Феномены измененного восприятия у целителей-экстрасенсов

Елена Карагодина
Отдел изучения новых религиозных течений Национального университета "Киево-Могилянская Академия", Киев.
ogk@l-i-s.kiev.ua, ogk@vrif.viaduk.net

Впервые опубликовано: Карагодина Е.Г. (1996). Феномены измененного восприятия у целителей-экстрасенсов: психопатологический и социокультурный анализ. Социальная и клиническая психиатрия, 6(2).  С. 56-65.

УДК 616.89:515.89

Бурное развитие социальной психиатрии в последние годы обусловливает необходимость пересмотра ряда концептуальных положений психиатрии как медицинской специальности. Новое звучание в современном социальном контексте приобретает такая сложная проблема, как разграничение нормы и патологии, научная квалификация психопатологических и мировоззренческих феноменов. Только предельная диагностическая осторожность, основанная на изучении соотношения наиболее общих тенденций в сферах общественного и индивидуального сознания, позволит избежать гипердиагностики и выработать адекватное отношение к ситуации, которая “с позиций психиатров двадцатилетней давности могла быть оценена как эпидемия психических расстройств религиозного или оккультно-мистического содержания” (7).

Авторы многочисленных публикаций, посвященных особенностям современных социальных процессов, констатируют значительное оживление интереса ко всякого рода мистике, что приводит к все большему распространению религиозных верований (как традиционных, так и ранее не характерных для нашей культуры), увлечению оккультными теориями и идеями “паранаучного мифотворчества” (4,5,12). Развивая известную теорию “заполнения экзистенциального вакуума”, в определенной мере объясняющую данные тенденции, некоторые исследователи (3) апеллируют к историческому опыту человечества, которое уже неоднократно переживало периоды смены мировоззренческих стреотипов. Это дает возможность сделать вывод о своеобразном чередовании эпох доминирования в общественном сознании то рационалистических, то иррационалистических установок.

Отличительной чертой духовных исканий современности являются попытки найти некую синкретичную веру или учение, удовлетворяющее духовные запросы человека и способное помочь в решении как кардинальных бытийных проблем, так и повседневных житейских вопросов. В этом отношении наиболее привлекательными выглядят различные направления так называемых неорелигий, которые, провозглашая истинность всех традиционных религий мира, объединяют разнообразные философские и богословские доктрины, положения тео- и антропософии, теории оккультизма, идеи парапсихологии, широко используя понятийный аппарат современных естественных и общественных наук. При всей своей многогранности концепции “новых” религиозных течений ориентированы в большинстве случаев на традиции восточных вероучений. В 30-е годы нашего века К.Г.Юнг писал, что влияние Востока, почти неощутимое тогда в интеллектуальных кругах Европы, “своими душевными возможностями приводит в смятение духовный мир западного человека..., охватывает массы снизу и постепенно будет прорастать на поверхность” (13). Безусловно, его предположения оправдались.

Идеи пантеизма, ориенталистские культовые обряды широко пропагандируются, приобретают все большую популярность и нередко оказывают значительное влияние на формирование нового мировосприятия. Даже среди верующих, причисляющих себя к православным христианам, подавляющее большинство не сомневается в существовании Высшего Разума, Абсолюта и реинкарнации. Представления, заимствованные из религиозных учений и практик восточного типа (например, сахаджи-йога, бахаизм), используются в психотерапевтической практике и психологическом консультировании, становятся основой для разработки самостоятельных направлений психотерапии. Таким образом, необходимо признать, что процесс внедрения элементов восточной культуры в нашу культуру западного образца становится все более ощутимой реальностью.

Сегодня мы можем убедиться, сколь справедливы оказались предположения Юнга о той ловушке, которая заключена для европейца в идеях Востока, никогда не знавшего дихотомии тела и сознания или веры и знания. Часть нашего общества “попадает в ловушку веры и без малейшего проблеска мысли заглатывает такие понятия, как прана, атман, чакра, самадхи и т.п.” (14), в то время как другая его часть относится к этим представлениям, как к вымыслу или мистике.

Отзвуки антагонизма веры и знания, телесного и духовного, присущего западному сознанию, находят свое выражение, в частности, в такой чрезвычайно важной для современной психиатрии проблеме, как несоответствие мировоззренческих позиций психиатров (практических психологов) и их пациентов. В ряде исследований, проведенных в США, было обнаружено, что около половины обследованных психиатров относят себя к агностикам или атеистам и лишь 43% психологов сообщают о своей вере в трансцендентное (22). В общей популяции только от 1 до 5% американцев считают себя атеистами или агностиками. Изучение пациентов психиатрических стационаров показало, что религиозные убеждения, переживания и религиозный опыт в целом занимает важное, а нередко и центральное место в их жизни (21).

Одной из причин такого расхождения во взглядах психиатров и их пациентов A.Bergin и J.Jensen считают “секулярные рамки образования и практики” специалистов в области психического здоровья (19). Все обследованные практикующие психологи указали, что они не получили никакой подготовки в области религиеведения (24). В то же время 72% этих респондентов сообщили, что в своей клинической практике они сталкивались с религиозными, мистическими проблемами и связанными с ними проблемами духовного роста. Вторым важным источником так называемой “нечувствительности” психиатрии к религии и другим культуральным феноменам представляется очевидное для психиатров онтологическое первенство биологического по отношению к культуральному. Как считают D.Lukoff и соавт., именно вследствие своего “изначального биологизма” современная психиатрия не хочет замечать существенных данных о культуральной основе поведения и взаимодействия между индивидом и средой (20). Изучение взаимосвязей между различными культуральными факторами и особенностями психопатологических феноменов могло бы способствовать уточнению границ нормы и патологии с учетом исторического и культурального контекстов.

По мнению I.Al-Issa культуральные концепции реальности имеют непосредственное отношение к возникновению и развитию галлюцинаторных расстройств, и, таким образом, при диагностике этих состояний необходимо учитывать не только сам факт галлюцинирования, но и социальный смысл переживаний наряду со степенью их социальной санкционированности (15).

Модель реальности в западном мире основана на научных, материалистических критериях, на принципах каузальности, которые исключают возможность существования произвольно действующих или сверхъестественных сил. В рамках рационалистических культур формируется, как правило, отрицательное отношение к галлюцинациям, так как считается, что они препятствуют адекватному взаимодействию с окружающим миром. Во многих незападных культурах разграничение между реальностью и фантазией более гибкое, и люди реагируют на иллюзорные образы и галлюцинаторные переживания не как на “будто бы существующие”, а как на действительно реальные. В этих сообществах галлюцинаторная продукция считается “особой реальностью”, позволяющей увидеть то, что находится позади вещей, и обнаружить скрытое за каждодневными обыденными явлениями. Наблюдение галлюцинаторных образов всячески поощряется, об этом опыте безбоязненно сообщают окружающим (18).

Культуральный подход к проблемам галлюцинирования включает анализ не только собственно опыта галлюцинаторных переживаний, процесса “обучения” или освоения этого опыта, но и социальных и средовых влияний, способствующих возникновению галлюцинаций. Некоторые культуральные факторы (например, стереотипы бытового поведения, характер религиозных верований и связанные с ними обряды) могут формировать установку индивида, ощущение возможности переживаний в социально контролируемых условиях. В связи с этим возникают реальные основания для возникновения галлюцинаторных феноменов не только у лиц с психическими расстройствами, но и у психически здоровых индивидов.

Тот факт, что галлюцинирование не ограничивается лишь случаями психических или неврологических расстройств, отражен в исследованиях P.Slade и R.Bentall, которые обнаружили, что по крайней мере 10-25% людей из общей популяции переживали галлюцинаторные эпизоды хотя бы один раз на протяжении их жизни (15). Согласно результатам исследований, проведенных среди учащихся английских колледжей, 37-39% опрошенных слышали громкое звучание собственных мыслей, а около 5% разговаривали с “голосами” (17). Б.Н.Пивень, изучив методом анонимного анкетирования состояние психического здоровья 297 студентов, выделил среди этих респондентов группу практически здоровых (181 человек), которые никогда не наблюдались у врачей какого-либо профиля и оценивали свое самочувствие как хорошее. Оказалось, что в этой группе психосенсорные и галлюцинаторноподобные расстройства наблюдались хотя бы однократно на протяжении жизни у 30% опрошенных (6).

Приведенные данные свидетельствуют о том, что общая теория галлюцинаций должна рассматривать не только случаи галлюцинирования у психически больных, но также и достаточно часто встречающиеся галлюцинаторные эпизоды у здоровых лиц. Хотя теории и практические исследования галлюцинаций, как правило, построены на изучении их биологических и психологических основ, во внимание должны приниматься также социальные и культуральные факторы (1, 15). Учитывая особенности культуральных процессов, происходящих в последние годы в Украине, мы провели исследование, целью которого было изучение характера сенсопатий у целителей-экcтрасенсов и механизмов их формирования и развития. Выбор объекта изучения был обусловлен социальной значимостью явления экстрасенсорного целительства, и тем, что целители-экстрасенсы являются достаточно типичными носителями мировоззрения религиозно-мистического и паранаучного типа, которое включает в себя концепции ориенталистских вероучений. Никто из респондентов ранее психиатром не наблюдался (факт подтвержден справкой из психоневрологического диспансера).

В исследовании использовались метод интервъюирования и метод структурного психопатологического анализа. В основу последнего были положены принципы систематики критериев клинической оценки и дефиниции основных симптомов расстройств восприятия, адаптированные М.И.Рыбальским для компъютерной диагностики сенсопатий (9). Для описания феноменов измененного восприятия использовались 11 основных параметров, среди которых особое внимание уделялось таким характеристикам, как состояние сознания и мышления, а также ряд дополнительных (частных) признаков, позволяющих более детально охарактеризовать сенсопатии той или иной модальности. Проведено обследование 100 целителей-экстрасенсов (средний возраст 41,9 + 9,9 лет), среди которых было 58 женщин. Сенсопатии кинестетической модальности, которые возникали в связи с приобретением навыков целительства и освоением приемов тактильной диагностики, наблюдались у 98 респондентов. Сенсопатии зрительной модальности (СЗМ) были выявлены у 63 целителей, среди которых было 22 мужчины (34,9%), а сенсопатии слуховой модальности (ССМ) - у 37 из обследованных целителей, среди которых было 10 мужчин (27,0%).

Кинестетические сенсопатии, возникающие в связи с диагностическими и лечебными манипуляциями, представляли собой ощущения тепла, холода, покалывания, боли или вибрации в кончиках пальцев или ладонях, чувство “потока энергии”, проходящего по телу и рукам. В ряде случаев (10 наблюдений), имея безусловно кинестетическую модальность, ощущения такого рода не были непосредственно связанны с рецепторами, а воспринимались вне известных анализаторов. Локализация тактильных ощущений во внутренних органах придавала им сходство с висцеральными галлюцинациями, а интероцептивное восприятие - с псевдогаллюцинаторными переживаниями. У 32 респондентов тактильные сенсопатии возникали на фоне практически неизмененного сознания. Остальные целители отмечали, что процедура диагностики требует особой сосредоточенности, отрешенности от внешних стимулов, то есть в таких случаях можно было говорить о некоторой степени сужения сознания. Соответственно этому интенсивность кинестетических ощущений всегда нарастала при концентрации внимания. Чувство сделанности тактильных сенсопатий было присуще 6 респондентам. Эти целители перед началом диагностики мысленно “посылали запрос” в “Единое Энергоинформационное Поле” и, таким образом, получали информацию о состоянии здоровья пациентов в виде определенных ощущений.

Для возникновения сенсопатий зрительной модальности существенное значение имело состояние сознания: в большинстве случаев (49 человек или 77,8%) СЗМ возникали на фоне суженного сознания. Та или иная степень изменения сознания была связана с предварительным настроем, определенными волевыми усилиями, направленными на повышение сосредоточенности на своих ощущениях, “отрешенность” от окружающего. Некоторые респонденты называли такое состояние “трансом”. Генетическую связь внутреннего видения (то есть видения внутренних органов пациентов) и изменения сознания вследствие использования психотехнических приемов подтверждает тот факт, что на первых порах целительской деятельности некоторые экстрасенсы особенно отчетливо видели внутренние органы или “цветную ауру “ пациентов только непосредственно после выхода из состояния медитации.

Содержание сенсопатий зрительной модальности отличалось разнообразием в пределах выделенных нами трех тематических групп. У 33 респондентов (52,4% испытуемых данной подгруппы) содержание зрительных сенсопатий исчерпывалось “целительской” тематикой. Сенсопатии этого рода представляли собой картины “ауры” или внутренних органов пациентов, обычно входили в диагностический комплекс и сочеталось с другими приемами диагностики (актуализацией тактильных ощущений, использованием рамки или маятника, свечи и т.п.). Большая часть целителей с СЗМ (18 человек или 54,5%) утверждали, что “видят” внутренние органы пациентов непосредственно глазами, в то время как остальные 15 респондентов (45,5%) воспринимали видения “внутренним взором”. В большинстве случаев (75,8%) видения внутренних органов были либо сопряжены с окружающим пространством, но не ассимилированы его объектами (19 человек или 57,6%), либо независимы от объективного пространства и не связаны с предметами реального окружения (6 человек или 18,2%). Оформление галлюцинаторных переживаний этого типа или степень их реалистичности были неоднородны. У 10 респондентов (30,3%) видения были достаточно реалистичны, объемны (трехмерны) и напоминали изображения внутренних органов в учебниках анатомии. Остальным целителям из данной подгруппы (23 человека или 69,7%) внутренние органы казались плоскими, иногда бесцветными, иногда окрашенными в различные оттенки розового цвета. Чувство сделанности ощущений сопровождало сенсопатии этого типа только у 4 целителей (12,1%) и выступало скорее как предположение.

Если сенсопатии зрительной модальности у целителей возникали вне ситуации дагностики или лечения, то они, как правило, имели фантастический или религиозный сюжет. Такие не имеющие непосредственного отношения к целительской деятельности переживания мы наблюдали у 30 респондентов.

Сенсопатии слуховой модальности возникали как на фоне неизмененного сознания (у 17 или 45,9% респондентов данной группы), так и на фоне несколько суженного вследствие использования специальных психотехнических приемов сознания (20 человек или 54,1%). Возникновение ССМ было достоверно реже связано с состоянием суженного сознания, чем сенсопатий зрительной модальности (p<0,01). Также, как и те целители, которые имели сенсопатии кинестетической и зрительной модальностей, все респонденты с ССМ не испытывали никаких колебаний в оценке объективной реальности своих слуховых переживаний, то есть были к ним абсолютно не критичны. В этой группе достоверно чаще (p<0,05), чем у целителей с тактильными и зрительными сенсопатиями встречались формальные нарушения мышления в виде символизма и обстоятельности, напоминающей бредовую.

Содержание ССМ и такой показатель, как их условная произвольность и опосредованность ситуацией, существенно отличали данный вид переживаний от сенсопатий кинестетической и зрительной модальностей. Аудиальные сенсопатии у 5 респондентов (13,5%) возникали преимущественно в связи с целительской практикой. Актуализация ССМ была опосредована специфическим “запросом” или мысленным обращением к Абсолюту, Энергоинформационному полю в 32,4% наблюдений (12 человек); они появлялись без непосредственной связи с лечебно-диагностической процедурой и без соответствующего “запроса” в 54,1% случаев (20 наблюдений). Только у 5 (13,5%) испытуемых содержание ССМ исчерпывалось сведениями о состоянии пациентов. В остальных случаях аудиальные сенсопатии имели религиозно-фантастический (51,4% или 19 наблюдений) или бытовой (35,1% или 13 наблюдений) характер.

Часть обследованных целителей (всего 44 человека) утверждали, что обладают способностями к проскопии (восприятию будущих событий), ретроскопии (восприятию прошлых событий) или ясновидению - получению информации о событиях, происходящих в настоящее время, но недоступных непосредственному чувственному восприятию. Эти способности были обусловлены наличием зрительных сенсопатий у 21 респондента (33,3% от всех испытуемых с СЗМ) и аудиальных сенсопатий - у 23 целителей (62,2% испытуемых с ССМ). В последней подгруппе возможность предсказывать будущее или объяснять прошлое часто была связана с феноменом “контактерства”: респонденты “запрашивали” информацию из Единого Энергоинформационного Поля”, у своих Учителей, а иногда - у Господа Бога. Ответы получали в виде вложенных или звучащих мыслей.

Изучение анамнеза наших респондентов показало, что у 37 человек те или иные расстройства восприятия наблюдались еще до начала целительской деятельности. В целом эти нарушений восприятия представляли собой феноменологически неоднородную группу, включали иллюзорные расстройства, истинные и псевдогаллюцинации, явления психического автоматизма, психосенсорные расстройства в виде нарушений схемы тела и явлений деперсонализации-дереализации. Возникая в различные возрастные периоды, сенсопатии в ряде случаев были видимо не связаны с действием каких-либо экзогенных вредностей или психогенных факторов (14 случаев или 37,8%), у остальных испытуемых их появление было, вероятно, опосредовано аффектогенно или являлось следствием соматических заболеваний и/или органического поражения центральной нервной системы. Характерным является тот факт, что вне зависимости от содержания прежних переживаний и их эмоционального сопровождения в прошлом, к моменту обследования все целители оценивали их позитивно, считая предзнаменованием своих экстрасенсорных способностей.

Изучая характер связи сенсопатий зрительной и слуховой модальностей с нарушениями восприятия, которые наблюдались у респондентов до начала обучения приемам экстрасенсорного врачевания, мы обнаружили, что факт наличия сенсопатий в анамнезе оказывал существенное влияние на вероятность возникновения СЗМ и ССМ, сопутствующих целительской практике. У лиц с СЗМ, сопутствующими целительству, нарушения восприятия в анамнезе встречалиcь достоверно чаще (p<0,01), чем у респондентов, имевших только тактильные сенсопатии (55,6% и 27,0% соответственно). Аналогичная закономерность наблюдалась и в отношении аудиальных сенсопатий (p<0,05).

Более чем у половины обследованных респондентов (59 человек) анамнез был отягощен действием каких-либо экзогенных вредностей (тяжелые соматические заболевания, интоксикации, травмы головы и органические заболевания центральной нервной системы). Было обнаружено, что фактор “отягощенный анамнез” не оказывал существенного влияния на вероятность возникновения СЗМ. В то же время аудиальные сенсопатии достоверно чаще (p<0,05) наблюдались у лиц с отягощенным анамнезом (26 наблюдений или 44,1%), чем у целителей без экзогенных вредностей в анамнезе (11 человек или 26,8% наблюдений). Эти различия были обусловлены, главным образом, вкладом фактора “черепно-мозговые травмы и органические поражения ЦНС”.

Проведя дифференциально-диагностическую оценку феноменов измененного восприятия у практикующих целителей с использованием критериев дeфиниции сенсопатий (8, 9), мы пришли к заключению, что, несмотря на сходство ряда признаков рассматриваемых феноменов с псевдогаллюцинаторными расстройствами, ни тактильные сенсопатии, ни сенсопатии зрительной модальности не могут быть безусловно отнесены к псевдогаллюцинациям, поскольку не удовлетворяют набору их основных диагностических критериев даже в половине приведенных наблюдений. В то же время аудиальным сенсопатиям в большинстве случаев были присущи наиболее характерные признаки псевдогаллюцинаторных переживаний.

Поскольку группа исследования была сформирована из субъектов, имеющих статус психически здоровых, мы рассмотрели вопрос о возможности возникновения “непатологических” (психогенных) галлюцинаций у наших респондентов. Аффективная насыщенность переживаний целителей отражала субъективную значимость их убеждений и степень уверенности в тех представлениях, которые формировали их мировоззрение. Идеи о реальности парасенсорного опыта, возможностях самосовершенствования, общения с объектами нематериального мира, возникая на определенном социальном фоне, подкреплялись в результате обучения на курсах экстрасенсорного целительства и общения с более опытными специалистами. По мнению В.А.Гиляровского в случаях психогенных галлюцинаций, в особенности тогда, когда их содержание связано с религиозными убеждениями, имеет место воплощение в галлюцинаторных образах представлений и мыслей, доминирующих в сознании длительное время (2). E.Dupre описал подобные (идеогенно опосредованные) психогенные галлюцинации под названием галлюцинаций воображения (9). У наших испытуемых сущность галлюцинаторных переживаний всегда отражала их мировоззренческую позицию, при этом почти в 90,0% наблюдений формирование иррационалистических убеждений либо предшествовало, либо совпадало по времени с появлением расстройств восприятия. Даже в тех случаях, когда сенсопатии не были непосредственно связаны с лечением пациентов, они включали в себя представления, соответствующие их мировоззренческой концепции, и имели религиозно-мистический или фантастический характер. Цитируя определение В.А.Гиляровского, которое он использовал для характеристики психогенных галлюцинаций, можно заключить, что сенсопатии целителей являлись “вынесенными во вне образами представлений, имеющих ... для них особую значимость” (2).

Ряд авторов (8,11) указывают на патогенетическое сходство галлюцинаций психогенной природы с внушенными и самовнушенными (аутосуггестивными) галлюцинациями. Поскольку в большинстве наблюдений (тактильные сенсопатии - 93,0%, СЗМ - 74,6%, ССМ - 51,4%) возникновение галлюцинаторных переживаний было непосредственно связано с посещением курсов по биоэнерготерапии и обучением психотехническим приемам, гипотеза о связи сенсопатий целителей с суггестивными воздействиями является вполне закономерной.

Полиморфизм галлюцинаторных переживаний целителей-экстрасенсов соответствует положению о том, что внушенные галлюцинаторные образы могут обладать всеми или почти всеми свойствами различных сенсопатий, возникающих у психически больных. Кроме того, разнообразие изучаемых галлюцинаторных феноменов отражает представление об активности интеллектуальной деятельности субъекта в отношение его галлюцинаторных переживаний, участии его установок, индивидуального опыта в формировании внушенных сенсопатий (9). Необходимо подчеркнуть, что все исследуемые обучались приемам “близковидения” и тактильной диагностики. В процессе такого обучения им не только внушали мысль о возможности и необходимости актуализации определенных переживаний, но и обучали приемам аутосуггестии, которые использовались в дальнейшем для развития навыков целительства. Очевидно, что ситуация обучения в группах способствовала повышению внушаемости, облегчала появление “предусмотренных” переживаний и закрепление динамических стереотипов их актуализации. Наши наблюдения показывают, что целители, обучавшиеся у одного преподавателя, исходили в своей практике из определенной концепции, включавшей сходные мировоззренческие позиции и ожидание появления однотипных галлюцинаторных образов. Работая в коллективе (например, в одном лечебно-диагностическом центре), биоэнерготерапевты изучали одну и ту же литературу, вместе осваивали новые приемы диагностики и лечения, обсуждали свои переживания, то есть постоянно индуцировали друг друга и потенциировали собственные изменения восприятия, способствуя развитию фабулы иррационалистических убеждений и расширению спектра сенсопатий.

В рамках представлений о галлюцинаторных переживаниях психически больных трудно объяснить, например, тот факт, что зрительные сенсопатии целителей обладали одновременно свойствами объективной реальности и имели нереалистичное, неестественное оформление, воспринимались “внутренним взором”, но локализовались будто бы в экстрапроекции в пределах чувственной досягаемости. Между тем, эти признаки описаны Ю.И.Смоленцевым как характерные для внушенных галлюцинаций (10). Этот автор отметил также, что внушенные при открытых глазах образы не обладают характером произвольности, не связываются пациентом с активностью собственной психической деятельности. Вероятно, этим объясняется высокая частота отчетов о “сделанности” ощущений у наших респондентов.

По-видимому, использование психотехнических приемов способствовует формированию механизмов, сходных с механизмами сенсориализации представлений, когда представления приобретают чрезмерную яркость, чувственность, сопровождаются “чувством кажущейся непроизвольности”, сохраняя локализацию в интрапроекции или даже перемещаясь в представляемое пространство (8).

Таким образом, суггестия и аутосуггестия являются важными факторами, способствующими формированию сенсопатий у практикующих экстрасенсов и опосредующими их актуализацию. Необходимо, однако, подчеркнуть, что данный вывод в большей степени относится к изменениям восприятия в сферах тактильного и зрительного анализиторов, чем к аудиальным сенсопатиям. Освоение методов тактильной диагностики и “внутреннего видения” является основой целительской практики; контактерство на основе аудиальных феноменов - это, по мнению самих же экстрасенсов, признак “мастерства более высокого уровня”. Оценивая проблему возникновения сенсопатий слуховой модальности в процессе целительской практики с рационалистических позиций, можно отметить, что их наличие сопряжено с действием каких-то моментов помимо психотехнических приемов либо макро- и микросоциальных факторов. Это предположение подтверждается полученными данными о том, что возникновению ССМ способствует органически измененная почва. Феноменологический анализ аудиальных расстройств восприятия обнаруживает их значительное сходство с псевдогаллюцинаторными переживаниями психически больных. То есть, следует признать, что сенсопатии слуховой модальности у целителей-экстрасенсов имеют более сложный генез, чем кинестетические и зрительные изменения восприятия.

Возможность возникновения и значительной распространенности феноменов измененного восприятия у жителей Украины в последние годы (по данным Украинской ассоциации народной медицины к концу 1995 года в нашей стране официально зарегистрировано более двух тысяч целителей-экстрасенсов), безусловно, опосредована социокультуральными процессами и связанными с ними изменениями мировоззрения. Мировоззренческая позиция многих наших сограждан, включающая иррационалистические, религиозно-мистические убеждения и паранаучные представления, в определенной степени приближается к концепции реальности незападных культур, для которых характерно поощрение опыта галлюцинирования. Сенсопатии целителей-экстрасенсов являются необходимым компонентом их практики. Следовательно, социальная приемлемость и востребованность способствует актуализации и закреплению механизмов формирования изменений восприятия. Даже в тех случаях, когда не исключена экзогенно-органическая и/или эндогенная обусловленность галлюцинаций, социальные воздействия выступают в роли патопластического фактора, существенно влияя на содержание галлюцинаторных переживаний, а также на отношение к ним субъекта галлюцинирования и его окружения.

Значимое повышение частоты расстройств восприятия в анамнезе среди целителей, у которых в момент исследования наблюдались слуховые и зрительные сенсопатии, можно интерпретировать двояко. Во-первых, это может свидетельствовать о том, что у лиц с нарушениями восприятия средовые и суггестивные влияния видоизменяют их содержание. Экспериментальные данные, полученных при изучении степени влияния внушения и требований ситуации на содержание галлюцинаций у здоровых и у психически больных, говорят о принципиальной возможности такой динамики (16, 25).

Во-вторых, достоверное увеличение среди практикующих целителей с СЗМ и ССМ числа лиц с сенсопатиями в анамнезе указывает на то, что само наличие нарушений восприятия (наряду с другими факторами) порождает интерес к мистическим, паранормальным являениям, и, в конечном итоге, приводит к целительской практике, ясновидению и контактерству. С позиций классической психиатрии, которые базируются на рационалистических оценках реальности, такой опыт однозначно трактуется как проявление патологии и, следовательно, требует вмешательства, направленного на устранение феноменов искаженного восприятия и возвращения к норме. Тем не менее, даже в традициях западной культуры в настоящее время становится очевидной относительная ограниченность и непродуктивность такой стратегии: как справедливо отмечают M.Romme и S.Escher, “вне мира психиатрии существует множество людей, которые слышат голоса, но научились сосуществовать с ними и позитивно использовать свой опыт. Поэтому придание этим лицам статуса психически больных - не самый совершенный путь помощи этим людям” (23). Анализируя механизмы, которые используют индивиды для объяснения своих галлюцинаторных переживаний, эти авторы предлагают выделить две категории моделей интерпретации сенсопатий. Они утверждают, что к позитивным результатам (асcимиляция галлюцинаторных переживаний, продолжение, несмотря на их наличие, адекватного социального функционирования) приводит преодоление бытующего в западном обществе настороженного отношения к данным явлениям на основе той информации, которая содержится в публикациях ряда авторитетных исследователей (Jung C., Roberts J., Assadgioli R., Atkinson J. и др.). К моделям, объясняющим возникновение галлюцинаторных переживаний с психологических позиций, относятся следующие: 1) психодинамическая модель, предполагающая возможность видений или голосов, исходящих из бессознательного; 2) ассоциативная теория, которая концентрирует внимание на проблеме вытеснения глубоких эмоциональных или физических травм (таких, как инцест, физическое или сексуальное насилие, киднeппинг и др.); 3) мистицизм, который дает возможность придать голосам или видениям позитивную, развивающую функцию, избавиться от страха, расценить их как элемент духовного роста; 4) парапсихологическая интерпретация галлюцинаторных переживаний также подразумевает их положительную оценку. Те, кто следует этой модели, обучаются управлять своими голосами или видениями, стремятся расширить диапазон своих ощущений, ибо считают это проявлением своих уникальных экстрасенсорных способностей.

Модели “непсихологического” типа, основанные на представлениях о внешнем, внеличностном источнике сенсопатий, включают: 1) концепцию биологической психиатрии; 2) спиритическую концепцию; 3) религиозную концепцию.

Вообще говоря, любая из перечисленных позиций может привести как к положительным, так и к отрицательным результатам. Безусловно негативной для личности является ситуация, когда социальное окружение не поощряет попыток к сосуществованию с голосами, продуктивного взаимодействия с ними, способствует нагнетанию тревоги, диссимуляции и изоляции. Примером такого исхода может служить интерпретация голосов как проявления гипнотического влияния, действия психотронного оружия или зомбирования.

Особенности проведенного исследования не позволяют однозначно утверждать, у какого числа обследованных целителей-экстрасенсов феномены измененного восприятия сопряжены с перенесенными (или текущими) психическими расстройствами. Тем не менее, следует признать, что ориентация наших респондентов на парапсихологическую, мистическую и религиозную модели интерпретации своего опыта имела для них в целом благоприятные последствия. Они научились частично “управлять” голосами и видениями, использовать их для своего творческого развития. Весьма важен тот факт, что их социальная активность является социально востребованной и адекватной - адекватной в условиях “мистификации” коллективного сознания и тех кризисных явлений, которые переживаются сейчас нашим обществом. Таким образом, практика экстрасенсорного целительства оказалась в определенном смысле реабилитирующим фактором для тех респондентов, кто, вероятно, имел в анамнезе или имеет в настоящее время психотические расстройства.

Выводы

1. Сенсопатии у практикующих целителей-экстрасенсов с позиции классической психиатрии представляют собой неоднородную группу психопатологических феноменов, включающих галлюцинаторные и иллюзорные переживания кинестетической, зрительной и слуховой модальностей, и возникающие как в связи с лечебно-диагностическими манипуляциями, так и вне целительской практики.

2. Тактильные и зрительные сенсопатии, которые возникают в связи с процедурой диагностики и лечения, по своему генезу и психопатологической структуре могут быть квалифицированы как внушенные (аффектогенные, гетеро- и/или аутосуггестивные галлюцинации), формированию и закреплению стереотипов актуализации которых способствуют доминирующие идеи (парапсихологические, религиозные и мистические концепции) и практика обучения на курсах экстрасенсорного целительства с усвоением определенных психотехнических приемов.

3. В ряде случаев галлюцинаторные феномены зрительной и особенно слуховой модальностей близки по своим формальным характеристикам к псевдогаллюцинаторным переживаниям психически больных. Вероятность возникновения сенсопатий зрительной и слуховой модальностей выше у тех целителeй, которые имели нарушения восприятия еще до начала обучения приемам биоэнергоинформационной терапии.

4. Наличие органического поражения центральной нервной системы в анамнезе повышает вероятность возникновения аудиальных сенсопатий у практикующих целителей-экстрасенсов.

5. Широкое распространение экстрасенсорной лечебной практики, неотъемлемой частью которой является опыт галлюцинирования, стало возможным в связи с кардинальными переменами в сфере общественного сознания, происходящими на протяжение последних 5-7 лет. Отличительные особенности этих перемен - отход от узко материалистической мировоззренческой позиции, расширение диапазона приемлемости тех представлений, которые ранее были характерны главным образом для незападных культур.

6. Экстрасенсорное целительство со всеми присущеми ему компонентами является в настоящее время социально востребованной формой активности. На индивидуальном уровне целительство в ряде случаев способствует развитию навыков “сосуществования” с галлюцинаторными переживаниями, использования их для творческого развития. Эти реалии диктуют необходимость пересмотра стратегии психиатров в отношении психопатологических феноменов с учетом социального контекста их возникновения и позиции в структуре ценностей конкретного индивида.

Литература

1. Березин Ф.Б., Соколова Е.Д. //Четвертий всероссийский създ невропатологов и психиатров: Тез. докл., Т.1. - М., 1980.- С.455-458.
2. Гиляровский В.А. Учение о галлюцинациях.- М.: Изд-во Акад. мед. наук СССР, 1949.
3. Глушак А., Наумова Н. //Релігія і церква в контексті реалій сьогодення. - Київ, 1995.- С.8-9.
4. Кондратьев Ф.В. //Социальная и клиническая психиатрия. - 1994. - №2.- С.135-139.
5. Кондратьев Ф.В. // Материалы XII съезда психиатров России. - М., 1995. - С.77-78.
6. Пивень Б.Н. // Журн. невропатологии и психиатрии им. Корсакова. - 1980. - №11. - С.1674-1679. 7. Полтавець В. // Релігія і церква в контексті реалій сьогодення. - Київ, 1995.- С.60.
8.Рыбальский М.И. Иллюзии, галлюцинации, псевдогаллюцинации. - М.: “Медицина”, 1989.
9.Рыбальский М.И. Галлюцинаторные феномены и компьютерная диагностика. - М.: “Медицина”, 1992.
10.Смоленцев Ю.И. // Проблемы моделирования психической деятельности. - Новосибирск, 1968. - Вып. 2. - С.348-350.
11.Старшенбаум Г.В. // Вопросы социальной и клинической психоневрологии. - М., 1976. - С.113-122.
12.Щедрин А.Т. //Наука и культура: гуманистический аспект: Сб. науч. тр.- Харьков, 1991.- С.138-148.
13.Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. - М.: Издательская группа “Прогресс”, “Универс”, 1994.
14.Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философий. - М.: “Медиум”, 1994.
15.Al-Issa I. //British Journal of Psychiatry.- 1995.- N166. - P.368-373.
16.Barber T.X., Calverley D.S. // Journal of Abnormal and Social Psychology. - 1964.- N63. - P.13-20.
17.Barret T.R.. Etheridge J.B. // Applied Cognitive Psychology.- 1992.- N6.- P.379-387.
18.Bentall R.P. // Psychological Bulletin. - 1990.- N107. - P.82-95.
19.Bergin A., Jensen J. // Psychotherapy. - 1990. - N27. - P. 3-7.
20.Lukoff D., Lu F., Turner R. // Journal of Nervous and Mental Disease. - 1992. - Vol.180. - N11. - P.673-682.
21.Kroll J., Sheehan W. // Amer. Journal of Psychiatry.- 1989.- N146.- 67-72.
22.Ragan C., Malony H., Beit-Hallahmi B. //Rev. Religious Res. - 1980. - N21. - P.208 - 217.
23.Romme M., Escher S. //Accepting Voices /Ed. by M.Romme and S.Escher.- London: Granta House, 1994.-P.11-27.
24.Shafranske E., Malony H. // Psychotherapy. - 1990. - N27 - P.72-78.
25.Young H.F., Bentall R.P., Slade P.D. // Journal of Nervous and Mental Diesease. - 1987. - N175.- P.41-48.
 

Резюме на английском языке

Karagodina, E.G. (1996). PERCEPTION'S DISORDERS PHENOMENA IN EXTRASENSORY HEALERS: PSYCHOPATHOLOGICAL AND SOCIOCULTURAL ANALYSIS. Social and Clinical Psychiatry, vol 6(2), 56-65

A number of data reveals the influence of the sociocultural factors on hallucinations both in psychiatric patients and in healthy persons. The aim of this study was to examine the hallucinations phenomena in 100 extrasensory healers who had never visited the psychiatrist in their lifetime. The respondents were considered as the carriers of the religious mystical and parascientific outlook that includes the concepts of the orientalistic belief. There were studied the phenomenology and emergence mechanisms of tactile (98 cases), visual (63 cases) and auditory (37 cases) hallucinations which were connected either with healing practice or were beyond it. It was shown that the tactile and visual experience which follow the healing practice may be estimated as suggestive one in the consequence of the predominant ideas (parapsychological, religious and mystical concepts) and assimilation of psychic techniques in the training courses of extrasensory healing. The probability for the visual and auditory hallucinations to emerge was higher for that healers who had perception disorders in anamnesis. We came to the conclusion that the healer's hallucinations were socially sanctioned, since in the course of recent years our social consciousness has accepted some visions peculiar to the non-Western cultures. The healing practice was found to promote the coping strategies with respect to hallucinations and using the experience for the creative growth in those persons who had had before the psychic and psychological problems.

© Карагодина Е.Г., 1996, 1998

Карагодина Е.Г. (1998). Феномены измененного восприятия у целителей-экстрасенсов: психопатологический и социокультурный анализ.