для мозжечковых компенсаторных реакций такая цель есть: и это не активность конечного звена цепочки реагирования, для получения которой было бы достаточно заблокировать тормозные входы всех звеньев цепочки и еще запустить начальное звено чтобы получить конечный результат.
Цель в уже сформированных реакциях определена распознавателем намерения совершить (моторными нейронами) действие, отражающее возможность запуска уже имеющихся элементов действий для достижения цели. А если нужных цепочек реагирования пока нет, но есть те, из которых можно было бы составить нужную последовательность действий, цель указывается или учителем, или собственной системой целеуказания так, что остается только активировать подходящие элементы, составляющие общую реакцию, чтобы достичь цели и затем, в случае успеха, закрепить это как новый вариант реагирования. И после образования новой реакции становятся не нужны все промежуточные механизмы выбора, реакция реализуется самостоятельно без вовлечения лобных долей, т.е. без подключения их гиппокампом. В таких случаях исследователи говорят о том, что “память” в гиппокампе как бы переходит в “память” поведенческой реакции (т.е. какая-то память переходит в структуры коры из гиппокампа): “Получается, что память кодируется параллельно и в гиппокампе, и в коре большого мозга. Со временем, баланс смещается в сторону клеток коры – сигнал становится сильнее, а в гиппокампе слабее”. Хорошо, что на наших занятиях избегаются вот такие туманные и некорректные формулировки, хотя хватает и своих трудностей :)
Понятно, что никакая такая память (в том числе доступная для субъективного вспоминания) на самом деле никуда не переходит, а просто вначале процессы выработки новой реакции использовали подключение гиппокампа при ориентировочной реакции к префронтальной лобной коре, а с появлением привычного реагирования возникший автоматизм уже обходятся без этого.
С целеобразованием связан и предполагаемый результат действия в его значимости для параметров гомеостаза (источник). И как следствие возникает возможность прогноза ожидаемого.
Итак, возможные цели при реагировании уже должны быть известны и понятны, и они определены отзеркаливанием опыта учителя или собственного опыта в качестве самоучителя в виде тех самых “зеркальных нейронов” на стороне третичной лобной коры, и у них более широкая функциональность распознавания, чем просто цели реагирования.
Для пользы понимания аккуратно и осторожно проследим все - с самого начала формирования таких нейронов в онтогенезе организма, а для этого нужно вспомнить как возникало имитационное поведение. Дальнейшее пояснение может оказаться слишком запутанным, но потом все должно проясниться и можно будет опять пройти запутанные места для ясности, так что без паники преодолеваем это место.
В теме 8 “обучение с учителем” в подразделе “Модель механизма подражания” рассматривалась схема рефлексов подражания с участием эффекторной области лобной коры с участием контекста гомеостатической значимости:
“Такие образы составляют не только признаки восприятия в контексте значимости подражательной деятельности. Они должны включать в себя и распознанные программы действий: каждый образ фрагмент – со своей реакцией...
Такой контекст запускается необходимостью что-то совершать для компенсации гомеостатического разбаланса (учимся клевать корм, когда голодны или прятаться от опасности и т.п.), когда в восприятии возникают признаки, уже связанные с опасностью или не понимаемые, но поведение учителя вызывает состояние опасности.
Получается, что контекст подражания возникает при активации других контекстов, требующих каких-то действий, но без наличия уже готовой реакции на этот случай. А это значит, срабатывание детекторов нового в данном контексте (возможно, в наиболее примитивном варианте их реализации) и активацию ориентировочной реакции. Она и вызывает установление контекста обучения новым действиям и уже имеющиеся средства сужения области восприятия только значимым объектом.
Если рядом есть более опытная особь к которой имеется доверие (родитель или свой из стаи), то внимание удерживает и образ, отражающий ее поведение в каждые моменты ее действий до конечного результата пропадания вызывавших необходимость действий признаков (зерно склевано, от опасности спрятались).
Здесь нет осознания законченности, как нет и осознания необходимости подражать. Есть контекст нового после контекста необходимости удовлетворения какой-то потребности (или без него, а просто – факт необычного поведения свояка, вызывающего рефлекс имитации).
Активность этого образа вызывает подготовку связей (рост дендритов, если их еще там нет). Это – условная причина.
Следом оказывается активным и специализированный распознаватель запуска действий, схожий с тем, что есть у учителя, и это – самый важный и интересный момент. Это – элемент будущей собственной модели понимания, отражения реальности”.
Необходимость что-то совершать это – неосознаваемая цель, то, что учитывается мозжечком для координации действий достижения этой цели при запуске реакции. При формировании реакции в контексте детекторов нового цель определяется контекстом системы значимости. После формирования реакции цель остается как зафиксированный образ той позитивной значимости, зачем нужна эта реакция.
Реакция сможет сформироваться, если уже были подготовлены все промежуточные программы действий у которых есть распознаватель их запуска, и есть контекст, выделяющий то в восприятии, что относится к условиям данного состояния организма (контекста значимости), т.е. то в восприятии, что ранее получило зеркальное соответствие типа: моя реакция – видимые признаки чужой реакции, начиная с таких ранних безусловно-рефлекторных подражаний как улыбка в ответ на улыбку.
Для формирования реакции остается в ответ на более сложные, но пока не освоенные чужие действия, в своем контексте необходимости таких действий, активировать те свои реакции, которые отражают реакции чужого. Не обязательно живого учителя, а вообще отражающие любые воспринимаемые явления в логике “причина-следствие”, где объективные действия причины на следствия всегда имеют уже имеющиеся свои возможности действовать таким же образом.
Это, возможно слишком накрученная по сложности фраза, показывающая этиологию целенаправленности сначала без участия сознания, на рефлекторном уровне, но уже с использованием детекторов нового. Предположение схемотехники таких последовательностей не представляет сложности, но при этом нужно ориентироваться на достаточно простой механизм такой реализации.
А теперь – следите за руками.
На самом деле мы описали нейронные основания формирования модели вообще любых отражений причин-следствий объективного мира (а не только живого учителя) в критериях понимания субъекта, т.е. в критериях уже имеющихся у него реакций, способных отражать действие причины на следствие. Это – очень важное понимание. “Зеркальность” живого учителя таких нейронов – лишь частный эффект их распознавательной функции (на самом деле вообще нет необходимости в этом определять живое и неживое).
Что важно: отражательные нейроны формируются в условиях активности детекторов нового и контекста потребности (начиная с 3-4 года от рождения), а затем - когда нужно активируются как рефлекс. Это – противопоставление тому привычному рефлекторному реагированию, что было до появления нового, и это приводит к появлению нового типа реакции, но не только реакции, а и отражению цели такого реагирования в виде вторичной (произвольно оцененной) гомеостатической значимости. Эта цель может быть использована и до реагирования - как прогноз того, что нужно достичь, а во время реагирования эта цель используется мозжечковыми механизмами для координирующего влияния.
На этом уровне проходит плавная граница между рефлексами (жесткими алгоритмами) и тем, что, вопреки этим рефлексам для новых условий формирует альтернативные реакции, учитывающие новые условия – автоматизмами, которые будут рассматриваться на следующем занятии. Это граница появления произвольности.
Произвольностью будем называть не сумасбродные или случайные порывы действий, а четко: то, что для новых условий, важных для получения цели привычного реагирования, формирует новую реакцию, учитывающую эти условия и обеспечивает запуск именно ее, когда появляются учтенные признаки в контексте привычного реагирования.
Смысл, интерпретация, передача смысла
Произвольность – альтернатива привычному для новых условий, - как бы свое мнение о том, как нужно бы поступать, когда возникает вот такое новое в привычной ситуации. Если предполагаемая реакция в самом деле достигнет цели, то она становится привычной, автоматический, не требующей выбора и оценки того, насколько она подходит. Еще несколько раз эти условия могут вызвать опять ориентировочный рефлекс, но реакция все в большей степени уже будет на виду и подставляться все быстрее с меньшими усилиями произвольности.
Оценка того, что данная реакция подходит, возникает на основе ранее накопленных моделей различных ситуаций, связанных с целью такого реагирования. Если раньше данный признак условий не приводил к цели или даже усугублял аварийную рецепцию, то в любых других условиях он даст предупреждающий негативный сигнал: такое кончается плохо. Если признак приводил к успеху, то в привычной ситуации с избеганием или запретом реагирования он дает сигнал о возможном решении.
Можно заметить, что такие оценки оказываются не зависимы от системы контекстов значимости теменной коры, они – именно наиболее общие модели ситуаций, отражающих свойства объектов внимания в плане возможной цели.
Это – контекст рассмотрения с личной точки зрения, как некоего управляющего выбором реагирования в новой ситуации. Поэтому это – уже не гомеостатическая система значимости, а то, что может значить конкретная совокупность признаков в новых условиях, это – предположение для новых условий, основа для выбора наиболее приемлемого, т.е. это – произвольная значимость, то, что называют субъективным смыслом происходящего.
Т.к. есть возможность самонаблюдения, то это свойство произвольного придания смысла очень верно назвали осмыслением объекта внимания. И для формирования нового варианта реагирования нужно пережить это время предположительной значимости выбора вида реагирования для достижения цели до того, как это станет привычным реагированием, не требующим такого переживания.
Как уже говорилось в теме про контексты, реакция, альтернативная привычной, новым ветвлением расширяет контекст (в более многозначительный, с большим числом возможных реакций), и теперь новая реакция оказывается в предельно узком контексте ее цели (необходимости действовать согласно гомеостатической значимости).
В случае активации узкого контекста без выполнения связанного с ним действия, возникает ясная определенность (понимание) возможной цели и способа ее достижения. В случае активации широкого контекста без уточнения условий предусмотренных в нем реакций, возникает многозначительность, неопределенность в виде многих возможных путей реагирования (нужны более конкретные условия, чтобы определиться).
В любом случае такой активации мы имеем дело именно с контекстами значимости действий в данной ситуации. С этого момента мы будем говорить не о “зеркальных” и даже не об отражающих причины-следствия нейронах, а о нейронах контекста понимания причин и следствий значимых объектов внимания, служащих для определения смысла ситуации, или просто - моделях понимания.
Чем смысл отличается от гомеостатический значимости? Смысл позволяет понять, к какой модели, отражающей причины-следствия, относится объект внимания так, что это дополняет его свойства и возможности взаимодействия с ним имеющимися реакциями.
Таким образом смысл определяется только при инициализации такой задачи (осмысления воспринятого) ориентировочным рефлексом при подключении актуальной активности к лобным долям каналом внимания: 1, 2, 3.
При этом выполняется подключение наиболее подходящей модели понимания для понимания смысла воспринятого:
“пока испытуемые слушали предложение, но до того, как успевали увидеть картинку, их гиппокамп активно работал, подбирая ассоциации, подходящие к заданному контексту”.
После чего смысл интерпретирует воспринятое, делая его определенным в возможности взаимодействия. Если оказывается, что смысл не соответствует реальным свойствам объекта внимания (каким-то образом этот объят продемонстрирует абсурдность его принадлежности к данной модели), то будет активирована другая, более подходящая модель.
Для понимания одним человеком другого необходимо передать смысл сказанного, т.е. дать ему такие признаки восприятия, которые позволят распознать смысл (активировать наиболее подходящую модель из имеющихся у него), и результат заливист от того, насколько соответствующие модели адекватны одна другой (а не реальности). Возникает проблема понимания или проблема передачи смысла.
В случае ошибки распознавания смысла возникает иллюзия понимания, далекая от реальности, т.е. чего-то с такими свойствами вообще нет ни в какой реальности, кроме субъективной. Но даже если смысл распознан верно согласно опыту, то он все равно не отражает в точности то, что наблюдалось в реальности и чем меньше опыта, тем в большей степени.
В мозге абстрагирование начинается с рецепторов, которые уже привносят особенности восприятия мира, далеко не полноценно выделяющие из него какую-то часть сигнального воздействия, см. Вспомогательные сенсорные корреляты действительности.
Модели понимания – еще более далекие от реальности абстракции, в большей мере отражающие индивидуальные потребности и возможности. Эти уже вторичные абстракции хотя и могут отражать свойства материального, но сами не имеют никакого отношения к материальному миру так же, как философское понятие формы объектов не является материальной. Субъективность – такая иллюзия, основанная на механизмах материальных процессов, которая всегда в чем-то не соответствует реальности и способна произвольно менять смысл, придающей этой абстракции любые, самые фантастичные свойства, которых просто не может быть в природе. Отсюда и проистекает неизбежность ошибок субъективных предположений, которые корректируются только уточнением в реальности свойств конкретного утверждения, и тогда если утверждение верно верифицируется в реальности, оно считается истиной, если нет - ложью.
Субъективное
Не изменяя своему базовому определению, понятие произвольности будет в теме развиваться с необходимостью обслуживания все более сложных задач адаптивности так, что станет коррелировать с его бытовым представлением свободы воли, с тем, что вызывает чуть ли не религиозное недопонимание и вопросы о влиянии материи мозга на субъективность.
Отсюда начинается психика или область функциональности субъективности.
Не меньший религиозный трепет, чем вопрос о цели, произвольности и смысле, вызывают вопросы о том, что такое субъективность.
Поэтому нужно остановиться на связке того, что является основанием для субъективных переживаний и подтянуть понимание этого так же, как и понимание цели и произвольности.
Эмоции
У нас есть два мира: мир образного восприятия и мир субъективных абстракций. Второй полностью зависит от первого: именно через восприятие внешнего мира субъективность получает начальные данные. Эти данные ограничены текущим контекстом значимости, определяющим стиль реагирования, которому сопутствуют все рефлексы, сформированные в этом контексте. Это значит, что для каждого контекста значимости возникают свои модели понимания, отражающие данный стиль реагирования. Именно контекст такого понимания и связывают с переживаемыми эмоциями. Эмоциональное реагирование ориентируется на понимание смысла ситуации, ее осмысление, субъективное переживание. Здесь уже нет явления сна, при том, что есть стиль поведения – сон, - просто потому, что во сне сознание активируется только в отдельных стадиях сна (сновидение) и при этом ограничено в произвольности. Но во время сновидений, все же, формируется свой контекст моделей, в котором и развиваются сюжеты. Этот контекст оказывается недоступным во время бодрствования и сновидения бывает не просто вспомнить.
Понимание не то что механизмов, а даже основной сути эмоций у разных академических ученых различается кардинально, например:
· Теория эмоций П. В. Симонова
· И. Изард Когнитивные теории эмоций
Когда мы говорили о самоподдерживающихся образах, позволяющих иметь в виду какой-то стимул даже если он временно пропадает, то в интерпретации А.Иваницкого такой образ считается основой субъективного переживания. Но для того, чтобы переживать, т.е. быть в состоянии ясной или неполной определенности происходящего, нужна активация нейронов моделей контекстов ситуации, а это требует подключения самоподдерживающегося образа к лобной коре по связям, сформированным при образовании нового образа-контекста реагирования в новых условиях. Таким образом переживается только те из всех самоподдерживающихся образов в теменной ассоциативной зоне, что в данный момент подключены переключателями гиппокампа к лобным долям, конкретно, к нейронам модели ситуации в ассоциативной зоне префронтальной коры. А такое приключение происходит для того из самоподдерживающихся образов, который в наибольшей степени обращает на себя внимание системы выбора наиболее актуального, о которой говорилось в предыдущем занятии (Тема 9 про новизну и значимость).
У каждого контекста понимания получается представительство как в префронтальной коре, так и теменной. Для образования новых таких контекстов (при уточнении существующих) и нужны новые нейроны в этих областях. С каждым случаем конкурентной активности системы выбора наиболее актуального возникают условия специализации связей таких новых нейронов.
Кроме того, возникают условия образования связей между предыдущим активным образом (который был чуть раньше в топе актуальности) с новым, образуя цепочки последовательности подключения образов. Это – цепочки “эпизодической памяти”. О том, насколько эффективно этот побочный эффект используются в адаптивных механизмах субъективности, будет еще немало сказано в темах про сон и мышление.
Первые субъективные образы (элементы эпизодической памяти) у людей появляются после 2 лет от рождения. Это при том, что контекстные модели начинают формироваться чуть ли не с самого рождения, но пока в зачатке, - только как нейроны, позволяющие запускать собственные моторные (и не только моторные) реакции в ответ на необходимость реагирования на текущий контекст гомеостатической значимости.
С появлением самоподдерживающийся образов в теменной коре и детекторов нового для формирования высшего качества условных рефлексов, начинают образовывается и подключения между ними и нейронами моделей реагирования в префронтальной коре. Это и есть начало возникновения первых субъективно переживаемых образов как звеньев цепочек последовательностей происходящего.
Сначала фиксируются только отрывочные, фрагментарные образы – когда гиппокамп начинает по срабатыванию ориентировочного рефлекса подключать префронтальную кору к текущему образу восприятия. Такие воспоминания могут оставаться доступными только в особых случаях их значимости (причем это может быть даже не сильная значимость, а просто наиболее актуальная среди других в восприятии). То, что именно было зафиксировано в такие моменты, в последствии дополняется новым пониманием и кардинально меняет картину такой памяти. Поэтому невозможно ребенку просто вспомнить этот след именно таким, каким он был. Но можно представить, что из-за предельно бедного набора моделей понимания он был как очень сырая заготовка субъективного переживания, собственно, там и не было переживания, а просто некий тупой слепок. Но уже с 3-4 лет все быстро меняется из-за высокой интенсивности новых впечатлений, оставляющих свои следы в качестве моделей понимания и в виде эпизодической памяти, оживляющей этот контекст. И тогда субъективное переживание расцветает тем немыслимым богатством (в самом деле не охватываемым мысленно), который делает его таким непостижимым. Но субъективное ощущение всегда – всего лишь отклик в контексте текущей цели от фрагментарной памяти разного рода, часто не от моторных действий в ситуациях, а от мыслительных последовательностей, о чем будет говорится достаточно обстоятельно в следующих занятиях.
Получилось очень емкое занятие, которое трудно было бы разбить на более мелкие составляющие без последствий фрагментарно-поверхностного понимания всех взаимодействующих факторов. Это – в самом деле очень сложный, точнее очень непривычный момент эволюции адаптивных механизмов мозга, так что нужно спокойно и не торопясь воспринять и образно представлять всю логику этих взаимосвязей с их последствиями.
Дополнительно: