СНОВИДЕНИЕ

http://2001.novayagazeta.ru/nomer/2001/08n/n08n-s30.shtml

СНОВИДЕНИЕ
Диалог о вещих снах и полуночных открытиях
       
       Недавно, разбирая старые газеты, наткнулся на рассказ академика РАМН Игоря Ашмарина о резервах мозга и новейших психостимуляторах в «Эврике». Там были такие строки: «Как известно, две главные из многочисленных сменяющих друг друга форм, в которых протекает наш сон, — ортодоксальная и парадоксальная. Ортодоксальный сон — очень глубокое затормаживание деятельности мозга. Парадоксальный же сохраняет многие признаки его активности и является колыбелью наших сновидений». И дальше шла ссылка на другого академика, который не исключает, что в наших сновидениях «высвечивается кое-что из той работы над информацией, которую мозг продолжает в стадии парадоксального сна. Возникающие при этом алогичные, фантасмагорические ситуации — те вероятности, варианты, которые перебирает, «пробегает» мозг, потом отбрасывая большинство из них. Но в их ряду встречаются и единственно правильные».
       Может быть, в этих строках — разгадка вещих, пророческих, сбывающихся снов. Вопрос этот я адресовал самому академику, известному ученому, последние книги которого: «Созидающий мозг» и «Лекции о работе головного мозга» (он прочел курс этих лекций в МГУ) — стали бестселлерами, если только так можно сказать о серьезных исследовательских работах.
       Мой собеседник — академик РАН Павел СИМОНОВ
       
       — Павел Васильевич! Так ли это?
       — Эта точка зрения и близка моим взглядам, и в то же время не совсем точна. Исходя из своего личного опыта, из опыта людей, которые его окружают, и даже из исторического и общекультурного опыта, почерпнутого из книг, кинофильмов, живописных полотен, человек прогнозирует то или иное развитие в будущем конкретных жизненных ситуаций. Это происходит и во сне, когда мозг действительно продолжает работать. И даже работать более свободно, раскованно, точнее, подсознательно, неконтролируемо. Когда один из перебираемых во время этой работы вариантов, трансформировавшийся в причудливую форму сновидения, вдруг осуществляется в действительности, мы говорим о вещих снах.
       Сон-прогноз и его свершение нередко сближаются буквально до деталей. Но вещим в строго научном понимании называть его было бы некорректно. Ведь существует и довольно точное прогнозирование событий безо всяких вещих снов — устойчивые причины, часто независимые от наших с вами желаний, воли, противодействия обстоятельствам, ведут к вполне предсказуемым следствиям.
       Говоря о «вещих снах», их неожиданной для человека «очевидности», мы касаемся очень серьезной проблемы свободы и необходимости, влияния этих начал на будущее. Сбывшиеся пророчества сновидений чаще всего отражают следствия, причиной которых является наш конкретный жизненный выбор. Ведь вся наша жизнь — это цепочка таких выборов. Но очень важно, осознаем мы эту связь или нет. Еще несколько веков назад Бенедикт Спиноза отмечал, что в человеческой свободе выбора своих действий, а в связи с этим и — часто — своей судьбы проявляется способность или неспособность нашего сознания отражать причины, побуждающие человека действовать: «Люди только по той причине считают себя свободными, что свои действия они сознают, а причин, которыми они определяются, не знают».
       — Правильно ли я вас понял: человек во сне подсознательно фиксирует наиболее вероятную, но не осознаваемую им связь между причиной и следствием, закрепляет это в своей памяти в виде странного сновидения, а потом воспринимает его как сбывшееся пророчество в силу того, что реальную связь причины и следствия он не осознает?
       — Да, конечно. Но это далеко не вся правда о природе «пророческих снов». Ибо на этом же неосознанном, подсознательном уровне развертывается настоящее чудо из чудес, коим наделила человека природа, — творчество с его сверхчуткой интуицией, с прозрениями Моцарта, которые недоступны никаким сверхорганизованным, сверхупорядоченным (в смысле логического осознания причинно-следственных связей) Сальери.
       Если бы не было творчества и человечество уповало только на логические «сверхрегуляторы» — сознание и волю, скучной, безрадостной была бы его перспектива. Мы ведь с вами не раз убеждались, как терпели неудачу все попытки улучшения человеческой породы вне зависимости от улучшения общественных условий, все призывы становиться трудолюбивыми, бескорыстными, дисциплинированными, исходя из логически заданных постулатов. Я знаю только одну удачную такую попытку: барон Мюнхгаузен, вытащивший себя за волосы из болота.
       — Может быть, у так называемых вещих снов есть преимущество перед трезвым научным прогнозированием? Ведь во сне, когда мозг более раскован, более свободен от условностей, запретов, стереотипов, которые нас ограничивают в бдении, «пророческие», прогностические ситуации, аналогии, логика событий прорисовываются более четко?
       — Но это как раз и есть то, что сближает прозрения во сне с механизмами творчества, с теми озарениями, которые посещают и поэтов, и ученых. Творческие процессы ведь в основном протекают на бессознательном, если уж быть точным — на сверхсознательном уровне. Они самими творцами не осознаются. Почему? Природа в своей эволюции очень «разумно» пришла к этому механизму. Он «создан» как раз для того, чтобы избежать догматизма сознания, давления прошлого опыта (вспомните знаменитое: «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»). Если бы человек «поверял алгеброй гармонию» буквально на каждом шагу, он очень скоро превратился бы в сороконожку, которая так увлеклась анализом того, в каком порядке должны двигаться ее конечности, что вообще разучилась ходить.
       Вот почему эволюция сделала творчество интуитивным. Осознается результат, а не сам процесс. И за сознанием остается уже функция отбора: что истинно и что ложно, что правдоподобно и что неправдоподобно. Во сне же — и в этом важное отличие вещих снов от творческих прозрений — сохраняется и даже усиливается один из этих механизмов, но отсутствует другой.
       — Как же в таком случае объяснить, что знаменитая таблица элементов Менделееву приснилась? Мне посчастливилось однажды долго беседовать с Леонидом Леоновым. Запомнилось, как он говорил, что ночью вскакивает к столу, чтобы записать наконец-то найденное во сне точное слово: «Если серьезно занимаешься, думаешь о деле круглосуточно. Потому что это не игра. Это противоборство. На смерть и на жизнь. И с обстоятельствами. И с собой». Кстати, и в ваших работах приводится немало примеров находок, открытий, завершения мучительных поисков именно во сне...
       — Действительно, таких примеров немало. Начиная с хрестоматийного случая с Менделеевым. Но во всех этих случаях присутствует закрепляющий, фиксирующий момент. Важно запомнить, записать, проанализировать это «открытие во сне».
       — Сколько, наверное, неоткрытых открытий в не зафиксированных памятью снах!
       — Конечно. Но, повторю, важно, чтобы было что запоминать, закреплять. В своих работах я ведь привожу не только экстравагантные случаи «открытий во сне», но прежде всего свидетельства выдающихся ученых о том, что творческий процесс подобен эволюции, развитию живой природы, где действуют два фактора: во-первых, непредсказуемая изменчивость, мутации и, во-вторых, жесткий естественный отбор. Вот нечто подобное происходит и в творчестве: неосознаваемые, непредсказуемые варианты и потом — отбирающая функция сознания.
       — Если человек, которому приснились научное решение или, положим, гениальная поэтическая строфа, успел, проснувшись, их записать, значит, это и есть закрепляющий момент, который превращает полуфантастический провидческий сон в акт творчества?
       — Это так. Это часто встречающийся вариант. Но все же полной идентичности творчества и провидческих снов нет. Закрепляющий момент в творчестве непременен. Во сне в большинстве случаев этого нет, а есть лишь один элемент творчества: свободное, подсознательное «пробегание», «сканирование» разных вариантов.
       И потом — с точки зрения современной науки будущее вероятностно, не строго детерминировано, не обречено однозначно на исполнение того прогноза, который сбылся на самом деле.
       — То есть, если произошло нечто, что предсказано или кем-то увидено во сне, это совсем еще не означает, что свершилось пророчество? Ведь выбери кто-то из нескольких вариантов действий иной — и пророчество оказалось бы несвершенным?
       — Вы совершенно правильно формулируете. Но одинаковая крайность полагать, что все в нашей жизни предопределено и, напротив, считать, что все непредсказуемо.
       
       P.S.
       Уже после этой беседы я долго припоминал, с чем в моем сознании перекликается мысль академика Симонова о неоднозначности пророческих снов и свершений, об их зависимости от его величества случая. И наконец вспомнил. Борис Пастернак:
       
       Когда на дачах пьют вечерний чай,
       Туман вздувает паруса комарьи,
       И ночь, гитарой брякнув невзначай,
       Молочной мглой стоит в иван-да-марье,
       
       Тогда ночной фиалкой пахнет все:
       Лета и лица. Мысли. Каждый случай,
       Который в прошлом может быть спасен
       И в будущем из рук судьбы получен.
       
       Ким СМИРНОВ
       05.02.2001