В ПОИСКЕ ИНСТИНКТА. ИНСТИНКТЫ ЧЕЛОВЕКА. Доказательство отсутствия

Г. Бердзенишвили

В ПОИСКАХ ИНСТИНКТА

Мы отвлеклись от пути последовательного повествования. Оставили статью доцента Е. П. Виноградовой, как оставляют машину на обочине загородной дороги, когда кому-то из попутчиков понадобится размять ноги.

Вот она, наша машина, стоит там, где и была, у дорожного столба с надписью ФКД (https://scorcher.ru/theory_publisher/show_art.php?id=888.)

Надо завестись. В нашем случае это означает, вернуться к определению инстинкта:

«Инстинкт – это, «совокупность врождённых потребностей и врождённых же программ их удовлетворения, состоящих из пускового сигнала и программы действия»¹.

Напомним, что это определение мы, вместе с Википедией, обнаружили в статье доцента СПБГУ Е. П. Виноградовой, «Инстинкты. Они есть у человека, или их нет?»¹.  

Не знаю, как Википедия, но я выбрал это определение из многих, по двум, важным для меня, причинам:

Первая – оно рассматривает инстинкт, не только, как реакцию на возникновение потребности, то есть – набор процессов и действий, направленных на её удовлетворение, но и саму потребность включает в целостный комплекс инстинкта, как его обязательную составляющую. Такая целостность даёт основания для следующей логической цепочки: обнаружил потребность - должен быть инстинкт, и наоборот: есть инстинкт - ищи потребность.    

Вторая причина – его сравнительная лаконичность. 

Лаконичность – надёжный способ предостеречь себя от ошибок.

«Промолчишь, за умного сойдёшь»...

Определение не должно содержать ничего сорного. Только то, что необходимо. Ведь, только оговорённое в определении может и должно служить критерием причастности объекта к определяемому понятию. Например, если в определении не сказано, что знамя обязательно должно быть красным, значит, будь что-то зелёным, оно, сохраняет за собой право оказаться знаменем. То есть, определение должно включать в себя,  с одной стороны - всё, что необходимо, с другой - только то, что необходимо. И кажется, в нашем случае, всё, именно так – только обязательные компоненты: потребности, удовлетворяющие их программы действий, и единственное, оговоренное, свойство - «врождённость».

Хочу отметить, что с моей точки зрения, слово - «врождённый», называя источник происхождения объекта, ничего не говорит о дальнейшей его судьбе. Врождённое может быть, впоследствии утеряно, проиграно в карты, а может сохраниться, или, развиться и приумножиться настолько, что и видоизмениться. Но, даже, видоизмененное, оно не перестаёт быть врождённым. И значит, определяющей характеристикой, перечисленных компонентов инстинкта, является их врождённое происхождение, а их судьба, раз она не обозначена в определении, хоть и важна, и интересна, но определяющей не является. 

Теперь, кажется, можно продолжить.

ИНСТИНКТЫ ЧЕЛОВЕКА. Доказательство отсутствия

Статья Третья

Дав определение инстинкта, Е. П. Виноградова подробно разбирает его конструкцию. Это правильно – говорить, так с тем, кто тебя не понимает - бессмысленно. И мы присоединимся к этой экскурсии. Чтобы понимать.  

Шаг Первый. Лаконичная формула.

Первым делом, видимо, для наглядности и простоты усвоения, автор представляет структуру инстинкта в виде очень понятной, и, наверное, поэтому, распространённой, сегодня, формулы: «Инстинкт = Врождённые потребности + ключевой стимул + фиксированный комплекс действий, или:

 И = Птрб + КС + ФКД»¹. 

Даже самому неосведомленному читателю, из всего перечисленного неясной может показаться только связка: «ключевой стимул + фиксированный комплекс действий».

ФКД - термин, которому мы посвятили предыдущую главу, называет входящую в состав инстинкта, направленную на удовлетворение потребности, врождённую программу действий.   

А «ключевой стимул» - это, наименованный в определении, «пусковой сигнал». Думаю, ещё из школьного курса анатомии и физиологии, каждому человеку знакомо не слово, а термин «раздражитель». Та самая лампочка, в опытах И. Павлова. Включилась лампочка – потекла слюна. И, думаю, всем понятно, что раздражителем может быть не обязательно лампочка, а: звук, запах, прикосновение, мысль. В общем виде это то явление, событие, факт, в ответ на который организм хоть каким-то способом, но реагирует. Раздражитель «стимулирует» реакцию организма, наверное, поэтому его стали называть ещё и словом «стимул». А «ключевым» он становится не для каждой реакции, а только для той, которую способен запустить именно он. Для которой он подобран, как ключ к замку. Так, запах еды можно считать ключевым для пищевого инстинкта, но для репродуктивного, вряд ли у всех.

Шаг Второй – Развёрнутая формула инстинкта

Следующим шагом Е. П. Виноградова разделяет ФКД на две составляющие его, последовательные фазы: первая называется – «аппетентное поведение», вторая – «консуматорное поведение».

И тут я снова вынужден приостановиться.

Пришло время выполнить обещанное в предыдущей главе, и отметить заслуги забытого нобелевским комитетом, англичанина Уоллеса Крейга. Именно он обнаружил закономерное разделение целостной структуры ФКД на две стадии. Ему же принадлежат и термины, которыми эти стадии называются. Особенно важен его вклад в описание поведения, которое в статье именуется «аппетентным», а он, на родном ему английском, назвал «appetizing». И вот, что интересно, и сам автор термина - У. Крейг на своём английском, и К. Лоренц на своём немецком, и другие учёные, на всех языках мира, кроме русского, в качестве термина «аппетитное» употребляют то же слово, что и аналогичное, но в разговорной речи - прилагательное производное от существительного «аппетит».

Английский: Appetite - appetizing.

Немецкий: Appetit - appetitlich.

Французский: Apétit - appétissant.

И только в русскоязычной научной литературе, став термином, слово, из понятного, имеющего узнаваемый смысловой объем, «аппетитного» поведения, вопреки всем законам словообразования, со значительной потерей содержания, превратилось в «аппетентное».

Зачем? 

Только одно предположение – чтобы оторвать термин от разговорной речи. Искусственно сделать его непонятным, придать ему кажущейся сложности, и этим «обогатить» свою речь напыщенностью ложной научности.

Те, кто читал Курта Воннегута младшего, могут помнить героя его романа «Колыбель для кошки», лауреата Нобелевской премии, физика Феликса Хониккера. Так вот, он любил повторять, что идея учёного ничего не стоит, если тот не может объяснить её семилетнему ребёнку. Признаюсь, я согласен с великим героем великого американского писателя и меня всякий раз раздражает надуманная сложность.

За её изощрённо украшенной поверхностью всегда царит глухая пустота.            

Но, давайте отодвинем этот инкрустированный камень, войдем в пещеру и посмотрим, пуста ли она, или полна жизни?

Для этого я расшифрую представленные автором термины:

Аппетентное поведение «АП»  (англ. "appetitive behavior" от лат. "appetitus" - "стремление", "желание)** – в русскоязычных источниках часто называется «поисковым поведением», и представляет собой первую реакцию на проявление потребности, заключающуюся в поиске объекта способного привести к удовлетворению этой потребности.   

Консуматорное поведение «КП» (от англ. "consummate" - "доводить до конца", "завершать")  – акт удовлетворения потребности: убийство добычи, разжевывание пищи, совокупление и т.д.).

Вот окончательный вид, представленной в статье, формулы инстинкта: «И = Птрб + КС + АП + КП 

Где: И – инстинкт; Птрб – потребность; КС – ключевой стимул; Ап – аппетентное поведение; КП – консуматорное поведение» ¹.

Вывод автора

И, вдруг: «Важно запомнить», - предупреждает читателя автор статьи: «если мы используем биологическое понятие "инстинкт", то должны знать: все стадии инстинкта (Птрб, КС, АП, КП) – врождённые – научением не обусловлена ни одна из стадий инстинкта» ¹.

И это действительно, крайне, важно. То, о чём нас попросили «запомнить» и «знать» - это,  не прихоть госпожи Е. П.  Виноградовой, и не околонаучный мусор в интернете, этоосновополагающее научное положение. Тот единственный критерий (других просто нет) который используется во всех видах публичных выступлений, и на который опираются вся логика доказательств, отвергающих наличие инстинктов у человека. На этот же жесткий («единственный» вынужден быть жестким) критерий опирается и вывод текущей статьи: «… у человека инстинктов в строгом его понимании – нет»¹ (Употребление местоимения «его» в единственном числе, после множественного «инстинктов» - авторское. Г. Б.), заключает статью Е. П. Виноградова. И делает это на том единственном основании, что всё поведение человека, даже то, которое кажется инстинктивным, на самом деле, обусловлено приобретёнными факторами, а значит, исходя из требования «не обусловленности» обучением, инстинктом не является.

«Материнский инстинкт», «половой инстинкт» и прочие подобные выражения, - пишет в заключении статьи Е. П. Виноградова, - все они некорректны применительно к человеку»¹.

Что тут скажешь?

Вглядитесь в себя внимательным, изучающим взглядом. Постарайтесь, как бы это ни было трудно по отношению к самому себе, быть честным, и признайтесь, разве есть в вашем поведении хоть что-то, свободное от всяческих приобретений? Или, может быть, вы знаете кого-то, у кого такое найдётся? Нет, конечно!

Значит, вывод статьи верен? 

Подождите с решением. Разве этот вывод можно считать доказанным?

Почему его следует доказывать?

Потому, что идея отсутствия инстинктов у человека, могла возникнуть только, как реакция на идею их наличия. 

Конечно, может показаться, что всё наоборот, жили себе спокойно, созданные по образу и подобию, и было это не «раньше», а – всегда. И, вдруг, откуда-то появились эти «животные» инстинкты. До этого, ни у кого и мысли такой не было…

В этом-то и дело, что «мысли» не было…

Как это было...

Очень давно, когда поколение за поколением, в людях укреплялось и, наконец, окончательно сформировалось самоощущение разделяющее их с животными на: «мы» и «они». Те из людей, кто был способен удивляться обнаруженному, а следуя удивлению, задумываться над ним, наверняка заметили, что их поступки и поступки животных, живущих рядом, но пока не не вместе, во многом одинаковы. Голод направит и животное, и человека на поиск пищи и отложит на время исполнение других желаний. Значит, сила одна, и вектор один – предположили они.

Люди не только обнаружили это явление, но научились им пользоваться, и пользовались им, как умением пить воду – не задумываясь о его природе.

Кто-то может сказать, что это – домыслы.

Да – нас тогда ещё не было, и документальных свидетельств, конечно, нет, и быть не может – мы говорим о времени, когда не только письменность, возможно и устная речь ещё не была вполне сформированной. Но мы точно знаем, что по-другому быть не могло. 

Не знай этого человек, не было бы домашних животных.

Самые ранние следы лап собаки (волка) и ступни ребенка, идущих рядом, найдены в пещере Шове, во Франции, с установленным сроком давности не менее 28-и тысяч лет. А ведь, чтобы волк послушно шел рядом с ребенком, процесс одомашнивания должен был начаться еще, и намного, раньше. И нет сомнений, что именно обнаруженная закономерная схожесть в поведении животных и человека, позволила людям их приручить. Люди знали, какое, из предложений вынудит животное потупить так, как нужно «дрессировщику», и пользовались этим из поколения в поколение, и довели «дело до конца». Это знание оказалось полезным  и в других важных делах. Оно до сих пор помогает людям в охоте, и на войне. Любая стратегия строится на предугадывании поведения противника. Да – одному нравится одно, другому другое, но зная, или предполагая его преференции, его можно просчитать, и, даже, подложить ему приманку.

А когда животные стали жить вместе  с человеком, эти знания подтвердились. Это был небывалого масштаба этологический эксперимент, подтвердивший интуитивную гипотезу человечества. И сегодня, тем из нас, кому важны доказательства,  вполне можно пользоваться результатами этого эксперимента, как доказанными. А те, кому не нужно ничего доказывать, кто просто живёт, те твёрдо знают.  Не грамотный, свободный от ненужных знаний, животновод – тот, кто кормил, учил, лечил, женил животное, принимал у него роды, и, конечно, убивал, точно знал…, не удивлялся этому знанию, как открытию, а знал как то, что трава – это, трава, небо – небо, а мать – это, мать, что его собственные: голод, жажда,  желание соития, его страхи перед опасностью, имеют такую же природу, как и у его подопечного бычка. Он видел, как у его растущей телки, в возрасте 2-х лет начинается течка, и видел, как, в другом возрасте, но то же самое, происходит с его дочерью, и понимал, что это одно и то же. И для этого ему не нужен был Чарльз Дарвин.

Мы убеждены, что коренной житель африканских джунглей и сегодня даже предположить не способен, и не потому, что глупый, а и задумываться не станет над тем, что его сосед – обезьяна, хочет пить, есть и размножаться как-то по-другому, как-то не так, как он сам, его брат, отец или мать. Да, им с обезьяной нравятся разные женщины и разная пища, но если (чтобы никого не обидеть), исключить из списка сравнений, возвышенную человеческую любовь, то желание ко всему этому, у них с обезьяной одинаковое.

Вот так и получилось, что жили, знали, а «мысли» не было. До поры. Но она пришла – эта пора, и появились новые люди, которые снова стали наблюдать за животными, с тем же вниманием, что и наши далёкие предки, только результаты своих наблюдений, они стали записывать. И делать выводы, и выводы тоже записывать. Выводы этих новых наблюдателей уже не касались лежащей рядом практической пользы, а стали частью ответа на глобальный вопрос: «что такое жизнь?».

Но, почему – знали всегда, а поняли недавно?

Должен был накопиться великий катализатор – время. И его понадобилось много. Нужен был другой человек, тот, который смотрит на животное, как на стороннее явление. Нужно было сначала совсем отойти, оторваться и забыть. Другие задачи должны были стать насущными: жильё, пропитание, торговля, война, наслаждения, всё то, что мы называем цивилизацией. Всё это было необходимо для того, чтобы потом, в случайном огляде, вдруг, обратить внимание на странную схожесть...  Замеченные  в поведении животных закономерности, те самые, которые наши далёкие предки знали, как родное, должны были стать не «увиденным», а «обнаруженным», то есть – открытием! Он должен был удивиться, этот новый человек, прийти в восторг. С этого случайного огляда и началось планомерное и целенаправленное наблюдение за поведением животных. А теперь самое главное – любое наблюдение фиксирует наличие. Из простого, без заранее поставленных специальных задач, наблюдения за жизнью, не может возникнуть ни одна теория отсутствия. Отсутствие не проявляется внешне. Можно заметить отсутствие только того, чьё наличие было привычным, а лучше – обязательным.

И, конечно, из наблюдения не могла возникнуть и теория отсутствия инстинктов.

А теория их наличия могла. Она и возникла.

И сейчас, когда теория инстинктов, хоть и не до конца разработанная, но уже существует, чтобы утвердить их отсутствие, необходимо опровергнуть наличие.

Так, что, утверждение, что у человека инстинктов нет , требует доказательств. Это и пробует сделать доцент Е. П. Виноградова. И давайте рассмотрим уже знакомую нам статью, но уже, как цепочку представленных доказательств.

Статья, как доказательство

Для этого нам понадобится вернуться к прочитанному и обратить внимание на три, далеко, не второстепенных положения статьи:

Положение первое – слово «научение», употребляется Е. П. Виноградовой не в бытовом, а в его научном значении, в котором оно называет не результат сидения за партой, или пианино, не отработку приёмов движения в спортивной секции, не те случаи, когда сейчас я учусь, а сейчас отдыхаю, нет – это, любой зафиксированный в виде знания, или умения опыт. 

Положение второе – требование ко всем стадиям инстинкта быть врождёнными и научению не подлежать, высказано крайне категорично и в самом общем виде. В нём нет оговоренных особых условий по биологическим, или каким-нибудь другим признакам. В нём не сказано, что у  Homosapiens это избирательно, происходит так, а у всех остальных видов животных иначе. Нет. Оно не содержит исключений. А раз в нём нет исключений, то оно должно с одинаковой строгостью относиться ко всем видам живых организмов. То есть, «если мы используем биологическое понятие «инстинкт», то предъявленное автором требование к нему, в более развёрнутом виде,  утверждает, что:

ни у одного вида животных, ни одна из описанных выше стадий инстинкта, не может сформироваться в результате приобретённых: опыта, привычек и навыков. Ни у одного вида животных, врождённое умение не может усовершенствоваться и приобрести свою законченную форму в ходе: роста и развития живого организма, под влиянием естественных, или искусственных, внешних, или внутренних условий, чьих-то целенаправленных, или случайных, но фиксируемых субъектом, действий, а целиком и полностью, заранее, предопределено и сформировано природой. В каком виде появилось, таким на всю жизнь и остаётся. 

И только при соблюдении всех перечисленных условий, комплекс процессов и действий животного, направленный на удовлетворение его биологической потребности, имеет право называться – инстинктом. И, следовательно - 

если действие, или комплекс действий, необходимых для удовлетворения потребности требует какого-то развития, тренировки, или обучения, то эти действия инстинктом не являются. 

И, наконец, положение третье – вывод статьи предельно конкретен. В нем так же, как и в требовании к инстинкту, нет никаких оговорок, он отрицает наличие инстинктов только и исключительно у человека, а значит, не то, что - допускает возможным, а – признаёт действительным  существование инстинктов у всех животных, кто не человек.  

Вот, теперь мы можем начать.

Тут, я вынужден признаться - в своём пересказе я умышленно пропустил большую часть статьи. В ней, после описания стадий инстинкта и до фнального вывода, как бы, иллюстрируя его, автор предлагает читателю: «Давайте рассмотрим стадии инстинкта у ряда животных…»¹. 

«Инстинкта», - именно это слово употребляет автор, после чего описывает примеры протекания не чего-нибудь, а этих самых инстинктов у животных разных видов и разных ступеней эволюционного развития: насекомых, рыб, кошачьих, собак и приматов….

И вот, что мы там читаем: «Если щенка собаки выращивать изолированно от его сверстников, то …при достижении половозрелого возраста, этот пес не сможет нормально осуществить акт спаривания с сукой. …Таким образом, у собак можно обнаружить и врожденную потребность, и ключевой стимул, но проявление ФКД очень сильно зависит от индивидуального опыта»¹. 

А что такое накопленный опыт, если не научение? Значит, согласно требованию неизменности, можно констатировать, что у собак нет репродуктивного инстинкта.  

Далее, оказывается, что…  уже, у приматов: «совокупление организовано еще сложнее, и этот процесс уже полностью не является врожденным поведением» ¹.

Или: «Охотничий «инстинкт» - у кошачьих и псовых, также «не имеет чётко детерминированной программы, поскольку консуматорный акт убийства добычи является результатом научения» ¹.

Или еще: «исследователи уже давно обнаружили, что аппетентное поведение, с одной стороны, является типичным для каждого конкретного вида, с другой – у многих высокоорганизованных видов оно оказалось изменчиво и приспособлено к меняющимся условиям внешней среды»¹. 

«То же можно сказать и про консуматорную стадию, - продолжает Е. П. Виноградова, -  и у птиц, и у млекопитающих, ряд консуматорных актов, в строгом смысле, не является во всей полноте данным от рождения, а содержит и некоторый элемент индивидуальной практики»¹. 

Достаточно. Исходя из предъявленного автором требования к инстинкту: «ни одна из стадий не обусловлена обучением», все приведённые ею же примеры, не показывают, а демонстрируют,  что инстинктов нет, и не должно быть, не только у человека, но и у других животных, по крайней мере, у млекопитающих и птиц. 

Так что, утверждение, будто бы, у человека инстинктов инстинктов нет, построенное на этой аргументации, считать доказанным нельзя  - это противоречит заключительному выводу статьи.

Да, что – статьи? Это противоречит эволюционной теории Чарльза Дарвина!

Но, знаете, есть известная рекомендация. Раньше я считал, что её автором был Юлий Цезарь, но полагаю, что к этой мысли могли прийти многие: «Не можешь победить врага - сделай его другом».

В политике и на войне, такой приём работает, в науке не должен был бы. Однако, именно так возникла, действующая концепция, постепенной редукции, или атрофии инстинкта.

Её-то мы и рассмотрим в следующей нашей статье.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Е П. Виноградова «Инстинкты. Они есть у человека, или их нет?

https://ethology.ru/other/?id=17