150 ошибок профессора С.В.Савельева

«Внятная палеоантропологическая летопись возобновляется с появлением Ardipithecus ramidus, который имеет возраст около 4,4 млн лет. Этот наиболее примитивный представитель гоминид передвигался преимущественно на двух ногах, имел смещённое в ростральном направлении затылочное отверстие и редуцированные хищнические зубы. К этому же времени относятся многочисленные находки наиболее ранних гоминид — австралопитеков».

С. 151.

И далее:

«По-видимому, около 30—35 млн лет назад большая группа приматов перешла на некий щадящий тип питания, вызвавший редукцию «хищнических» зубов».

С. 177.

С.В. Савельев ошибается. Хищнические зубыУ хищных млекопитающих - четыре самых крупных зуба с острым режущим наружным краем. В верхней челюсти - четвертые премоляры, в нижней — первые моляры. есть только у представителей отряда хищных млекопитающих (собак, кошек, медведей и т.д. - см. здесь). У ардипитека редуцированы клыки, которые к хищническим зубам никакого отношения не имеют. Вероятно, С.В. Савельев неправильно перевел англ. canine teeth – клыки, дословно «собачьи зубы».

На страницах книги автор неоднократно говорит о «хищнических зубах приматов», а также о том, то приматы «почти утратили хищническую зубную систему». Редакция АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ поясняет для Читателей: хищнической зубной системы у приматов вообще никогда не было. Самые первые приматы ещё в начале палеоцена тем и отличались от очень похожих насекомоядных и других зверей, что имели не хищническую зубную систему, а растительноядную, ориентированную на жевание плодов и листьев, с притуплёнными бугорками. Человекообразные обезьяны никогда не были хищными. Даже люди всеядны, а не хищны, а относительная всеядность шимпанзе не отражается на их зубах, имеющих вполне "фруктоядную" форму.

Ardipithecus ramidus не является наиболее примитивным представителем гоминид. Даже если не включать в гоминид более древних Sahelanthropus и Orrorin (хотя их эволюционный уровень сопоставим с уровнем ардипитека и непонятно, почему их надо исключать), остаётся Ardipithecus kadabba, имеющий датировку более 5,5 млн.л.н. Странно разносить два вида одного рода в разные семейства.

Грацильные австралопитеки жили вовсе не в «это же время», а как минимум на несколько сотен тысяч лет позже.

В антропологии никогда не используется термин «ростральное направление».

30-35 миллионов лет назад – это ранний олигоцен, время парапитековых и амфипитековых приматов. В это время в нашей линии эволюции произошло установление практически полностью растительноядной диеты, что привело к увеличению зубов и всего жевательного аппарата. Трудно назвать это «щадящим режимом питания».

«К массивным австралопитекам относят Australopithecus robustus, A. aethiopicus и A. boisei, имевших крупные размеры и развитый челюстной аппарат (рис. II-6, б). Эти виды обычно выделяют в самостоятельный род, а иногда и в семейство парантропов (Paranthropus)».

С. 152.

С.В. Савельев путает. Род Paranthropus признаётся далеко не всеми антропологами. В отдельное семейство их никто никогда не выделял, в крайнем варианте – в подсемейство Parantropinae (выделял Монтандон в рамках семейства Pongidae, что было давно и известно лишь любителям истории систематики).

«Среди грацильных австралопитеков лучше всего представлены эндокасты A. africanus и A. afarensis (рис. II-7; см. рис. II-6).

В эти два вида сейчас включают ранее самостоятельные A. anamensis, A. ramidus и  A. bahrelghazali».

С. 152-156.

Непонятно, что С.В. Савельев подразумевает под фразой «включают в эти два вида». Включить можно либо в первый вид, либо во второй, но не в два одновременно.

C.В.Савельев заблуждается. A. ramidus (Ардипитек рамидус) – не только описан как вид, но и выделен в самостоятельный род гоминид (к которому относится также не упомянутый С.В. Савельевым Ардипитек кадабба).

Достаточно взять свежий научный журнал, содержащий статьи на палеоантропологические темы, чтобы увидеть, что никто не сомневается в самостоятельном таксономическом статусе Ардипитека.

То же самое касается и A. anamensis – который и описан-то не так давно.

Что касается A. bahrelghazali, он похож на афарского австралопитека, однако, упоминается в большинстве публикаций как самостоятельный вид.

«Самые древние австралопитеки уже имели практически человеческие зубы с выраженным кариесом. Это говорит о том, что даже такие зубы им были не очень нужны. Для поедания птичьих яиц, икры рыб и небольшого количества растительной пищи достаточно самой примитивной и неспециализированной зубной системы. Гоминидный принцип организации зубов сложился на заре эволюции и с небольшими изменениями сохранился до настоящего времени».

C. 153.

С.В. Савельев ошибается. Древнейшие австралопитеки имели достаточно специфические зубы, чтобы по ним можно было описывать и различать отдельные виды и роды (см., например, фото справа). «Практически человеческими» зубы австралопитеков были по сравнению разве что с долгопятами.

Кариес – болезнь, а не признак, поэтому он не может быть «выраженным». Случаев кариеса австралопитеков немного. Наличие кариеса не свидетельствует о «ненужности» зубов, а говорит о стрессах и углеводной (растительной!) диете. Для поедания растительной пищи всегда нужна специализированная зубная система (если зубы вообще есть, конечно), о чём свидетельствует зоология и палеонтология.

Трудно сказать, какие зубы нужны для поедания яиц и икры, поскольку виды, на этой пище специализированные, науке неизвестны (есть змеи, глотающие птичьи яйца, но им не по вкусу икра). На икре вообще специализироваться проблематично, поскольку она бывает не весь год и редко доступна в большом количестве.

«У женщин в норме минимальная масса мозга равна 800 г, у мужчин — 960 г. Однако у женщин Австралии, коренных жительниц центральных и северных районов этого континента, средняя масса мозга составляет 794 г, что ниже минимального показателя для женщин».

С. 158.

Невозможно сказать, откуда С.В. Савельев взял эту цифру. Даже в самых расистских из всех расистских публикаций никогда не озвучивались 794 г в среднем для какой-либо современной группы людей. У аборигенов Австралии средняя масса мозга – около 1280 г – не попадает в категорию очень маленьких и не минимальная из известных. Даже в индивидуальных случаях не зарегистрирована масса мозга у мужчин аборигенов меньше 1050 г, а у женщин – 940 г. Если средняя масса мозга у австралиек 794 г (меньше, чем у питекантропов!), то каков же минимум? 400 г, как у шимпанзе?

«Мозг африканского австралопитека отличается от мозга шимпанзе развитой височной, теменной и затылочной долями. Весьма интересно, что относительный размер лобных долей у шимпанзе явно больше, чем у австралопитека».

С. 162.

Непонятно, каким образом проводилось сравнение, т.к. измерения эндокрановГипсовый или другой слепок внутренней полости черепной коробки. Благодаря сохранности отпечатка борозд, извилин и крупных сосудов эндокран используется для реконструкции некоторых особенностей мышления древних людей и строения их органов чувств. С.В. Савельев, судя по всему, не признаёт (см. ниже).

Измерения же показывают, что шимпанзе и австралопитеки имели примерно одинаково развитые лобные доли, наблюдаемые различия укладываются в рамки индивидуальной изменчивости. [ссылка]

«Развитый мозг шимпанзе повседневно реализует свои способности намного меньше, чем мозг мартышек. Поведение шимпанзе и мартышек в лесу отличается не так принципиально, как можно было бы ожидать. Различия проявляются только если шимпанзе начинают охотиться на мартышек или пытаются применять примитивные орудия».

С. 164.

«Хочется подчеркнуть, что поведенческие отличия между лемурами и шимпанзе несоизмеримо меньше, чем различия в организации их мозга. Иначе говоря, мозг шимпанзе отличается от мозга примитивных обезьян больше, чем шимпанзе и человека. Казалось бы, мы должны ожидать сходных различий и в поведении. Однако поведение большинства приматов очень похоже. Для ведения такого образа жизни, как у человекообразных обезьян, не нужен развитый мозг».

С. 167. 

Непонятно, по каким критериям С.В. Савельев оценивает разницу в поведении.

Шимпанзе не «пытаются применять» примитивные орудия, а довольно успешно применяют их.

Все исследования приматологов противоречат утверждению С.В. Савельева. Поведение приматов чрезвычайно разнообразно. Численность групп варьирует от нескольких до нескольких сотен особей, соответственно существует множество форм социальной иерархии;  некоторые виды ведут ночной образ жизни, другие чисто дневные; одни виды никогда не спускаются с деревьев, другие – обитатели открытых саванн, и т.д. и т.п. Образ жизни мартышек и шимпанзе слишком различается, чтобы можно было сравнивать их напрямую. С тем же успехом можно сказать, что нет разницы в поведении белки и лемура, бурундука и той же мартышки… 

«В конце жизни И.П. Павлов заинтересовался приматологией и даже сформулировал не очень удачный, на наш взгляд, термин «ручное мышление». Этим «способом» думать и решать экспериментальные задачи он наградил обезьян. Его многочисленные ученики и последователи до настоящего времени убеждены в том, что «обезьяна приобретает сведения и мыслит прежде всего руками». Такой вывод выглядит диковато, если учесть, что ведущими органами чувств приматов являются зрение и слух. Видимо, советские приматы были слепоглухонемыми и изучали мир на ощупь».

С. 165.

С.В.Савельев использует характерный демагогический прием - доводит до абсурда тезис, с которым по каким-то причинам не согласен (выделено красным). Заметим: подобная риторика уместна в телевизионном шоу, но не на страницах монографии.

С.В.Савельев, вероятно, не знает, что  термин «ручное мышление» появился после многочисленных экспериментов с обезьянами, проводимых в специальной лаборатории, организованной И.П. Павловым. Эти эксперименты показали, что у шимпанзе при решении ряда задач действительно  кинестетические факторы играют ведущую роль (например, при выборе одного из двух предлагаемых объектов шимпанзе крайне важно пощупать его, взять в руки; при этом вес объекта может иметь большее значение, чем его цвет и т.д.).

См. подробное описание экспериментов: Вацуро Э.Г., Исследование высшей нервной деятельности антропоида (шимпанзе), М., Изд-во Академии медицинских наук СССР, 1948 г.

Если термин «ручное мышление» С.В. Савельев считает неудачным, ему бы следовало предложить свои объяснения результатам многочисленных опытов, проводившихся сотрудниками лаборатории физиологии высшей нервной деятельности еще в 30-е годы прошлого века. А для этого – хотя бы ознакомиться с этими результатами.

«Сторонники «общественно-трудового» происхождения человеческого мозга были правы в одном: для пользования орудиями труда нужны развитые для манипуляций руки. Налицо чудесное совпадение. Нужны были предкам человека руки — они тут как тут. У архаичных австралопитеков они появились без явных причин. Ручки очень умелые, с развитой манипуляторной активностью, эффективным церебральным контролем движений и способностью предсказывать результат действий. Такими руками изготовить настоящее марксистское «орудие труда» не представляло никаких трудностей.

Не решён только один небольшой вопрос о причинах возникновения совершенных рук австралопитеков. Реальный механизм реализации биологических преимуществ австралопитеков, способных к сложным манипуляциям рук, не ясен».

С.165.

Еще один характерный прием С.В.Савельева - навешивание ярлыков (выделено красным).

С.В. Савелев, видимо, не владеет информацией, и рисует очень примитивную картину. На самом деле, австралопитекам достались очень даже обезьяньи ручки [ссылка] и обезьяньи мозги. К счастью, нам известны кисти орроринов, ардипитеков, грацильных  и  массивных австралопитеков, а также «ранних Homo» (см., например, здесь и здесь). У орроринов, ардипитеков и даже афарских австралопитеков кисть сохраняла огромное количество древолазательных специализаций. Руки австралопитеков были по-своему совершенны, но вовсе не для изготовления орудий труда. Более того, «трудовые» адаптации кисти появляются только 1,8 миллиона лет назад и позже, тогда как древнейшие каменные орудия имеют возраст 2,5-2,7 миллиона лет назад. Для формирования «трудовых» специализаций понадобился миллион лет – и это не считая времени использования деревянных орудий. Сложные манипуляции доступны и шимпанзе. Надо думать, австралопитеки за миллионы лет «нетрудовой» жизни тоже руками как-то пользовались, это не значит, что они делали орудия труда, но манипулятивная активность не синоним трудовой деятельности.

«Выйдя из среды, вызвавшей увеличение размеров мозга, они [человекообразные обезьяны] донесли до нас след тех отдалённых событий. Это эволюционное послание закреплено в структуре мозга. Мозг сохранил архаичные черты эпохи интенсивного формирования, а поведение приматов безнадёжно упростилось».

С.167.

С.В. Савельев не объясняет, почему же не уменьшился в процессе эволюции столь энергоемкий орган, как мозг, если он уже давно (по мнению автора) не нужен человекообразным обезьянам. Более того, палеонтология показывает, что увеличение размера мозга происходило во всех линиях приматов и у человекообразных в частности. Нет никаких данных, что поведение в процессе эволюции «безнадёжно упростилось». Все данные этологии говорят об обратном: интеллектуальные способности приматов возрастают от тупайй к лемурам, от них – к мартышкам, а от последних – к человекообразным.

«Следует отметить две морфологические особенности в строении архаичных антропоидов, предопределившие эволюцию человека. У самых ранних антропоидоподобных существ строение зубной системы существенно отличалось от её организации у современных приматов. Если сравнить строение зубной системы проконсула (Proconsul africanus) и современных шимпазе (Pan troglodytes) или бонобо (Pan paniscus), то они будут довольно схожи. Шимпанзе даже немного проиграет при сопоставлении клыков обоих видов с современным человеком: клыки у шимпанзе и бонобо больше, чем у проконсула. Следовательно, примерно 23—14 млн лет назад радикально изменились источники питания всей обширной группы приматов. Их пища стала несоизмеримо более питательной и менее структурированной. Необходимость в клыках практически отпала, хотя о специальной подготовке пищи для поедания не могло быть и речи. Эти факты неизбежно приводят к выводу о принципиальной смене типа питания архаичных приматов. Они стали употреблять в пищу весьма нежные, но очень питательные продукты, которые стали причиной существенной редукции зубной системы».

С.168.

Здесь, наконец-то, С.В. Савельев правильно называет клыки клыками. Однако, судя по дальнейшему тексту, С.В. Савельев уверен, что млекопитающие клыками… жуют (см. ниже, с. 174). Обратим внимание, что  у грызунов клыков нет вообще. По логике С.В. Савельева, пища грызунов должна быть еще более нежной, чем у приматов.

Между тем крупные челюсти австралопитеков, достаточно толстая зубная эмаль и тенденция к заклыковой мегадонтииЗаклыковая мегадонтия - cтроение зубов, отличающееся существенным увеличением размеров  предкоренных и коренных зубов относительно клыков и резцов. (достигшая максимума у массивных австралопитеков, но проявившаяся уже у грацильных) однозначно свидетельствуют о том, что австралопитекам приходилось много жевать. Да! Жуют млекопитающие не клыками, а жевательными зубами - премолярамиПредкоренной или малый коренной зуб; у человека два премоляра находятся с обеих сторон за клыками, перед коренными зубами. и молярамиКоренной зуб. К молярам относятся задние зубы верхней и нижней челюсти, служащие для пережёвывания пищи.. Так вот,  с жевательными зубами у австралопитеков было всё в порядке. 

Если же размеры клыков у обезьян целиком определяются особенностями их питания, как С.В. Савельев объясняет тот факт, что у самцов шимпанзе, горилл, орангутанов клыки гораздо крупней, чем у самок? Редакция АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ поясняет: клыки высших приматов используются вовсе не для разрывания добычи (приматы в основном фруктоядны или листоядны) и конечно не для пережевывания, а прежде всего для демонстраций своих богатых эмоций и поддержания взаимопонимания в группе. Клыки велики у видов с повышенной иерархичностью или повышенной агрессивностью и возбудимостью. Лучшие примеры – «саблезубые» мандриллы и те же обыкновенные шимпанзе. Насекомоядная руконожка - представитель полуобезьян - вовсе лишилась клыков (она ведёт одиночный образ жизни), невелики они у многих широконосых обезьян и некоторых гиббонов (они не агрессивны,  питаются же плодами и листьями, а отнюдь не рыбой и икрой…). Связь размеров клыков и агрессивности (в основном – межсамцовой) настолько велика, что позволяет оценить агрессивность ископаемых видов по размерам клыков. Неужели С.В. Савельев об этом ничего не знает?

«Следовательно, налицо парадоксальная ситуация. Архаичный примат с маленьким мозгом перешёл на столь энергетически значимую, неплотную и обильную пищу, что утратил основные хищнические зубы. Параллельно с упрощением зубной системы ранние гоминиды оказались бипедальными обладателями великолепных манипуляторов, развитых сенсомоторных и теменных ассоциативных центров мозга».

168-169.

Парадокс, сформулированный С.В. Савельевым, надуман.

Во-первых, опять фигурируют «хищнические зубы». Во-вторых, редукция клыков и изменение прочих зубов шли не в один присест. У ранних и грацильных австралопитеков клыки невелики, но всё же абсолютно и относительно больше, чем у современного человека. Моляры (коренные зубы) у них, наоборот, увеличивались в сравнении с проконсулами. (См. рис. справа. С.В. Савельев об этом не пишет, т.к., видимо, не знает). Рука австралопитеков ещё очень примитивна и не имеет человеческой формы. В чём же парадокс? Капитальное изменение образа жизни - переход к жизни на открытых пространствах и питание новой пищей - привело к мощным изменениям в морфологии: бипедии, увеличению моляров, ослаблению хватательной способности кисти. И изменения эти укладываются в ожидания.

«Способы передвижения современных горилл и шимпанзе дают в лесу слишком очевидные преимущества, поэтому теоретики решили «выгнать» архаичных приматов из леса. Возникло сразу несколько смелых умозрительных гипотез. Наиболее популярно предположение о том, что леса вдруг стали резко исчезать. Образовался своеобразный буш или даже полустепь».

С. 169-170.

Здесь и далее С.В.Савельев использует уловку "полемика с оглуплённым оппонентом", представляя несимпатичные ему гипотезы в смешном и нелепом свете. Подобный стиль ведения научной дискуссии сложно назвать корректным. [на эту тему см. статью Светланы Бурлак, п. 5]

С.В. Савельев не знает, что представление о сокращении площадей африканских лесов в плиоцене и плейстоцене подтверждается многочисленными исследованиями, палеоклиматическими реконструкциями и т.д. (см. например недавнюю публикацию)

Осушение и похолодание климата в конце миоцена и сокращение в дальнейшем лесов – это бесспорный, общепринятый факт, известный уже несколько десятилетий. Ирония С.В. Савельева говорит о плохом знании вопроса. Кроме того, исчезновение лесов не происходило «вдруг», а растянулось на миллионы лет, иначе у предков гоминид не было бы времени приспособиться к новым условиям. В этом плане, ардипитек представляет идеальный образец промежуточной морфологии в промежуточном ландшафте.

«По неведомым причинам архаичные приматы проявили удивительный патриотизм и не мигрировали вслед за исчезающим лесом вместе с богатыми источниками белковой пищи».

С. 170.

Здесь С.В.Савельев использует очень странную логику (особенно учитывая дальнейшие свои построения). Рассуждая так, смена среды вообще не возможна в процессе эволюции? 

Т.е. рыбы никогда не вышли бы на сушу, ибо зачем им покидать родную водную стихию «вместе с богатыми источниками пищи».

Очевидно, что часть «архаичных приматов» осталась в лесу (есть же шимпанзе и гориллы), некие популяции жили на границе леса и саванн (как делают это сейчас некоторые группы шимпанзе), а некоторые приспособились к жизни в саванне.

Лес, вопреки мнению С.В. Савельева, отнюдь не является «богатым источником белковой пищи», и не на белковой пище построен рацион приматов. В большом количестве белок в пище появился как раз в саванне и то не сразу, а лишь начиная с Homo habilis. Об этом свидетельствуют многочисленные и разноплановые исследования древних рационов, о чём не раз публиковались новости на нашем портале.

«В такой загадочной экологической системе и возникла бипедальность. Архаичные приматы выбегали из джунглей и подолгу бродили по открытым пространствам в поисках наивкуснейших корешков».

С. 170.

Данная экосистема (граница леса и саванны) является загадкой только для С.В. Савельева. Некоторые популяции шимпанзе живут в подобных условиях и сейчас, и являются объектами пристального внимания приматологов.  

Для приспособления к жизни в саванне не обязательно выбегать из леса на открытые пространства. Можно жить в лесу с покрытием кронами в 100% (это проконсул), 60%, 40% (это ардипитек), 20%, 10% (это грацильные австралопитеки), 0% (это хабилисы).

«Страстное желание добыть корешки и растения с открытых пространств можно объяснить только тягой к валериане, конопле или маку».

С. 170.

Вместо нормального анализа альтернативных гипотез, С.В. Савельев использует в научной монографии подростковые шутки.

Однако, исследование рациона австралопитеков путем изотопного анализа и анализа микроизноса зубной эмали показало, что они (в отличие от современных человекообразных) питались и лесными растениями, и растениями саванн (теми самыми «наивкуснейшими корешками», злаками, травами), причем некоторые виды предпочитали именно растения саванн. См. например здесь и здесь, а также совсем свежее исследование рациона 11 ранних гоминид. 

С.В.Савельев, видимо, не знает, что продуктивность злаков на гектар в саванне намного выше, чем продуктивность любых деревьев. Редакция АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ поясняет: питательная ценность разных частей растений неодинакова. В лесу много листьев, но они часто ядовитые, горькие, колючие или ещё каким-то образом несъедобные. Многие приматы предпочитают есть плоды, но в лесу их не так много и их трудно достать, поскольку растут они на деревьях на большой высоте, а плодоносящие деревья стоят на больших расстояниях друг от друга. Злаки же произрастают сплошным покровом и их зерна легко собирать. Злаки гораздо быстрее растут и восстанавливаются. 

«Как бы там ни было, создатели гипотезы утверждают, что подобные регулярные экскурсии в буш привели к появлению бипедальности. Эта гипотеза выглядит предпочтительнее, чем две предыдущие. В ней даже есть место для действия естественного отбора на развитие бипедализма. Видимо, передвигаясь именно на двух ногах, предки австралопитеков старались привлечь к себе максимум хищников, чтобы ускорить отбор наиболее быстроногих особей».

С. 170.

С.В. Савельев продолжает спорить с «оглуплённым оппонентом». Между тем, положение на двух ногах, во-первых, увеличивает обзор при нахождении в высокой траве, а во-вторых, должно давать преимущество  при встрече с хищником за счёт более высокого расположения глаз, так как высота взгляда является универсальным сигналом силы у млекопитающих и даже рептилий. В сочетании с другими факторами (энергетическая выгода, терморегуляция, высвобождение верхних конечностей и т.д.) это могло привести к появлению двуногости.

«Например, уже упоминавшийся Д. Фальк распространил «термостатическую», или «рефрижераторную», гипотезу увеличения мозга антропоидов и происхождения бипедальности (Falk, 1992; Falk et al., 2000).

С точки зрения Д. Фалька, бипедальность антропоидов возникла как способ борьбы с перегреванием мозга».

С. 171.

Известную во всём мире исследовательницу в области палеоневрологии Дин Фальк С.В. Савельев считает мужчиной...

В статье  2000 года, на которую ссылается Савельев, о «термостатической» гипотезе  не говорится ни слова

(см.: Falk D. et al. Early hominid brain evolution: a new look at old endocasts // J.Hum.Evol. - 2000. - Vol. 38, No 5. - P.695-717.)

Кстати, почитайте лекцию Дин Фальк 1992 года  и обратите внимание, насколько корректно и уважительно – как подобает настоящему учёному –  она высказывается по отношению к авторам других гипотез.

(см. Falk D. Evolution of the Brain and Cognition in Hominids. The sixty-second James Arthur Lecture. - N.Y.: TheAmericanMuseumof Natural History, 1992.).

«Оказывается, грацильные австралопитеки (Australopithecus afarensis, A. africanus) обитали в саваннах. Ночью они мирно спали на деревьях, зато днём бродили по травянистым равнинам в поисках пищи и постоянно перегревались на ярком солнце. Это неудобство было связано с тем, что при движении на четырёх конечностях обширная спина, голова и ягодицы антропоидов получали слишком много солнечной энергии. В связи с этим наиболее сообразительные особи стали подниматься на задние конечности и сокращать площадь ожогов. По-видимому, автор гипотезы уверен, что настоятельная необходимость спасения от перегревания спины и ягодиц стала основной причиной бипедальности архаичных антропоидов.

При этом голова оказывается в наиболее невыгодном положении, испытывая дополнительное нагревание, хотя, с точки зрения Д. Фалька, именно охлаждение мозга является основным условием для его увеличения в эволюции. Тем не менее согласно гипотезе Д. Фалька мозг постоянно перегревается при работе».

С. 171.

С.В. Савельев не объясняет, почему при прямохождении голова испытывает дополнительное нагревание. Она ведь подвержена действию солнечных лучей в любом случае. При вертикальной позе голова нагревается не «дополнительно», а «преимущественно» – разница очевидна (а для термозащиты у гоминид есть шапка волос на голове). Общая же площадь нагрева тела – очевидно, существенно меньше при прямохождении.

«По нелепости с гипотезой Д. Фалька может сравниться только идея С. В. Дробышевского. С его точки зрения, человек стал передвигаться на задних конечностях для того, чтобы тяжёлый мозг не так сильно тянул к земле, не вызывал «изменение распределения массы и смещения центра тяжести» (Дробышевский, 2007). Автор предполагает, что тоненькая шея гоминоидов не позволяла удерживать большой мозг, поэтому ранние австралопитеки заранее распрямились и стали ходить на двух ногах. Подобные построения похожи на плохой анекдот. С одной стороны, медведи, львы и другие крупные четвероногие млекопитающие не страдают от массы крупной головы и совершенно не стремятся передвигаться, как австралопитеки. С другой стороны, динозавры и современные птицы обладают небольшим мозгом и развитой бипедальностью. Преодолеть трудности умозрительных гипотез можно при исследовании особенностей строения мозга и нейро-биологических характеристик гоминид».

С. 173.

С.В. Савельев вводит читателей в заблуждение.

Тем, у кого есть книга С.В. Дробышевского (Дробышевский С.В. Эволюция мозга человека (анализ эндокраниометрических признаков гоминид). Москва, КомКнига, 2007, 174 с.), не составит труда открыть её на стр. 66, прочитать то, что действительно пишет Станислав Дробышевский, и сравнить с интерпретацией С.В. Савельева.

Цитируем: «Объем мозга австралопитековых лишь незначительно превосходит по средним таковой орангутанов и шимпанзе, но меньше, чем у горилл. Вполне возможно, что некоторое увеличение массы головного мозга у австралопитеков по сравнению с понгидами с близкими размерами тела стало возможным в связи с вертикальным положением тела, поскольку при прочих равных условиях вертикальной конструкции – позвоночнику – легче выдерживать бОльшую массу на своей вершине, чем горизонтальной.

 

Размеры мозга внутри группы австралопитековых также почти не эволюционировали. [...] Возможны также биомеханические варианты объяснения рассматриваемого явления. Проблемы, возникающие с увеличением объема и массы головного мозга, общеизвестны; это, прежде всего, увеличивающаяся нагрузка на позвоночник, изменение распределения массы и смещение центра тяжести. Также, немаловажной является возникающая только у бипедальных гоминид проблема рождения детей с крупными размерами головы, либо, в качестве альтернативы, необходимости ускоренного роста мозга просле рождения до достижения взрослого состояния. Вполне возможно, что на том уровне нервной организации, на котором пребывали австралопитеки, для преодоления возникающих проблем, связанных с явлениями окружающей среды, вполне хватало объема головного мозга в пределах 350-550 см³». (с. 66-67). 

Поясним:  С.В. Дробышевский НИГДЕ не утверждает, что увеличение мозга является ПРИЧИНОЙ перехода к прямохождению. С.В. Савельев (непонятно зачем) поменял местами причину и следствие.
Те же слова Дробышевского, которые С.В.Савельев привел в кавычках («изменение распределения массы и смещения центра тяжести») говорятся вообще по другому, можно сказать по противоположному поводу – когда Дробышевский разбирает причины ОТСУТСТВИЯ роста мозга у австралопитеков до момента появления ранних Homo.

«Подходящим местом жизни для далёких предков человека могла стать только весьма необычная среда обитания, где бипедальность, сложное манипулирование, память и ассоциативный анализ давали бы реальное биологическое преимущество».

С.173. 

С.В. Савельев напрасно ищет необычную среду, исходя из того, что перечисленные особенности (прямохождение, сложное манипулирование и т.д.) у предков человека возникли сразу и вместе, в комплексе. Ведь для такого утверждения нет особых оснований.

В частности, способности к сложному манипулированию могли возникнуть через миллионы лет после того, как гоминиды перешли к прямохождению. Тогда и столь «необычную среду» искать бессмысленно.

«Таким условиям соответствуют мелководные прозрачные реки с медленным течением, заливы с изрезанной береговой линией, устья рек, болотистые леса и затопляемые пещеры».

С. 173.

С.В.Савельев, как и во многих других местах своей книги, совершает «логический скачок».  Научные гипотезы  – со времен Аристотеля –  надо доказывать. Следовало бы показать, что никакие другие варианты (например: заросшая высокой травой степь; скалистая местность; редколесье и т.д.) не соответствуют предъявленным условиям. Показать, используя хотя бы примеры из современной фауны.

А особенно странной выглядит привязка наших предков к «затопляемым пещерам»…

«Древние приматы питались преимущественно животной пищей,

Это утверждение С.В. Савельева противоречит фактам.

Подавляющее большинство современных приматов преимущественно растительноядны. Растительноядность ископаемых обезьян (не полуобезьян) доказывается всем комплексом палеонтологических знаний о них: строением зубов, конечностей, палеоэкологическими реконструкциями.

обитавшей под слоем воды, где не столь важны слух и обоняние, но абсолютно необходимы развитое зрение и прекрасная координация движений. При этом они передвигались в воде на задних конечностях».

С. 173.

С.В. Савельев излагает т.н. «гипотезу водной обезьяны», которая  критиковалась в течение последних 50 лет многократно. На обсуждение её недостатков понадобилась бы отдельная статья.

Поэтому здесь мы зададим только один вопрос: если прямохождение давало такие преимущества полуводным приматам, почему другие млекопитающие, живущие на границе водоёмов (выдры, еноты, буйволы, тюлени...), не перешли к прямохождению?

Что касается «развитого зрения» – ирония в том, что у водных животных в целом и у водных млекопитающих в частности зрение обычно ухудшается за счёт других органов чувств.

«Это имеет биологический смысл, так как можно зайти относительно глубоко в воду и оставить над водой передние конечности».

С. 173.

С.В. Савельев не поясняет, зачем оставлять руки над водой, если этими руками предполагается кого-то ловить в воде?

«Остаётся вопрос о причинах смены среды обитания.

Причина резкой смены среды обитания любого животного обычно связана с пищей. По-видимому, многие группы перешли на некую соблазнительную пищу, которая была более доступна и питательна, чем всё остальное. Учитывая относительно быструю утрату клыков, придётся согласиться и с тем, что пища была необычайно нежна».

С. 174.

С.В. Савельев заблуждается. Клыки не были утрачены, они просто уменьшились в размере. И произошло это не так уж быстро. Как уже говорилось, ещё у грацильных австралопитеков клыки были заметно больше человеческих. 

«Наиболее разумным объяснением этих феноменов является переход на питание нерестящейся рыбой или икрой».

С. 174.

С.В. Савельев считает, что нерестящаяся рыба - это чрезвычайно нежная пища, которую не нужно жевать…

Интересно, как С.В. Савельев представляет круглогодичное питание нерестящейся рыбой и икрой? Даже ительменам на Камчатке такое не удавалось, хотя они были, наверное, самыми «икроядными» людьми. Кстати, питание икрой представляет большие проблемы, ибо икра очень липкая. Как писал известный исследователь Сибири и Камчатки С. П. Крашенинников, "Ибо икра безмерно клейка, и так в зубах вязнет, что трудно и вычистить". По словам Крашенинникова, ительмены решали проблему смешиванием икры с берёзовой корой (см.: Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки. М.,-Л. 1949. Т.2, глава 8). Вряд ли этот способ подходит для австралопитеков.

«Это единственный тип пищи, не требовавший развитой зубной системы. Такую пищу можно было почти не пережёвывать».

С. 174.

С.В. Савельев должен знать, что птицы, лишившиеся зубов вообще, или беззубые муравьеды как-то умудряются обходиться и без жевания, и без икры.

У обезьян же, не получающих достаточное количество растительной пищи, неизбежно начнётся цинга – ведь приматы, в отличие от многих других млекопитающих, неспособны к синтезу витамина C, и должны получать его извне. Тезис о возможности не жевать икру говорит о малом опыте С.В. Савельева в поедании рыбы и икры. Заметим, что речь идёт о сырой рыбе и свежей икре.

«Зубы были нужны для других пищевых ресурсов. Судя по всему, эта калорийная пища долго была доступна древним приматам. Зубные системы египтопитека (Aegyptopitecus zeuxis), проконсула (Proconsul africanus) и современных приматов принципиально не различаются. Это свидетельствует о том, что около 20 млн лет назад нежная и калорийная пища стала частью обычного рациона архаичных антропоидов. Судя по всему, питание прибрежными беспозвоночными и нерестящейся рыбой сопровождалось поеданием яиц на птичьих базарах».

С. 174.

Выше (с. 173)  С.В. Савельев упоминал, что в прибрежной среде дают преимущество «сложное манипулирование, память и ассоциативный анализ». Не очень понятно, каким образом сложное манипулирование и ассоциативный анализ помогают поедать рыбью икру, беспозвоночных и птичьи яйца? Песцы прекрасно обходятся без того и другого.

Про «птичьи базары»  речь пойдет ниже.

«Вместе с Тоумаем были обнаружены многочисленные следы разнообразной водной фауны. Тоумай жил вблизи водоёмов или болот, которые были источником белка в его пище. По-видимому, этим объясняется и ростральное смещение затылочного отверстия Тоумая, типичное для бипедальных приматов».

С. 174.

Английское слово «Toumai» транскрибируется на русский как «Тумай». Так эту находку принято называть в русскоязычных публикациях.

С.В. Савельев дает только часть информации. Фауна, найденная в отложениях с Тумаем, состоит из рыб, крокодилов, змей, гиен, саблезубых тигров, грызунов, колобусов, гиппарионов, примитивных слонов, бегемотов, свиней, жирафов и антилоп. Местообитание Тумая включало  болота, галерейные леса, облесённые саванны и степи. Нет оснований считать, что Тумай жил ближе к бегемотам и крокодилам, а не к колобусам и гиппарионам. «Ростральное» смещение затылочного отверстия никак не привязано к болотам.

«Столь богатые пищевые ресурсы привлекали огромное разнообразие животных. Подобные пиршества происходят до сих пор на севере Норвегии во время нереста сельди. Зоны вымётывания икры занимают многие километры побережья. Птицы и животные передвигаются около берега по полуметровому слою икры, являющейся неисчерпаемым источником белка. В настоящее время такой массовый нерест сельди происходит сезонно. Невероятное изобилие икры кончается за несколько недель.

Вполне вероятно, что 20 млн лет назад в теплых районах Земли нерест не имел жёсткой сезонности. Период размножения мог быть более растянут по времени и охватывать значительные пространства побережья. На такой пищевой базе наверняка процветало огромное количество животных. В первую очередь это были птицы. Они до сих пор образуют птичьи базары и размножаются вблизи значительных запасов океанской пищи. Следовательно, у древних приматов появилось несколько источников питания: с одной стороны, это приходящая для размножения рыба и её икра, с другой - многочисленные животные, питающиеся рыбой и икрой. Вероятнее всего, это были птичьи яйца и сами птицы».

С. 174-176.

С.В. Савельев фантазирует. Птичьи базары – явление арктических и антарктических широт. Они возникают в особых условиях: в холодной воде хорошо растворим кислород, в такой воде размножается масса водорослей, на которых пасутся рачки и рыбы, на которых охотятся птицы и киты. В тропических широтах биомасса океана намного меньше и не может содержать столько птиц. Исключением являются скопления птиц вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки в силу специфических условий (дело в апвелинге - поднимающихся из глубин водных массах, богатых биогенными элементами). У берегов Африки почти нигде нет подобных условий. Вернее, есть немного на самом юге, но в очень ограниченных масштабах. Около Восточной Африки такого нет вовсе. Сравнивать Норвегию и Чад-Эфиопию-Кению-Танзанию-ЮАР (у первых двух стран вообще нет выхода к морю) абсолютно некорректно. Нет ни малейших оснований считать, что 20 миллионов лет назад где-либо у берегов Африки был непрерывный массовый нерест рыбы. Настолько массовый и непрерывный, чтобы на нём миллионами лет могли пастись австралопитеки. В северных областях нерест и птичьи базары ограничены парой месяцев в году. В Африке отсутствие выраженной сезонности типично только для экваториальной зоны, уже в тропической сезонность очень резка. Это касается и рыб, и птиц. Рыбы же рек Африки никогда не нерестятся столь массово, чтобы на них могла основываться диета целых видов, да ещё таких крупных существ как австралопитеки... 

«Если допустить появление бипедальности в полуводной среде, то она хорошо объясняет как особенности стопы гоминид, так и необычное удлинение фаланг и первого пальца. Видимо, пальцы стали играть роль основного механо-рецептора и датчика препятствий стопы».

С. 179.

С.В. Савельев ошибается. У человека фаланги стопы как раз не удлинены, а укорочены по сравнению с другими человекообразными (см. рисунок справа).

«Даже у человека приводящая мышца большого пальца стопы состоит из поперечной и косой головок, отсутствующих у стопоходящих медведей. Такая перестройка стопы адаптирует к передвижению по невидимому дну мелких водоёмов, но не пригодна для лазанья по деревьям или беганья по открытым пространствам».

С. 179-180.

Утверждение С.В. Савельева, что человеческая стопа непригодна для беганья, противоречит повседневной жизненной практике…

«Если бы гоминиды активно передвигались по открытым пространствам буша, то следовало бы ожидать редукции боковых лучей стопы и перехода к пальцехождению, как у копытных млекопитающих или бипедальных динозавров. У человека появилось ещё несколько приспособлений в мускулатуре конечностей, свидетельствующих об адаптации к передвижению в воде. Передняя большеберцовая мышца человека разделяется на 2 сухожилия, которые прикрепляются к нижнему отделу медиальной поверхности клиновидной кости и первой плюсневой кости. Для приматов обычно более верхнее разделение сухожилия, что приводит к формированию двубрюшной мышцы. Аналогичны изменения и в прямой мышце бедра: у высших обезьян и человека она начинается от подвздошной кости двумя сухожильными головками. Эти перестройки являются не столько следами древесной жизни предков гоминид, сколько адаптациями к прибрежному передвижению».

С. 180.

С.В.Савельев делает странные обобщения.

Переход к «пальцехождению» у копытных (у них фалангохождение) и динозавров происходил из совсем иных исходных вариантов, нежели у человека. Предки копытных и динозавров не были древесными животными, адаптированными к прыжкам и обхватыванию веток. К примеру, у павианов, живущих в саванне, пальцехождение не возникло. У животных же, адаптированных к воде (по нарастающей: норки, выдры, ластоногие, китообразные; также – бобры, нутрии, выхухоли, водяные полёвки, выхухолевые тенреки, дюгони, ламантины), почти всегда возникали перепончатые плоские лапы,  в идеале – ласты, иногда – тумбы (бегемоты), но никогда – стопа со сводами и укороченными пальцами.

Приведённые С.В.Савельевым особенности мышц человека никак не связаны с «прибрежным передвижением», и не свидетельствует о его водном прошлом.

«Вполне возможно, что миллионы лет существования древних приматов в практически райских условиях способствовали возникновению бонобоподобных социальных структур и глубоко детерминировали как физиологические процессы, так и внутригрупповые связи».

С. 182.

С.В.Савельев, видимо, забывает о существовании в Африке в этот период многочисленных гиен, леопардов, саблезубых тигров, крокодилов, делавших жизнь древних приматов отнюдь не райской...

По факту, райские условия жизни во всех известных случаях приводили к уменьшению головного мозга и упрощению поведения. Дронты и птицы-глупыши тому залогом.

«В совместной работе К. Лешли и Ш.И. Франц приняли индивидуальную изменчивость неокортекса обезьян за отсутствие локализации функций и сделали вывод о равноправности почти всех отделов коры головного мозга (Franz, 1912; Franz, Lashley, 1917).

Этот вывод приобрёл популярность среди нейрохирургов, так как позволял проводить дорогостоящие операции в совершенно безнадёжных ситуациях. Научным следствием подобных идей стали игнорирование результатов сравнительной цитоархитектоники и примитивизация антропометрических подходов в церебрологии. В связи с этим продолжают процветать наукообразные, но бессмысленные приёмы сравнения расстояний между областями и извилинами головного мозга (Кочеткова, 1973; Дробышевский, 2007)».

С. 5.

Выскажем предположение, что С.В. Савельев в принципе не знаком с методикой антропологических исследований и не читал цитируемых им книг.

Измерения черепов и эндокрановГипсовый или другой слепок внутренней полости черепной коробки. Благодаря сохранности отпечатка борозд, извилин и крупных сосудов эндокран используется для реконструкции некоторых особенностей мышления древних людей и строения их органов чувств. вообще не имеют отношения к цитоархитектонике. Это то же самое, что утверждать бесполезность краниометрии для гистологии.

С.В. Савельев не может не знать, что цитоархитектоника австралопитеков,  неандертальцев  и любых ископаемых гоминид пока что непостижима (всё, чем мы можем оперировать – это слепки полости черепа, эндокраныГипсовый или другой слепок внутренней полости черепной коробки. Благодаря сохранности отпечатка борозд, извилин и крупных сосудов эндокран используется для реконструкции некоторых особенностей мышления древних людей и строения их органов чувств., сам мозг давно разложился и недоступен для гистологического исследования).

Измерения же общей формы вполне позволяют решать задачи систематики и филогении. Например, измерения теменной доли эндокранов позволяют отделить  Homo erectus  от  Homo heidelbergensis, показать статистически-значимые различия размера и формы у разных групп. Вероятно, С.В. Савельев настолько далёк от палеоантропологии, что не знает даже поставленных в ней задач, таких как поиск таксономически важных морфологических признаков для определения путей эволюции человека. Эти задачи достаточно успешно решаются палеоневрологией, которой пока доступны лишь эндокраны.

«Подобная псевдонаучная деятельность сопровождается не менее дикими запретами на проведение антропологических исследований в Европе, так и в Северной Америке. В странах Европейского Содружества запрещено собирать информацию по расовым признакам, но при этом в Великобритании осуществляется принудительный сортинг иностранцев по данным генетической дактилоскопии. Жёсткий социальный расизм и стратификация этнических групп в сочетании с декларативным равенством снижают вероятность появления объективных антропологических исследований, поэтому многие исследователи вынуждены направлять усилия на решение умозрительных проблем происхождения человека и эволюции мозга».

С. 5.

Не понятно, где С.В. Савельев увидел связь между классическими краниометрическими методами и «запретами на проведение антропологических исследований». Антропологические исследования в настоящее время проводятся преимущественно как раз в Европе и США.

«Приведённый текст был написан по поводу краниометрии, где анатомические и функциональные интерпретации измерений на несколько порядков проще и надёжнее, чем при анализе головного мозга. Вместе с тем, как широко известно, на историческом опыте своих предшественников большинство учёных почти ничему не учится. 

Поэтому современные исследователи столь же бесплодно прикладывают циркуль к эндокастам, как и полтора века назад».

С. 134.

Вместо общеупотребительного (как минимум с середины XX века) в отечественной научной литературе термина «эндокран» С.В. Савельев регулярно употребляет кальку с английского «эндокаст» (endocast), показывая тем самым незнание устоявшейся терминологии. 

Судя по пренебрежительным высказываниям о «прикладывании циркуля к эндокастам», С.В. Савельев просто не знаком с классическими антропологическими методиками и биометрией…

«К сожалению, эти подходы не оправдали надежд исследователей на получение объективной информации об эволюционных закономерностях изменения формы мозга. Попытки увеличить число измеряемых параметров (до 71) не только не дали никакого результата, но и приводили к вынужденной фальсификации собственных материалов исследований (Кочеткова, 1973; Дробышевский, 2007). Доказывая, что «увеличение коры показывает явную неравномерность по областям, что сопровождалось появлением очагов интенсивного роста», В. И. Кочеткова вынуждена практически отрицать индивидуальную изменчивость мозга даже у палеоантропов».

C. 134.

Обвинение известных авторов в фальсификации (причем не в пылу телевизионного шоу, а на страницах монографии) – дело серьёзное, и требует столь же серьезных доказательств. К сожалению, никаких доказательств С.В. Савельев не приводит. Материалы, по которым были сделаны цитированные исследования, полностью опубликованы, а сами эндокраны хранятся в Музее антропологии МГУ и доступны квалифицированным исследователям. Так что при  желании (и умении) можно провести собственные измерения и проверить корректность опубликованных результатов. Конечно, в цитированных работах привлекались и литературные данные, ссылки на которые можно найти в списках литературы.

Собственную неосведомлённость о специфике работы с палеоантропологическим материалом – единичным и уникальным – С.В. Савельев выставляет как недостаток В.И. Кочетковой.  В своей работе  В.И. Кочеткова стремилась выявить общие закономерности эволюции и видовые особенности палеоантропов, но нигде и никогда не отрицала их индивидуальную изменчивость…

«Для всех больших рас хорошо известно, что в норме масса головного мозга может различаться более чем в 2 раза (Савельев, 1996, 2005а), поэтому рассуждения о «выпячивании» речевых или ассоциативных областей в отдельных эндокастах весьма условны».

С. 134.

Приравнивая внутривидовую и межвидовую изменчивость, С.В. Савельев  выказывает  некомпетентность в ряде палеоантропологических вопросов.

В  упомянутых книгах речь идёт не об индивидуальной изменчивости, а о межвидовой и эволюционной – это принципиально. При этом, для ряда признаков и групп гоминид даже нет пересечения индивидуальных границ изменчивости. Выпячивания на эндокранах (например, в зоне Брока у гейдельбергенсисов и неандертальцев) – наблюдаемый факт, странно ставить в вину исследователю фиксацию факта и попытку его интерпретации, тем более когда выпячивания закономерны и располагаются не в случайных местах, а в ожидаемых с учётом данных антропологии и археологии.

«Следует особо подчеркнуть, что никаких особых «выпячиваний» в речевой области Брока у владеющих речью микроцефалов не обнаруживали. Это ставит под сомнение как доказательную базу, так и научный смысл чрезмерно детальной краниометрии (Дробышевский, 2007; Guy et al., 2005)».

С. 162.

Ссылаясь на книгу С.В. Дробышевского, С.В. Савельев очевидно показывает, что не читал её, либо не понял.

Выпячивания в зоне Брока подробнейше обсуждались в книге В.И. Кочетковой, а в книге С.В. Дробышевского про это как раз почти ничего нет, ибо выпяченность метрически описать трудно. Как бы там ни было, и у В.И. Кочетковой, и у С.В. Дробышевского в книгах нигде не сказано, что речь обязана сопровождаться выпячиваниями в зоне Брока. Вероятно, С.В. Савельев ставит путаницу в собственных представлениях о книгах в вину авторам этих книг.