Прошедшей зимой в одном из домов жильцы подъезда решили поставить замок на входной двери. А в этом подъезде, на самом верху под крышей свил гнездо бомж. Он абсолютно никому не мешал, не появлялся бухим (денег не было?), и на морде его, когда случалось встретить, светилась доброжелательность и вполне беззаботное довольство своим положением. Т.е. он не был обиженным и мрачным и тем вселял сочувствие и даже уважение. После запирания двери ему светило остаться снаружи.
Все чувствовали себя виноватыми и в душах горел стыд от несправедливости. Вслух обсуждались варианты вручения ему ключа, но тогда какой же вообще
смысл в замыкании двери? Одна моя знакомая всерьез колебалась в сомнениях, не взять ли его вообще в семью(!!!). Но это же будет такая ответственность за судьбу беззащитной твари.
Надо сказать, что эта знакомая с симпатией относится к коммунистическим идеям и считает, в принципе они – очень правильные. У нее была бабушка благородного происхождения, которая окончила гимназию, получила прекрасное образование, но революция скомкала ее жизнь, заставив скитаться по стране с детьми. Могла ли она любить революцию?
Я слушал магнитофонные записи, где эта бабушка рассказывала как хорошо жилось в то время, как уважали инженеров, ученых и вообще тех, кто был образован. Она рассказывала, что одна ее служанка жилось у них очень хорошо, и она даже могла отправлять в свою деревню сахар. А потом в многокомнатные квартиры профессоров, на которые те, несомненно, имели справедливое право, вселяли рабочих: по семье в комнату с двумя общими кухнями и туалетами. А сами профессора оказались ненужными, смешными и ничтожно нелепыми.
Знакомая же с возмущением комментировала, что да, образованным жить было хорошо, но 90% были неграмотными, и за счет них и было хорошо остальным. И что считать, что служанке было хорошо потому, что она могла делиться сахаром с родными – это не хорошо.
Я подумал, что и сейчас, хотя все грамотные (так уж грамотны они?
), но 10% продолжают хорошо жить за счет остальных (а может быть, не за счет, а вопреки остальным, тут еще разобраться нужно). И что знакомая сама всерьез колебалась, не приютить ли бомжа и, если бы решилась, то смогла ли бы относиться к нему лучше, чем ее бабушка к служанке? Бомж не стал бы
культурнее и, скорее всего, так бы и остался бомжем.
Но вообще все это – так относительно: разве кто-то может похвастаться, что он независим ни от чего (кроме бомжа)? Даже Б.Гейтс не может принимать сумасбродных решений, а тщательно выверяет каждый шаг. И состояние удовлетворенности своей жизнью происходит тогда, когда она течет в привычном и устоявшемся укладе. Несомненно, во времена бабушки служанка была довольна потому, что очень многие другие служанки не могли помогать так вот своим близким. А сейчас многие ли могут помогать своим близким??? Любые же революции, изменяющие привычный уклад, комкают жизнь и делают несчастными.
Как-то летом, живя в метрологической экспедиции на берегу озера у густой рощи, я был рано поутру разбужен настойчивым стуком. Открываю дверь, стоит бомж. Я вышел довольно злой и заспанный. Тот только ухмыльнулся на мое недовольство и попросил бинт. На ноге у него была довольно глубокая, нехорошая рана. Ну, у меня переключилось все на сострадание, и я принялся его лечить, что я делал вполне грамотно (и вылечил его). Потом я накормил его. Мы базарили обо всем – он был вполне разумный и нормальный мужик. Жил тем, что вылавливал огромных сазанов на примитивную снасть и где-то продавал. Готовил примитивную еду себе в рощице на костре. Короче, пригласил я его приходить на завтрак и обед сюда, что не вызвало протестов у остальных из экспедиции. Так продолжалось все лето, пока мы не уехали. Я не чувствовал, что приручаю его, делаю зависимым. Он так и оставался самодостаточным, и вовсе не желал вообще ничего менять – так он утверждал. Эта жизнь была то, что он хотел.
Если неандертальский детеныш радостно играет у реки, ловя раков и наедаясь ягод, а зимой, смакуя у негреющего костра сухой сладкий корешок, бывает счастлив от скупой и грубой ласки матери, то стоит его запереть в шикарной квартире большого города, и это будет конец его счастью.
Но сейчас живут в городах, это привычно и приемлемо. 10% имеют возможность активно строить свое существование, а остальные занимают ниши пассивных дополнений к жизни первых в том или ином качестве, являясь зависимыми от них тварями, даже если получают очень неплохую (по относительным меркам) зарплату и сами способны содержать прирученных тварей.
Осознание благополучия и у первых и у вторых, зависит от того, насколько привычен существующий уклад жизни и, главное, насколько она в этом укладе не хуже других
, занимающий такую же социальную ступень. Остальные критерии – во многом производные. Поэтому многие из тех, кто из 10% бывают гораздо несчастнее, чем многие из 90%.
Эти мерки в своей простоте обманчивы настолько, что человек может чувствовать простое обывательское счастье, когда соответствует им, даже не смотря на то, что в детстве у него были так много творческих увлечений, которые не мало развились в юности и составляют во многом основу его личности и сущности, но не могут быть реализованы в текущем состоянии прирученной твари. Зачем? Все ведь итак достигнуто: жизнь не хуже, чем у других
Зачем - они узнают рано или поздно, но это уже другой разговор.
- админ 
Оценок: 39
