Видимо, некоторые из членов этой организации чувствовали, что
остаются сзади, и ситуация не улучшилась, когда этих людей в открытую стали
называть "пациентами".
4) симптомы нельзя рассматривать только с каузально-редуктивной точки зрения,
они должны рассматриваться в связи с их значением для пациента (Райкрофт и
экзистенциальный анализ).
7) идея, что анализ - взаимодействие, преобразующее как пациента, так и
аналитика, а значит, личность аналитика и его переживание анализа должны быть в
центре внимания (Лангз, Серлз, Ломас, интеракционизм).
Можно относиться к этому делению на школы с прискорбием или же
считать его вполне здравым и неизбежным, но нельзя его игнорировать, поскольку
различия в теории ведут к различиям в аналитической и терапевтической практике,
определяя, чему в материале пациента следует уделять внимание, привнося в него
свой смысл.
Кроме
помощи в осознании этой динамики, амплификация дает возможность пациентке
увидеть, что она не одинока в своей проблеме, что ее проблема
"типична".
Работу с таким материалом он назвал
активным воображением, чтобы отличить ее от пассивного фантазирования, а также
подчеркнуть возможность со стороны пациента принимать решения, используя
продукты своего активного воображения.
Работа с инфантильным материалом при анализе и терапии, в
действительности, вызывает концентрацию на взаимодействии между аналитиком и
пациентом, так как перенос, состоящий частично из детских желаний, импульсов и
таких форм психических механизмов, как примитивные формы защит, становится
единственным каналом для данного материала.
Поскольку работа самого Юнга с пациентами развилась в нечто очень
идиосинкретическое и личное для него, очень мало было написано о том, что
фактически происходит при анализе в "цюрихской школе".
Фордхама также
интересует и вводит в замешательство практика множественного анализа,
используемая в Цюрихе, при которой либо пациент работает с несколькими
аналитиками одновременно, либо идет процесс последовательного анализа с
аналитиками, отобранными по особым соображениям, таким, как например, пол или
психологический тип.
С точки зрения Фордхама, акцент этой школы сделан на
раскрытие мифологических характеристик материала пациента и применении к
материалу уже существующей модели психики.
Лондонская
школа появилась отчасти в силу того, что первые её члены интересовались тем,
что фактически возникало между пациентом и аналитиком, а частично в силу того,
что обоснование Юнгом развития в младенчестве и детстве казалось им
неадекватным.
)
Далее в этом введении говорится о том, имеет ли термин
"интерпретация" какое-либо аналитическое значение, если он не связан
с прошлой историей пациента.
Решетка Биона предназначена для того, чтобы
помочь аналитику размышлять над проблемами, которые возникают в аналитической
практике; это метод представления в абстрактном виде того, что делают аналитик
и пациент, начиная от самого простого и до самых сложных взаимодействий.
Она указывает, что часто пациент или группа пациентов стимулируют
интерес к определенной теме; отсюда следует необходимость подхода к
классификации, основанного на приоритетах, а не на исключениях.
Насколько
подвижной, изменчивой может быть практика по отношению к отдельному пациенту,
прежде чем можно будет с профессиональной ответственностью передать его другому
аналитику или даже специалисту другого профиля.
РАЗВИТИЕ
ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЮНГА
Первая
стадия в развитии архетипической теории произошла непосредственно из
самоанализа Юнга и из его работы в основном с пациентами - психотиками в
больнице Бургхольцли.
Также это было реакцией Юнга на идеи Фрейда, его психоаналитическую
каузальность и на то, что оставалось от теории травмы, поэтому для него было
важно отойти от подхода, связанного с историей болезни и укрепить собственную
позицию в споре относительно воспоминаний пациента о детских переживаниях.
Фордхам, наблюдая некоторых из своих коллег — аналитических психологов, был
обеспокоен тенденцией соотносить образную систему пациента только с
историческими аналогиями, например, из алхимии, мифологии или фольклора.
Это становится широкоприменяемым,
но главным образом интеллектуальным и не индивидуальным упражнением:
"Ахиллесова пята метода исторической амплификации состоит в следующем: пациент
никогда не может быть представлен в историческом контексте.
рассмотрение этого как алхимического, в результате чего
пациент становится более, чем прежде, отделен от своего окружения в современной
ему жизни" (Fordham, с.
Она цитирует Юнга, который говорил, что жизненно необходимо знать личный фактор
и что это одна из причин того, почему он анализировал свой собственный
личностный миф — он мог делать поправку на собственный личный фактор при работе
с пациентами.
Я упомянул об этом потому, что у
меня было несколько учеников и пациентов, которые внезапно объявляли мне, что
сейчас говорит их "старый мудрец" или "анима", или даже
"самость".
Но множественность
личности может также приводить к большей дифференциации, в особенности если
пациенту позволить идентифицировать и назвать части личности или комплексы
самому.
Например, я вспоминаю дискуссию в группе по поводу одного случая, когда одна из
участниц рассказала о пациенте, который попал под бомбежку во время нападения
Израиля на Ливан в 1982 году.
Шел более или менее предсказуемый обмен мнениями о том, что это
могло бы значить для пациента, насколько внутренней или внешней была на самом
деле бомбардировка, какую позицию следовало бы занять аналитику и так далее.
Юнг говорил, что "обманчивое единство" человека ломается под
воздействием бессознательного, и возникает конфликт между эго и тенью:
"пока пациент может думать, что кто-то другой (мать или отец) отвечает за
его трудности, он может сохранять какое-то подобие единства.
Предположение Плаута состоит в том, что мать/аналитик одалживает свое эго
ребенку/пациенту, чтобы он мог свести захватывающие переживания в центральное
эго и тем самым ощутить единство.
Иллюстрация этого
движения от разнородности к единству: моему пациенту приснилось, что он видел
коробку, в которой спаривались насекомые; там были сотни мужских и женских
особей.
Во-вторых, пациентка, которая сама имела отношение к деловой жизни и была
матерью, была не уверена, что эти две стороны могут сочетаться, и
бессознательно сдерживала себя на работе (она была преподавателем).
В
другом месте он говорит, что Юнг не пишет "практически ничего о
воздействии анализа на жизнь пациента в мире или на его личные отношения"
(там же, с.
Ньютон давал клинический материал
(1953), иллюстрирующий то, как для одного пациента аналитическая работа
предполагала распознавание себя, как человека, отдельного от аналитика, и также
примирение образов аналитика/матери, воплощавших только хорошее и только
плохое.
С другой стороны, для моей пациентки, которой
приснился сон про вилы, нет сомнения, что она поверила, что соски матери были
ни чем иным, как "как будто' зубьями.
Рассматривая преимущества для клинической практики, Уильямс полагает, что когда
подразумевается синхрония, это избавляет аналитика и пациента от:
"двойственной опасности противоположных позиций: (1) я — пешка в руках
судьбы, т.
Интересные исследования были проведены в этой области Дикманном и еще тремя
немецкими аналитическими психологами, которые образовали исследовательскую
группу для изучения контрпереноса и в особенности для записи ассоциаций
аналитика в связи с материалом пациента и одновременно комментариев пациента.
Поэтому следовало ожидать, что эта связь будет обнаружена не только в цепочке
ассоциаций пациента, но и в цепи ассоциаций аналитика; но мы не ожидали, что
две цепи снова соединяются друг с другом, так что они значимо соответствуют
друг другу на протяжении всего времени.
Это возникло в результате клинической необходимости и, особенно, в
работе с более серьезными пациентами, для которых ортодоксальная структурная
теория и подход с точки зрения объектных отношений оказались одинаково
неприемлемыми.
При анализе
ассоциаций пациента, выраженных словами, — это трансформации мыслей и эмоций, а
они, в свою очередь, являются трансформациями внутреннего и внешнего, прошлых
или настоящих событий.
СИНТЕТИЧЕСКИЙ
МЕТОД
Юнг
использовал термины "синтетический" и "конструктивный" как
равнозначные, но первый предпочтительнее, вследствие путаницы в
психоаналитической терминологии, где "конструкция" означает попытку
достичь фактической реконструкции прошлого пациента, что, конечно, прямо
противоположно тому, что имел в виду Юнг, используя термин
"конструирование", который для него означал "строительство"
или движение вперед (CW 6, para.
Один из моих пациентов, который соответствовал этому описанию, засыпал за своим
столом на работе довольно регулярно; в результате он стал принимать таблетки
для поддержания высокого уровня энергии.
Менее известно то, насколько Юнг развил свою идею о том, что кажущееся
реальным' пациенту, когда он говорит о фигурах родителей, фактически является
ссылкой на символические фигуры, сформировавшиеся из взаимодействия архетипа и
опыта, или просто результатом архетипической идентификации.
Фактически он дает модель, которая позволяет
современным аналитическим психологам воспринимать весь материал, который
приносят их пациенты, как реальный , не слишком задумываясь над тем, является
ли материал фактическим или следует ли считать рассказ заслуживающим доверия.
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПЛАЦЕБО-ТЕРАПИИ
Коммуникация “пациент-врач”
Отношение пациента к врачу
Отношение к лекарству
Отношение врача к фармакотерапии и к конкретному лекарству
Психотропные лекарства с точки зрения пациента
Психотропные лекарства и медицинский персонал
Согласие (compliance)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
SUMMARY
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ЛИТЕРАТУРА
ОБ АВТОРЕ
ВВЕДЕНИЕ
Психология фармакотерапии, включая проблему плацебо, не рассматривается детально в отечественных учебниках, справочниках, руководствах и лекционных курсах по фармакологии, клинической фармакологии, медицинской психологии.
Плацебо-эффектом, понятно, не исчерпывается проблема психологии фармакотерапии, которая включает прежде всего личность пациента и врача, их отношение друг к другу, к лечению вообще, к лекарствам и к конкретному препарату, установку на лечение, образованность и культурный уровень, подверженность пациента и врача рекламе, моде и др.
Оно зависит от черт личности пациента, от сложной мозаики патогенеза, симптоматики, в частности соотношения биологического и психического, стадии заболевания, от воздействий окружающих пациента людей и обстоятельств и других значимых для данного пациента факторов.
На ранних этапах реабилитации, когда психотическая симптоматика выражена еще очень отчетливо, значение психотропных препаратов намного больше, чем на последующих этапах, когда может преобладать невротическая симптоматика, чаще и больше проявляются сохраненные или измененные черты личности пациента, где возрастает ведущая роль всего арсенала психотерапии (Кабанов М.
) психофармакология”, “Социальные затраты на психо- и фармакотерапию”, “Уникальность сочетания лсихо- и фармакотерапии в лечении навязчивых состояний”, “Интеграция психо- и фармакотерапии в лечении пациентов с органическими поражениями мозга”, “Гармония фармако- и психотерапии в лечении посттравматических стресссовых нарушений”, “Суицид — вызов психофармакологическому лечению и психотерапии”.
Известны случаи, когда терапевтический эффект лекарства или плацебо в значительной мере определялся информацией, полученной больным до начала приема препарата от близких, знакомых, бывших пациентов, то есть от немедиков.
И здесь требуется универсальный “индивидуальный подход к больному”: для оптимизации фармакотерапии требуется выяснить у пациента его ожидания, отношение к лекарствам вообще и к данному препарату в частности.
Конечно, вовсе не обязательно назначать препарат в точном соответствии с ожиданиями пациента, тем более, что они часто могут быть ошибочными, типичными предубеждениями.
ТЕКСТ ВКЛАДЫШЕЙ В УПАКОВКЕ
Текст на вкладышах в упаковке лекарств содержит информацию, непосредственно предшествующую приему препарата и в значительной мере формирующую отношение пациента к ожидаемому эффекту.
Мне многократно приходилось разубеждать пациентов, отказывавшихся принимать абсолютно необходимые им препараты из-за испуга вследствие переоценки предостережений, указанных на вкладыше.
, 1994) о том, что вкладыш зачастую отпугивает, а не информирует пациента, что, по данным специального опроса, пациенты жалуются на непонятность текста вкладышей, на вызывающий растерянность чрезмерно длинный перечень побочных явлений.
Были и пациенты, которые признавались мне, что не принимали выписанные им лекарства, испугавшись вероятных побочных эффектов в тексте вкладыша — “от греха подальше”.
Нехорошо, конечно, было смеяться в присутствии человека, попавшего в тупик, но я не мог сдержать смех, читая текст вкладыша как бы глазами пациента, переводя его на “нормальный язык”, как просила пациентка.
Текст у них должен быть разным: для пациентов — простым литературным языком (писатель-бард Юлий Ким обратился как-то в прессе ко всем пишущим следовать “принципу” ОПЧ — объясните простому человеку), понятным любому грамотному читателю, для врачей — на профессиональном языке с использованием современной медицинской терминологии.
НЕВЕРБАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ
ЦВЕТ
Зрительные впечатления пациента от окружающей среды влияют на его общее состояние и тем самым на клиническую картину и лечебный эффект.
Цвет лекарственной формы
По цвету пациент наиболее часто идентифицирует получаемое лекарство, когда, как нередко бывает, точно не знает названия: “утром дают одну синенькую, днем желтую, перед сном добавляют обычную белую”.
Установлено, что очень маленькие и очень большие таблетки и капсулы производят на пациентов большее впечатление, чем лекарственные формы средних размеров (Shapiro A.
В больнице Альберта Швейцера в Ламбарене (Габон) пациенты-африканцы выпросили у врачей разрешение платить символическую сумму денег за медикаменты (все остальное: питание, уход, процедуры, операции и др.
Дороговизна лекарства становится непомерным бременем для бюджета пациента и его семьи, и он воздерживается от покупки или по собственному выбору заменяет препарат более дешевым.
Отсюда следует, что врачу перед назначением лекарства необходимо знать его цену, учитывать как финансовые возможности пациента, так и его вероятное отношение к низкой цене.
Цена, которая может быть воспринята пациентом как низкая, нуждается в комментарии с обосновывающей такую цену ссылкой на отлаженное с годами массовое производство (например, таких классических препаратов, как аспирин, диазепам, карбонат лития), большой объем продукции фирмы, удешевляющий лекарство, отработанная система сбыта и др.
, 1975), например, “плацебо — препарат или вещество, даваемое для удовлетворения символической потребности пациента в лекарстве и применяемое в качестве контроля в исследованиях истинной эффективности лекарства”.
Неэффективность плацебо может привести к неверию пациента
в лечение, ослабить его веру во врача, его согласие подчиняться рекомендациям
врача, осложнить всю коммуникацию “пациент-врач”.
Плацебо помогает разобраться в диагнозе и в динамике болезни и провести с пациентом психотерапевтическую работу, в результате которой происходит коррекция неспецифической отрицательной реакции на фармакотерапию и преодоление сопротивления пациента рекомендациям врача.
Специальная проверка того, распознают ли пациенты препарат, который они принимают в процессе двойного слепого определения эффективности нового лекарства, установила, что 74% из принимавших плацебо и 43% из принимавших фенилпропаноламин (препарат для снижения аппетита при избыточной массе тела) правильно определили, чем их лечат (Moscucci M.
Двойной слепой метод с условием, что пациент знает, что одно из принимаемых им лекарств может быть плацебо, не вызывал тревожного ожидания, подъема артериального давления и учащения пульса в отличие от “обманного” (deceptive) применения плацебо, когда пациент уверен, что принимает новое лекарство (Kirsch I.
Представители США и Великобритании приводили примеры того, как врачи и персонал, если они осведомлены о препарате, могут неосознанно влиять на лекарственный эффект у пациента, настаивали на важности двойного слепого метода и необходимости его максимально широкого применения.
Блокатор опиоидных рецепторов налтрексон, которому, по наблюдениям, выполненным без контроля, предсказывали высокую эффективность в психиатрии, в контролируемом исследовании не уменьшал проявлений аутистического самоповреждающего поведения умственно отсталых больных и даже усугублял поведенческие проблемы пациентов (Willemsen-Swinkels S.
Я никогда не пользовался „контрольными двойными слепыми исследованиями" с плацебо, “стандартными оценочными шкалами” или “статистической обработкой данных, полученных на большом количестве пациентов”.
Положительный плацебо-эффект наблюдается обычно у пациентов, которые относятся к окружающим объектам более зрело, лучше дифференцируют хорошее и плохое (Glassman J.
В процессе клинических испытаний, проведенных двойным слепым методом, было замечено, что есть пациенты, у которых наблюдаются одни и те же побочные эффекты как при приеме препаратов, так и плацебо (Cole J.
Можно допустить, что у пациента имеется какое-то ослабленное звено в организме (locus resistentiae minoris), и оно проявляет себя при любой нагрузке на организм, в том числе лекарственным препаратом или плацебо.
Отрицательный плацебо-эффект может быть причиной осложнений, неудачи любого лечения, при этом возникающие здесь проблемы не осознаются ни пациентом, ни врачом (Glassman J.
, 1995) увеличением внимания, уделяемого пациенту, согласия, уступчивости, сотрудничества с больным (compliance, adherence), тем, что проводить с больным больше времени, проявлять к нему интерес, вести себя с ним доверительно, высокопрофессионально.
Отработаны правила обращения с пациентом, предусматривающие, что пациенту не приходится долго ожидать исследования, что интервалы между встречами с врачом и продолжительность контакта должны быть оптимальными для данного пациента, что продумана до деталей структура (ритуал) встречи.
Авторы расценили разницу между показателями перед “слепой” инфузией и перед “инструктированной” инфузией как свидетельство условно-рефлекторной природы ощущений пациентов и сдвигов в функциях сердечно-сосудистой системы.
Всегда могут встретиться условия, принципиально отличающиеся от тех, в которых был проведен плацебо-контроль, например, другой пол или возраст пациентов, другая форма или стадия заболевания, другая схема лечения, другая комбинация препаратов и т.
Такая процедура может быть отнесена к двойному слепому методу, поскольку ни атлеты, ни наблюдавшие их и оценивавшие их результаты тренеры (аналогично пациентам и их врачам в медицине) не знали, что на самом деле принимает атлет.
Для выяснения истинной эффективности назначенных разными врачами лекарств мы назначали пациентам плацебо в условиях двойного слепого метода, то есть когда ни больной, ни член семьи (наиболее деятельный в помощи больному ребенку и осуществлявший постоянный контакт с врачом и консультантом) не знали, какой препарат принимает пациент.
" Это
фундаментальный вопрос; работа с пациентами все время вынуждает меня
задавать его, и, пытаясь найти ответ, я снова и снова возвращаюсь обратно к
пациентам.
Жизнь и чувства пациента непосредственно связаны с самыми глубокими
проблемами неврологии и психологии, поскольку там, где затронута личность,
изучение болезни неотделимо от исследования индивидуальности и характера.
В главе "Наплыв ностальгии"
(первоначально опубликованной весной 1970 года в журнале "Ланцет" под
названием "L-дофа и ностальгические состояния") содержится давно написанный
отчет о пациентке, ставшей впоследствии прототипом Розы Р.
Главы "Бестелесная Кристи" и "Глаз-ватерпас"
родились в ходе подробных обсуждений этих пациентов;
- Майклу Кремеру, моему бывшему главврачу из Лондона.
Кроме того, даже
самому проницательному наблюдателю очень сложно проникнуть во внутренние
состояния таких пациентов, бесконечно далекие от переживаний нормальных
людей.
Сразу замечу, что болезнь никогда не сводится к простому недостатку или
избытку - в ней неизбежно присутствуют физиологические и психические
реакции пациента, направленные на восстановление и компенсацию и призванные
сохранить личность, сколь бы странными ни казались формы подобной защиты.
Она характерна
утратой (в визуальной области) всего эмоционального, конкретного, личного и
"реального" и редукцией внутреннего мира пациента к чисто абстрактному и
категориальному - редукцией, приводящей к удивительным и подчас нелепым
последствиям.
Хьюлингс Джексон, обсуждая пациентов с афазией и поражениями левого
полушария мозга, говорит, что у них утрачена способность к "абстрактному" и
"пропозициональному" мышлению, и сравнивает их с собаками (точнее, он
сравнивает собак с афатиками).
Описывая мнемонические способности своего пациента, Макрэ и Тролл
замечают: "Его топографическая память была весьма странной: он мог легко
найти дорогу от дома до больницы и вокруг нее, но затруднялся назвать
встреченные по пути улицы и мысленно представить топографию".
, у этого пациента
оказалось затронуто не только зрительное восприятие, но и зрительное
воображение и память, фундаментальные функции представления - по крайней
мере те, что относились ко всему личному, знакомому и конкретному.
принял свою жену за
шляпу, а пациент Макрэ, тоже не узнававший жену, просил, чтобы она помогала
ему, используя в одежде "какую-нибудь заметную деталь - например, большую
шляпу".
Следует заметить, что у большинства пациентов Лурии наблюдались
обширные опухоли головного мозга, которые вначале приводили к сходным с
синдромом Корсакова эффектам, но позже прогрессировали, часто со смертельным
исходом.
Но в духовном отношении он порой полностью преображается, и перед нами
предстает не раздраженный, нетерпеливый и тоскующий пациент, а воистину
человек Кьеркегора, глубоко чувствующий красоту и высшую природу мира и
способный воспринимать его эмоционально, эстетически, нравственно и
религиозно.
На несколько
минут или часов у пациента может наступить исключительно глубокая потеря
памяти, на фоне которой он не теряет способности управлять автомобилем и
даже чисто механически выполнять свои профессиональные обязанности, к
примеру, врача или редактора, однако, за всеми действиями человека в этом
состоянии стоит амнезия.
Один из моих коллег, Леон Протас, рассказал мне о недавнем случае, когда его
пациент, умный и образованный человек, в течение нескольких часов не мог
вспомнить ни свою жену и детей, ни даже того факта, что они у него вообще
были.
Испуганы и поражены при этом обычно
только окружающиe, поскольку сам пациент в блаженном неведении продолжает
спокойно заниматься своими делами и лишь позже узнает о том, что потерял не
просто день (что нередко случается в результате провалов памяти под
воздействием алкоголя), а полжизни.
Так, у одного из моих
пациентов острый тромбоз нарушил кровоснабжение задней части мозга, что
привело к мгновенному отмиранию тех его отделов, которые отвечают за
обработку зрительной информации.
Подобные, вмерзшие в прошлое, пациенты оттаивают и чувствуют себя
естественно только в привычных обстоятельствах, память о которых не
уничтожена амнезией.
Джимми, "заблудившийся
мореход", обрел хотя бы подобие покоя; Вильям, еще один пациент с
корсаковским синдромом (глава 12), непрерывно конфабулирует, измышляя
ускользающую от него реальность; Стивена же снова и снова перемалывает
мясорубка времени, и он никогда не придет в себя.
Я подробно рассказал Кристине об одном из
своих пациентов, у которого не работали органы равновесия, так что вместо
них ему приходилось использовать зрение.
Уэйр Митчел
понял и блестяще описал это, работая во время гражданской войны в Америке с
пациентами, перенесшими ампутацию или страдавшими от поражения нервных
волокон.
Вот что пишет о них герой книги, врач и пациент Джордж Дедлоу:
К ужасу своему я обнаружил, что временами гораздо слабее прежнего
осознавал себя и свое существование.
Сходные переживания описывают пациенты,
перенесшие разрывы высоких отделов спинного мозга, но такие пациенты,
разумеется, парализованы, тогда как Кристина, несмотря на "бестелесность",
может двигаться.
Человек, который выпал из кровати
Однажды, много лет назад, в бытность мою студентом-медиком, одна из
сестер в больнице вызвала меня по телефону и в сильном недоумении рассказала
удивительную историю: накануне утром в отделение поступил новый пациент,
молодой человек; весь день он вел себя примерно и казался совершенно
нормальным - вплоть до момента, когда несколько минут назад, ненадолго
задремав, проснулся.
Несмотря на сохранившиеся сенсорные и неврологические функции, эти
пациенты тоже описывали ощущения чужеродности, омертвения, бесполезности и
отторжения поврежденных конечностей.
При
определенной тяжести расстройства эти пациенты чувствуют уже не онемение
конечностей (ощущение чулка или перчатки), а ирреальность, абсолютную
пустоту на их месте.
Очень важно заставить таких пациентов перейти этот порог,
воспользоваться
руками и ногами, даже если для этого требуется обманом спровоцировать их на
действие.
Для пациентов с тяжелыми, но не стопроцентными невропатиями
определенный минимум действия в буквальном смысле
жизненно важен
- конечно,
в разумных пределах, ибо перенапряжение конечностей в условиях ограниченной
нервной функции может привести к уставанию и повторной их "потере".
Исчезающие фантомные конечности
Каждый, кто сам перенес ампутацию или работал с такими пациентами,
знает, что при использовании протеза фантомная конечность играет центральную
роль.
Я уверен, что потерявший ногу пациент не сможет научиться
нормально ходить до тех пор, пока протез - точнее, фантом ноги - не будет
интегрирован в образ тела".
Один из пациентов описывал мне, как по утрам "будит" спящий фантом:
сначала он подтягивает к себе культю ноги, а затем несколько раз резко
шлепает ее "как ребенка по попке".
На пятом или шестом шлепке фантом ноги
внезапно "выстреливает", "прорастает", вызванный к жизни периферийной
стимуляцией, - и только после этого пациент может надеть протез и начать
ходить.
Пространственные
ощущения неизменно подводили этого пациента, и ему приходилось
контролировать положение пола и ног исключительно при помощи зрения.
Рассказы этого пациента напоминают мне о любопытном эпизоде из моей
собственной жизни, случившемся в ходе
восстановления
после проприоцептивной
скотомы, вызванной травмой ноги.
Один из пациентов, наблюдательный человек, перенесший ампутацию ноги
выше колена, рассказал мне вот что:
Эта штука, эта призрачная нога время от времени жутко болит - так
болит, что на ней сводит пальцы, да и всю ее может свести судорогой.
Для этого пациента, как и для всех остальных, фундаментально важным
является движение и действие: подавляя "злокачественный" (инертный,
патологический) фантом, активность поддерживает и развивает фантом
"полезный" - жизненно необходимый устойчивый образ утраченной конечности.
Тот же пациент пишет и о совершенно
другом типе боли - невыносимой "ишиасной" боли в фантомной конечности,
вызванной смещением позвоночного диска; когда диск удалили и произвели
фиксацию позвоночника, боль прошла.
Доктор Коул опубликовал также подробное электрофизиологическое
исследование пациента с сенсорной полиневропатией, продолжавшейся
четырнадать лет и во многих отношениях сходной со случаем "бестелесной"
Кристины (см.
Некоторым пациентам с тяжелой формой болезни Меньера,
приводящей к невыносимым головокружениям, хирургическим путем удаляют
костный лабиринт, в результате чего они теряют способность стоять прямо и не
могут ступить и шага.
При достаточной
тренировке действие этого органа становится рефлекторным, и пациент снова
может стоять и ходить - пусть не идеально, но все же уверенно и надежно.
А жаль, ибо визуальная обратная связь при помощи
видеоизображения может оказаться чрезвычайно полезной для пациентов с
нарушениями сферы внимания и утратой левой половины зрительного поля (это
предположение разделяет и Р.
В практической сфере он с 1929 года разрабатывал технику «парадоксальной интенции» — психотерапевтического инверсионного метода, ориентированного на подкрепление опасений пациента и достижение лечебного эффекта по принципу «от противного».
Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты, -поэтому я и говорю об экзистенциальном вакууме Я бы хотел просто процитировать здесь пару фраз из письма, которое написал мне один американский студент: "Здесь, в Америке, я со всех сторон окружен молодыми людьми моего возраста, которые отчаянно пытаются найти смысл своего существования.
" "Видите ли,- объясняет ему пациент,- сначала я пил и стал плохо слышать, затем я бросил пить и стал снова слышать лучше, но то, что я услышал, было гораздо хуже, чем виски".
В частности, это мы наблюдаем во всех тех случаях, когда наши пациенты-мужчины в первую очередь озабочены тем, чтобы продемонстрировать свою потенцию или пациенты-женщины заинтересованы прежде всего в том, чтобы доказать самим себе, что они в состоянии переживать полноценный оргазм и ничуть не фригидны.
Мы, психиатры, постоянно видим у наших пациентов, насколько же они под давлением этой индустрии "просвещения", манипулирующей общественным мнением, чувствуют себя прямо-таки обязанными стремиться к сексу ради него самого, развивать интерес к сексуальности в ее деперсонализированном и дегуманизированном обличье.
Поскольку их развитие основано на невротическом искажении первичной человеческой мотивации, понятно, что основатели классических школ в психотерапии, которым приходилось иметь дело с невротиками, создали свои теории мотивации, взяв за основу те типично невротические стремления, которые они наблюдали у своих пациентов.
На практике же он менее всего отрицал вариабельность человеческой свободы, например, однажды он определил цель психоанализа как предоставление возможности "эго пациента выбирать тот или иной путь" [3].
Хотя психоз не имеет смысла сам по себе, он может стать осмысленным посредством того, что пациент делает с ним, - посредством сохраняющегося и продолжающегося внутреннего роста, который пациент выводит из него.
Нам постоянно приходится слышать, как наши пациенты ссылаются на свой характер, который у них становится козлом отпущения: в тот момент, когда я веду о нем речь, я выгораживаю себя, сваливая все на него.
И если есть не только "подневольный юмор", но и нечто вроде "подневольной мудрости", то последняя обнаруживается как раз в словах одной моей пациентки, заметившей однажды: "Моя воля свободна, когда я этого желаю, а когда я не желаю, моя воля несвободна".
Лечивший его аналитик, однако, все время пытался, хоть и тщетно, побудить его помириться наконец со своим отцом - ведь начальство представляет собой "не более чем" образ отца и вся злость и негативные чувства по отношению к службе проистекали у пациента, согласно психоаналитической трактовке, из его непримиримой борьбы с образом отца.
Вопросы о том, есть ли реальные поводы для неприятия пациентом своего шефа и не стоит ли пациенту действительно оставить свою дипломатическую карьеру, так ни разу и не всплывали за многие годы, которые длилась имитация лечения - бой с образами, который вел аналитик плечо к плечу с пациентом.
Однако за сплошными образами действительность была уже не видна, она уже давно скрылась из глаз аналитика и пациента; не было ни реального шефа, ни реальной службы, ни мира вне образов - мира, перед которым у каждого пациента были бы обязательства, мира, задачи и требования которого ждали бы своего разрешения.
На языке психоанализа речь шла только лишь о непримиримости пациента к образу его отца, хотя нетрудно было выяснить, что дипломатическое поприще и карьера нашего пациента фрустрировали, если можно так выразиться, его стремление к смыслу.
Многие до войны лечились у психиатров в связи с тяжелыми и длительными психоневрозами (фобиями и неврозами навязчивых состояний), и эти неврозы в Терезиенштадте либо исчезли полностью, либо наступило улучшение до такой степени, что пациенты могли работать и не нуждались в какой-либо медицинской помощи.
Розенчер говорит о "симпатической гиперактивности" [21], длящейся как минимум шесть месяцев, а Бок утверждает, что лишь спустя очень много времени можно говорить о полном восстановлении, а до тех пор пациенты легко утомляемы, в том числе и в умственном плане, медленнее обучаются и имеют тенденцию к возвращению опухолей на лодыжках от стояния или хождения, а также к диареям; менструации у женщин восстанавливаются лишь месяцы спустя [4].
Двести пациентов сидели все время на корточках "в убогих трущобах с зарешеченными окнами в темноте или во мраке, бесконечно усиливавшем стенания всего этого "гетто"" [I].
В любом случае они являются "достоинством" (пользуясь противопоставлением Освальда Шварца), выражающим уровень осмысленности, достигнутый пациентом, или тот ее уровень, которого он с нашей помощью должен достичь.
Мы предприняли поэтому попытку противопоставить скептицизму, который так часто выражают наши пациенты, контраргументы, необходимые для смягчения остроты нравственного нигилизма.
Если же в руки врача самоубийца попадает, когда его еще можно спасти, врач должен делать то, к чему обязывает его профессия, и никогда не брать на себя роль судьбы и решать, исходя из собственных философских убеждений - или вообще произвольно, -оставлять пациенту жизнь или нет.
За удивительно короткое время врачу удалось объяснить этому пациенту, что человеческая свобода-это не "свобода от", а "свобода для" - свобода для того, чтобы принимать ответственность.
Однако его поведение было, безусловно, оправданным - фактически у него не было иного выхода: именно философская дискуссия между врачом и пациентом оказалась тем единственным средством, которое помогло привести последнего к принятию жизни за то короткое время, что врач имел в своем распоряжении.
В этой беседе был как логотерапевтический этап - обсуждение философских оснований самоубийства, - так и этап собственно психотерапии: врач попытался разобраться в причинах психологического характера, подтолкнувших пациента к самоубийству.
Наша цель должна заключаться в том, чтобы помочь пациенту освоить максимально доступную ему активную жизненную позицию, перевести его, так сказать, из "страдающего" состояния в "активно-действенное".
Если же пациент заявляет, что ему неведом смысл его жизни, что он не знает никаких уникальных возможностей своего существования, то мы так сформулируем для него первоочередную задачу: он должен сам определить свою собственную цель, постараться понять неповторимость и своеобразие собственной жизни.
И если с помощью экзистенциального анализа мы хотим помочь пациенту максимально осознать свою ответственность, мы должны иносказательно довести до его сознания исторический характер бытия, который является истоком этой ответственности.
В некоторых случаях мы рекомендуем пациенту представить свою жизнь в виде снимающегося фильма, из которого, однако, нельзя ничего вырезать, так что исключена возможность вернуться назад и изменить что-либо из прожитого.
Подобные примеры нужны врачу для того, чтобы убедить пациента в исторической природе человеческого существования, и в частности - в необратимом характере его собственной жизни.
В результате пациент, преподаватель и писатель по профессии, сам признал, что его первоначальные взгляды на смысл жизни - а он считал, что его плодотворной в интеллектуальном плане жизни не достает смысла из-за того, что он не может иметь детей,- представляли собой "фактически какой-то убогий материализм".
Более того, нам удалось убедить его в том, что его первоначальная позиция проистекала из его презрения к себе: из-за собственного физического недостатка пациент склонен был переоценивать важность биологического "бессмертия".
В поразительно короткий срок наш пациент научился не только читать, писать и тому подобное, но и приобрел знания на уровне университетского образования в тех вопросах, которые вызывали его особый интерес.
Насколько поучительным, несмотря на всю свою спонтанность и непреднамеренность, оказался ответ одной из наших пациенток, больной шизофренией, на вопрос о том, страдает ли она слабоволием: "Я слабовольна до тех пор, пока хочу быть такой, но когда я не хочу этого, я перестаю быть слабовольной".
Один пациент, доставленный в психиатрическую клинику после попытки совершить самоубийство, ответил на увещевания своего психотерапевта: "Ну что я могу здесь сделать.
"Закон" ("индивидуальной психологии"), которому "подчинялся" вышеупомянутый пациент (воспринимающий себя единственным ребенком), имеет действие лишь теоретически для человека, далекого от психологии; практически же, в действительности этот закон действует до тех пор, пока его истинность принимается как должное, до тех пор, пока в законе этом человек видит не просто факт, но судьбу, а это уже фатализм.
Однако в ходе непродолжительной беседы с пациенткой врач выяснил, что ее депрессия в данный момент была, по сути, не органического происхождения, а психогенная; и даже если рассматривать болезнь в целом, в ней можно было выделить психогенный компонент.
В соответствии с этим пациентке велели не обращать внимания, насколько это возможно, на свое подавленное настроение и, прежде всего, не предаваться грустным размышлениям о своей подавленности, поскольку благодаря подобным размышлениям перспектива ей будет видеться очень невеселой.
Врач должен был показать пациентке, что сама ее болезнь - эти предопределенные судьбой (как сказал бы Штраус, "самопорожденные") повторяющиеся состояния депрессии - бросала ей вызов.
Метод заключался в том, что через просверленные в
черепе отверстия предфронтальная кора головного мозга хирургическим путем
отделялась от остальной его части, в результате чего самые буйные пациенты становились
послушными.
Даже когда Пенфилд делал вид, что стимулирует другую
область мозга, обмануть пациентов не удавалось: касание к одной и той же точке
неизменно вызывало одни и те же воспоминания.
Удаление
значительной части мозга может привести к тому, что память пациента станет
расплывчатой а точнее, все для меньшиего числа
ситуация она останется, но никто еще не терял после операции
избирательную, так называемую селективную память.
Даже
удаление височных долей – той области мозга, которую Пенфилд подверг особенно
пристальному изучению, – не приводило к каким-либо провалам в памяти пациента.
Идеи Прибрама получили дальнейшее подтверждение в
экспериментах, проведенных им самим и другими исследователями на пациентах, не
относящихся к эпилептикам.
Еще в начале
своей карьеры Юнг убедился в том, что сны, творческая работа, фантазии и
галлюцинации его пациентов часто содержат символы и идеи, которые нельзя
объяснить только их личным опытом.
Когда
Юнг спросил его, в чем дело, пациент ответил, что смотрит на солнечный пенис и,
качая головой из стороны в сторону, заставляет пенис двигаться, что помогает
дуть ветру.
Например, Ульман говорит, что в его психоаналитической практике могут быть
совершенно «темные» пациенты в состоянии бодрствования – злые, эгоистичные,
заносчивые, грубые люди, дегуманизировавшие и разорвавшие все свои личные
связи.
Во время своей
медицинской практики Ульман заметил, что, когда один из его пациентов не
захотел признать за собой никаких недостатков, правда все время выходила на
поверхность его снов, облаченная в различные аллегорические покрывала, каждый
раз предлагая ему новые возможности для ее осознания.
Но еще более поразительно то, что
многие из его пациентов внезапно уходили за пределы своей болезни и оказывались
в состояниях, не известных западной психиатрии.
Сначала Гроф думал, что это всего лишь воображаемое переживание, но по
мере накопления данных он понял, что сведения из эмбриологии, присутствующие в
описаниях пациентов, часто выходили за пределы их образования.
Наиболее удивительными были эксперименты, в которых сознание
пациентов, казалось, выходило за привычные границы эго и поселялось в другие
живые существа и даже предметы.
Одна пациентка испытала состояние своей матери, когда той было всего
три года, и в точности описала одно страшное событие, которое матери довелось
тогда пережить.
И опять, описания часто
содержали смутные исторические факты и сведения, которые никак не могли
вытекать из образования пациента, его расовой принадлежности или знакомства с
предметом.
Например, один малообразованный пациент дал исчерпывающее описание
техники бальзамирования и мумификации, применяемой в Древнем Египте, включая
описание формы и значения различных амулетов и гробниц, перечень элементов
крепления савана мумии, размеры и формы бинтов и другие эзотерические моменты
погребальных ритуалов египтян.
Кроме изучения воздействия ЛСД на лиц с различными
психическими расстройствами, в центре также изучалось воздействие ЛСД на
«нормальных» добровольных пациентах – врачах, медсестрах, художниках,
музыкантах, философах, ученых, священниках и теологах.
В результате проведения более трех тысяч сеансов с
применением ЛСД (каждый сеанс продолжался по меньшей мере пять часов) и
изучения более двух тысяч записей, сделанных коллегами, Гроф окончательно
убедился в том, что с пациентами происходит нечто неординарное.
Не сообщая
ничего нового пациенту, он пытается войти в резонанс с тем, что пациент уже
подсознательно знает: «Происходит так, как если бы огромный, трехмерный,
пространственно закодированный опыт пациента подхватывался терапией и пробегал
через все аспекты его жизни, его историю и непосредственный контакт с
психоаналитиком.
Резонанс чувств между психоаналитиком и пациентом вызывает их появление подобно
тому, как лазер, работающий на определенной частоте, вызывает конкретное изображение
на множественной голограмме, записанное на той же частоте другим лазером.
«Голографическая модель предлагает нам совершенно новую парадигму, дающую
новый, свежий взгляд на клинические явления, которые ранее считались
производными от "искусства" психотерапевта, – говорит Левенсон, – она
дает нам теоретическую модель для понимания перемен в психике пациента и
надежду на прояснение психотерапевтического метода» [20].
Например, его критики заявляют, что
участвовавшие в его исследованиях пациенты не были «средними» пациентами:
многие из них обратились к Симонтону явно с целью изучить его метод, а это уже
показывает, что они обладали необыкновенными бойцовскими качествами.
По ее словам, практически каждый, кто
контактировал с медицинским миром, знает по крайней мере одну историю, когда
пациента послали домой умирать, а он, будучи «другого мнения» о своей болезни,
выздоровел, чем очень удивил своих докторов.
В книге «Любовь, медицина и чудеса» Берни Сигел говорит, что он часто
сталкивается с ситуациями, в которых используемые пациентами ментальные
картинки для описания условий их жизни играют существенную роль в создании этих
условий.
Примерами могут служить: пациентка, подвергшаяся мастэктомии и
заявившая, что ей «всегда хотелось убрать нечто с груди»; пациент с
множественной миеломой позвоночника, который заявил, что «всегда считал себя
беспозвоночным»; и пациент с карциномой гортани, который признался, что отец
наказывал его в детстве, сжимая ему горло и приказывая «Заткнись.
В
другом заслуживающем внимания эксперименте Симонтон, его жена, психолог Стефани
Мэттьюз-Симонтон, Ахтерберг и психолог Фрэнк Лолис выполнили всесторонний
анализ крови 126 пациентов, страдающих тяжелыми формами рака.
Затем они
подвергли пациентов интенсивным психологическим тестам, в которых пациенты
должны были нарисовать свое изображение, образы болезни, образы лечения и
иммунной системы.
В самом
деле, анализируя рисунки пациентов, Ахтерберг с точностью 95 % предсказала, кто
из пациентов не проживет и нескольких месяцев, а кто справится с болезнью и
войдет в стадию ремиссии [9].
В качестве доказательства он приводит
пример изучения хронической головной боли у пациентов, которых попросили вести
дневник с записями частоты и силы головных болей.
Хотя предполагалось, что
записи будут лишь первым шагом для дальнейшего лечения пациентов, почти каждый
из них обнаружил, что стоило лишь взяться за дневник и авторучку, как вскоре
головная боль исчезала.
Так называется
любое лечение, не производящее специфического действия на тело, но предлагаемое
пациенту в качестве либо шутки, либо при так называемом двойном слепом
эксперименте, то есть когда одна группа пациентов получает реальное лекарство,
а другая группа – ложное.
В таких экспериментах ни исследователи, ни пациенты
не знают, к какой группе принадлежит тот или иной пациент, поэтому результаты
лечения можно оценить с большой точностью.
Льюис Томас, почетный президент Мемориального онкологического
центра Слоан-Кетеринга в Нью-Йорке, рассказывает об одном враче, который
регулярно излечивал своих пациентов от бородавок, покрывая их обыкновенной
красной краской.
В терминах голографической модели замечательную реакцию
пациента на плацебо можно объяснить полной неспособностью сознания/тела
отличить воображаемую реальность от действительности.
Предупреждение Ахтерберг о том, что нейронные голограммы,
влияющие на наше здоровье, множественны и различны по своей природе,
подтверждаются тем фактом, что в плацебо-терапии даже небольшое изменение в
обращении доктора с пациентом может привести к иным результатам.
В эксперименте 1962 года д-р Хэрриет Линтон и д-р Роберт
Лангс объяснили пациентам, что те будут участвовать в программе изучения ЛСД,
но вместо ЛСД дали им плацебо.
Тем не менее спустя час после приема плацебо
пациенты начали испытывать классические ощущения, сопровождающие прием
настоящего ЛСД, – потеряли контроль над собой, обрели новый смысл существования
и т.
Д-р Беннет Браун из Международного общества исследований
множественных личностей (Чикаго) описал случай, в котором все субличности
пациента, кроме одной, испытывали аллергию к апельсиновому соку.
Через несколько часов личность пациента,
не чувствительная к боли, уступила место первоначальной из их множества, а с
ней возвратились и боль, и опухоль, так что на следующий день пациент
обратился-таки за помощью к тому же офтальмологу.
На состоявшемся недавно симпозиуме,
посвященном синдрому множественной личности, одна из пациенток, по имени
Кассандра, объяснила свою способность быстрого выздоровления как техникой
визуализации, так и процессом, который она назвала параллельной обработкой.
В
одном из исследований Ольсон со своими коллегами провели лечение 14
наркотически зависимых пациентов и вылечили 12 из них в течение 5 дней, с
минимальным количеством оставшихся симптомов [74].
Герман Вайнреб, невролог из
Нью-йоркского университета, обнаружил, что отпечаток пальцев в виде так называемой
«локтевой петли» (ulnar loop) чаще всего встречается у пациентов, страдающих
болезнью Альцгеймера (см.
Неврологи обнаружили, что у пациентов, страдающих
болезнью Альцгеймера, большая вероятность того, что отпечатки пальцев (паттерн)
имеют специфический характер, так называемые локтевую петлю.
)
Исследование 50 пациентов с болезнью Альцгеймера и 50
здоровых людей показало, что 72 % из группы больных имели данный паттерн по
крайней мере на 8 из 10 пальцев, в то время как среди здоровых было только 26 %
людей с таким же паттерном.
В ней приведены сообщения людей, которые слышат голоса, но никогда
не обращались за психиатрической помощью, а также истории бывших пациентов,
которые слышат голоса, но научились контролировать их настолько, что могут
успешно решать повседневные проблемы, трудиться и жить полноценной жизнью.
Многие люди, слышащие голоса, достигли такого состояния, что решили
отказаться от дальнейшей психиатрической помощи, которая рассматривала слышание
голосов исключительно как симптом болезни и не обращала внимания на возможное
значение голосов в жизни пациента.
НОВЫЙ ПОДХОД:ГОЛЛАНДСКИЙ
ЭКСПЕРИМЕНТ
Мариус Ромм и Сандра Эшер
НАЧАЛО
В течение нескольких лет одной из
моих пациенток была 30-летняя женщина, которая слышала в голове голоса.
Выступая в популярной голландской телевизионной программе,
моя пациентка и я пригласили людей контактировать с нами, и после передачи 700
человек откликнулись на наше обращение.
Таблица 3 РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ
ПАЦИЕНТАМИ И НЕПАЦИЕНТАМИ
Непациенты
Пациенты
Семейное положение
N=58
N=79
Одинокий
11 (19%)
30 (38%)
Семейный
35 (60%)
31 (39%)
Разведенный
11 (19%)
15 (19%)
Вдовый
1 (2%)
3 (4%)
Непациенты – чаще семейные
Ощущавшие поддержку
N=70
N=96
Нет
1 (2%)
47 (49%)
Да
69 (98%)
49 (51%)
Непациенты ощущают большую
поддержку
Знают ли окружающие о
голосах.
N=69
N=101
Нет
2 (2%)
15 (14%)
Да
69 (98%)
86 (86%)
Непациенты чаще сообщают о
голосах
Как показано в вышеприведенных
таблицах, между двумя группами есть значительные различия, что подытожено в
таблице 4.
Сравнение пациентов с
непациентами
Результаты анкетирования побудили
нас провести системное сравнительное изучение пациентов и непациентов, слышащих
голоса (Romme, 1996).
Главное различие заключается в
том, что группы пациентов воспринимают голоса главным образом отрицательно, в то
время как группа непациентов воспринимает их главным образом положительно.
Третье отличие состоит в том, что группы пациентов тревожатся
из-за голосов и голоса мешают им в повседневной деятельности, в то время как на
непациентах голоса сказываются намного меньше.
Слышание голосов и история
жизни
При этом сравнительном изучении
пациентов и непациентов мы старались особенно тщательно выявить зависимость
между переживанием слышания голосов и историей жизни.
Ниже мы описываем три истории болезни; мы отделяем информацию о травме,
относящейся к началу слышания голосов, от истории жизни, которая, по нашему
мнению, связана с тем, становится ли человек пациентом.
Пример пациента с диссоциативным
расстройством
Девятилетняя девочка была так
жестоко избита отцом, что ее пришлось поместить в больницу: у нее были смещены
два позвонка.
Пример пациента с шизофренией
Сорокалетний мужчина начал
слышать голоса за несколько дней до сдачи экзамена, от которого зависело
сохранение его места работы.
Пример непациента, слышащего
голоса
Сорокалетняя женщина начала
слышать голоса после утраты трех очень важных в ее жизни людей: мужа, отца и
сестры мужа – все они умерли в течение трех месяцев.
Согласно нашей интерпретации,
различия между теми, кто стал пациентами, и теми, кто таковыми не стал, состоят
в следующем:
Различные последствия
травмирующего события в жизни личности (например, полное излечение угрожающей
жизни болезни, но последующая неполноценность);
Различие в защитных возможностях
личности, сформированных до получения травмы (это представляется важным для
того, чтобы пережить травмирующее событие или ряд травмирующих событий).
Таблица 6
С кем (чем)связаны
голоса
Всегов группе
Пациентыс шизофренией
Пациентыс
диссоциативнымрасстройством
Непациенты
N=48
N=18
N=15
N=15
с умершими людьми
25(52%)
8 (44%)
8 (53%)
9 (60%)
существами
25 (52%)
10 (56%)
4 (27%)
11 (73%)
живыми знакомыми людьми
22 (46%)
10 (56%)
9 (60%)
3 (20%)
наставником
21 (44%)
7 (39%)
3 (20%)
11 (73%)
членами семьи
18 (38%)
7 (39%)
8 (53%)
3 (20%)
душами из прошлого
15 (31%)
5 (28%)
2 (13%)
8 (53%)
телепатией
15 (31%)
8 (44%)
2 (13%)
5 (33%)
навязанными чужими эмоциями
14 (29%)
8 (44%)
4 (27%)
2 (13%)
богами, привидениями или
духами
14 (29%)
7 (39%)
1 (7%)
6 (40%)
особым даром
14 (29%)
7 (39%)
3 (20%)
4 (27%)
симптомом болезни
12 (25%)
10 (56%)
1 (7%)
1 (7%)
болью других людей
11 (23%)
6 (33%)
1 (7%)
4 (27%)
бессознательным
10 (21%)
4 (22%)
2 (13%)
4 (27%)
дьяволом или злым духом
9 (19%)
8 (44%)
0 (0%)
1 (7%)
Богом
4 (8%)
2 (11%)
0 (0%)
2
(13%)
Некоторые из слышащих по-разному
интерпретируют разные голоса.
Поэтому для профессионалов, работающих в
сфере психического здоровья, чрезвычайно важно детально исследовать, какие
системы взглядов и стратегии адаптации кажутся наиболее полезными для таких
пациентов; это дало бы нам возможность намного эффективнее поддерживать их и
помогать им в попытках справиться с этими экстраординарными переживаниями.
Подобные
сообщения обнаруживают некоторые обстоятельства: часто инциденты касаются
информации, скрытой от сознания врача или настолько личной, что он чувствует
затронутой самую суть; такие случаи бывают чаще при сильной положительной
передаче и ослабленном внимании врача к пациенту, а также когда терапевтический
контакт подходит к концу; они преобладают у пациентов, диагноз которых
предполагает возможность психопатического эпизода (Ehrenwald, 1977; Ullman,
1977; Wolman, 1986; Silverman, 1988).
Колыбель гуманитарных наук –
магнетизм
В начале XIX столетия
венский/парижский врач Mesmer пытался помочь своим нервно-больным пациентам,
применяя магнетизм.
Иногда
в таком трансе пациенты испытывали пси- подобные инциденты: например, пациент
мог описать природу своего заболевания и прописать лекарства или поведение,
которые могли привести к исцелению – точно как в записях о ритуалах в храмах
стран Средиземноморья.
Он показал, как развивалось понимание воздействия внушением и понимание
важности качества контакта между целителем и пациентом, а также, как при
переходе в следующее столетие все э/го перерастало в концепцию психотерапии.
Вследствие этого предубеждения была почти
упущена другая важная истина – тот факт, что интегрирующие и самоисцеляющие силы
могут быть найдены в настоящем и даже в бессознательном пациента.
Assagioli проявил замечательную
чувствительность в своей лечебной работе с целительными символами и с
проецированием высшего "Я" пациентов на их психотерапевтов, кумиров и
возлюбленных.
Теперь имеется огромное количество знаний о медитации и проводятся
исследования (как пациентами, так и психиатрами) ее целительных возможностей
(Shapiro и Walsh, 1984; Kwee, 1990).
Другими словами, терапевт не только
находит в себе переживания, которые кажутся ему сходными с тем, что он наблюдает
у пациента, но и делает поправку на расхождение опыта.
Контекст опыта терапевта,
даже весьма сходного с переживанием пациента, всегда должен быть дополнен
обстоятельствами жизненной ситуации пациента и особенностями его субъективного
восприятия.
Психоаналитическая точка зрения
Сторонники психоаналитической традиции видят роль терапевта
главным образом в том, чтобы раскрыть, передать и помочь пациенту ассимилировать
материал, который находился вне его осознания, поэтому они по большей части
тяготеют к второму видению термина "эмпатия".
Такое представление заложил Фрейд
своим комментарием о том, что эмпатическая связь может позволить аналитику
переживать в себе ассоциации и материал первичного процесса, который блокирован
от осознания пациента.
Цель такой объединенной активности - достичь оптимальной регрессии
Эго пациента, позволить аналитику увидеть бессознательное анализируемого и
соответствующим образом реагировать как сознательно, так и бессознательно.
Сообщаемые пациенту мысли, чувства и
восприятия, связанные с аналитической ситуацией, часто дополняются им самим, что
облегчает выявление, понимание и объяснение констелляций его фантазий и
воспоминаний" (Мур и Файн, 2000).
Исаковер полагал, что центральной для
творческого слушания является способность аналитика входить в состояние психики,
согласующееся с уровнем регрессии пациента.
"Без регрессии по обоим сторонам
кушетки аналитический процесс не возможен, как без достижения состояния
согласующейся регрессии аналитик не способен воспринимать элементы фантазии,
памяти и воображения, которые обеспечивают ему доступ к бессознательному
пациента" (Jacobs, 1992).
В своей статье о роли супервизии в
обучении аналитической деятельности, он писал, что видит свою основную задачу в
развитии "способности аналитика к самонаблюдению, в тоже самое время когда он
наблюдает и слушает своего пациента" (Isakower, 1992).
Сходная мысль, подчеркивающая значение восприимчивости
аналитика, была выражена Райком в его известной идее о том, что аналитик должен
слушать пациента "третьим ухом".
Гринсон также отмечал, что поскольку эмпатия
включает разделение опыта пациента, временное и частичное участие в нем, то есть
погружение в эмоциональные переживания пациента, она подразумевает разделенность
в функционировании Эго аналитика.
В работе 1926 года Дэйч первой указала на то, что "в эмпатии
аналитик может идентифицироваться не только с пациентом, но и с его объектами"
(цит по: Beres & Arloy, 1974).
В рамках данной статьи нет возможности для подробного
рассмотрения данной концепции; иллюстрацией же связи между проективной
идентификацией и эмпатией может послужить следующая цитата: "Осознание и
рассмотрение терапевтом собственного состояния - в силу того, что оно
непосредственно связано с спроецированными аспектами внутреннего мира пациента
(аспекты Я и внутренних объектов) и было вызвано им посредством давления в ходе
взаимодействия - становится основным "инструментом" аналитика в эмпатическом
понимании пациента.
Осознание и исследование собственного состояния, независимо
от того, является ли оно согласующимся или комплементарным с аспектами Я и
внутренними объектами пациента, - лучшее средство достижения эмпатического
понимания.
Основная же
идея их работы заключалась в том, что степень эмпатической способности аналитика
покоится на его способности быть подвергнутым стимулирующему влиянию
бессознательной фантазии пациента, когда сам аналитик еще не осознает
существование и характер бессознательной фантазии пациента.
Кроме того, Берес и Арлоу особо
выделили тот факт, что сигнальный аффект в аналитике часто выступает в качестве
подсказки касательно мотивации и фантазии пациента.
Фаза предварительных условий предполагает наличие со стороны терапевта
эмпатической установки по отношению к пациенту, который тем или иным образом
выражает свой опыт.
Серьезным испытанием для эмпатической установки терапевта
может стать пациент, который способен лишь отчасти, неявным образом или весьма
спутано выражать свои переживания.
В данной ситуации совместно переживаемой
неопределенности и неясности пациент может явно или неявно обратиться к
терапевту с вопросом: "Понятно ли то, что я говорю.
Фаза эмпатического резонанса включает не только настройку на
одну волну с пациентом, но и осмысление тех чувств, образов и идей, которые
возникают в ответ на то, что он видит, слышит, чувствует находясь с пациентом.
"Терапевт генерирует гипотезы о внутреннем опыте клиента; эти гипотезы - есть
результат серии сопоставлений вербальных сообщений и невербальных сигналов
пациента, а также внутренних референтов, которые терапевт имеет в своем
распоряжении.
Эти внутренние референты, а именно сходные с опытом пациента
переживания, а также знания, почерпнутые из литературы, фильмов, личной
психотерапии и теории психопатологии действуют в качестве внутренних ресурсов,
доступных для процесса соотнесения с феноменологическим миром пациента"
(Vanaerschot, 1999).
Коммуникация эмпатии предполагает умение трансформиро-вать
понимание душевной жизни пациента в отклик, с помощью которого терапевт может
разделить с ним свое понимание.
Готовность пациента принимать точную
эмпатию терапевта и использовать ее для терапевтического продвижения, а также
способность переносить неудачные попытки эмпатической коммуникации со стороны
терапевта и адаптивно реагировать них - на мой взгляд, ключевой вклад со стороны
пациента в эффективность терапевтического взаимодействия.
Роджерс указывал на важное условие терапевтической коммуникации -
способность пациента воспринять эмпатию терапевта, которую он назвал открытостью
новому опыту.
Поскольку эмпатия - это двусторонние отношения, способность
терапевта к проявлению эмпатии в существенной степени зависит от готовности
пациента впустить другого в свой внутренний мир.
"Существуют пациенты, которые сознательно или бессознательно
хотят остаться непонятыми; они боятся быть понятыми, так как это угрожает им
разрушением, поглощением или разоблачением" (Greenson, 1960).
Тэхкэ привлекает наше внимание к тому, что порой встречаются
неожиданные негативные реакции со стороны пациента после успешно разделенного
эмпатического переживания и понимания.
Макисаак отмечает, что способность провести
различие между реакцией пациента на неверную эмпатию со стороны терапевта и
неспособностью пациента выносить точную эмпатию приходит с клиническом опытом
(MacIsaac, 1999).
Некоторые ориентиры для оценки реакций пациента мы находим в
руководстве Джендлина по абсолютному слушанию:
"Признаком правильности эмпатических реакций может быть
молчание и заметное удовлетворение клиента, которое часто сопровождается
расслаблением всем телом и глубоким дыханием.
Вместе с
тем не стоит упускать из виду тот факт, что признание негативных чувств к
терапевту может быть трудным для пациента, так как он нуждается в терапевте.
Оценка результата воздействия эмпатии и использование отклика
пациента в качестве обратной связи - одновременно и заключительная точка в цикле
эмпатического реагирования, и момент начала нового эмпатического акта.
Реакция пациента на вмешательство позволяет терапевту
осуществить "подгонку" собственного опыта и более точно настроиться на
переживание пациента, создавая тем самым почву для точной эмпатии.
По его мнению легко доказать, что машина такая есть,
поскольку как иначе объяснить тот факт, что пациенты со свободным режимом
добровольно возвращаются в больницу.
Поскольку
терапевтическая эмпатия предполагает уважение к внутренней системе координат
пациента и подразумевает необходимость реакции подтверждения с его стороны
логично заключить, что прямым ее следствием будет также разделение власти в
терапевтических отношениях.
Очевидно, что доступ к приватной информации пациента, который терапевт
обретает через эмпатию, выступает в качестве источника его власти и влияния в
терапевтических отношениях.
Вместе с тем, последовательная эмпатия терапевта
служит своего рода гарантией, обеспечивающей пациента верой в то, что следствием
его открытости эмпатии терапевта будет получение от него заботы, а не
злоупотребление данной ему властью.
Еще одни важный вопрос, имеющий непосредственное отношение к
роли эмпатии в терапевтической коммуникации - критичное отношение пациента к
себе и своему опыту.
Смягчение критического отношения пациента к собственным
переживаниям и психическим процессам, на мой взгляд, является одной из важнейших
функций эмпатии в терапевтическом процессе.
Эмпатическое обращение терапевта к
переживаниям пациента обеспечивает пациента защитой от собственного внутреннего
критика, который может уничтожить процесс обращения внутрь себя, назвав его
бессмысленным, нелепым или неуместным.
Благодаря эмпатическому обращению
терапевта к источнику переживаний пациента он (через самоэмпатию) входит в
резонанс с собственным переживанием, и может более ясно выразить то, что было до
селе неясным и спутанным.
Непосредственный опыт того, как сам терапевт реагирует
на ошибки и обнаружение ограничений собственных способностей - еще один шанс
смягчения самокритики пациента.
Терапевты, которые признают свои ошибки
обеспечивают пациента примером того, как можно принимать свои недостатки и
обращаться с возникающими в отношениях проблемами непонимания.
Основной идеей этого подхода является
представление о том, что последовательно проводимые сеансы помогают пациенту
осознать и интегрировать различные уровни своего бессознательного и разрешить
глубокие конфликты, лежащие в основе его психопатологических симптомов.
Сандисон, будучи
последователями Юнга, отмечали, что их пациенты в ходе сеансов психолитической
терапии сталкивались с архетипами коллективного бессознательного, но
большинство терапевтов психолитической школы имели фрейдистскую ориентацию и старались
подобрать дозу психоделика так, чтобы ограничить переживания пациента только
сюжетами истории его личной жизни (включая раннее детство).
Как
отмечалось психотерапевтами, работавшими с психоделическими средствами,
глубокие впечатляющие и совершенно уникальные по своей природе психоделические
переживания способны существенно изменить оценку пациентами их прошлого
жизненного опыта, трансформировать их систему ценностных и смысложизненных
ориентаций, обусловить позитивные личностные и поведенческие изменения
(Sherwood J.
Психотерапия в рамках данного подхода заключается в подготовке
пациента к психоделическому сеансу, фасилитации его проведения, а также в
проведении специальной психотерапии после сеанса с целью помочь пациенту
соотнести психоделические переживания с его дальнейшей жизнью.
Рокье предложил форму групповой психоделической терапии в виде
своеобразного психоделического марафона (10 - 20 пациентов, 18 - 22 ч), с
применением различных психоделических средств (включая ЛСД и кетамин),
специальной музыки и слайдов, которая была названа им психосинтезом (не путать
с психосинтезом Р.
Переживания
данного типа проистекают из истории жизни пациента, включая переживания раннего
детства, фантазии, неразрешенные конфликты и вытесненный материал различных
периодов жизни.
Гроф утверждает,
что после переживания смерти - возрождения некоторыми его пациентами
злоупотребление алкоголем и наркотиками, а также суицидальные тенденции стали
восприниматься ими как трагические ошибки, являющиеся следствием неузнанной,
неправильно истолкованной тяги к трансценденции (Майков В.
Так, пациент может испытывать ощущение удушья,
остановки сердца, видеть как в калейдоскопе всю свою жизнь, слышать
предсмертный колокольный звон, переживать отделение души (некоего «Я») от тела
и т.
Далее, в соответствии с
фазами родор (сокращения матки при закрытых родовых путях), пациент может
испытывать огромные физические и психологические страдания, чувство
безысходности и бессмысленности, тягостные ощущения пребывания в замкнутом
ограниченном и давящем пространстве, поисков выхода, нехватку воздуха, тошноту
(вторая БМП).
Важно, чтобы вслед за этим пациент
прошел также через последнюю, четвертую базисную перинатальную матрицу,
символизирующую завершение процесса родов и связанную с появлением ощущений
свободы, огромности пространства, чувством возрождения, духовного обновления.
Некоторые авторы, рассматривавшие алкоголизм как следствие
экзистенциального невроза, неспособности пациента обрести смысл и цели в жизни,
психоделическую терапию рассматривали как патогенетическое лечение зависимости
(Savage С.
Последней большой областью клинического применения психоделиков, о
которой также необходимо сказать несколько слов, является психологическая
помощь терминальным пациентам (смертельно больным людям).
Применение
психоделической психотерапии, как правило, позволяло изменить психологическое
отношение пациентов к неизбежной и близкой смерти, обуславливало снижение
тревоги, депрессии и страха смерти, способствовало состоянию умиротворения,
примирения с прошлым и естественными человеческими ограничениями, формированию
нового взгляда на жизнь, смерть и бытие (Grinspoon L.
Психотерапия в рамках данного подхода заключается в подготовке
пациента к психоделическому сеансу, психотерапевтической фасилитации его
проведения, а также в проведении специальной психотерапии после сеанса с целью
помочь пациенту личностно интегрировать психоделический опыт, инсайты
психоделических сессий, соотнести психоделические переживания с его жизнью и
личностной проблематикой.
ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП
На
этом этапе с больными проводятся 1 - 3 сеанса индивидуальной психотерапии, в
ходе которых пациенту, в частности, объясняют «психотерапевтический миф» о
механизмах терапевтического действия КПТ (метода АКАт).
Мы также стараемся объяснить пациентам, что во время
психоделической сессии они в образной символической форме смогут увидеть и
прочувствовать не всегда осознаваемые личностные корни их алкогольных проблем,
понять, что непосредственная алкогольная проблематика их жизни тесно
взаимосвязана с более глубоко скрытыми личностными проблемами и нередко
является лишь как бы следствием последних.
При этом мы пытаемся ориентировать
пациентов на то, что в результате психоделической сессии могут иметь место
важные инсайты, связанные с разрешением этих проблем и касающиеся системы
ценностей, представлений о себе и других, о смысле жизни и даже
мировоззренческих аспектов.
Абстрактный «психотерапевтический миф» не только и даже не
столько просто излагается пациенту, сколько обсуждается и наполняется
конкретным содержанием в ходе диалога с ним.
Существенное внимание уделяют таким вопросам, как личные
мотивы пациента на лечение и трезвость, цели и смыслы его трезвой жизни, его
представления о причинах его болезни и ее последствиях, его предположения о
том, что мешает его освобождению от алкогольной зависимости, а что способствует
этому, и т.
Сформированный в этом диалоге индивидуально конкретизированный
«психотерапевтической миф» становится важнейшим терапевтическим фактором,
определяющим психологическое содержание 2-го этапа процедуры КПТ как в плане
соответствующего поведения психотерапевта, так и в плане векторизуемых им
психоделических переживаний пациента.
Весьма существенно также на
подготовительном этапе сформировать особую атмосферу доверия и взаимопонимания
между психотерапевтом и пациентом, которая необходима для успешного проведения
кетаминовой психоделической сессии.
Эти воздействия, основанные на конкретных данных анамнеза пациента
и содержании бесед с ним, проведенных на первом этапе, направлены на
формирование у него прочной установки на трезвость и психологическое неприятие
пьянства, а также на разрешение определенных личностных проблем и более
глубокое принятие и освоение смыслов и ценностей трезвой жизни.
Специфика действия
комбинации вводимых препаратов и их дозировка позволяет не ограничиваться
суггестивным монологом врача, а дает возможность осуществлять своеобразный
личностно ориентированный психотерапевтический диалог с испытывающим
галлюцинаторные психоделические переживания пациентом.
В ходе этого диалога мы
стараемся сделать более актуальными и значимыми для пациента такие жизненные
цели и смыслы, которые способствовали бы трезвому образу жизни, а также делаем
акцент на негативных аспектах развития дальнейшей жизни пациента по сценарию
«алкогольной судьбы».
Важно также посредством вербальных воздействий и
манипулирования музыкальным фоном очень осторожно и деликатно направлять
(векторизовать) само содержание (сюжет) психоделических переживаний пациента в
направлении разрешения на уровне символического проживания в ходе кетаминовой
сессии личностной проблематики пациента (тесно ассоциированной с его
алкогольной проблематикой) и достижения им завершающих сессию катартических
переживаний.
Кроме того, в определенные моменты психоделической сессии,
обычно при достаточно высокой интенсивности галлюцинаторных переживаний
пациента, ему дают ощутить запах алкоголя.
Предьявление запаха алкоголя во
время сессии имеет цель не только негативизировать психоделические переживания,
сформировав тем самым глубинную аверсию к алкоголю, но и прежде всего
дополнительно усилить представленность и отрицательную эмоциогенность
алкогольной тематики в самом содержании психоделического опыта пациента.
Если именно так и
только так использовать психоделическую терапию, то возникает лишь вопрос
взвешивания насколько проблема пациента требует неизбежного вмешательства для
столь кардинальной коррекции психики.
На фоне вызванных кетамином личностно значимых эмоционально
окрашенных ярких образных галлюцинаторных переживаний осуществляли
психотерапевтические воздействия, включавшие, в том числе, произнесение 5
шестизначных тестовых чисел, которые пациент должен был запомнить.
Таким образом,
проведение психоделической кетаминовой психотерапии алкоголизма на фоне
действия нимодипина улучшает запоминание пациентами психоделических
переживаний, что расширяет возможности проводимой психотерапии и повышает
эффективность лечения.
В контрольной группе пациентов (100
человек), лечение которым проводилось только традиционными методами, ремиссия
более 1 года наблюдалась лишь у 24 человек (24%).
В целом, такая благоприятная психологическая динамика
свидетельствует о том, что пациенты стали более уверенными в себе, в своих возможностях,
в будущем, менее тревожными и невротизированными, более эмоционально открытыми.
В рамках этих общих тенденций в большинстве случаев имели место и некоторые
существенные индивидуальные вариации (касающиеся, в частности, изменений по
таким шкалам, как «мужественность - женственность», «паранойя», «гипомания»,
«сенситизация - репрессия»), отражавшие, как правило, определенную гармонизацию
личностных профилей пациентов.
Обычно я рассматриваю
пациентов, у которых поврежден мозг из-за инсультов, опухолей или травм головы, в результате чего возникают проблемы в восприятии и сознании.
И так — пациент за пациентом, один случай за другим — я делаю целый ряд новых
догадок относительно того, как
работает мозг и разум человека и как неразрывно они связаны.
Но хирург поражен тем, что он видит: тот же самый нейрон
вспыхивает столь же сильно в тот момент, когда Смит просто наблюдает за тем, как укалывают руку другого пациента.
Как это ни
парадоксально, высшие области мозга могут вынести сравнительно обширное
повреждение, и пациент при этом останется жив и даже будет находиться в хорошей
физической форме.
Например, пациентка пытается
дотронуться до своего носа, чувствует, что рука промахнулась, и пытается компенсировать это движением в противоположную
сторону, что заставляет ее руку промахнуться еще больше, только в
противоположном направлении.
(Наш
профессор неврологии в медицинском университете обычно диагностировал болезнь
Паркинсона, просто прислушиваясь к раздающимся поблизости шагам пациента; если
мы не могли проделать то же самое, он нас заваливал.
Повреждение правой теменной доли
обычно приводит к явлению, называемому односторонним пространственным
игнорированием: пациент теряет осознание левой половины видимого пространства.
Еще более примечательна сома-топарафрения,
когда пациент настойчиво отрицает, что его собственная левая рука
принадлежит ему, и при этом настаивает на том, что она принадлежит кому-то другому.
Отчего
пациенты с припадками, локализованными в области лобной доли, верят, что они
испытывают присутствие Бога, и проявляют гиперграфию (неконтролируемый непрекращающийся
процесс письма).
Такое отсутствие пластичности, отсутствие способности восстанавливать
или принимать новую форму часто использовалось как оправдание, когда пациентам
говорили, почему им следует ожидать лишь очень небольшого восстановления
функций после инсульта или травматического повреждения мозга.
У другого пациента был удален тройничный нерв
(чувствительный нерв, иннервирующий лицо), и вскоре на его ладони обнаружилась
карта лица, что является точным обращением того, что мы уже наблюдали.
Еще до ампутации у многих из этих пациентов наблюдался
реальный паралич руки, вызванный поражением периферического нерва: нерв,
иннервирующий руку, был вырван из спинного мозга, словно телефонный провод,
выдернутый из гнезда в стене, вследствие какого-либо резкого действия.
Что еще более
примечательно, когда один из наших пациентов, Рон,
забрал коробку с зеркалом домой и в течение трех недель развлекался с
ней в свободное время, его фантомная конечность бесследно исчезла, а вместе с
ней и боль.
Фантомные боли исчезли спустя всего три недели у 8 пациентов, на
которых использовалось зеркало, в то время как ни один пациент из контрольной
группы (где вместо зеркал использовались плексиглас
и зрительные проекции) не показал никакого улучшения.
Более того, когда
пациенты контрольной группы были переведены на зеркала, они показали такое же
существенное снижение боли, как и пациенты исходной экспериментальной группы.
Германская группа,
возглавляемая Кристианом Доле, недавно
опробовала эту технику на 50 парализованных пациентах во время тройного слепого
исследования и показала, что у большинства из них были восстановлены как
сенсорные, так и моторные функции.
Несколько лет спустя
две исследовательские группы провели опыты с коробкой с зеркалом и
обнаружили, что она эффективна в лечении КРБС-П у большинства пациентов.
Между прочим, хотя мне так никогда и не удалось непосредственно
изучить Михи — пациентку, которую я встретил еще студентом-медиком и которая
смеялась в тот момент, когда должна была бы взвизгивать от боли что говорит о сугубо субъективизационной основе боли,
— я никогда не переставал размышлять над ее случаем.
В ходе проверки
неповрежденной области зрительного поля Вайзкранц попросил пациента
дотронуться до небольшого светового пятна, которое, как он сказал Гаю, находилось справа от него.
Симптомы Джона довольно
странные, но не так давно мне пришлось
столкнуться с пациентом, которого звали Дэвид, и у него наблюдался еще более
странный симптом.
Вскоре
после того, как наши данные о случае Дэвида были опубликованы в журнале Proceedings of the Royal Society of
London, я
получил письмо
от пациента по имени мистер Тернер, жившего в Джорджии.
В 90 процентах случаев вы
можете поставить непогрешимо точный диагноз, внимательно выслушав, обследовав
физическое состояние пациента и проведя хитроумные лабораторные тесты, чтобы
подтвердить вашу догадку (и повысить счета для страховой компании).
В самом деле, большая
часть великих открытий в неврологии была изначально основана на клинических исследованиях отдельных случаев (и их субъективных
описаний) перед тем, как они были подтверждены на других пациентах.
Одной из первых
«пациенток», которую мы начали систематически обследовать в поисках очевидных
доказательств реальности синестезии, была Франческа, утонченная женщина 45 лет,
которая наблюдалась у психиатра — легкая депрессия.
Когда данная
область мозга повреждена инсультом, пациент может распознавать цифры и все еще достаточно ясно мыслить, но у
него возникают трудности даже с простейшей арифметикой.
Если пациента с
повреждением левой нижней теменной доли спросить о значении пословицы «Один
стежок, сделанный вовремя, отменяет необходимость в девяти позже», он ответит,
что лучше зашить дырку в рубашке, пока она не стала слишком большой.
Когда я
спросил у пациента, больного шизофренией, что общего у человека со
слоном, он ответил: «У обоих есть хобот», возможно намекая на мужской половой
орган (а может, и на что-то другое.
Если это так, то пациент с инсультом в данной области должен
испытывать трудности при просьбе быстро ответить, что, например, наступает
раньше, среда или четверг.
Неожиданную подсказку
дают пациенты со странным психическим расстройством, которое называется
анозогнозия, состояние, в котором люди не
сознают или отрицают свою инвалидность.
В 1996 году несколько
моих коллег и я провели собственное небольшое исследование анозогнозии и
заметили кое-что новое и поразительное: некоторые из этих пациентов не только
отрицали собственный паралич, но также паралич другого пациента — а позвольте
мне вас заверить, неспособность второго пациента двигаться была совершенно
ясна.
Исследователи из университета Торонто изучали клетки передней поясной коры у
пациентов, которые, находясь в сознании,
подвергались нейрохирургическому воздействию.
Вообразите себе
удивление главного хирурга, когда он обнаружил,
что сенсорные болевые нейроны, за которыми он наблюдал, с той же силой
реагировали, когда пациент видел, как «делают больно» (укол) другому пациенту.
Когда эти лобные ингибиторные участки
повреждены, как при лобном синдроме, пациент иногда непроизвольно подражает
жестам — симптом, который называется
эхопраксия.
Я бы предположил также, что некоторые из этих пациентов
могут буквально испытывать боль, если проткнуть кого-нибудь другого, но,
насколько мне известно, такие исследования никогда не проводились.
После того как я
наблюдал этот феномен у Хамфри, мы протестировали трех других пациентов и
обнаружили тот же эффект, которые мы окрестили как «приобретенная
гиперэмпатия».
Эти удивительные
результаты наталкивают на еще один поразительный вопрос: что, если без
ампутации просто анестезировать плечевое нервное сплетение пациента (где нервы соединяют
руку со спинным мозгом).
Очень помогает
исследование пациентов с поврежденной передней частью поясной извилины в лобных
долях, которая, в свою очередь, получает
основной сигнал от верхних теменных долек, включая супрамаргинальную извилину.
Левая рука
пациентки вытягивалась и хватала предметы без ее намерения, ей приходилось
пользоваться правой рукой, чтобы разжать пальцы левой и заставить ее отпустить
предмет.
Логически рассуждая,
автор выходит на тот основной стержень воздействия на личностную структуру
пациента, одним концом которого является психотерапия, а другим -
иатрогения.
Руководствуясь
основными принципами гомеопатии, понимая сущность глубинного
взаимодействия гомеопатического средства с тончайшими душевными нюансами
пациента, М.
Ляхович вплотную подходит к очень близкой мне мысли о роли
конституциональной типологии не только пациента, но и врача, назначающего
лечение, о взаимодействии их типологий и последствии этого взаимодействия.
Такая гомеопатия
будет более соответствовать сегодняшнему дню, сегодняшним проблемам
сегодняшних пациентов, и возможно, после этого мы сможем на современном
нам уровне прочитать Ганеманна.
Так же и у пациента не меньше
способов получить исцеление или облегчение страданий в процессе работы с
гомеопатом, помимо действия собственно гомеопатического
средства.
Во-первых, сам факт признания возможности воздействия малых доз
частью пациентов, и их приход на прием свидетельствует о символической их
готовности признать, что слабость может побеждать силу.
И хотя
священнослужитель осуществляет таинство исповеди, а гомеопат, в процессе
приема, пытается выделять симптомы, сознание пациента иногда может быть
склонно смешивать одно с другим, и отсутствие этических оценок со стороны
гомеопата стимулирует пациента к воспроизведению своих самых сокровенных
сомнений и драм.
В-третьих, сама схема
опроса косвенно дает понять пациенту, что для его заболевания равное
значение имеют как телесные, так и внетелесные (психические, социальные,
метафизические) обстоятельства.
Тому же способствует
неизбежно создаваемая в процессе опроса хронология жизни пациента,
включающая одновременно последовательность заболеваний, последовательность
жизненных коллизий, динамику взаимоотношений с самим собой и
окружающими.
В-четвертых, та вера
врачу, с которой пациент приходит на прием, вкупе с моральными и
материальными усилиями, затраченными на пути к визиту, представляют собой
мощный сгусток потенциальной энергии, которая вполне может оказаться
направленной на процесс
излечения.
При этом не идет речь о
тех или иных попытках врача осознанно оказать определенное воздействие на
пациента, начиная даже просто с мимических реакций на сообщение.
А теперь вспомним, что при
этом гомеопат прибывает в уверенности, что назначил пациенту то или иное
гомеопатическое средство.
Вряд ли могут быть
сомнения в том, что не менее 80 процентов пациентов получают определенное
облегчение после приема у Р.
Создается впечатление,
что только критично дифференцируя работу лекарства, работу пациента и
работу врача, избавившись от определенных иллюзий и заблуждений, можно
действительно заниматься гомеопатией, читать Ганеманна, учить патогенезы,
накапливать собственный
опыт.
Зададимся детским
вопросом: если гомеопат, уверенный в своем назначении, вместо
предполагаемого высокоподобного средства ошибочно дал пациенту плацебо -
что в действительности получил пациент.
А что получил пациент, если в той
же ситуации гомеопат ошибочно дал другой препарат в высокой потенции,
будучи уверенным в даче верного подобного средства.
Шанкаран на семинаре
задал вопрос: почему при прувингах испытатели дают симптоматику вещества
вне зависимости от собственной конституции, в случае же приема
неподходящего пациенту средства в ситуации лечения симптоматика не
развивается.
Известно,
так же, предложение о тактильном выборе препарата пациентом путем
сравнения ощущений в руке от контейнеров с различными лекарствами, сходные
результаты можно получить, предложив пациенту осуществлять выбор просто из
ряда текстов с названиями препаратов, нанесенными на лист
бумаги.
Шанкаран пишет, что в
ряде случаев ему было достаточно произнести, назвать пациенту его
деллюзию, его центральную помеху, как "сезам" открывался - происходило
излечение.
Описание препарата в
гомеопатии является своего рода попыткой создания портрета вещества
природы, его сути и идеи, где изобразительными средствами служат симптомы
пациента.
Собственно говоря, оба
варианта достойны, оба достаточно эффективны для пациента, но собственно к
ганеманновской гомеопатии имеет отношение лишь первый из
них.
После опроса был
дан изящный, высокоинтеллектуальный анализ с использованием символики
жизни пациента, символики сновидений, символики лекарства и символики
органов тела с последующим выходом на препарат.
Шерр сказал
следующее: - Я обязательно дал бы
пациенту именно это лекарство, если бы не знал, какое лекарство ему
следует дать.
Гомеопат, в своем стремлении понять пациента, создает
в своем сознании определенную модель, которая, вполне возможно, и будет
обладать определенным подобием в отношении пациента, т.
будет
"симильной" пациенту, иначе говоря, будет являться своего рода
гомеопатическим лекарством, действующим в соответствии с законами
гомеопатии.
Зачастую после этого уже не
нужен ни гомеопат, ни гомеопатия, пациент получил то, за чем пришел к
врачу, и более может никогда уже не объявится на его
горизонте.
Но иногда самого
посещения комнаты оказывается недостаточно, и тогда на протянутой ладони
пациента лежит ключ, ключ к целительному для пациенту гомеопатическому
лекарству.
ЗНАЧКИ И КЛЮЧИКИ,
ИЛИ - НА ВНУТРЕННЕЙ
ТЕРРИТОРИИ При опросе одного из
пациентов у меня сложилось впечатление фосфора.
Опрос являет собой
прихотливую комбинацию взаимодействий врача и пациента, где произносимое
зачастую является далеко не основным.
Часто разными врачами
может быть получен совершенно различный набор симптомов (включая общие и
физические симптомы), и узнать по ним пациента будет не многим проще, чем
узнать натурщика по портретам Пабло Пикассо периода
кубизма.
Речь идет о личной ассоциации
врача, спонтанно возникающей при сопоставлении симптомов пациента и
внутренней картины лекарства, имеющейся у гомеопата.
Однако, при взгляде с
другой стороны, кажущийся субъективным индивидуальный ключ ничем по сути
не отличается от симптома, полученного в прувинге у одного единственного
пациента.
То же самое происходит, если в
самом начале приема пациент спонтанно сообщает так называемый ключевой
симптом препарата.
Если гомеопатическое
излечение будет соответствовать внутренним тенденциям развития личности
конкретного пациента (индивидуации по К.
Шерр на
летнем семинаре предлагал обращать внимание на первое спонтанное
проявление пациента при первой встрече, которое крайне редко бывает
случайным и зачастую имеет прямое отношение к искомому
препарату.
В некоторых
случаях в самом конце приема я предлагал пациенту взять наугад с полки
любую коробочку с лекарством.
Мало того, при включении взятого пациентом наугад
препарата в реперторизационный ряд (зачастую, маленького препарата),
препарат набирал достаточное количество баллов, в ряде случаев в
дальнейшем давал клинический эффект.
Ненасильственно, не
направляя беседу в жесткое русло, следуя за пациентом, который всегда сам
знает ответ, всегда сам даст симптомы и подсказки, лишь слушать, смотреть,
быть может несколько провоцировать выход на сокровенное, но лишь туда,
куда пускает пациент и никогда дальше; в этом случае все произойдет само -
поскольку не может не произойти, поскольку это уже не опрос, это -
природой санкционированное, проводимое и контролируемое общение, и ни
врач, ни пациент здесь уже не очень-то и причем, делать и спрашивать то,
что почему-то захотелось, не осуществляя ментального контроля, потому что
захотелось не случайно, и на выходе препарат, а если и нет, то сам по себе
"танец" - целителен, поскольку синтезирует знание пациента о себе,
заставляет провести ту работу, на которую самостоятельно пациент не
способен.
- лекарство арника
помогает при симптомах, возникших вследствие травмы, или - пациент получил
травму, поскольку находился в ситуации
арники.
Это приказные, директивные методы внушения, включающие в себя ту
или иную форму наказания пациента при невыполнении им инструкций,
даваемых врачом.
А судя
по тому, что большое количество наших пациентов, лечившихся в
Бишкеке, чаще всего срывались задолго до окончания действия
препарата и до сих пор живы, такого препарата просто-напросто не
существует.
Это те пациенты, болезненное, доходящее до полной
переоценки своей личности, самолюбие которых, не дает им возможности
осознать свою проблему и лечиться по-другому.
После проведения самой обычной дезинтоксикации в государственной
или частной клинике с использованием аналогичных препаратов (они
отнюдь не секретны, об их достоинствах и недостатках мы поговорим
отдельно) “прихода” и “кайфа” при приеме обычных для пациента доз
наркотика тоже не будет.
Если, не дай Бог,
пациент поймет, что ему за его деньги ввели “липу” и препарат не
дает обещанного эффекта, то врача ждет суд с умопомрачительными
суммами штрафных санкций, позорное увольнение из профессиональной
ассоциации, возможное лишение права практики и т.
Поэтому, несмотря на то, что не только введение
препаратов-антагонистов морфия под наркозом, но и многие другие
медицинские методы позволяют полностью лишить наркомана ломок (может
быть, только за более длительный срок), большинство врачей
предпочитают сохранить в переживаниях и воспоминаниях пациента
какую-то часть этих жутких впечатлений.
Одновременное сосуществование в крови пациента героина и средств для
медицинского наркоза, может, так же, как и атропин в методе
Назаралиева, вызвать энцефалопатию и углубление психической
нестабильности пациента.
Для пациентов, мозг которых имеет повышенную чувствительность к
средствам медицинского наркоза, такая процедура может оказаться и
смертельно опасной.
Судя по некоторым прошедшим лечение по “методу” Маршака
пациентам, крайне маловероятно, что не рекламная, а истинная
эффективность центра, несмотря на тщательный отбор “подходящих”
больных, будет выше все тех же 5-10%.
Целью “шоковой терапии” является вселение в пациента чувства
страха (или, наоборот, благоговения) по отношению к какому-либо
явлению, веществу или человеку.
На первом этапе психотерапевт читает для группы пациентов лекцию
- внушение, во время которой монотонным гипнотическим голосом
объясняет задачу терапии, например, прекращение употребления
героина, и рассказывает о потрясающих результатах лечения
(настраивает на эффект).
Доктор Довженко,
естественно, не рассказывал пациентам про хлорэтил, а называл его
разработанным им самим “секретным” препаратом для “кодирования”.
Брызгая хлорэтилом в горло и надавливая, одновременно на точки
выхода глазного нерва в районе бровей, Довженко объявлял пациенту,
что теперь он “закодирован” на определенный срок.
Такие методы в медицине возможны только в
силу дикости и необразованности самих пациентов, их первобытной
надежды на “волшебную палочку”.
Дезинтоксикация в клинике включает в себя
выведение из организма продуктов распада наркотиков с одновременным
симптоматическим лечением абстинентного синдрома (ломок) и
коррекцией обмена веществ пациента для нормального функционирования
организма в условиях отказа от наркотиков.
Как говорилось выше, этап отмены героина, во время которого у
пациентов сохраняется болезненное желание принять наркотик, а
настроение и жизненные функции снижены, длится до полугода.
Такие программы разделяются обычно не по применяемым в них
психотерапевтическим методам, а по задачам, которые они ставят перед
пациентами.
Причем приходится выделять во
всем многообразии лекарственных средств те, вокруг которых особенно
много слухов и которые сами пациенты и их семьи часто пытаются
применять самостоятельно.
Вне периода дезинтоксикации, во время реабилитационного лечения,
эти препараты применяются с целью вызвать у пациента страх по
отношению к приему наркотиков.
Может быть назначен
поддерживающий курс таблеток по специальной схеме, связанной с
особенностями патологического влечения (“тяги”) к героину у
конкретного пациента.
Можно использовать и разовые приемы препарата: врачи обычно дают
таблетки вместо выслушивания обещаний, например, при выходе пациента
из больницы на лечебную прогулку.
У большинства пациентов, даже после проведения лечения по
описанным выше платным методикам, сохраняются те или иные симптомы
депрессии.
Мы же
с Вами должны понимать, что без такой фармакологической помощи
пациент останется раздражительным, реагирующим усилением депрессии
(и связанного с ней желания принимать наркотик) на малейшие
колебания погоды, страдающим внезапными перепадами настроения.
Единственное, что нужно знать пациентам: среди нейролептиков
существуют очень “мощные” по выраженности действия и побочным
эффектам препараты, которые, на наш взгляд, применяться для лечения
больных наркоманиями ни в коем случае не должны.
Единственное, что должны понимать родители пациента при
назначении врачом препаратов такого рода, это то, что ни
успокоительные, ни противосудорожные препараты нельзя давать в руки
пациентам.
Мы хотим провести примерную схему применения лекарств для поддержки
пациента, страдающего опийной наркоманией, в первый месяц после
прохождения дезинтоксикации.
Однако необходимо помнить, что наши пациенты - это не больные,
страдающие тяжелыми и неизлечимыми заболеваниями, такими как рак,
например.
В результате у врачей больше
возможностей проявлять по отношению к ним профессиональное внимание
(а внимания наши пациенты требуют невероятно большого), и даже их
общение друг с другом удается использовать на пользу
психотерапевтическому процессу.
Что же касается больных алкоголизмом, то замечено, что они
принадлежат, в основном, к старшему поколению и склонны брать на
себя своеобразную опеку над пациентами-наркоманами.
Но в среднем мы считаем
оптимальным 14-дневное пребывание пациентов на больничной койке
оптимальным для молодого человека, первично поступающего на лечение.
Естественно, что этот небольшой срок может дать устойчивый эффект
только в том случае, если после выписки пациент будет регулярно
показываться врачу и принимать поддерживающую лекарственную терапию,
участвовать в психотерапии.
Родители пациентов должны
понимать, что во всех государственных больницах и наркологических
диспансерах есть кабинеты анонимного лечения, и при лечении в этих
кабинетах не только не стоит вопрос о наркологическом учете, но
никто не спрашивает даже фамилию пациента.
Когда его состояние возвращается к общечеловеческой норме,
“напряжение” приобретает нормальный уровень пациенту все время
кажется, что он “вялый”, “отмороженный”, все время хочется вернуться
к прежнему, ненормально высокому уровню энергии.
Более того, большинство пациентов ощущают свою
привязанность к героину как тяготу, как некоторую “зомбированность”,
запрограммированность своего поведения и поэтому после
дезинтоксикации большинство из них испытывает радость освобождения…
Однако “ломка” и зависимость - это не приятные воспоминания, и
мозг через очень короткое время услужливо отодвигает их в
бессознательное.
Не зависимо ни от чего, большинство наших пациентов считает, хотя
и не признается в этом, что “Употреблять героин нельзя, но разочек
можно…”
Этот миф поддерживают и развивают наркоторговцы всего мира.
Психология и
психотерапия алкогольной зависимости
В книге представлена
оригинальная авторская методика, позволяющая наиболее быстрым путем избавить
пациента от психологического пристрастия к алкоголю и сделать этот результат
стабильным.
Осознаваемые базовые
предположения – это те, о которых говорит обратившийся к психотерапевту
пациент, которые он осознает и готов изменить сам или с помощью специалиста.
Этот диалог
заставляет пациента задуматься и найти те позитивные моменты, которые
удерживают его в зависимости от алкоголя (помогает быть как все, расслабиться,
не быть белой вороной, вступить в сексуальные отношения), обычно они являются
открытием не только для психотерапевта, но и для пациента.
К сожалению, отвечая на
вопросы психотерапевта, пациенты, как правило, начинают путаться, и обсуждение
желания бросить пить подменяется обсуждением желания употреблять алкоголь в
малых дозах (подобно тому, как это делалось раньше, когда пациент еще не был
зависим от алкоголя).
Такая постановка цели не является решением проблемы, и ее
осуществление нереально, следовательно, необходимо сделать так, чтобы пациент
отказался от мысли нормированного употребления алкоголя, постараться
ликвидировать своеобразное "застревание" в прошлом.
Такого результата можно
достичь, работая с временной линией пациента, неосознанно давая понять, что его
алкогольная зависимость развивается только в одном направлении – негативном.
Психотерапевт не может вернуть пациента в прошлое, вернуть ему те ощущения,
которые он испытывал раньше, и именно поэтому та цель, которую ставит перед
собой пациент, то состояние, которого он желает достичь в результате лечения,
должны быть совершенно новыми для него, иного рода, другого качества.
Очень важно представить пациенту
его похмельный синдром как крик организма о помощи, сигнал, подаваемый
посредством всех тех неприятных ощущений, которые он испытывает, когда выходит
из запоя, свидетельствующий о том, что организм уже не воспринимает алкоголь,
он отказывается от него.
Возможно, раньше алкоголь привносил какие-то
положительные моменты в жизнь пациента, но рано или поздно наступает время,
когда алкоголь приносит больше страдания, нежели пользы и удовольствия.
Если пациент реально не в
состоянии заработать нужную сумму на лечение, но явно проявляет желание
лечиться, то, по крайней мере, необходимо взять с него обязательства в
присутствии людей, дающих ему деньги, что он гарантирует им возврат долга сразу
после выздоровления.
), вследствие которой пациент, как правило, сам
начинает убеждать психотерапевта в том, что лечение – это необходимый процесс и
сам находит для этого аргументы.
Психотерапия лиц с
алкогольной зависимостью
Переходя
непосредственно к помощи нашим пациентам, необходимо уяснить для себя, какова
ваша роль в этом процессе.
Обычно неосознаваемую
привязанность к алкоголю легко определить, попросив пациента вспомнить его
состояние после продолжительного отказа от алкоголя, предшествующее
употреблению спиртного.
Эта работа чаще всего проводится в состоянии средней глубины
погружения в транс для того, чтобы пациент мог сконцентрироваться на этой части
своей проблемы и дополнить ваше внушение своими соображениями и мыслями.
Один из пациентов рассказывал, что он мог
вспомнить свое детство только тогда, когда принимал малую дозу алкоголя, только
в ней он находил эмоциональный заряд, а трезвая жизнь закрывала и эту
возможность.
Для различных клиентов
необходимо применять разную степень директивности, но независимо от формы
внушения нельзя обольщаться, что вы таким способом убедили своего пациента
больше никогда не принимать алкоголь.
Попросите своего пациента вспомнить два разных опыта:
первый опыт – когда ему хотелось употребить алкоголь и он это действительно
сделал, а второй – когда после очередного запоя алкоголь был действительно
противен.
Чаще всего запускающей
системой является кинестетическая, то есть ощущения, на которые ориентируется
пациент при решении принять алкоголь или отказаться от него.
Когда вы просите пациента
вспомнить его состояние непосредственно перед употреблением алкоголя или в
момент принятия решения выпить, в нем происходят внешние изменения: появляется
бодрость, активность, меняется настроение.
Во время рассказа,
как правило, поведение пациента становится слегка возбужденным, глаза начинают
гореть, он выходит из субдепрессии и переходит в состояние легкой ажитации,
ускоряется и его речь.
Для этого мы
вставляем в наш "видеофильм" события похмельного синдрома перед тем,
как пациент решит принять алкоголь, и таким образом можем повлиять на принятие
решения.
Я надеюсь, что в своей книге
я дал специалистам инструмент, с помощью которого они смогут стать более
успешными в своей работе, а при необходимости смогут вновь актуализировать
работу с пациентом, заявляющим на очередной встрече: "У меня все
нормально.
В доме одной из моих теток я обнаружил старинную статуэтку: две терракотовые фигурки - старый доктор Штукельбергер (личность, хорошо известная в Базеле в конце восемнадцатого века) и его пациентка - с высунутым языком и закрытыми глазами.
Работа психиатра заключалась в следующем: абстрагировавшись в возможно большей степени от того, что говорит пациент, врач должен был поставить диагноз, описать симптомы и составить статистику.
С так называемой клинической точки зрения, которая тогда господствовала, врач занимался больным не как отдельным человеком, обладающим индивидуальностью, а как пациентом Икс с соответствующей клинической картиной.
Иными словами, задача врача заключается в том, чтобы узнать историю пациента, причем он может задавать вопросы, касающиеся личности пациента в целом, а не только симптомов его болезни.
И получилось так, что я благодаря ей приобрел популярность как врач и обзавелся первыми частными пациентами, поскольку история передавалась из уст в уста.
Благодаря ассоциативным и психогальваническим экспериментам я стал известен в Америке, и вскоре оттуда ко мне стали обращаться пациенты.
Мне вспоминается другая пациентка, история которой прояснила для меня значение психологических причин психоза и прежде всего «бессмысленных» галлюцинаций.
Временами - вслух или про себя - оно делает вполне разумные замечания или оговорки, более того, иногда, например при серьезных физических поражениях, оно может снова выдвинуться на передний план, тогда пациент производит впечатление почти нормального.
Кроме всякого рода теоретических положений он должен выяснить, чем на самом деле руководствуется пациент, иначе преодолеть его внутреннее сопротивление невозможно.
При том что существует так называемая «малая психотерапия», собственно психоанализ требует всего человека, без каких бы то ни было ограничений, будь то врач или пациент.
» Нужно стараться понять собственные сны и самым пристальным образом изучать себя - с тем же вниманием, с каким мы изучаем пациента, иначе мы рискуем пойти по ложному пути.
У меня была пациентка, очень развитая в умственном отношении женщина, но по ряду причин мне не удавалось установить с ней тесный контакт.
И сразу все стало на свои места: если во сне мне пришлось смотреть на пациентку снизу вверх, то в действительности я, похоже, смотрел на нее свысока.
Отношения между врачом и пациентом, особенно когда они строятся по направлению от пациента к врачу или когда пациент бессознательно отождествляет себя с врачом, такие отношения иногда порождают явления парапсихологического характера.
Подводя итог, скажу, что самыми трудными, как и самыми неблагодарными для меня пациентами (за исключением «патологических фантазеров»), являются так называемые интеллектуалы.
Благодаря моим пациентам и той ни с чем не сравнимой череде психологических явлений, что прошли передо мной, я прежде всего очень много узнал о самом себе, и зачастую шел к этому через ошибки и поражения.
Ведь в своих ассоциативных тестах я часто встречался с реакциями подобного рода: пациент не мог найти ответ на то или иное стимулирующее слово или медлил более обычного.
К величайшим достижениям Фрейда я отношу то, что он со всей серьезностью относился к страдающим неврозами пациентам и вникал в их индивидуальные психологические особенности.
Наше общение сводилось теперь к следующему: пациенты спонтанно рассказывали мне о своих снах и фантазиях, а я лишь задавал им вопросы: «И что вы в связи с этим вспомнили.
Я старался не пользоваться какими бы то ни было теоретическими установками, а просто помогал пациентам понять самих себя, объяснить возникающие у них бессознательные образы.
И все же я пошел на риск, позволяя этим образам завладеть мной, и главным образом потому, что, не испытав все сам, я не решился бы поставить в подобную ситуацию пациента.
Мысль о том, что весь риск от этих опасных экспериментов связан не столько со мной лично, сколько с моими пациентами, в критических ситуациях существенно поддерживала меня.
У меня была абсолютная уверенность, что этот внутренний голос принадлежал женщине, и более того - одной моей пациентке, весьма одаренной, но страдавшей психопатией.
Множество моих статей и лекций явились как бы противовесом кризисным годам моего молчания и бездействия; в них я уже смог ответить на многие вопросы своих читателей и пациентов.
Я уже не мог отмахнуться от многочисленных вопросов пациентов и публики, чувствуя необходимость объяснить свою точку зрения на религиозные проблемы современного человечества.
И это совершенно естественно, что я как психиатр (то есть «врачеватель душ») пришел к подобной мысли, ведь главное для меня - каким образом я смогу помочь своим пациентам вернуться к исходным здоровым основаниям.
" Ярлыки "жизнь" и "смерть" в медицине зависят от медицинских возможностей: врачи спрашивают: "Будет ли пациент функционировать, если мы приложим все усилия.
" Когда-то врачи объявляли пациентов мертвыми как только останавливалось сердце; теперь они объявляют пациентов мертвыми, когда они теряют надежду на восстановление мозговой деятельности.
В середине 1800-ых, они научились использовать химические вещества, которые вмешиваются в обмен веществ мозга, блокируя сознательную мысль и предотвращая слишком энергичное сопротивление пациентов тому, чтобы их резали.
Когда случаются несчастные случаи вдали от медицинской помощи, хорошая процедура биостаза обеспечила бы универсальный способ первой помощи: она бы стабилизировала состояние пациента и предотвратила бы безумную работу молекулярных машин и повреждение тканей.
Но никто не нашел препарата, способного полностью остановить метаболизм так, как обезболивающие останавливают сознание - то есть так, чтобы можно было полностью все вернуть обратно, лишь вымыв препарат из тканей пациента.
При остановленном метаболизме и клеточных структурах, жестко удерживаемых на своих местах, пациент будет спокойно отдыхать, без сновидений и неизмененным, до тех пор пока машины ремонта не вернут ему активную жизнь.
Не наблюдая никаких признаков жизни, врач вероятно заключил бы, что пациент мертв, и далее воплотил бы это суждение в реальность "предписав" вскрытие, за которым последует похороны или кремация.
Приостановленный процесс метаболизма продолжится, пациент зевнет, потянется, сядет, поблагодарит доктора, узнает, какое сегодня число, выйдет за дверь и отправится восвояси.
Живем ли мы в век, продвинутый достаточно, чтобы сделать биостаз доступным, чтобы открыть будущее здоровья для пациентов, которые в ином случае не имели бы другого выбора, кроме разложения после того, как выйдет их срок.
Это дает современным врачам большую свободу в процедурах биостаза: даже если они были вынуждены повредить или уничтожить большинство органов пациента, они тем не менее не нанесли необратимого ущерба.
В 1962 году Роберт Эттинджер, профессор физики из мичиганского колледжа Хайланд Парк, опубликовал книгу, предлагающую мысль, что будущие успехи в криобиологии могли бы привести к методам легкообратимого замораживания пациентов-людей.
Далее он высказал мысль, что врачи, используя будущую технологию, могли бы быть способны восстанавливать и оживлять пациентов, замороженных по имеющимся методам сразу после исчезновения признаков жизни.
В этой точке, однако, тело и мозг пациента всего лишь перестали функционировать, но большинство клеток и тканей в действительности все еще живы и в них происходит обмен веществ.
Врачи используют технологию ремонта клеток, чтобы возвращать пациентов из биостаза - в первую очередь тех, кто был помещен в биостаз с использованием наиболее совершенных методов, потом тех, кто был помещен в биостаз с использованием более ранних и грубых методик.
Наконец, после успешного возвращения к жизни животных, введенных в биостаз с использованием старых методов 1980-х годов, врачи обратятся к нашему пациенту, пострадавшему от сердечного приступа.
На протяжении серии постепенных изменений в составе и температуре, водяной раствор замещает прежний криогенную жидкость и пациент нагревается вплоть до температур выше нуля.
Представляется вероятным, что многие люди в конце концов будут рассматривать биостаз как норму, как стандартное мероприятие по спасению жизни для умирающих пациентов.
Если смертельно опасное заболевание без биостаза - это сегодня ночной кошмар, подумайте о хирургии без анестезии в дни наших предков: нож, врезающихся в плоть, потоки крови, пила, скрежещущая о кость пациента в сознании.
Многие оживляемые пациенты будут больше заботиться об условиях жизни, включая, будут ли вокруг них их друзья и семьи - тогда для них будет иметь значение дата на календаре.
Если биостаз войдет в широкое употребление достаточно быстро (или если другие технологии продления жизни будут совершенствоваться достаточно быстро), то оживляемые пациенты будут просыпаться не в незнакомом мире, а окруженные улыбками знакомых лиц.
Методы помещения пациентов в биостаз уже известны, и стоимость могла бы стать низкой, по крайней мере по сравнению со стоимостью серьезной хирургии или длительного ухода в госпитале.
Попытки подавить нанотехнологию и ИИ столкнули бы потенциальную силу, которая будет заниматься подавлением, с жизненными интересами исследователей, корпораций, военных учреждений и медицинских пациентов.
Медики ищут вещества, определенная доза которых производила бы нужное
терапевтическое действие (то есть была эффективной дозой) для всех
пациентов, не давала побочных эффектов и таким образом не была
смертельной.
Исследователи открыли предвкушение алкоголя с помощью опытов, когда
пациент уверен, что пьет алкоголь, тогда как это оказывается безвредной
жидкостью.
Благодаря
разным силе действия, его продолжительности, безопасности для пациента,
некоторые депрессанты используются для специфических целей более часто,
чем другие (например, веселящий газ используется почти всегда для
анестезии).
Это событие
описывали так: Все, включая крепкого помощника,
который держал страдающего пациента, были готовы и ждали, но Мортон не
появлялся.
Через несколько минут после
вдыхания паров эфира пациент был без сознания, после чего Мортон окинул
взглядом присутствующих и сказал: "Доктор Варрен,
ваш пациент готов.
После нескольких недель пациент уже
может чувствовать эмоциональную готовность спать без наркотика, но во
время первой ночи после отказа от препарата он может испытать большие
трудности со сном, т.
Таким образом, после отказа от барбитуратов, даже
если утомленный пациент засыпает без препарата, то он просыпается рано
утром и не способен вернуться ко сну.
Так как существует риск попытки суицида со стороны некоторых пациентов,
находящихся в серьезной депрессии, прописанные врачом барбитураты
увеличивают вероятность успеха таких попыток.
Например, при работе с соединением под названием
FG-7142, было замечено, что он вызывал панические припадки и тягу к
насилию у трех пациентов, принявших препарат.
Бензодиазепины длительного действия, такие
как Valium, рассматриваются как самые эффективные при стремлении
поддержать постоянную дозировку препарата на длительный период, например,
когда пациент страдает повышенным беспокойством.
Препарат может присутствовать в организме в достаточном количестве на
утро, чтобы пациент мог забыть, что он или она ели на завтрак или что
прочли в утренней газете.
Например, проверялось на эффективность применение
амфетаминов пациентами, страдающими депрессией и нарколепсией, и вдыхание
диоксида углерода использовали в ходе лечения психозов и неврозов.
Более того, парижские психиатры,
которые с давних пор освобождали закованных в цепи, на этот раз стали
пионерами в освобождении своих пациентов от внутреннего источника
страданий, и сделано это было с помощью наркотика.
Этот наркотик, аналогичный хлорпромазину, первоначально
использовался для лечения расстройств в другой области медицины
(артериальная гипертензия), и в ходе его применения врачи заметили в
пациентах симптомы индифферентности.
Наркотик повсюду оказал положительный
эффект, но для проявления его действия часто требовалось несколько недель,
а пациенты, пользовавшиеся наркотиком, часто находились в подавленном
состоянии.
Сообщается о значительном облегчении: национальные службы предполагают,
что примерно 3/4 пациентов, принимающих эти медикаменты говорят об
облегчении симптомов в некоторой степени.
Злоупотребление предписанными
лекарствами может принимать разнообразные формы, начиная с пациентов,
которые превышают дозировки, покупая медикаменты за пределами аптек.
По современным данным, тардивная
дискинезия встречается среди 15 20% пациентов, принимающих во время
лечения психических расстройств нарколептические препараты, и у многих из
них, если не у большинства, симптомы тардивной дискинезии становятся
постоянными.
В
начальной стадии беседы пациентка сильно озлоблена на своих сыновей и
психиатра, упрекает их в непонимании того, что в первый раз в жизни она
делает что-то для себя.
В то время
как литий остается главным лекарственным средством в лечении мании, также
применяются другие медицинские препараты, когда литий не оказывает
должного эффекта на пациента или пациент не переносит его.
Одним из первых европейских врачей, использовавших опиум в
облегчении боли и страданий своих пациентов был Томас Сиднехам, писавший в
1680 году: "Среди лекарств, который Всемогущий Бог предоставил людям, ни
одно не является таким универсальным и эффективным, как опиум".
После
приема умеренной дозы опиатов, пациенты остаются в сознании и все еще
способны говорить о болезненных ощущениях, но уже не страдают от
боли.
Было установлено, что каннабис
способен уменьшать внутриглазное давление, однако при приеме каннабиса
пациенты испытывают побочные эффекты, независимо от того, вводится он
перорально, путем инъекции или при курении.
Изучение было начато после рассказов пациентов,
подвергавшихся химиотерапии, которые сообщали, что самостоятельно
использовали марихуану для смягчения побочных эффектов этого
лечения.
Главным препятствием
использования каннабиса и искусственных ТНС является то, что они оказывают
психическое воздействие, которое испытывали некоторые пациенты.
Другие эффекты, о которых
свидетельствуют пациенты, могут быть незначительны или просто редки,
причем, чаще всего различны у разных людей.
В
соответствии с описанием Спектора, который приводит в качестве примеров
пациентов, обратившихся за помощью после курения АМФ, употребляющие
выявляли серьезные психиатрические (феномены и нарушения.
Их
часто называют диссоциативными анестетиками из-за их способности вызывать
обезболивание в ходе операции, в то время как пациент не теряет сознания
полностью.
Идея заключалась в
том, что психотерапевт мог узнать самое существенное о пациенте, если тот
принимал LSD, кроме того, это помогало и самому пациенту лучше понять
себя, поскольку галлюциногены уменьшали сопротивление эго.
Однако в опытах над людьми, некоторые
пациенты приходили в состояние повышенной возбудимости, начинали бредить и
испытывали визуальные расстройства.
Клинические конференции изобиловали
бесконечными дебатами о том, был ли данный пациент «шизофреником» или
«органиком», где «органик» означало — страдающий дисфункцией мозга.
У пациента,
страдающего депрессией, — печальное настроение и чувство всепроникающего
страдания, а у пациента с дорзолатеральным лобным синдромом наблюдаются плоский
аффект и чувство безразличия.
Фронтальная лоботомия, или родственная ей процедура,
называемая «цингулотомией» (перерезка поясной извилины), «вылечивала» таких
пациентов, постоянно или временно, от субъективного ощущения страдания, но не
от физического ощущения боли15.
Роберт Яконо, нейрохирург из южной Калифорнии, рассказал мне
о пациентке, страдавшей от мучительных и изнуряющих ректальных болей, с
депрессией, нарушениями сна и морфинной зависимостью.
Во многих ситуациях я замечал, что если в
середине интервью с пациентом делаю нечто совершенно не относящееся к интервью
(почесываю нос или поправляю очки), то пациент тотчас повторяет то же самое
действие, не относящееся к нашему разговору.
Таким
образом, способность пациента с болезнью лобных долей сохранять определенное
направление мыслительных процессов может быть подорвана как внешними, так и
внутренними факторами.
Когда неврологическое заболевание затрагивает лобные доли,
способность сохранять курс утрачивается, и пациент целиком оказывается во
власти случайных импульсов своего окружения и мимолетных внутренних ассоциаций.
В ответ на просьбу нарисовать последовательно крест, круг и
квадрат, пациент рисует крест и затем, вместо того чтобы «отставить» эту форму,
присоединяет ее к кругу и квадрату (рис.
Крайняя негибкость мыслительных операций, очевидная в
поведении Владимира и других пациентов, является одним из наиболее
разрушительных последствий заболевания лобных долей.
Умственная ригидность Владимира была чрезвычайной; однако в более слабых
формах она захватывает умственные процессы у пациентов даже с «легкой» травмой
головы, ранней деменцией и другими заболеваниями.
Легкое изменение в
ментальных процессах пациента часто приписывается «личности» или «депрессии»,
тогда как в действительности имеет место легкое повреждение лобных долей.
Так как
сотрудничество пациента играет решающую роль в любом терапевтическом процессе,
анозогнозия превращает процесс лечения в тяжелую битву, что делает последствия
заболевания лобной доли особенно разрушительными.
Даже при осторожной и щадящей обработке зуба под анестезией и с
охлаждением его тканей возможно воспаление пульпы, наиболее часто это
встречается у пациентов старше 35 лет.
КЛИНИКА, ПАТОЛОГИЧЕСКАЯ
АНАТОМИЯ, ДИАГНОСТИКА,
ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ДИАГНОСТИКА
ПУЛЬПИТА
астота пульпита, по данным разных авторов, у пациентов, которые обращаются
за помощью к стоматологу, колеблется от 10 до 30 %.
Иногда пациенты при таком развитии воспаления пульпы чувствуют облегчение
при применении холода на область поражения, например, при накладывании
прохладных компрессов или Холодовых ротовых ванночек.
светлые промежутки обычно длятся 2-3
ч, но со временем
Обычно пациенты указывают на причинный кариозный зуб, так как болевые
явления в первоначальный период их развития еще локализованы и не иррадиируют.
Суть теста
Роршаха, известного еще как тест чернильных пятен, заключается в том, что
пациенты смотрят на серию чернильных пятен и описывают то, что они видят.
Данная техника
прекрасно приспособлена для того, чтобы позволить пациенту установить связь со
своими сознательными и бессознательными мотивами, поскольку мышечное напряжение
подвергается воздействию и тех и других.
Во время этого взаимодействия целитель ищет
пути облегчения дистресса у пациента через символические связи, в основном
посредством слов и иногда через телесную активность.
Психотерапия также часто помогает пациенту принять и выносить страдания как
неизбежный аспект жизни, который можно использовать как возможность для
личностного роста.
Например, изучение туземных
целителей на Тайване обнаружило, что 90 процентов их пациентов страдали от
психологических расстройств и что в основе почти половины их физических жалоб
лежали психосоматические причины.
Существует много свидетельств о сессиях, длящихся всю
ночь, а если принимаются психоделики, то как шаманы, так и пациенты проводят в
работе несколько особо сложных и напряженных часов.
К такому выводу пришел один по крайней мере исследователь,
обнаруживший, что "чем более известным становится шаман, тем меньше времени он
способен уделять одному пациенту.
Это выливается в парадоксальную ситуацию,
когда тщательно продуманные и искусно выполненные ритуалы исцеления, с такой
любовью описанные социальными антропологами, выполняются только теми целителями,
у которых очень мало пациентов".
Ее можно удалить с
помощью гипноза, заговорить, можно зарыть лоскут материи на перекрестке в
полнолуние - подойдет практически любое средство, но при условии, что пациент
верит в то, что оно сработает.
Поэтому
шаманские фокусы и ловкость рук, столь впечатляющие пациентов, могут
действительно усилить веру-ожидание, а следовательно, и увеличить вероятность
исцеления.
Такие аспекты шаманского целительства, как отбор пациентов,
плацебо-эффект, использование психотерапевтических техник и гипноза,
безвредность шаманского вмешательства, позволяют нам надеяться на положительные
результаты.
Лечение только лишь тех пациентов, которые подают
надежду на выздоровление, - несомненно верный способ поддерживать свой
собственный рейтинг на должной высоте.
" Мелой
ввел электроды в спинной мозг пациентки и при
помощи электрических импульсов пытался изменить сигналы боли,
проходящие по её нервным волокнам.
Перед сеансом к пациенту прикрепляют датчики дыхания и
потоотделения, которые позволяют следить за степенью внутреннего
напряжения человека и, в зависимости от его состояния, регулировать
процесс.
После процедуры виртуальной
терапии пациент имеет возможность посмотреть распечатку, содержащую запись
своего поведения во время сеанса, из которой можно узнать, как именно он
реагировал на определенные образы.
В ближайшем будущем
"доводиться до ума" будут материалы, из которых изготавливаются
элетроды-чипы, намечена серия экспериментов с привлечением парализованных
пациентов.
Кроме того, парализованные пациенты — а именно они
представляют "таргет-групп" в этих экспериментах — смогут управляться
со всевозможными устройствами, не видя их и находясь на большом
расстоянии.
ЭЭГ учёные взяли лишь за
основу, процедура-то замешана на альфа-ритмах и требует, чтобы
пациент закрыл глаза и расслабился, а этот вариант для достижения
поставленной цели не подходит.
Ответили на вмешательство 14 из 17 пациентов, а у 9
участников уровень офисного АД достиг нормальных или высоких нормальных
значений (ниже 140/90 мм рт.
2003 membranaКак сообщает британская Guardian, оксфордский профессор Типу
Азиз (Tipu
Aziz) начал тестировать свою систему с электродами на 40 пациентах,
чью долгосрочную боль, невозможно облегчить другими способами.
Louis) впервые провели на
людях уникальный эксперимент: поместили на
поверхность мозга пациентов электронную сетку, чтобы собрать моторные
сигналы, позволяющие испытуемым играть в компьютерную игру
силой мысли.
Подключив пациентов к
системе, исследователи предложили им сыграть в простые одномерные
компьютерные игры, вроде перемещения курсора к одной из двух целей.
Известно, что пациенты, которые не могут
действовать руками, при магнитно-резонансных
обследованиях демонстрируют активность центров контроля рук в их мозге,
когда их просят вообразить, что они двигают рукой.
При благоприятном исходе этих испытаний пациенты с
церебральным параличом или люди, перенесшие инсульт, смогут с помощью
компьютера осуществлять те или иные действия, при этом от пациентов
требуются лишь умственные усилия.
Ранее Neural Signals, компания из Атланты,
изготовила шесть аналогичных имплантатов и провела клинические испытания,
в которых пациенты продемонстрировали возможность усилием мысли
передвигать курсор на экране компьютера и делать с его помощью осмысленные
фразы.
Cyberkinetics, по
утверждениям экспертов, впервые предложила сложное устройство, которое
будет испытываться при вживлении в мозг пациентов в ходе длительных
клинических испытаний.
Это
устройство может дать возможность работать на компьютере парализованным
пациентам, а людям с ампутированными конечностями - управлять
искусственными руками и ногами на электронном уровне.
дайте мне 100
больных, чья клиника соответствует (подобна), например, сепии, то вне
зависимости от условий приема, те пациенты, которые получат именно
гомеопатическую сепию, а не пустышку, дадут вполне предсказуемый
положительный результат.
Собственно вся практика современной
медицины и состоит в том, чтобы поддержать пациента на более или менее
приемлемом уровне до очередного кризиса.
Ты, молодой врач, после института и первичной специализации под
руководством опытных коллег лечишь своих пациентов, используя самые
современные достижения медицинской науки.
Если
подходить не предвзято, при назначении любого лекарства конкретному
пациенту, лечащий врач абсолютно не знает, как отреагирует конкретный
пациент на данное средство.
» Выходов видится только два: либо менять
законодательство, изменять требования Кодекса Врача и дать врачу право на
постоянный риск здоровьем пациента, но только врача тогда надо будет
называть уже не врачом, а экспериментатором.
Таким образом, практика
слепого назначения лекарств, обычная и привычная практика «научной
медицины» - это эксперимент, который Вы, приверженцы «научной медицины» из
года в год проводите с ничего не подозревающими пациентами.
А, судя по структуре
современной нам нозологии, при подавляющем преобладании хронических
заболеваний - спасти пациента - мало.
И стоит ли обижаться на пациентов,
если всё чаще сами врачи говорят им: « Я не знаю, что с вами делать, идите
к знахарям, экстрасенсам и т.
Если
современный врач назначает препарат своему больному в практически
произвольной (усредненной) дозе, с усредненной периодичностью, не имея
достоверной информации об эффекте, который окажет этот препарат на этого
пациента, по методике, которая через несколько лет может с большой долей
вероятности оказаться неверной и уж во всяком случае - устаревшей - это
все научный подход к лечению заболевания.
А если кто-то может это сделать - то
это не научно, это единичные случаи (пусть даже этих единиц - десятки
тысяч) это надо прекратить и запретить, дабы не дискредитировать научную
медицину и не внушать напрасных надежд бедным пациентам.
Мы лечим так же, как лечили наши
предшественники и сто и более лет назад, не устраивая над нашими
пациентами экспериментов с малопрогнозируемым исходом.
Из встреч с моими пациентами и занятий
психологическими явлениями, которые проходили передо мной в неисчерпаемой
череде образов, я узнал бесконечно много, и не только о том, что относилось к
науке, но прежде всего о себе самом,— и в немалой степени я пришел к этому
через ошибки и поражения.
31 И
в возрасте восьмидесяти трех лет он добавляет: Величайшее достижение Фрейда
состояло, по-видимому, в том, что он всерьез относился к своим страдающим
неврозом пациентам и вникал в их индивидуальные психологические особенности.
Он складывается из элементов личного опыта Юнга, из опыта его пациентов
и, наконец, того опыта, который нашел свое выражение в ходе общечеловеческой
истории духа и может использоваться для толкования посредством привлечения
(амплификации).
Он
постоянно подчеркивал, что по отношению к пациенту он чувствует себя прежде
всего как психотерапевт и ни в коем случае не как авторитет, который мог бы
претендовать на какое-либо знание индивидуальности другого или даже посягнуть
на свободное пространство ближнего.
98
В работе Отношение между Эго и бессознательным рассказывается об одной
пациентке — это один пример из многих,— которую психиатр описывает как
критически настроенного агностика.
Критика из уст современного алхимика не может, конечно, задеть психолога, тем
более что он в конечном счете хотел лишь исследовать тот факт, что сновидения и
галлюцинации пациентов удивительным образом напоминали или воспроизводили
герметическую и алхимическую символику.
116
Другое недоразумение Юнг усматривает во мнении, что он в своих комментариях в
известной степени описал свой специальный психотерапевтический метод, который
якобы состоит в том, что я в лечебных целях внушаю моим пациентам восточные
представления.
Психотерапевт должен познакомиться не только с личной биографией
своего пациента, но и с духовными предпосылками его ближнего и дальнего
окружения, где проявляются и часто играют решающую роль традиционные и
мировоззренческие влияния.
Выяснилось, что пациент не должен деградировать до
пассивного объекта, его нужно вовлекать в диалектический процесс, при котором
совершается плодотворный обмен между врачом и пациентом, а пациент приобщается
к сотрудничеству.
)
Отношение между врачом и пациентом формулируется следующим образом: Личность
— это психическая система, которая в случае воздействия на другую личность
вступает во взаимодействие с другой психической системой.
Юнг устанавливает основной принцип: Терапия
пациента начинается, так сказать, с врача: лишь если он сам умеет справляться с
собой и своими собственньими проблемами, он сможет научить этому пациента.
Он знал, что в аналитической
практике едва ли удастся избежать, по крайней мере в течение некоторого
вре-мени, акцентирования отношений между врачом и пациентом.
Поэтому благороднейшей
целью психотерапии является стремление не осчастливить пациента, но придать ему
твердость и философское терпение при перенесении страданий.
В последние годы жизни Юнг, по-видимому, все яснее признавал важность
пространства диалога, сотрудничества врача и пациента: Суть в том, что я
отношусь к пациенту, как человек к другому человеку.
Остальные страницы в количестве 646 со вхождениями слова «пациент» смотрите здесь.
Дата публикации: 2020-08-22
Оценить статью можно после того, как в обсуждении будет хотя бы одно сообщение.
Об авторе:Статьи на сайте Форнит активно защищаются от безусловной веры в их истинность, и авторитетность автора не должна оказывать влияния на понимание сути. Если читатель затрудняется сам с определением корректности приводимых доводов, то у него есть возможность задать вопросы в обсуждении или в теме на форуме. Про авторство статей >>.
Обнаружен организм с крупнейшим геномом Новокаледонский вид вилочного папоротника Tmesipteris oblanceolata, произрастающий в Новой Каледонии, имеет геном размером 160,45 гигапары, что более чем в 50 раз превышает размер генома человека.