Психофизиологические механизмы восприятия времени

По современным представлениям, у человека нет специального временного анализатора. Еще И. М. Сеченов впервые указал на то, что восприятие времени, как и пространства, осуществляется несколькими «чувствительными приборами». Правда, первоначально он считал будто решающую роль здесь играет орган слуха. Однако в ходе дальнейших исследований ученый пришел к выводу, что восприятие временных промежутков доступно любому органу чувств. Иными словами, представление о времени может возникать на основе слуховых, зрительных, осязательных и других ощущений. Особенно большое значение в данном плане Сеченов придавал мышечно-суставным ощущениям. 27 февраля 1878 г. он писал И. И. Мечникову о своей работе «Элементы мысли»: «В ней (в работе) есть несколько пунктов, выношенных около самого сердца (например, мысли о роли мышечного чувства в анализе и измерении пространства и времени».

К актам, дающим мышечные ощущения, И. М. Сеченов прежде всего относил ходьбу. Он полагал, что «в разных чувственных сторонах акта ходьбы, этого наипривычнейшего из явлений, для человека заключены элементы не только для построения чисел во всей их определенности, но и также для измерения длин и небольших участков времени» (1952, стр. 188). Основной единицей периодического движения, совершающегося при ходьбе, служит шаг. Он выступает и как пространственная мера, и как мера времени. Поскольку шаг отстукивается, он ощущается не только мышцами, но и слухом. Так возникает одновременность, ассоциация двух ощущений, каждое из которых подкрепляет другое и дает ясное восприятие временного интервала. Больше того. По Сеченову, слух в сочетании с мышечными ощущениями в наибольшей степени подготовлен к анализу темпа и ритма, так как само устройство слухового аппарата и присущие ему функции делают его более приспособленным к различению предшествующего и последующего. Многочисленные факты, относящиеся к восприятию речи и музыки с характерными темповыми особенностями — паузами, ритмическими линиями и т.п., убеждают, как указывает С. Г. Геллерштейн, в справедливости этого положения.

Особый интерес представляет вопрос о роли акта ходьбы в восприятии маленьких пауз. Сеченов считал, что способность чувствовать их продолжительность «не могла воспитаться исключительно в школе слуха». Ведь во время паузы слуховой аппарат бездействует. Поэтому ученый связывал способность оценивать маленькие промежутки времени с первичными периодическими движениями тела, главным образом в акте ходьбы. По Сеченову, ходьба с различными скоростями представляется сознанию как периодический ряд коротких звуков, паузы между которыми заполнены мышечным чувством. Он называл ходьбу «школой», где слух мог выучиться оценивать различную продолжительность интервалов при ускорении или замедлении шагов.

В общем, акт ходьбы представляет собой и «периодическое откладывание шагов» в пространстве, и «звуковой ряд с постоянной продолжительностью пустых промежутков». Мышечное же чувство, сопровождающее шаг, становится «измерителем или дробным анализатором пространства и времени». Вместе с тем если восприятие последних средствами кинестетической (мышечно-суставной) чувствительности наименее дифференцировано, то в других анализаторах такая дифференцировка присутствует в достаточной мере.

Зрительный рецептор, например, является по преимуществу органом восприятия пространства. Наряду с этим ему принадлежит определенная роль и в восприятии времени, поскольку в работе глаза дело не обходится без движений (аккомодации и конвергенции). Сеченов уподоблял зрительные оси глаз, следящих за чем-либо, двум длинным щупальцам, способным то вытягиваться, то сокращаться, в зависимости от того, удаляется или приближается перемещающийся в пространстве наблюдаемый предмет. Щупальцы эти как бы воспроизводят весь путь предмета и скорость его передвижения. Вот почему возникающие при работе зрительных рецепторов мышечные ощущения позволяют оценивать не только пространственные, но и временные признаки объекта. Об этом говорят, в частности, специальные исследования Д. Г. Элькина и его учеников. Правда, время воспринимается глазом гораздо хуже, чем пространство. Как справедливо замечает Д. Г. Элвкин, «это видно из того, что ошибка в восприятии пространства в процессе зрительной чувствительности значительно меньше ошибки в оценке длительности» (1962, стр. 136).

В известном смысле наоборот обстоит дело с органом слуха. Он служит (помимо ощущения звука) восприятию по преимуществу временных отрезков, хотя, как уже говорилось выше, может способствовать и восприятию пространственных отношений. Интересно, что, по Элькину, в процессе слухового восприятия времени наблюдается определенный двигательный «аккомпанемент», настроенный в унисон с ритмом, быстротой и длительностью действующих раздражителей. Эта настройка обеспечивается функ ционированием механизмов обратной афферентации. Таким образом, ощущение ритма неотделимо от своеобразного моторного аккомпанемента, который, в свою очередь, является условием адекватного отражения времени. Не случайно восприятие ритмики значительно теряет в своей точности при поражении двигательной сферы коры головного мозга.

В восприятии времени участвуют также тактильный и интероцептивный анализаторы. Вообще же это восприятие, как подчеркивает А. Р. Лурия, осуществляется при помощи ряда анализаторов, объединяющихся в своего рода систему, которая действует как единое целое. Разному характеру временных ощущений соответствует различный динамический «состав» высшей нервной деятельности.

Из экспериментов, проведенных в лаборатории И. П. Павлова, известно, что животные могут ориентироваться во времени с точностью до секунды. Но это не может идти ни в какое сравнение с ориентацией человека, обладающего абстрактным мышлением. «Продолжительность явлений, — писал И. М. Сеченов, — мы чувствуем, ибо различаем в кратковременных из них начало, середину и конец. Но нет человека на свете, который различал бы непосредственно чувством степени продолжительности явлений за пределами секунд; а мыслим мы не только минутами, но годами и столетиями — и, конечно, опять в одеянии, чужом чувствованию» (1952, стр. 403). С данным положением перекликается мысль В. И. Ленина, который, конспектируя «Науку логики» Гегеля, подчеркивал: «Суть в том, что мышление должно охватить все „представление» в его движении, а для этого мышление должно быть диалектическим. Представление ближе к реальности, чем мышление? И да и нет. Представление не может схватить движения в целом, например, не схватывает движения с быстротой 300000 км. в 1 секунду, а мышление схватывает и должно схватить. Мышление, взятое из представления, тоже отражает реальность; время есть форма бытия объективной реальности» (т. 29, стр. 209).

Человеческое абстрактное мышление появилось благодаря возникновению и развитию общественного производства, совместной преобразовательной деятельности людей по отношению к природе. Точно так же восприятие времени у человека, как и вся его психическая деятельность, складывается и формируется в условиях трудовой деятельности, общественно-производственной практики в целом. Как указывает С. Л. Рубинштейн, было бы неправильно думать, будто люди в своих делах только выявляются, оставаясь после них тем же, чем они были. По мере того как человек, объективно реализуясь, воплощает себя в продуктах своего труда» он сам изменяется и развивается. И совершенно прав Элькин, когда пишет: «Если проследить развитие ориентировки во времени у человека в ходе общественно-исторического процесса, то бросается в глаза, что она складывалась и формировалась в неразрывной связи с трудовой деятельностью. По существу говоря, весь путь исторического развития ориентировки человека во времени — это длинный путь развития трудовой деятельности человека, его практики» (1962, стр. 212).

Можно зафиксировать своеобразные особенности ориентировки во времени в зависимости от различных исторических условий и уровней прогресса общества. Так, Леббон нашел, что первобытный человек жил преимущественно в настоящем, прошлое для него было коротким и неясным. Объясняется это очень низким тогда уровнем развития производительных сил. Трудовой процесс, весьма примитивный по своему характеру, ограничивался у первобытного человека узкими временными пределами; он, как правило, весь протекал в настоящем, не требуя выдвижения целей на будущее, не продолжая начатого в прошлом. Этапы трудовой деятельности, вследствие ее несовершенства, были вообще слабо дифференцированы. Отсюда и совершенно недостаточная дифференцировка прошлого, настоящего и будущего.

С прогрессом производительных сил человек столкнулся с практической необходимостью оценивать длительность значительных промежутков времени, изучать события далекого прошлого, предвидеть будущее (разливы рек, благоприятные моменты для начала сева и т. д.). Для выполнения подобного рода задач начали создаваться различные вспомогательные приемы и способы. Например, были введены так называемые точки отсчета времени. С другой стороны, еще Аристотелю было известно, что «измерение времени достигается измерением движений, а движение определяется временем». Орудия временных измерений, действующие ныне с точностью до миллионных долей секунды и более, прошли очень длительный исторический путь. Но и сейчас мерой времени для человека служат различные движения, отличающиеся одинаковой длительностью и периодичностью.

Восприятие времени, будучи связанным с определенными психофизиологическими механизмами и их системами, может нарушаться, в частности при очаговых поражениях головного мозга. Приведем некоторые характерные примеры.

Больная С., 32 лет. Констатировано поражение зрительного бугре, которое выражается в ряде таламических симптомов. У больной наблюдается расстройство восприятия времени: она неправильно оценивает небольшие временные интервалы, значительно удлиняет их. Врач просит С. сказать, когда пройдет одна секунда, начало которой он отмечает. Больная через 5–7 сек. говорит, что прошла минута. Продемонстрированный ей интервал в 5 и 10 сек. она также принимает за 1 минуту. В первые недели больная была дезориентирована в настоящем, не могла назвать текущий год, месяц и число, определить длительность своего пребывания в больнице, утро принимала за вечер.

В других случаях при поражении лобных долей норы полушарий головного мозга человек лишается способности планирования действий во времени. Так, больная В. жаловалась на головные боли и понижение зрения. У нее определили менингиому передней черепной ямки с отдавливанием лобных долей, полосатого тела и промежуточного мозга. Во время операции был резецирован полюс лобной доли. Через четыре дня у больной обнаружилась дезориентация во времени: она говорила о том, что сейчас 1928 год (дело происходило в 1938 году), неправильно указывала месяц, время года.

Таким образом, клинический материал также свидетельствует в пользу положения о том, что в основе восприятия времени лежит системная деятельность различных отделов головного мозга, а не функционирование какого-то особого «центра». Поскольку эта системная деятельность сложилась в результате длительного эволюционного и исторического развития человека в условиях Земли, возникает вопрос, который в предыдущей главе ставился и освещался применительно к ощущению пространства: сможет ли человек адекватно отражать время в необычной обстановке пребывания в космосе? К рассмотрению этого вопроса мы и переходим.

Влияние эмоций на отражение временных отношений

В космическом полете человек практически постоянно находится под влиянием экстремальных и вообще необычных воздействий, вызывающих эмоциональное напряжение. При этом нередко возникают такие ситуации, когда оценка текущего момента происходит при подавлении закономерно возникающей эмоции тревоги волевым усилием.

Точными экспериментальными исследованиями ныне установлено, что человек, испытывающий положительные эмоции, недооценивает временные интервалы, т.е. субъективное течение времени у него убыстряется; при отрицательных же эмоциональных переживаниях временные промежутки переоцениваются, т.е. наблюдается субъективное замедление течения времени. Приведем один из примеров такого замедления, описанный Б. С. Алякринским.

Во время полета по маршруту загорелся самолет. В составе экипажа находились, кроме пилота, еще два человека. Исход создавшейся ситуации: летчик катапультировался, остальные члены экипажа погибли, хотя в их распоряжении также были катапультные установки. При расследовании катастрофы выяснилось, что пилот (командир корабля) перед катапультированием подал сигнал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом команды и моментом катапультирования составлял лишь несколько секунд. Переоценка длительности временного интервала здесь совершенно очевидна. Доли секунды субъективно были восприняты как минуты, что и явилось причиной гибели двух других членов экипажа.

Поскольку космонавт должен точно оценивать временные интервалы и в соответствии с этой оценкой воздействовать на органы управления космического корабля, есть смысл остановиться более подробно на психофизиологической природе субъективного восприятия течения времени и связи его с преждевременными и запаздывающими реакциями человека.

М. Ф. Пономарев провел исследование дальности открытия огня при воздушной стрельбе по наземным целям курсантами одного из авиационных училищ. 44% курсантов начинали стрелять преждевременно. Пономарев полагает, что преждевременное открытие огня связано с излишней перестраховкой, с боязнью «не успеть» в выполнении задания (в особенности при первых полетах на стрельбу по быстро приближающейся цели). В основе здесь лежит преобладание тормозного процесса в коре полушарий головного мозга над возбудительным. Этот последний вывод Пономарев подтвердил специальными экспериментами. Испытуемые должны были останавливать секундомер на определенном делении (реакция на движущийся объект, или, сокращенно,— РДО). После проведения тренировок участникам опыта в одной серии экспериментов давался бром, усиливающий тормозной процесс, а в другой — кофеин, усиливающий возбудительный процесс. Оказалось, что в первом случае у испытуемых преобладали преждевременные реакции на движущийся объект, а во втором — запаздывающие. Таким образом, преждевременность, т.е. переоценка временных отрезков при эмоциональном напряжении, сопровождающемся чувством боязни или страха, имеет своей причиной нарушение баланса нервных процессов в пользу торможения. Этот тезис соответствует взглядам И. П. Павлова, который писал: «То, что психологически называется страхом, трусостью, боязливостью, имеет своим физиологическим субстратом тормозное состояние больших полушарий, представляет различные степени пассивно-оборонительного рефлекса» (1951–1952,т.4,стр. 432).

О том же говорят и клинические наблюдения за больными с маниакально-депрессивным психозом. Таким больным в маниакальном состоянии, когда преобладает возбудительный процесс, кажется, будто время течет чрезвычайно быстро. «Я не успеваю встать, как снова ложусь, — жаловалась одна пациентка. — Когда я сажусь за стол, я думаю, что уже конец обеда и нужно вставать. Я иногда удивляюсь, неужели за две-три минуты я успела пообедать. Я часто отказываюсь верить, когда мне говорят, что прошло несколько часов. Неужели время может так быстро идти? Почему это так? Почему оно течет не так, как мне кажется?» В депрессивном состоянии, когда превалируют тормозные процессы, наблюдается обратная картина. Больная после периода депрессии, тянувшегося около трех месяцев, рассказывает: «Будто мертво все. Замер весь мир. Тоска. Люди движутся чересчур медленно. Все уплывает куда-то. Время остановилось. Оно текло и замерло. Я умерла или никогда не умру. Я знаю, что стрелка движется на ваших часах, но это лишь одна видимость движения… Вы приходите ко мне из другого времени».

Тот факт, подчеркивает Пономарев, что возбуждение вызывает запаздывание в действиях, а торможение — преждевременные реакции, представляется парадоксальным и противоречит здравому смыслу. Однако, учитывая природу основных нервных процессов, его можно понять. Ведь торможение в противоположность возбуждению всегда проявляется в прекращении, ограничении, уменьшении деятельности. Кроме того, с психологической точки зрения возможно, что определенное (возбужденное или заторможенное) состояние коры головного мозга ведет к соответствующему восприятию действительности, а это последнее, в свою очередь, обусловливает тенденцию к запаздывающему или преждевременному реагированию.

Таким образом, связь преждевременного реагирования с торможением от любых вызывающих его агентов, в том числе и отрицательных эмоций, и запаздывающего реагирования с возбуждением (также от любых причин) осуществляется через субъективную замедленность или убыстренность течения времени в сознании. Если какой-то временной промежуток кажется человеку, допустим, более коротким, чем есть на самом деле, то, воспроизводя этот промежуток, он воссоздает фактически более длинный временной интервал. Подобное соотношение восприятия (а, значит, воспроизведения) времени и действительного времени отчетливо наблюдается при парашютных прыжках. Методика соответствующих экспериментов сводилась к следующему.

Испытуемые предварительно тренировались в воспроизведении 10, 15, 20, 30 и 50-секундных интервалов в обычных условиях. Чтобы облегчить себе выполнение этой задачи, они, как правило, считали в уме. Навык воспроизведения считался выработанным, если ошибка не превышала ± 0,5 сек. Затем необходимо было воспроизвести перечисленные интервалы во время свободного падения перед раскрытием парашюта.

Следует отметить, что с психологических позиций в процессе свободного падения при затяжном прыжке можно выделить три этапа: точку начала отсчета, совпадающую с моментом отделения от летательного аппарата, собственно отсчет, совпадающий со свободным падением, и точку конца отсчета, совпадающую с выдергиванием кольца парашюта. Обе точки уже сами по себе представляют фиксированные человеком моменты времени. Что же касается отсчета, то он есть не что иное, как воспроизведение заданного временного интервала. Здесь у начинающих парашютистов, вследствие отрицательных эмоций, возникают известные трудности. О них хорошо сказано в воспоминаниях одного из ветеранов парашютного спорта П. П. Полосухина. «Один мой знакомый, выполнив более сотни прыжков с самолетов и аэростатов, почему-то боялся „затяжки». Несколько раз он пытался задержать открытие парашюта хотя бы на 10 секунд, но в первый же момент падения выдергивал кольцо. Как-то он решил взять себя в руки и стал тщательно тренироваться в размеренном отсчитывании секунд на земле. Он целый день ходил и бормотал: „Раз… два… три… четыре…» А в воздухе все пошло по-старому. Когда он прыгнул с аэростата, я, находясь в гондоле, услышал какое-то невнятное восклицание, означающее счет, и тотчас увидел открывающийся парашют» (1958,стр. 142).

Интересны также переживания Ю. А. Гагарина при первом парашютном прыжке. «Непривычно было. Сзади большой ранец с основным парашютом. Спереди тоже ранец, поменьше, — с запасным. Ни сесть, ни встать, ни повернуться… Как же, думаю, обойдусь там, в воздухе, со всем этим хозяйством? Оно как бы связывало меня по рукам и ногам…

С детства я не любил ждать. Особенно если знал, что впереди трудность, опасность. Уж лучше смело идти навстречу, чем увиливать да оттягивать. Поэтому я обрадовался, когда после первого „пристрелочного» прыжка Дмитрий Павлович выкрикнул:

— Гагарин! К самолету…

У меня аж дух захватило. Как-никак это был мой первый полет, который надо было закончить прыжком с парашютом. Я уж не помню, как мы взлетели, как „По-2» очутился на заданной высоте. Только вижу, инструктор показывает рукой: вылезай, мол, на крыло. Ну, выбрался я кое-как из кабины, встал на плоскость и крепко уцепился обеими руками за бортик кабины. А на землю и взглянуть страшно: она где-то внизу, далеко-далеко. Жутковато…

— Не дрейфь, Юрий! — озорно крикнул инструктор.— Готов?

— Готов! — отвечаю.

— Ну, пошел!

Оттолкнулся я от шершавого борта самолета, как учили, и ринулся вниз, словно в пропасть. Дернул за кольцо. А парашют не открывается. Хочу крикнуть и не могу: воздух дыхание забивает. И рука тут невольно потянулась к кольцу запасного парашюта. Где же он? Где? И вдруг сильный рывок. И тишина. Я плавно раскачиваюсь в небе под белым куполом основного парашюта. Он раскрылся, конечно, вовремя — это я уж слишком рано подумал о запасном».

Но особенно переоценка временных интервалов выявилась при первых прыжках с задержкой раскрытия парашюта. Так, космонавт Н., совершая седьмой затяжной прыжок, открыл парашют на 8-й секунде, вместо 15-й.

При повторных парашютных прыжках эмоциональные проявления у космонавтов не исчезли полностью. Однако эмоции на опасность приобрели стенический характер боевого возбуждения, что было связано с активизацией сознательной деятельности. Такие реакции на опасность имеют социальную природу. Б. М. Теплов писал: «Опасность может совершенно непосредственно вызывать эмоциональное состояние стеническото типа, положительно окрашенное, т.е. связанное со своеобразным наслаждением и повышающее психическую деятельность» (1945). И действительно, космонавты в период повторных парашютных тренировок отмечали, что свободное падение протекает слишком быстро и приходится открывать парашют, не успев насладиться стремительным падением и планированием. В ряде случаев наблюдалось даже запаздывание с раскрытием парашюта, и инструктор на разборах должен был подчеркивать ошибки оценки времени, не совсем безопасные для жизни.

Положительные эмоции стенического характера с субъективным убыстрением времени испытал также А. А. Леонов при выходе в безопорное космическое пространство. «К моему большому сожалению,— отмечал он в отчете,— время, отведенное для работы вне корабля, пролетело очень быстро. Весь период пребывания в космическом пространстве показался пронесшимся как 1–2 минуты». Правда, перед космонавтом здесь не ставилась задача оценивать время, и потому он не пользовался никакими вспомогательными средствами, что могло бы изменить картину.

Еще П. Ф. Лесгафт доказывал, что только с помощью упражнений человек может учиться «разъединять и сравнивать получаемые впечатления и вместе с этим приучаться наблюдать, увеличивая тем свою опытность и умение проверять анализом свои размышления и действия» (1952, стр. 108). В ходе парашютных тренировок космонавты приобрели не только навыки координации движений, но и способность точно воспроизводить (отсчитывать) заданные интервалы времени в период свободного падения. Так, П. Р. Попович, совершая 12-й прыжок с задержкой раскрытия в 20 сек., выдернул кольцо через 20,2 сек.; Ю. А. Гагарин, делая заключительный затяжной 50-секундный прыжок первого этапа парашютной подготовки, открыл парашют через 50,2 сек.

Особенно прочные навыки точного восприятия времени в эмоционально насыщенных ситуациях получают космонавты при тренировках на скоростных самолетах.

Эмоции человека, управляющего современным скоростным самолетом, чрезвычайно динамичны и разнообразны. Одним из источников эмоциональных переживаний в полете является высота, причем такие переживания (нередко довольно интенсивные) могут быть как положительными, так и отрицательными. Дело в том, что высота всегда таит в себе потенциальную опасность. Особенно отчетливо осознается это при посадке или в аварийных ситуациях. Но помимо ощущения опасности высота вызывает особое, ни с чем не сравнимое переживание, которое доставляет летчику новая степень свободы передвижения, доступная при пилотировании самолета. Не менее сильные эмоции вызываются действием больших скоростей и ускорений. Наконец, важнейшим фактором эмоциональных переживаний служит систематически возникающий дефицит времени.

При трудовой деятельности на Земле человек, как правило, успевает достаточно полно и ясно воспринять необходимые для работы объекты, осознать складывающуюся ситуацию, принять решение и произвести ту или другую операцию. В скоростном полете времени для всего этого нередко оказывается в обрез. «Причем,— пишет Б. С. Алякринский,— для летной деятельности характерно то, что дефицит времени, как правило, исчисляется долями секунды, секундами и только в редких случаях минутами, между тем как в условиях земного существования чаще всего недостаток времени, если он возникает, имеет обычно гораздо большую размерность. Здесь уместно вспомнить об освященном традицией „студенческом» дефиците времени в одни сутки («один день»)». Естественно, что правильное принятие решений при скоростном полете становится возможным только тогда, когда летчик научается адекватно оценивать временные отрезки и «беречь время». Особенно необходимо в ряде случаев точно воспринимать микроинтервалы. Профессиональная деятельность летчика и тренирует, воспитывает чувство оценки времени.

Таким развитым чувством очень важно обладать космонавту, тем более, что управление космическим кораблем нередко может протекать на фоне значительных эмоциональных реакций. Так, неточная ориентация при включении тормозной двигательной установки во время посадки вручную создает угрозу перехода космического корабля на такую орбиту, с которой он не возвратится на Землю. Временная затяжка даже правильной ориентации ведет к опасности приземления в неблагоприятных районах (тундра, пустыня, горы и т. д.). Еще более точные реакции во времени и пространстве потребуются от космонавтов при посадке на небесные тела, лишенные атмосферы, например на Луну. Понятно, что первые прилунения будут также вызывать немалые эмоциональные переживания. Вот почему в системе подготовки космонавтов придается большое значение тренировкам по ориентации в пространстве и времени на фоне различных эмоциональных состояний. Это дает свои плоды, что видно хотя бы из факта успешной посадки вручную космического корабля П. И. Беляевым. «В связи с тем, — доложил он после полета, — что одна из команд включения автоматической ориентации не прошла и система не включилась в работу, мне было поручено выполнить спуск по ручному циклу, то есть сориентировать корабль вручную и включить тормозную двигательную установку в расчетное время.

Система ручной ориентация сработала безупречно. Ориентировать корабль вручную трудностей не представляет, особенно если человек имеет летные навыки. Хотя пилотировать самолет и ориентировать космический корабль, конечно, не одно и то же.

Сориентировав корабль в расчетное время, я включил тормозную двигательную установку. После гашения орбитальной скорости в плотных слоях атмосферы ввелся парашют и вблизи Земли сработала система «мягкой посадки».

Восприятие времени при «сенсорном голоде»

В условиях космического полета человек сталкивается не только с эмоциональным напряжением, но и с таким явлением, как ограничение притока информации (раздражителей) из внешней среды. Здесь также возникает ряд сложных проблем.

На Земле перед взором человека, как правило, одна за другой проходят разнообразные картины природы и творений рук людских. На органы слуха постоянно действуют всевозможные звуки, которые создают звуковой фон. Рецепторы кожи ощущают изменения температуры и движение воздуха. Информация обо всех подобных влияниях окружающей среды, трансформируясь в нервные импульсы, поступает в мозг. Но осознается она далеко не в полном объеме. И в этом, вообще говоря, нет беды. Больше того, неосознанные раздражители весьма необходимы для нормального функционирования мозга. Они служат источником для импульсации подкорковых образований, которые обеспечивают наилучшее восприятие окружающей человека действительяости, снабжая работающие участки коры больших полушарий нужным количеством энергии.

При отсутствии хотя бы минимума раздражителей могут развиваться различные нарушения функционирования мозга. Например, известный русский терапевт С. П. Боткин еще в прошлом столетии описал больную, которая была лишена всех видов чувствительности, за исключением кожной, и то лишь на одной руке. Обычно эта пациентка находилась в состоявши сна и пробуждалась лишь при прикосновении к руке, сохранившей чувствительность. И. П. Павлов наблюдал больного, у которого в результате травмы из всех органов чувств остались только один глаз и одно ухо. Достаточно ему было закрыть глаз и заткнуть ухо, как он моментально погружался в глубокий сон.

Проведя на собаках множество опытов в «башне молчания», а Павлов пришел к выводу, что для нормальной работы коры больших полушарий головного мозга необходима постоянная ее зарядка нервными импульсами, идущими от органов чувств через подкорковые образования. Однообразность и монотонность впечатлений при отсутствии достаточного количества внешних раздражителей резко снижает энергетический уровень (тонус) коры мозга, что в некоторых случаях может вызвать нарушение психических функций.

Между тем в условиях космического полета такая ситуация довольно типична. С выключением двигателей космонавты попадают в «царство» безмолвия. Космическая тишина, когда нет радиопередачи, нарушается только слабым и равномерным шумом работающих электронных приборов. И не случайно в космической психологии возникло понятие «сенсорный голод», характеризующее острый недостаток раздражителей.

Правда, с самим этим явлением ученые столкнулись еще до космических полетов, когда «потолок» авиации возрос до многих тысяч метров. Так, зарубежные ученые, изучавшие поведение датчиков, работающих на высотных одноместных самолетах и воздушных шарах, установили, что на высотах от 10 до 25 тыс. м. и выше около 25–35% пилотов переживают «чувство оторванности от Земли». Половина из них отзывалась об этом чувстве как о приятном, выражающемся в «особом ощущении ликования, желании бесконечно продолжать полет». Вторая половина, наоборот, отзывалась о нем, как о чем-то ужасном. Пилоты сообщали, будто во время высотных полетов «их чувства были оторваны от собственных тел», будто «они находились в другом мире», а перемещение в пространстве сопровождалось слуховыми и зрительными галлюцинациями. Ощущение оторванности от Земли было объяснено резким уменьшением раздражителей, действующих на нервную систему.

И все же в период подготовки человека к первым космическим полетам наука еще не располагала достаточно полными сведениями о влиянии на организм «сенсорного голода». Поэтому перед космической психологией и медициной встала проблема изучения работоспособности космонавта при однообразности и монотонности впечатлений и отсутствии достаточного притока раздражений извне.

В одной серии опытов зарубежные последователи помещали испытуемых в особых боксах на удобных кушетках, на глаза им надевали очки, рассеивающие свет, на уши — аудифоны, не позволяющие слышать даже собственную речь, на конечности — футляры, исключающие осязательные восприятия. Прием пищи и физиологические отправления осуществлялись участниками экспериментов по потребности. В другой серии резвое ограничение притока внешних раздражений достигалось погружением испытуемых в специальном снаряжении в резервуар с водой. При этом создавалась возможность изоляции не только от источников света и звука, но также и от притока привычной информации, связанной с опорой о поверхность земли, плоскость кушетки и с тактильными ощущениями.

В результате подобных экспериментов выяснилось, что реакции испытуемых в основном выражаются в появлении как бы чувства «голода» по внешним впечатаениям. Это приводимо в ряде случаев к двигательному беспокойству. Испытуемые в течение первых нескольких часов переживали события текущего дня, думали о себе или близких. Затем они начинали испытывать более или менее выраженное ощущение «удовольствия» от эксперимента, которое очень скоро сменялось быстро усиливающейся потребностью в раздражениях извне. Для удовлетворения этого желания некоторые испытуемые колотили по стенкам бокса, подергивали мышцами (в воде), делали плавательные движения, ударяли одним пальцем о другой. Если же им удавалось подавить потребность в раздражениях и остаться в спокойном состоянии, наступало как бы внутреннее сосредоточение. При этом у испытуемых нарушалось чувство времени. Их тяготило отсутствие отчетливого представления о том, спят они или бодрствуют. Затем наступал период фантазирования и развития галлюцинаторных явлений. Большинство обследуемых отказывалось от продолжения эксперимента через 24–72 часа.

В СССР опыты с ограничением раздражений были проведены по несколько иной методике. Испытуемые на несколько суток помещались в сурдокамере, где определенное количество часов занимались работой, имитирующей операторскую деятельность, а в остальное время были предоставлены сами себе. Такая обстановка более соответствовала реальному космическому полету. Проведенные по этой методике под руководством Ф. Д. Горбова исследования показали, что здоровый человек с высокими морально-волевыми качествами может находиться в сурдокамере длительное время без каких-либо психических изменений, угрожающих здоровью, и с сохранением работоспособности. Вместе с тем у испытуемых возникают обманы чувств. В частности, нами (О. Н. Кузнецов, В. И. Лебедев) были выявлены: иллюзии, связанные с неправильным узнаванием раздражителей, информативная характеристика которых недостаточна для опознания; развитие чувства присутствия постороннего человека в сурдокамере; субъективно ореализованные сновидения; эйдетические представления; формирование сверхценных идей и другие феномены (Кузнецов, Лебедев, 1965а,1966).

Наряду с широким кругом исследований работоспособности, физиологических и психических функций испытуемых нами в условиях сурдокамеры были проведены эксперименты по воспроизведению заданных временных интервалов. Комплекс проб на время осуществлялся в строго определенной последовательности: трехкратная 20-секундная проба (начало и конец отсчета — сжатие руки с регистрацией миограммы), трехкратная 20-секундная проба с параллельным выполнением арифметических действий и трехкратная 20-секундная проба в процессе профессиональной работы на тренажере по управлению космическим кораблем. Перед этим в течение длительного срока (до года и более) у испытуемых вырабатывалось воспроизведение 20-секундного интервала в процессе парашютных прыжков. Затем в течение 2 дней непосредственно перед изоляцией проводилась тренировка по воспроизведению данного интервала под контролем секундомера. Кроме того, испытуемые могли тренироваться и в ходе эксперимента с помощью имеющихся в сурдокамере часов с секундной стрелкой.

Анализ полученных результатов показал, что воспроизведение заданного интервала времени (20 сек.) претерпевает в условиях изоляции определенные изменения. Эти изменения (хотя и незначительные) появлялись уже в период подготовки к эксперименту. В первый же день изоляции в сурдокамере испытуемые распределились в рассматриваемом плане на три группы. К первой (30% участников опыта) мы отнесли обследуемых, у которых наблюдалось нарастание воспроизводимого интервала, т.е. Субъективное убыстрение течения времени. Так, испытуемым П-вым 30,5 сек., прошедших фактически, были субъективно оценены как 20 сек. Ко второй группе (15%) отнесли лиц, у которых наблюдалось постепенное укорочение воспроизводимого интервала, т.е. субъективное замедление течения времени; к третьей (55%) группе испытуемых отнесли лиц с поочередным укорочением или удлинением воспроизводимого интервала.

Такое распределение, по-видимому, отражает характер и величину воздействия изоляции на нервно-психическую сферу обследуемых. Кроме того, четко выявились три периода максимальной напряженности, сопровождающейся наибольшими отклонениями в оценке временных интервалов,— начало, середина и конец эксперимента. Продолжительность каждого из таких периодов составляла от 12 час. до 2 суток. Психологически эта периодичность напряженности в процессе опыта связана с приспособлением личности испытуемого к новой ситуации. Начальный период характеризуется ориентировочной реакцией, привыканием к условиям одиночества, втягиванием в операторскую деятельность. Он сменяется стадией устойчивой работы. Распространенный навык разделения длительной, однообразной, вынужденной, имеющей конкретные установленные сроки деятельности на две части обусловливает, по нашему мнению, период напряженности середины опыта. Последняя субъективно переживается как своеобразный перелом, заставляющий испытуемого как-то оценить первую половину эксперимента и настроить себя на завершающий этап той же длительности. Продолжительность и выраженность напряженности середины опыта у разных людей различна, а у особо деятельных и уравновешенных — практически незаметна. После переломного периода работа опять протекает в устойчивом режиме. Напряженность завершающего периода вызывается ожиданием конца эксперимента и эмоциональным предвосхищением возврата в обычную жизнь. Испытуемые тут выполняют только регламентированные операции, а в остальное время подытоживают свою работу, собирают вещи или беспорядочно переходят от одних дел к другим.

Более значительные ошибки в оценке временных интервалов (их переоценка или недооценка) наблюдались при параллельном выполнении арифметических операций и при работе на тренажере по управлению кораблем.

Оценка временных промежутков в состоянии измененной весомости

Мы уже говорили о том, что в состоянии невесомости значительно изменяется информация, поступающая в мозг от органов чувств. В связи с этим представляет большой интерес проблема адекватного восприятия времени в таком состоянии. Для выяснения данного вопроса применительно к условиям кратковременной невесомости, создаваемой на реактивных самолетах, нами (В. И. Лебедевым, И. А. Колосовым, И. Ф. Чекирдой) были поставлен ряд опытов.

В одной серии экспериментов перед испытуемыми, которые относились к первой группе, ставилась задача оценить время пребывания в невесомости. При этом обследуемый выполнял ту или другую пробу (работу на координографе, определение заданного мышечного усилия, пробу письма и т.д.), т.е. он не мог производить умственного счета для измерения временного интервала. Как правило, в первых полетах испытуемые недооценивали время воздействия невесомости. Промежуток в 25 — 40 сек. воспринимался ими как интервал в 15 — 20 сек.

Иными словами, происходило субъективное убыстрение течения времени. Почти у всех таких испытуемых наблюдались положительные эмоции, нередко переходившие в легкую эйфорию. Наоборот, у тех обследуемых, которые в невесомости испытывали неприятные ощущения, промежуток в 20 — 25 сек. Субъективно оценивался как минута и более. Одному из авторов (В. И. Лебедеву) при самом первом полете 24-секундный период в первой «горке», когда разлилась эйфория, показался пронесшимся мгновенно, а во второй «горке», когда возникли пространственные иллюзии и отрицательно окрашенное эмоциональное состояние,— тянущимся бесконечно долго.

В другой серии экспериментов космонавт по команде экспериментатора должен был воспроизвести 20-секундный интервал. И здесь в первых полетах на невесомость у испытуемых также отмечалось субъективное убыстрение течения времени, но ошибки

были незначительными. Заданный интервал воспроизводился за 21–23 сек. Тут, несомненно, сказался опыт отсчета времени при парашютных прыжках, которые предшествовали полетам на невесомость. В последующих экспериментах при внесении коррекции экспериментатором космонавты начинали точно воспроизводить требуемый временной интервал. У испытуемых с недостаточно хорошей переносимостью невесомости наблюдалось субъективное замедление течения времени. 20-секундный интервал они воспроизводили за 16 — 19 сек. Даже при внесении коррекции экспериментатором выработка навыка точной оценки данного временного промежутка у них затягивалась и испытуемые не всегда достигали той точности, которой добивались ранее на Земле.

Врач-экспериментатор И. Ф. Чекирда однажды наблюдал интересный феномен. Вот соответствующая запись из его самонаблюдений: «В одном из первых полетов с воспроизведением невесомости я обратил внимание на то, что испытуемый три пробе Кориолиса сократил время наклонов туловища и паузы между ними, по поводу чего я сделал ему замечание. При расшифровке записей физиологических функций, к моему удивлению, я обнаружил, что время выполнения эксперимента соответствовало программе и не отличалось от аналогичных опытов в горизонтальном полете. Я сделал вывод, что у меня как у экспериментатора в состоянии невесомости изменилась оценка продолжительности движений».

По всей вероятности, нарушении восприятия времени в первых полетах на невесомость можно объяснить резким изменением информации, поступающей в мозг от костно-мышечного аппарата, отолитового прибора и других органов. Во всяком случае этот вопрос нуждается в дальнейшем экспериментальном изучении.

В описанных выше сериях экспериментов с воспроизведением 20-секундного интервала при сенсорном голоде, эмоциональных воздействиях и кратковременной невесомости на испытуемых действовали отдельные факторы космического полета. Но, как известно, реально эти факторы действуют в совокупности. Отсюда важность проведения проб на время в настоящем космическом полете. Исследование воспроизведения 20-секундного промежутка было выполнено Г. С. Титовым. Каждая проба состояла из 20 замеров. После пуска секундомера космонавт в уме начинал отсчитывать 20 сек. и по субъективной оценке данного временного интервала останавливал часы. Результаты заносились в бортовой журнал. Приводим средние арифметические этих результатов по четырем пробам, проведенным в учебном космическом корабле (при «проигрывании» полетного задания) и в орбитальном полете (по данным В. Т. Лебедевой) (табл. 3).

Таблица 3

Место проведения пробы	Время проведения пробы
	утреннее	дневное	вечернее	ночное
Учебный космический корабль	20,8	20,2	20,0	21,0
Космическое пространство	20,3	20,2	20,1	20,1

 

О большой точности восприятия времени при выполнении ряда рабочих операций в космическом пространстве можно судить также по косвенным данным. Например, космонавты ориентировали космические летательные аппараты в такие же временные отрезки, как и при заключительных тренировках на учебном космическом корабле. Расходование рабочего тела тоже было приблизительно равным в обоих случаях.

Таким образом, в процессе тренировок у космонавтов можно выработать стойкие навыки в оценке небольших временных отрезков в необычных условиях космического полета (по крайней мере, кратковременного). Однако в ходе дальнейшего освоения космоса люди будут сталкиваться со все более длительным влиянием невесомости и, кроме того, с измененной весомостью. Скажем, при высадке экспедиции на Луну человек весом в 70 кг будет весить всего 11,6 кг. Поскольку его мышечная сила останется неизменной, другим, очевидно, окажется темп движений по сравнению с выработанным на Земле, да и не только темп движений. К. Э. Циолковский писал о будущих лунных впечатлениях космопроходцев: «Русский побежал, делая громадные прыжки — метра 3 в высоту и 12 метров длины… Брошенные кверху камни подымались в шесть раз выше, чем на Земле, и прилетали обратно очень нескоро, так что скучно было ждать» (1961, стр. 211). И далее: «Я чувствую, что стою особенно легко, словно погруженный по шею в воду: ноги едва касаются пола… Не могу противиться искушению — прыгаю… Мне показалось, что я довольно медленно поднялся и столь же медленно опустился» (там же, стр. 7–8). В связи со всем этим возникает вопрос, смогут ли космонавты в действительности с первых шагов так хорошо координировать свои движения при измененной весомости, как представлял себе Циолковский? И не отразится ли такая ситуация на восприятии времени?

Что касается первого вопроса, то исследования, которые были проведены за рубежом на специальном стенде, выявили, например, возможность медленной ходьбы, совершающейся при имитации уменьшенной (»лунной») весомости без особых трудностей. Однако быстрые передвижения приводят к потере равновесия. Бывало, что испытуемые падали. В то же время они приобретали способность делать такие упражнения, которые на Земле под силу лишь опытным гимнастам. Для иллюстрации ощущений, возникающих при подобных тренировках, приведем выдержки на рассказа одного из испытуемых. «Первый шаг. Наверное, я вложил в него слишком много сил. С удивительной легкостью взмываю вверх и, беспомощно перебирая ногами, опускаюсь в нескольких метрах от места «старта». Но совсем не там, где я предполагал. Еще один толчок и все повторяется снова… Пытаюсь бежать — не получается. Резко и энергично отталкиваюсь ногами и… „падаю». Ощущение такое, словно я внезапно попал на лед: чем быстрее пытаюсь перебирать ногами, тем труднее сохранять равновесие… Стараюсь передвигаться короткими шажками, чуть боком. Так легче сохранить равновесие. Как это ни странно, но скорость пешехода на Луне вряд ли превысит полтора километра в час — 20 шагов в минуту. И все это потому, что, отталкиваясь от поверхности Луны, человек будет опускаться медленнее, чем на Земле… Еще раз пытаюсь прыгнуть на „лунный камень» (так воображению испытуемого представлялась скамейка. — Авт.). Одной ногой удалось ощутить опору. Но только одной. Я переваливаюсь через преграду и останавливаюсь в метре за ней. Причем не сразу, а пропарив некоторое время в воздухе в очень замысловатой позе».

Конечно, при имитации лунной гравитации движения ограничиваются тренажером, что искажает наблюдаемую картину. По всей вероятности, более «чистую» уменьшенную силу тяжести удастся получить на самолетах при выполнении специально разработанных эволюции. Но даже на основании проведенных, пока еще несовершенных, экспериментов можно сделать предварительный вывод о том, что темпы передвижения людей «пешком», повидимому, существенно изменятся на лунной поверхности (и вообще в условиях иной, чем земная, весомости).

Относительно же вопроса о влиянии измененной весомости на восприятие времени необходимо заметить следующее. Мы уже излагали мысль И. М. Сеченова о том, что слух в сочетании с мышечными ощущениями при ходьбе в наибольшей степени приспособился к анализу темпа и ритма. На Луне же темп и ритм движений изменяется. Кроме того, из-за вакуума последние не будут сопровождаться звуковыми явлениями (если не считать звуков, возникающих внутри скафандра лунопроходца). Все это в сочетания с рядом других факторов может повлечь за собой изменение восприятия времени.

Восприятие времени и магнитные поля

Полетами советских «лунников» было установлено, что Луна не имеет заметного магнитного поля. Следовательно, при ориентации на местности лунных путешественников магнитные компасы, к которым мы так привыкли на Земле, окажутся непригодными. Космонавтам придется определять свое местоположение по небесным светилам или пользоваться приборами, действующими на иных принципах. Но главное даже не в этом. Главное в том, что на человека на Луне, а в ряде случаев и на других планетных телах и в межпланетном полете перестанет влиять магнитное поле.

Как известно, все живые существа, населяющие земной шар, развились и постоянно находятся под воздействием геомагнитного поля. Возникает вопрос, не скажется ля его отсутствие на физиологических и психологических функциях человека, и в частности на восприятии времени? Для ответа на этот вопрос попробуем обратиться к магнитобиологии, которая, правда, находится ныне еще в стадии становления.

Немецкие психоневрологи сравнительно давно обратили внимание на то обстоятельство, что в периоды магнитных бурь, когда напряженность геомагнитного поля начинает быстро меняться, увеличивается число нервно-психических больных. Эти данные были получены при изучении 40 тысяч историй болезни, охватывающих пятилетие (1930–1935 гг.). Такие же исследования провели в 60-х годах в США статистической обработкой 29 тысяч случаев нервно-психических заболеваний, охватывающих четырехлетние, причем данный материал сопоставлялся с еженедельными сведениями о напряженности магнитного поля Земли. И здесь подтвердилось, что в периоды магнитных бурь увеличивается число нервно-психических больных и их смертность.

Представляют большой интерес в этом плане также исследования В. Десятова, который проанализировал динамику самоубийств и автомобильных аварий с 1958 по 1964 г. в связи с мощными взрывами на Солнце. Последние вызывают очень сильные магнитные бури на Земле. «Оказывается, — пишет Десятов, — люди со слабым типом нервной системы, а также хронические алкоголики после взрывов на Солнце чувствуют себя крайне подавленными. В результате число самоубийств на вторые сутки после солнечных взрывов возрастает в 4 — 5 раз по сравнению с днями спокойного Солнца. Поводы для самоубийств, которые в дни спокойного Солнца кажутся несущественными, в дни после солнечных взрывов представляются подчас непреодолимыми.

Число автомобильных аварий во второй день после солнечных вспышек также возрастает — почти в 4 раза по сравнению с днями спокойного Солнца».

Наблюдения подобного рода привлекают к себе все большее внимание ученых. В научной литературе имеется в настоящее время довольно значительное количество сведений я о влиянии электромагнитных волн различной длины на центральную нервную систему животных и человека, а также на внутриклеточные белковые молекулы. Так, американские исследователи подвергали испытуемых воздействию сантиметровых радиоволн. При облучении височной части головы обследуемые начинали слышать звуки, которые локализовались ими в области затылка. При воздействии метровыми волнами на обезьяну отмечалось резкое изменение в ее поведении: вначале животное настораживалось, затем впадало в сон, но через некоторое время пробуждалось в возбужденном состоянии. Муравьи, помещенные в зону трехсантиметровых волн, начинают ориентировать свои усики-антенны параллельно магнитным силовым линиям.

График поступления в больницы нервно-психических больных за 1960 г. {А} и график изменения напряженности геомагнитного поля за то же время {Б}

Большое количество опытов с различными животными убедительно показало, что электромагнитные поля влияют на нервную систему и вызывают различные физиологические и поведенческие реакции. В этих же экспериментах было выявлено, что в ряде случаев такие реакции мало зависят от энергетических характеристик

воздействующего поля.

Как же влияет электромагнитное поле на психофизиологические реакции животных и человека, в частности на восприятие времени? Ответить на такой вопрос пока можно только предположительно.

Разбирая физиологический механизм условного рефлекса на время, И. П. Павлов писал: «Как понимать физиологически время в качестве условного раздражителя? На это, конечно, точного, определенного ответа пока дать нельзя. Но к известному пониманию этого подойти можно. Как мы вообще отмечаем время? Мы делаем это при помощи разных циклических явлений: захода и восхода Солнца, движения стрелок по циферблату часов и т.д. Но ведь у нас в теле этих циклических явлений тоже немало. Головной мозг за день получает раздражения, утомляется, затем восстанавливается. Пищеварительный канал периодически то занят пищей, то освобождается от нее и т.д. И так как каждое состояние органа может отражаться на больших полушариях, то вот и основание, чтобы отличать один момент времени от другого. Возьмем короткие промежутки времени. Когда раздражение только что нанесено, оно чувствуется очень резко. Когда мы входим в комнату с каким-либо запахом, то мы сначала ощущаем его очень сильно, а затем все меньше и меньше. Состояние нервной клетки под влиянием раздражения испытывает ряд изменений. Точно так же и в обратном случае. Когда раздражитель прекращается, то сначала он чувствуется еще очень резко, а затем все бледнее и бледнее, и, наконец, мы совсем его не замечаем. Значит, опять имеется ряд различных состояний нервной системы. С этой точки зрения можно понять как случаи рефлексов на перерыв раздражителя и следовых рефлексов, так и случаи рефлекса на время. В приведенном опыте животное периодически подкармливалось, ряд органов в связи с этим проделывал определенную деятельность, т.е. переживал ряд определенных последовательных изменений. Все это давало себя знать в больших полушариях, рецептировалось ими, и условным раздражителем делался определенный момент этих изменений» (1951–1952, стр. 57).

Таким образом, циклические явления в различных местах организма могут явиться как бы биологическими часами, позволяющими животным «отмерять» те или другие промежутки времени. Это тем более так, что изолированные органы и ткани действительно сохраняют в определенных условиях автономный ритм деятельности (скажем, извлеченное сердце продолжает ритмические сокращения с определенной частотой и т.д., о чем подробнее речь будет впереди). Все эти различные ритмы в организме синхронизированы. На уровне высших животных таким синхронизирующим и регулирующим аппаратом является центральная нервная система.

М. Брейзе высказала предположение о том, что роль синхронизатора протекания всех процессов в самой центральной нервной системе выполняет ритмическая активность мозга, сопровождающаяся определенными биоэлектрическими явлениями. По мнению многих электрофизиологов (Винера, Гудди, Голубарга, Энлайкера и др.), эта ритмическая активность, по-видимому, и есть эталон времени некоего ритма, с которым сравниваются периодики сердечной деятельности, дыхания, двигательных актов и т.п. Не случайно в электроэнцефалограмме имеются характеристики, известные под названием стационарных временных рядов. Не исключена также возможность, что изменение ритмической активности мозга приводит к сдвигам в восприятии времени, а соответственно своих движений и движений окружающих.

Г. Уэллс в фантастической повести «Новейший ускоритель» нарисовал картину изменения движений своих героев и восприятия ими окружающей обстановки во времени. Но нечто подобное действительно можно встретить при некоторых заболеваниях центральной нервной системы, при приеме некоторых фармакологических средств и при воздействии необычных раздражителей на человека. Характерны в этом плане результаты наблюдений Э. М. Башковой и Е. М. Захарьянца за одним мальчиком в возрасте 12 лет, который ранее не страдал какими-либо отклонениями в области психики. После приступа малярии у него появился ряд своеобразных изменений в сенсорной сфере. Все предметы стали казаться больному значительно меньшими по величине. Скорость он начал воспринимать неправильно: все ему представлялось совершающимся быстрее (люди, например, не шли, а бежали). Поэтому сам он стал делать все очень быстро. После лечения хининам указанные явления исчезли.

В различных исследованиях установлено, что на поверхности тела животных и человека имеются электрические потенциалы, распределяющиеся по определенному закону. Это распределение, по мнению Р. Беккера, обусловлено направленностью потока электронов по ходу нервных волокон. Была также высказана мысль, что система биоэлектрических потенциалов может взаимодействовать с колебаниями магнитного поля Земли. Эта гипотеза подтверждается, в частности, в опытах на улитках американского биолога Ф. Брауна, который доказал, что поведение последних в значительной степени зависит от изменения геомагнитной обстановки.

Как известно, магнитное поле Земли «пульсирует» с частотой от 8 до 16 колебаний в секунду. Основываясь на этом факте, некоторые ученые высказали предположение, что именно с влиянием такой пульсации связано наличие основного ритма биопотенциалов головного мозга — альфа-ритма, имеющего ту же частоту. Кроме того, советский ученый А. Пресман считает, что периодически изменяющееся геомагнитное поле является источником некоторой информации. С этой точки зрения увеличение количества, например, нервно-психических больных в периоды магнитных бурь объясняется следующим образом. Хаотически изменяющаяся частота колебаний магнитного доля Земли может навязать биологическим процессам несвойственные им ритмы, т.е. ввести в организм, по выражению Пресмана, «вредную» информацию. У здорового человека нервная система хорошо адаптируется к изменениям окружающей среды. Но при нервном истощении или заболеваниях она становится чрезмерно чувствительной к воздействиям извне. Ослабленная нервная система не справляется с возросшей нагрузкой (в том числе из-за пертурбаций геомагнитного поля) и в результате возникает нервное расстройство или происходит обострение ранее имевшейся болезни.

Одним из авторов (В. И. Лебедевым) было высказано предположение, что изменение частоты ритма биопотенциалов головного мозга может влиять на субъективную оценку временных интервалов. Об этом свидетельствуют специально проведенные нами эксперименты (В. П. Лебедев, О. Н. Кузнецов, А. Н. Лицов, Р. Б. Богдашевский).

У испытуемых по электроэнцефалограмме уточнялась частота альфа-ритма. С той же частотой подавались различные раздражители (световые или звуковые). До этого на фоне неизмененной электроэнцефалограммы испытуемые по сигналу воспроизводили временные отрезки. Точность воспроизведения регистрировалась на лентопротяжном устройстве. Затем с помощью указанных раздражителей ритм биопотенциалов головного мозга учащался или замедлялся. На таком измененном фоне испытуемые тоже воспроизводили временные отрезки. И вот оказалось, что при учащении ритма биотоков мозга обследуемые недооценивали временной интервал, а при замедлении — переоценивали. Так, один из испытуемых 20 — секундный промежуток воспроизвел соответственно за 18,2 и за 21,6 сек. Особенно страдала оценка временных интервалов при «сбоях», когда в самом ходе оценки врач, применяя раздражители, начинал изменять (то плавно, то резко) частоту альфа-ритма. Однако при введении коррекции ошибок обследуемые начинали точно воспроизводить временные отрезки и при измененном ритме биотоков мозга.

Из всего сказанного можно, на наш взгляд, заключить следующее. На нервную систему животных и человека влияют каким-то образом физические поля, в том числе и геомагнитное поле. Весьма вероятно, что с пульсацией последнего связана работа «биологических часов» организма, с ритмом которых соотносятся физиологические процессы. В таком случае нельзя не учитывать проблем, которые возникнут при выходе космонавтов за пределы земной магнитосферы. Отсутствие заметных магнитных полей на Луне и некоторых других небесных телах, прохождение при космических полетах участков с мощными магнитными полями, встреча с иными по сравнению с привычными на Земле ритмами магнитных явлений в космосе — все это может так или иначе повлиять на деятельность «биологических часов», а значит и на течение психофизиологических процессов человеческого организма. Сейчас трудно сказать, какова будет степень такого влияния и в чем оно выразится. Может быть, окажется реальной угроза разлаживания «биологических часов» и возникновения соответствующих серьезных расстройств психофизиологических функций. Тогда придется изыскивать пути и средства глубокого вмешательства в самые интимные внутриорганизменные процессы с целью искусственного их регулирования в нужном направлении, несмотря на неблагоприятную ситуацию. А может быть подобного разлаживания не произойдет, поскольку в процессе эволюции земной жизни выработались стойкие ритмы биохимических реакций, которые смогут в той или иной мере «справиться» с нарушениями ритмики в электрофизиологической области. Тогда дело может ограничиться лишь частными сдвигами в работе «биологических часов», сравнительно легко преодолимыми. B конечном итоге, как бы там ни было, ныне становится все более ясным, что обстоятельное изучение воздействия геомагнитного поля и его изменений, а также влияния амагнитной среды на человеческий организм (и на отражение человеком внешнего мира) включается логикой развития науки в повестку дня.

НАДО ПОНЯТЬ, ЧТО ТАКОЕ ЧЕЛОВЕК, ЧТО ТАКОЕ ЖИЗНЬ, ЧТО ТАКОЕ ЗДОРОВЬЕ И КАК РАВНОВЕСИЕ, СОГЛАСИЕ СТИХИЙ ЕГО ПОДДЕРЖИВАЕТ, А ИХ РАЗДОР ЕГО РАЗРУШАЕТ И ГУБИТ.

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ

В процессе эволюционного развития у растений и животных выработались физиологические приспособления к периодическим геофизическим и метеорологическим изменениям, связанным с вращением Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца (к наступлению светлого периода суток и темноты, повышению температуры и увеличению космической радиации в дневное время, изменению влажности и барометрического давления воздуха в ночное время, смене времен года и т.д.). Одним из наиболее характерных таких приспособлений является суточный ритм сна и бодрствования. При этом обнаруживается снижение температуры тела, пульса и дыхания, обменных процессов и других физиологических функций организма ночью и повышение их днем.

Даже такие явления, как рождение и смерть, подчиняются суточной периодичности. По данным Ф. Халберга, наибольшее их количество падает на время между 23–01 часами.

Рис.16 Распределение числа рождений в разное время суток, представленное в виде периодограммы.

В орбитальном полете смена дня и ночи может быть очень частой. Так, Г. С. Титов в течение суток встретил 17 «космических зорь». В межпланетном же полете, который может продолжаться многие месяцы и даже годы, вообще не будет наблюдаться столь привычной для жизни на Земле суточной (и сезонной) периодики. Наконец, при высадке на то или другое небесное тело чередование дня и ночи также окажется существенно отличным от земного (на Луне, например, сутки длятся почти

месяц по земному счету). С другой стороны, космонавтам придется нести полетную вахту, вести научные исследования, поддерживать связь с Землей и т.д., для чего нужна определенная организация труда и отдыха во времени. В связи со всем этим

возникают проблемы влияния нарушений привычной земной рит мики на психофизиологические функции человека и создания нового оптимального ритма жизнедеятельности на межпланетном космическом корабле.

Последнее редактирование: 2018-04-19

Оценить статью можно после того, как в обсуждении будет хотя бы одно сообщение.

Об авторе:
Этот материал взят из источника в свободном доступе интернета. Вся грамматика источника сохранена.

Тест: А не зомбируют ли меня?     Тест: Определение веса ненаучности

В предметном указателе: Восприятие | Восприятие информации | Зрительное восприятие | Индивидуальность восприятия кр... | Особенности восприятия | Восприятие пространства и времени | Восприятие художественного творчества | Иллюзии восприятия | Исследование хронобиологических особенностей восприятия времени и пространства у спортсменов | Внешность современного мужчины | Взаимоотношения церкви и государства на современном этапе российской истории | Возможные концепции бессмертия в современной культуре | Временная связь в нейроннах | Динамика цифрового неравенства в современном мире | Кавитационные и вихревые теплогенераторы. Проблема измерения кпд. Свободная энергия. Современный вечный двигатель. Perpetuum Molibe | Кратчайшая история времени | Авиакосмическая выставка в Жук... | авиашоу 2005 | Авиашоу в Жуковском | Безусловная вера | божестевенный акт творения | Виртуальные шаблоны понятий | Космический разум | Непознаваемое | О мистике, ее сути и свойствах | Сказочные мечты | Материя | Пространство время материя | Абсолютное пространство | Любарь В.Я. Теория пространств | Межпространственная Физика | ПРОСТРАНСТВО И ПРИЗРАК ВРЕМЕНИ | Самоорганизация пространства-времени в процессе эволюции Вселенной В.Н.Дубровский, Ю.Б.Молчанов

Последняя из новостей: Невероятное у нормальных людей и животных стимулирует исследовательское поведение, а очевидное заставляет оставаться при своем мнении: Протест очевидности или почему люди спорят?.

Все новости

Ученые создали первый в мире искусственный организм с одной хромосомой
Вооруженные генетическим редактором CRISPR ученые сумели создать вполне жизнеспособный искусственный организм, геном которого состоит всего из одной хромосомы. Тем самым, как сообщает авторитетный журнал Nature, был установлен новый мировой рекорд.

Все статьи журнала

Активность

Главная

Темы

Арт

Полезное

О сайте

  Новое на сайте

  Форум

  Автопубликатор Искусства

  Автопубликатор Науки

  Автопубликатор Аксиоматики

  Автопубликатор Юмора

  Автопубликатор Ссылок

  Автопубликатор-антилохотрон

  Словарь терминов сайта

  Коллективное творчество

  Дневник сайта

  Вопрос-ответ

 

  Условия посещения сайта!

  Карта сайта

  Путеводитель сайта

  Тематическое содержание

  Тематические статьи

  Рецензии

  Предметный указатель

  Поиск по сайту

  Достижения науки и техники

  Сообщество сайтов

  Доска почета сайта

  Гимн сайта Форнит

  Мой мир

  Афоризмы сайта

  Уничтожение данного сайта

 

  Про наш мир

  Что такое реальность

  Истина, критерии истины

  Интеллект

  Мозг

  Рецепты бессмертия

  Творчество и вдохновение

  Формула любви

  Полезное для жизни

  Приколы

  Мистические миры

  Наука

  Энергетика организма

  Торсионные поля

  Шаманы

  Мессии и чудо-ученые

  Познание жизни

  Гляциология

  Статьи общей тематики

  Аксиоматика нейрофизиологии

  Теории мироздания

  Сайт Хронотоп

 

  Фото галереи

  Неожиданное

  Галерея рисунков

  Фильмы, музыка и книги

  Эффекты восприятия

  Путешествия

  Худ.произведения авторов

  Научн.произведения авторов

  Страницы авторов

  Оставь свой прикол

  Кошки

  Рецензии

 

  Полезное

  Здоровье

  Еда

  Починка мозгов

  Рекомендательная сеть

  Тесты

  Вспомогательные программы

 

  О сайте Fornit

  Посещаемость

  Новости

  Мой мир

  Авторские права

  Подписка на обновления

  Гостевая

  Отзывы о сайте

  Обратная связь

  Письмо ведущему сайта

  Проблемы с сайтом?

 

  Мироздание

  О науке и религии

  О смысле жизни

  Моя картина мира

  Эволюция

  Теории мироздания

 

  Исследования психики

  Основы адаптологии

  Популярно о мозге

  Мозг и смысл жизни

 

  Желание бессмертия

  Концепции геронтологии

 

  О мистике

  Что такое чудо

  Душа

  Иллюзии восприятия

  Теория невероятности

  Сны наяву

  Бог-есть любовь

  Армагеддончик

  Реинкарнация

  О религии

  Оскорбление верующих

 

  Мистика и наука

  Выбор способа познания

  Галерея Идей сайта Fornit

  Определение ненаучности

 

  Личная Михельсона

  Личная Е.Петрийчука

  Эффекты восприятия

  Обо всем на свете

  Горная Киргизия

 

  Тестирование ненаучности

  Психологический тест

  Тестирование уровня сознания

  А не зомбируют ли меня?

  Проверка людей-Х

  Тестирование мировоззрения

  Тест уровеня разумности

  Тестирование нейро-знаний

  Быдло или не быдло?

  Ученый ли ты?

 

посетителей заходов сегодня: 2 2 вчера: 2 2 Всего: 6127 7055

---

Авторские права сайта Fornit