В качестве примера спора приведу фрагменты из рассказа В.Шукшина "Срезал".
Сибирская деревня. Время от времени туда приезжают чьи-нибудь городские родственники, как бы из другого мира. У кого-то внук стал полковником, у кого-то – кем-то еще. И вот они приезжают в деревню на побывку проведать своих старых родичей. В деревне есть местный эрудит Глеб Капустин, который приходит и "срезает" городского выскочку.
И вот, в частности, приезжает супружеская пара, филологи из Москвы, кандидаты наук. «Старухе Агафье привезли электрический самовар, цветастый халат и деревянные ложки». Глеб такое пропустить не может, приходит и начинает спор.
— В какой области выявляете себя?
— Где работаю что ли? — не понял кандидат.
— Да.
— На филфаке.
— Философия?
— Не совсем… Ну, можно и так сказать.
— Необходимая вещь, — Глебу нужно было, чтобы была - философия и он оживился. — Ну, а как насчет первичности?
— Какой первичности? — опять не понял кандидат. И внимательно посмотрел на Глеба. И все посмотрели на Глеба.
— Первичности духа и материи. — Глеб бросил перчатку. Глеб как бы стал в небрежную позу и ждал, когда перчатку поднимут. Кандидат поднял перчатку:
— Как всегда, - сказал он с улыбкой, - материя первична…
— А дух?
— А дух - потом. А что?
— Это входит в минимум?
……………………………
— Как сейчас философия определяет понятие невесомости?
— Как всегда определяла. Почему - сейчас?
— Но явление-то открыто недавно!
И так далее. Он все время перепрыгивает с темы на тему, меняет свой тезис.
— Натурфилософия, допустим, определяет это так, стратегическая философия - совершенно иначе.
— Да нет такой философии - стратегической! — заволновался кандидат. – Вы о чем вообще-то?
— Да, но есть диалектика природы, — спокойно, при общем внимании продолжал Глеб. — А природу определяет философия. В качестве одного из элементов природы недавно обнаружена невесомость, поэтому я и спрашиваю: растерянности не наблюдается среди философов?
………………………………
— Давайте установим, — серьезно заговорил кандидат, — о чем мы говорим. (Видите, он пытается выяснить пункты разногласия, хотя бы тезис.)
— Хорошо. Второй вопрос: как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдаленных районах севера?
……………………………..
— Да нет такой проблемы! – опять сплеча рубанул кандидат. Зря он так. Не надо бы так.
Теперь засмеялся Глеб. И сказал:
— Ну, на нет и суда нет!
………………………………
"Завтра Глеб Капустин, придя на работу, между прочим (играть будет) спросит мужиков:
— Ну как там кандидат-то?
И усмехнется.
— Срезал ты его, — скажут Глебу.
— Ничего, — великодушно заметит Глеб. — Это полезно. Пусть подумает на досуге. А то слишком много берут на себя…"
Вот такое описание спора. Спор, как мы видим, простой (вдвоем), при слушателях (скорее даже, для слушателей), ради победы (по крайней мере, со стороны Глеба).
Мне кажется, что рассказ этот – с “двойным дном”. Глеб, конечно же, мы понимаем, дурак, но он ‘свой в доску’. А москвичи… Ведь только когда их ‘срезают’, и им изменяет их непробиваемая благожелательность, лишь когда они теряют свою не замечаемую ими самими снисходительность, они становятся хоть чуточку тоже своими.
Как говорить с человеком, который считает, что он познал истину, и истина … у него в кармане? Это тоже один из аспектов спора, для христиан – особенно важный. Как делиться тем богатством, которым мы обладаем, но при этом быть свободным даже от намека на чувство собственного превосходства, которое разделяет людей как ничто другое? (Ср. у Бродского: Как подзол раздирает / Бороздою соха, / Правота разделяет / Беспощадней греха).