Почему несколько человек, оказавшихся свидетелями одного и того же
события, вспоминают о нем по-разному? Почему существует поговорка "врет
как очевидец"? Почему человека может преследовать воспоминание о том, чего
на самом деле не было?
Причины ложных или искаженных
воспоминаний психологам известны давно. Cреди них - и особый склад
личности, заставляющий человека замечать одно и упускать из виду другое, и
власть стереотипов, отправляющих восприятие по проторенной дороге
привычных ассоциаций и наоборот, а также необузданная фантазия и
внушаемость... Ложное воспоминание может сформироваться сразу после
восприятия или даже в процессе самого восприятия, а может и через
некоторое время, когда сознание случайно оживит событие перед мысленным
взором или намеренно вызовет его из глубин памяти. Чем больше времени
пройдет от события до момента воспоминания о нем, тем больше риск
искаженного воспроизведения этого события в памяти из-за наложения новых
впечатлений и переживаний, оставивших след в личности воспоминающего. Ф.
Ницше в связи с этим отмечал, что "драму воспоминания ставил уже другой
режиссер, не тот, который руководил постановкой восприятия". О
психологических причинах ложных воспоминаний немало писал и Фрейд. Вся его
знаменитая теория забывания, изложенная в "Лекциях по введению в
психоанализ", в сущности, посвящена этой проблеме. Но ни Фрейд, ни его
последователи не подозревали, что, кроме психологических причин, у ложных
воспоминаний есть еще и чисто физиологическая основа. Это стало ясно
совсем недавно в результате работ Надера (K.Nader) и Шaфe (G. Schafe),
опубликованных в журнале "Nature". Тем не менее, как у каждого открытия, у
него есть своя история и предыстория.
Предысторию мы находим в трудах невропатологов XIX века, которые
описали во всех подробностях, как люди, перенесшие сотрясение мозга или
психический шок, теряют память о тех событиях, что непосредственно
предшествовали роковому событию. Иногда забвение охватывало у испытуемых
более длительный период. Но с течением времени период "провала в памяти"
сжимается во времени, и невспоминаемым остается лишь небольшой отрезок,
непосредственно примыкавший к тому мигу, когда человек потерял сознание. В
50-60-е годы прошлого века начались исследования по биологическим основам
памяти. Биологи, пытаясь понять механизмы памяти, вырабатывали у
подопытных животных простые навыки, а затем проверяли прочность
выработанного навыка, воздействуя на них электрошоком, который стирал
непрочно усвоенные навыки. Этот эксперимент позволил установить, сколько
времени понадобится для прочного запоминания навыка (т.е. настолько
прочного навыка, что электрошок его не стирает). Возникли представления о
кратковременной памяти, которая может быть непрочной и легко стираемой, и
о памяти долговременной, которую никакой шок не в состоянии отшибить.
Возникло и понятие о консолидации следов: у тех, кто не помнит, что было
непосредственно перед шоком, следы воспринимаемого не успели
консолидироваться. Каков же механизм этой консолидации? Биологи пришли к
гипотезе, что в мозгу, в нейронных контурах, по которым циркулируют
электрические импульсы, несущие в себе закодированную информацию о
воспринимаемом, происходит синтез белков, т.е. память имеет молекулярную
природу. Тогда же обнаружилось, что некоторые химические вещества
действуют на память подобно электрошоку. Они мешают вспоминать то, что без
них вспоминается без всякого труда, но их действие видно лишь в масштабах
целого мозга, а на что именно они действуют в клетках, оставалось неясным.
Эксперименты, которые были поставлены современными исследователями
природы памяти, используют некоторые методологические подходы, похожие на
те, что делались предшественниками, однако последние достижения
молекулярной и клеточной биологии позволили ученым найти химические
механизмы управления памятью. Эксперимент проводили следующим образом. Для
начала у подопытной крысы вырабатывали простейший рефлекс страха или, как
говорят физиологи, "рефлекс избегания". Крыса, сновавшая по клетке, слышит
неожиданный звонок и одновременно ощущает лапками несильный удар тока. При
следующем звонке она уже в страхе застывает. Она боится очутиться на том
месте, где ее ударило током. Исследователям известно, что страх запечатлен
у крысы в маленьком отделе мозга, именуемом миндалиной. Миндалина ведает
эмоциями. Ученым удалось установить, какие отделы миндалины участвуют в
формировании эмоции страха. Дальнейшие эксперименты показали, что если в
миндалину ввести анизомицин (вещество, блокирующее синтез белка) в
короткий промежуток времени после формирования условного рефлекса, то
страх в долговременную память перейти не успеет и крыса при звонке не
оцепенеет, а, как ни в чем не бывало, ступит на опасный участок пола и
получит удар током. Но если инъекцию сделать, скажем, через 6 часов, мозг
успеет синтезировать новые белки, консолидация следов воспринятого
состоится, и крысу на опасный участок уже ничем не заманишь. В течение 6
часов память, как говорят ученые, остается лабильной - открытой для
всевозможных манипуляций. Прошло 6 часов - она консолидируется
("затвердевает").
Затем ученым пришла новая мысль - проверить воздействие различных
факторов на устойчивость "консолидированной" памяти. Для этого пришлось
модифицировать эксперимент. Сначала все идет по традиционной схеме: у
крысы вырабатывается связь: "звонок - электрический шок". Затем
экспериментаторы выжидают не 6, а 30 часов, чтобы страх утвердился в
крысином мозгу надежно и прочно. Затем они включают звонок, чтобы оживить
у крысы ужасное воспоминание и сразу вводят ей в миндалину вещество,
блокирующее синтез белка. Как подействует в этом случае блокатор на
усвоенный урок? Ранее исследователи полагали, что сформированную связь
"звонок - электрический шок" простым введением инъекции анизомицина
нарушить невозможно, однако новая серия экспериментов, где звонок вызывает
воспоминание, а затем сразу же вводится блокатор синтеза белков, показала,
что при таком воздействии блокатор разрушает "консолидированную" память.
Это означает, что воспоминание о страхе, вызванное звонком, каждый раз
приводит к необходимости синтезировать белки, которые вновь закрепляют эту
негативную эмоцию. Таким образом, у ученыхпоявился инструмент воздействия
на сформированный, казалось, навечно условный рефлекс страха. Вскоре
вместо того, чтобы замереть в ужасе при звуках звонка, крыса просто
реагирует на него - останавливается и с любопытством осматривается. Ее
память лабильна и открыта для любых воздействий. Звонок так звонок.
Бояться нечего...
Подобные эксперименты - это всего лишь первый шаг в новом направлении.
Еще неизвестно, можно ли будет так манипулировать памятью на другие
впечатления, или дело ограничится одной лишь памятью на эмоциональное
переживание страха. Не совсем понятно также, зачем в ходе эволюции у
животных появилась возможность корректировать свои воспоминания. Впрочем,
можно предположить, что если память будет состоять лишь из застывших
впечатлений, ей труднее будет воспринимать новую информацию. Иногда
полезно помнить об опасности, а иногда - не вспоминать о ней.
Это открытие, сделанное Надером и Шафе, вызвало интерес у
исследователей, связанных с медициной. Результаты их опытов могут вызвать
к жизни новое направление в лечении душевных болезней. Пациенты,
страдающие от навязчивых и ложных воспоминаний, порожденных больной
фантазией, а также от всевозможных фобий, могут освободиться от них,
просто-напросто стерев их из своей памяти с помощью блокаторов белкового
синтеза, которые введет им врач в нужный момент.