От Николы Теслы до Большого Взрыва

 

В гостевой сайта Олег написал: "Купил книгу Рудольфа Баландина От Николы Теслы до большого взрыва...весь стиль и тематика похожа на основную линию этого сайта." На что ответил: "Судя по аннотации к книге: "Современная наука переживает глубокий кризис, закоснев в привычных догмах, не смея усомниться в ортодоксальных истинах, любая критика которых пресекается жестко и беспощадно - вплоть до отлучения от научного сообщества..." ее направленность не соотвествует "линии" этого сайта. Нужно будет достать и прочесть..." Вот, прочел, отсканировал фрагменты, показавшиеся наиболее показательными и спасибо Олегу за наводку :)

 

Автор книги с таким названием - Бала́ндин Рудо́льф Константи́нович (род. в 1934 г. в Москве) Профессиональный геолог, работавший в разных регионах СССР. Автор многочисленных статей и очерков, писатель. Член Союза писателей России. Специалист по истории науки, член Комиссии РАН по творческому наследию Вернандского, автор 62 книг. Разработал концепцию техносферы, психоэкологии, эволюции и деградации цивилизаций в связи с состоянием природы и духовной культуры. (источник).

В тексте книги "От Николы Теслы до Большого Взрыва" Р.Баландин написал, что он "долго сотрудничал со «Знания-Сила», работал в последние 20 лет в журналах «Техника-молодежи», «Чудеса и приключения»".

Судя по доступным сведениям, начав с профессии геолога, Р.Баландин увлекся не столько научной работой и фактическими исследованиями,  как написанием книг и журналисткой деятельностью на стезе не популяризации, а теоретической интерпретации науки.

Хочется заметить, что подобная деятельность сопровождается возникновением идей, не подтвержденных реальностью, т.е. сугубо субъективных представлений, что чревато побочными последствиями возникновения неадекватных представлений, механизмы образования которых описаны в статьях: О философии и Эвристика.

Это не значит, что все субъективно продуцируемые тексты заведомо неадекватны в своей основной сути. Это значит, что такие рассуждения настолько далеко уходят от надежной в достоверности аксиоматической базы или вообще на такой базе не основываются, что далекие выводы просто не могут быть верными во всем, как погода, рассчитанная на месяц вперед. Они могут оспариваться другими столь же субъективными рассуждениями, порождая бесконечные споры между людьми, если только как-то не окажутся притянуты к конкретике проверки реальностью и не обретут определенную значимость оценки результатов такой проверки. В основных случаях конфликтов высказанного в книге с моими собственными представлениями постараюсь обосновать свое мнение доступным источникам фактических исследований, сопоставлениями и просто ответными рассуждениями, не претендующими на конечную истину.

Самое общее впечатление: очень многое в текстах Р.Баландина представляется резонно обоснованным, основанным на в целом адекватном мировоззрении, хотя и не имеющем достаточно глубоко понимаемую естественнонаучную основу. Но многие выводы излишне скороспелы и неоправданно категоричны (заметны симптомы идей-фикс). Конечно, тексты написаны в популярном стиле и это буду учитывать, не предъявляя к ним претензий не достаточной строгости изложения.

 

Далее приводятся отдельные фрагменты из книги "От Николы Теслы до Большого Взрыва" с моими комментариями фиолетовым цветом. Выделения жирным в тексте - все мои - для привлечения внимания к данному моменту. Эти фрагменты условно озаглавлены мною, чтобы выделить их тему.

 

 

Про Теслу (мой заголовок для пояснения темы)

...Особая тема — об эсминце-невидимке, побывавшем в ином пространстве-времени, и о его несчастном экипаже.

Во время войны на флоте США действительно прохо­дили испытания по защите кораблей от магнитных мин и от обнаружения радарами. С этими целями суда оснаща­лись различной аппаратурой; использовались, возможно, и трансформаторы Теслы — не более того. Все это, ко­нечно же, проводилось под грифом «совершенно секрет­но» (так было и в СССР).

В связи с такими исследованиями среди моряков хо­дили разные слухи, порой самые фантастические. Но вряд ли нормальные мужчины, пусть бы даже приняв из­рядную дозу хмельного в приморских барах, додумались о телепортации эсминца. Главный, если не единственный автор этого мифа Карл М. Аллен в письмах родным с гор­достью признавался, что сам сочинил его.

Критики «теслианских мифов» называют Карла М. Ал-лена душевнобольным. В этом можно усомниться. Вряд ли он был более безумен, чем многие искатели снежного человека и баз космических засланцев, кто верит в колду­нов, экстрасенсов и прочих чумаков.

Но каков уровень современных журналистов-популя­ризаторов! - стоит в дальнейшем иногда вспоминать это восклицание в отношении самого Р.Баландина :)

Вряд ли многие, если не все распространители этой... даже не журналистской «утки», а ее виртуального образа искренне поверили в эту невероять. Но таковы уж нынче нравы: под видом чудес науки и техники нередко препод­носят полную чепуху (о повторении одних и тех же науч­ных догм речь впереди). Почему?

Выдумщики и распространители сведений, выдавае­мых за научные сенсации, а также те, кто курирует и оп­лачивает подобные материалы, исходят из своих пред­ставлений о потребителях такой низкосортной интеллек­туальной продукции. Считают, что только так можно привлечь внимание широкой аудитории. Ссылаются на публику-дуру, которой чем глупей и страшней сообще­ние, тем доходчивей и приятней.

Но не только в этом дело.

Как человек, долго сотрудничавший со «Знание — си­ла», работавший в последние 20 лет в журналах «Техни­ка — молодежи», «Чудеса и приключения», я повидал многих популяризаторов науки и техники (не говоря уже об авторах завиральных идей и проектов). Убедился, что со временем уровень научно-популярной литературы и журналистики начал снижаться. Особенно быстро про­цесс пошел в последнюю четверть века.

Обычно профессиональные лгуны сдабривают порцию правды толикой лжи. Когда речь идет о научных (или вы­даваемых за таковые) сенсациях, принято ссылаться на вести с переднего края науки, мнения ученых (порой ма­лоизвестных, но чаще авторитетных). Теперь этими прие­мами явно злоупотребляют.

Виноваты не только журналисты, но и ученые. Те, кто придерживается общепринятых взглядов, способны поде­литься только некоторыми деталями, тонкостями, понять которые неспециалистам нелегко, а разбираться в них не­интересно. Другая противоположность — «завиралыцики». Они-то теперь и пользуются популярностью у деяте­лей СМРАП (средств массовой рекламы, агитации, про­паганды).

Мифологизация Николы Теслы — их работа. Эти люди не обладают ни глубокими знаниями, ни широким круго­зором, ни образным мышлением, ни чувством юмора. Зато твердо убеждены в своей правоте или готовы лгать ради са­морекламы. К сожалению, они вдобавок выдвигают не «безумные идеи» (так Нильс Бор называл неожиданные оригинальные гипотезы), а откровенно глупые.

Кстати, о Нильсе Боре. Почему он согласился высту­пить на юбилее Николы Теслы, который не был крупным теоретиком? Не исключено, что Тесла был ему симпати­чен еще и тем, что был умелым мистификатором. Созда­ется впечатление, что великий изобретатель в некоторых случаях выступал не только как фокусник, но и, посмеиваясь над падкими до сенсаций журналистами, сообщал им о своих невероятных достижениях.

Нильс Бор и сам умел пошутить. Как-то раз одна из посетительниц его загородного дома обратила внимание на подкову, прибитую над дверью, и сказала:

— А я думала, что ученые не верят в подкову, прино­сящую счастье.

—  Конечно же, я не верю, — отвечал Бор. — Но гово­рят, что она приносит удачу даже тем, кто в нее не верит.

Правда, высказывается мнение, что Тесла в начале XX века немного тронулся рассудком, а потому говорил порой всякую чепуху. Но вовсе не исключено, что ему нравилось играть иногда роль барона Мюнхгаузена. Да и шум вокруг его имени был неплохой рекламой, а он нуж­дался в средствах для своих исследований.

Надо иметь в виду, что мифы о телепортации крейсера и рукотворном Тунгусском явлении придумал не Тесла. Зна­чит, он даже в старости обладал более ясным умом и твер­дой памятью, чем те, кто всерьез верит в такие глупости.

...

Ни о каких невероятных экспериментах Теслы речи нет и в книгах начала XX века, то есть изданных в расцвет его творчества. Так, в многотомнике «Вселенная и чело­вечество» сказано: «Посредством особого изобретенного им самим трансформатора Тесла получал электрический ток необычайно высокого напряжения, вызывающий не­которые удивительные световые явления». Далее сказано о свечении газов в специальных трубках, помещенных в пределах активного проявления электромагнитного поля такого трансформатора. Только и всего.

Никола Тесла вполне по-американски содействовал тому, чтобы вокруг его имени шли разговоры и споры, слагались легенды. Это был нормальный прием рекламы. Не исключено, что на это нацеливали и финансисты его проектов. Изобретатель был заинтересован в подобных «утках» прессы, особенно в тех случаях, когда желаемые результаты не были достигнуты, а требовалось получить дополнительные средства для дальнейших изобретений.

...

Как физик-теоретик и философ Никола Тесла не снискал такой славы, которую приобрел в результате сво­их изобретений. Но за последнее время появились статьи, в которых высоко оцениваются его теоретические взгля­ды. Вот это очень интригующе и в подобных случаях даже для популярного стиля изложения недопустимо не приводить хотя бы пример ссылок на такие статьи. Мне не попадались подобные статьи добротно обоснованного характера. При этом пишут, будто свои технические и научные откровения он получал, пребывая в измененных состоя­ниях сознания, позволявших черпать информацию из «единого информационного поля Земли». Ну, если при этом пишут про такие источники откровений, то предельно ясно, чего стоят такие статьи :) Обращаю внимание на этот момент, т.к. в дальнейшем оказывается, что Р.Баландину импонируют представления об извлечении энергии из эфира или вакуума и вообще многие утверждения мистических философов.

Обратим внимание на такое высказывание Николы Теслы:

«Аристотель утверждал, что в космическом простран­стве существует независимый высший дух, приводящий в движение материю, и мысль — его главный атрибут. Точно так же и я уверен, что единый Космос объединен в материальном и духовном смысле. В космическом про­странстве существует некое ядро, откуда мы черпаем всю силу, вдохновение, которое вечно притягивает нас, я чув­ствую его мощь и его ценности, посылаемые им по всей Вселенной и этим поддерживающие ее в гармонии.

Я не проник в тайну этого ядра, но знаю, что оно су­ществует, и когда я хочу придать ему какой-либо матери­альный атрибут, то думаю, что это СВЕТ, когда пытаюсь постичь его духовное начало, это — КРАСОТА и СОЧУВ­СТВИЕ. Тот, кто носит в себе эту веру, чувствует себя сильным, работает с радостью, ибо и сам ощущает себя частью общей гармонии».

С таким субъективным восприятием мира нет смысла спорить. Оно не имеет доказательств, да оно и не нужно: любое мировоззрение в той или иной степени основано на вере. Это - не верное и необоснованное утверждение, смешение понятий мировоззрение и идеология. Вот подробное обоснование представлений о мировоззрении: Мировоззрение. По сути можно добавить, что речь идет, по-видимо­му, о представлениях Платона, а ссылка на космическое пространство похожа на художественный образ, не более.

На основе столь туманных высказываний «тесломаны» фантазируют о возможности управлять пространством и временем. Вообще-то, в середине прошлого века англий­ский ученый и писатель-фантаст Артур Кларк в прогнозе на наше десятилетие предполагал начало заселения пла­нет, беспроволочную передачу ядерной энергии, управле­ние временем. Все это так и не удалось осуществить.

... А вот ссылки на «эфир» (теперь предпочитают тер­мин «вакуум» как неисчерпаемый кладезь энергии) впол­не резонны. Идея такого вакуума была высказана физи­ками еще при жизни Теслы, так что в этом он не был оригинален.

Подобные воззрения выдающегося изобретателя, при всей их фантастичности, могут оправдаться, если имеют­ся какие-то способы использовать «вакуумную энергию» (если таковая не только существует, но и доступна для эксплуатации). Вот здесь начинают проявляться личные предпочтения Р.Баландина. Вопрос об эфире подробно рассмотрен в статье Современные теории эфира. Представления о возможности извлечения дармовой энергии из него совершенно ничем достоверно не обоснованы. Но Р.Баландин недопустимо вольно ориентирует неискушенного читателя, в соответствии со своей же негативной характеристикой такой манеры журналюг-популяризаторов :)

...Пример с внезапной вспышкой популярности Нико­лы Теслы в последнее время весьма показателен. Он де­монстрирует силу внушения СМРАП (напомню: средств массовой рекламы, агитации, пропаганды). Достаточно выпустить в прокат фантастические художественные и отчасти фантастические научно-популярные кино- и те­лефильмы, чтобы публика поверила в чудеса науки и тех­ники прошлого.

 

В целом - здравый подход к оценке мифов про Теслу, основанный на разумном скептицизме,  импонирует. Здесь был приведен лишь небольшой фрагмент текстов о нем, так что всем интересующим рекомендую прочесть книгу в оригинале.

 

 

Про Дарвина (мой заголовок для пояснения темы)

 

В 1859 году жители Лондона в один день расхватали и взахлеб читали книгу сугубо научную, написанную скучновато и педантично. Тотчас отпечатали второе издание, которое и недели не простояло на полках магазинов. Затем эта книга была переведена на многие языки и повсюду пользовалась исключительной популяр­ностью. Вокруг нее начались острые дискуссии, отголо­ски которых слышатся по сей день.

...

Речь идет о монографии Чарлза Дарвина «Происхож­дение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Споры о ней продолжаются с тех пор по сей день.

Обратим внимание на ее идеологическую направлен­ность. Однако, стоит так же обратить внимание на то, что у Дарвина и в мыслях не было придавать книге хоть какую-то идеологическую направленность, это ясно по самой книге (см. О происхождении видов Ч.Дарвин). Наиболее приспособленные виды и разновидности не просто выживают сами по себе. Они еще выживают с лица Земли менее жизнестойкие, более уязвимые орга­низмы. Дарвин не утверждал, что это происходит всегда и во всех случаях. В такой борьбе за существование оттачиваются способности особей, проявляется их активность, улучша­ется организация видов. Растет их интеллект. Так осуще­ствляется биологический прогресс.

Эту идею легко перенести на язык капиталистических отношений. Можно, но не нужно: это уже будет не корректная интерпретация, с которой нужно бороться, а не потакать ей. В обществе идет постоянная борьба за суще­ствование и жизненные блага. Побеждают наиболее пред­приимчивые, самые приспособленные, активные, прояв­ляющие свои незаурядные способности. Так осуществля­ется прогресс цивилизации.

И возникают вопросы. Почему на Земле существуют сотни миллионов лет виды животных и растений, про­стейших, бактерий, которых никак нельзя отнести в раз­ряд наиболее сложно организованных? Кого следует счи­тать избранниками естественного отбора? Кто подлин­ный победитель в борьбе за существование? Трудно допустить, что Дарвину, посвятившему свою жизнь этому вопросу, не приходили в голову такие простые вопросы :) его книга этому не противоречит.

Следы первобытных червей сохранились в горных по­родах, возраст которых миллиард лет. С той поры они благополучно пережили все периоды геологической исто­рии, включая ледниковые. За это время появились и вы­мерли многие и многие позвоночные.

Цианобактерии, сине-зеленые водоросли, идеально соответствуют природным условиям биосферы в огром­ном диапазоне температур — от горячих вулканических источников до ледников Гренландии, Антарктиды. Они значительно старше червей и, практически не меняясь, без особых проблем обитают в биосфере, начиная с наи­древнейших времен.

А наши ближайшие предки — десятки видов разумных и умелых существ, из которых неандертальцы превосхо­дили нас по объему головного мозга, — все вымерли. Продолжительность их земного существования как вида около двухсот тысячелетий. Несравненно менее интел­лектуальные, более примитивные крокодилы процветают более двухсот миллионолетий, акулы — почти полмилли­арда лет. И вообще не интеллектуальные скалы и горы существуют еще дольше :)

Иначе говоря, приспособленцы сохраняются именно благодаря своей примитивности. Не верный, скоропостижный вывод! Вот как можно это представить: Наследование признаков. Черви, включая кишеч­ных паразитов, не имеют даже головного мозга, но это не мешает им (вернее — помогает!) пребывать на Земле в сотни и тысячи раз дольше, чем весьма мозговитым ви­дам обезьян или гоминид.

Тут-то и усомнишься в разумности доводов идеологов, которые твердят о благе конкуренции, свободных рыноч­ных отношений и борьбы за максимальные капиталы. Они уверяют, будто при этом, как положено в природе, побеждают наиболее приспособленные, победители в борьбе за существование.

Дарвин не был сторонником социодарвинизма. Но ес­ли его теория естественного отбора отражает объектив­ный закон биосферы, то почему бы ему не подчинялось и общество? Естественный отбор — двигатель прогресса!

В ответ на такие утверждения один русский публицист пошутил: теперь у нас и украсть ничего не могут по-про­стому, а непременно на законы науки ссылаются. В Анг­лии Т. Карлейль назвал такого рода борьбу философией свиней: «Моя доля будет вообще то, что я могу захватить, не будучи повешен или сослан на каторгу».

Но таковы выпады публицистов-моралистов. А приро­да вне наших принципов добра и зла. Почему бы и эконо­мическая жизнь общества не подчинялась объективным природным закономерностям? Может быть, экономиче­ским, интеллектуальным, нравственным прогрессом мы обязаны именно наиболее ловким и предприимчивым, умеющим первыми ухватить лакомые кусочки из общече­ловеческой кормушки? Разве не они побеждают в конку­рентной борьбе и процветают?! Они, безусловно, находят свою, очень даже не хилую нишу существования.

Да, в погоне за капиталами или должностями, в поли­тической демагогии они побеждают менее ловких и более совестливых. Так в борьбе за добычу первенство держат... на первый взгляд, самые сильные и свирепые хищники. В действительности безусловное первенство принадлежит паразитам: от внутренних до внешних. Очень странное, своевольное утверждение, без уточнения даже, что называть паразитами, все мы (как и вообще все в природе) так или иначе паразитируем на чем-то и ком-то. Применение слова  "паразит" всегда требует очень конкретного уточнения.

Нет ли чего-то подобного и у людей? Среди тысяч за­мечательных философов, ученых, изобретателей, художни­ков, писателей, композиторов, пророков, героев найдется не более одного-двух десятков тех, кого можно отнести к разряду «победителей в борьбе за существование».

Жизнь выдающихся людей в подавляющем большин­стве случаев складывается непросто, нередко трагически. И неудивительно. Тем, кто первым прокладывает путь в неведомых областях познания, кто творит великие произ­ведения искусства и литературы, кто борется за справед­ливость, приходится преодолевать мощное сопротивле­ние среды. Лаврами победителей венчают таких людей чаще всего посмертно.

Другой пример: эволюция техники. Какие изделия, механизмы и машины обновляются и отмирают быстрее всех? Самые сложные, впитавшие в себя максимум ин­теллектуальных, энергетических, материальных затрат. Скажем, за полвека сменилось несколько поколений (а не просто модификаций!) компьютеров, не говоря уже о телевизорах, самолетах, ракетах. Тогда как конструкция молотка или мотыги претерпела мало изменений со вре­мен каменного века, топора — с медного.

Ничего удивительного: наиболее приспособленная к насущным потребностям людей техника сохраняется сот­ни и тысячи лет, а самая совершенная и сложная, являю­щаяся на данный момент вершиной научно-технического прогресса, обречена на скорое вымирание.

Это - опять очень тенденциозные утверждения. Если бы это и в самом деле было так, то в природе все шло бы только по пути упрощения, уравнивания, вырождения в равномерную однородность. Здесь упускается тот момент, что самые простые тоже не вечные, и ровно так же возникают и пропадают: молотки тоже ломаются, а у вирусов вообще цикл жизни очень короткий, а изменчивость колоссальная. В природе нет ничего "сложного", это мы наделяем таким качеством. Эволюция молотка, вируса или компьютера оценивается субъективно по сложности, и мы можем использовать компьютер в качестве молотка, перечеркнув любые наши условности в этом :)

Не стоит вот так вульгарно подходить к вопросу, да еще тенденциозно, имея в виду свое укоренившееся до уровня веры представление.

Конечно, не следует упрощать проблему, основываясь на аналогиях. Технические приспособления весьма существенно отличаются от социальных приспособленцев, а те, в свою очередь, от примитивных организмов. Но факт остается фактом: наиболее успешно и на долгие сроки со­храняются те особи, индивидуумы, биологические виды, которые не обременены излишней сложностью, обделены разумом и даже нервными клетками. А прихотливо органи­зованные создания, обладающие развитым головным моз­гом и высоким интеллектом, вымирают наиболее быстро.

Но почему бы не пойти еще дальше и не задуматься о том, что живой организм, даже самый примитивный по своим приспособительным возможностям, явно уступает большинству минералов, тоже оригинальных особей, но неживых. Скажем, кристаллы кварца или полевые шпа­ты, крупицы золота или алмазов способны сохраняться миллиарды лет. Человека тоже можно сохранять миллиарды лет :) а многие минералы разрушатся (кальциты, например), стоит человеку проглотить кристалл, не стойкий в желудочно-кислой среде :) или облить соляной кислотой (человека можно обливать самой крепкой солянкой без вреда для кожи). Они-то безусловно в наибольшей степени приспособлены к земному и даже космическому сущест­вованию!

Так, расширяя принцип естественного отбора, мы при­ходим к отрицанию самой жизни, признанию ее излиш­ним «роскошеством натуры» (выражение Ломоносова). Вот и неадекватный вывод из прихотливо-субъективных рассуждений :)

Но ведь Чарлз Дарвин свою теорию не из «головы вы­думал», а вывел из наблюдений в природе и, главным об­разом, основываясь на успехах искусственного отбора че­ловеком не верно! многочисленных разновидностей животных и растений. Казалось бы, речь идет о безупречных логиче­ских выводах из очевидных фактов.

Больше всех повредили учению Дарвина его последователи. Начиная со знаменитого То­маса Гексли, они превратили дарвинизм в одно из самых долговечных и незыблемых учений в естествознании. Его критики были и остаются, хотя их попытки подобны уда­рам волн о гранитную глыбу.

Отдельные биологи до сих пор пытаются разрушить дарвиновский научный бастион. Приведу характерный пример. Придется затронуть некоторые специальные проблемы. Если вам, читатель, они покажутся сложными или неинтересными, то пропустите данный раздел.

Дарвин - самым первым обобщил наблюдаемое в определенные принципы эволюционного развития. Он просто не мог сделать это начисто и навечно верным. Нужно быть тенденциозным критиканом, чтобы пытаться предъявить к работе Дарвина все нюансы, которые были найдены последующими исследователями. Но Р.Баландин далее подходит именно вот так строго.

В сравнительно недавно опубликованной статье про­фессора зоологии Гарвардского университета Стефена Джея Гоулда «Где Дарвин ошибался» высказаны три кри­тических замечания против дарвинизма. Не против "дарвинизма" - как постоянно развивающейся терии эволюционных преобразований, и не против даже самого Дарвина, "против" - звучит как некое обвинение. А в названии сказано более корректно, чем это проделал журналист Р. Баландин.

1.  Считается, будто организмы в истории Земли разви­вались последовательно от низших форм к высшим. Для доказательства нередко сравнивают строение нервной системы и способности к обучению у ресничного червя, краба, карпа, черепахи, собаки, обезьяны. Предполагает­ся, что эти животные демонстрируют ступени роста ин­теллекта, этапы прогрессивной эволюции. Вовсе не так предполагается при корректном подходе. Но последующие рассуждения вполне резонны.

В действительности, по словам Гоулда, «такая пестрая беспорядочная толпа животных не представляет собой никакой эволюционной линии». То же можно сказать и о другой, более упорядоченной последовательности: ры­ба — амфибия — рептилия — млекопитающее — человек. Допустимо ли утверждать, что лягушки, которые бывают очень разными, обладают более высокой организацией, чем рыбы, превосходящие всех наземных позвоночных по разнообразию.

Многие современные виды могли сформироваться в результате упрощения предшествовавших форм, а их ор­ганы — испытать определенную деградацию. Очень верно. По мнению Гоулда, на такую возможность указывает пример, кото­рый Дарвин считал веским доказательством своей теории: развитие легких из плавательного пузыря костистых рыб. Но именно в этом случае великий биолог роковым обра­зом ошибся.

2.  Плавательный пузырь костистых рыб развился из легких. То есть из очень сложного органа возник более примитивный. Да и организмы, успешно освоившие но­вую для себя воздушную среду, вроде бы ничем не слож­нее, чем их водоплавающие предки. Ведь комплексное жаберно-легочное дыхание со временем упростилось до легочного. Разве это прогресс?

По данным палеонтологии, костистые рыбы появи­лись в морях около 150 млн лет назад — много позже, чем млекопитающие на суше, древнейшие находки которых относятся к верхнему триасу (около 220 млн лет назад). Следовательно, вопреки предположению Дарвина предки наземных позвоночных имели легкие вместе с жабрами. Некоторые современные рыбы — африканский полиптерус и три вида двоякодышащих — сохранили легкие. А вот акуловые вовсе утратили этот орган, так и не при­обретя взамен плавательного пузыря. У костистых рыб легкие деградировали, приняв облик пустого мешка, со­храняющего иногда связь с пищеводом.

Выходит, пути эволюции поистине неисповедимы. Только стереотипы мышления сводят их к примитивной схеме неуклонного развития. Развития - безусловно да, "усложнения" - как субъективной оценки - нет. Это убедительно доказывает пример с происхождением плавательного пузыря.

3. По словам Гоулда, Дарвин исходил из умозритель­ной идеи, предопределившей некоторые его существен­ные ошибки. Например, он не признавал внезапного по­явления разнообразных многоклеточных организмов в нижнем кембрии (550—600 млн лет назад), предполагая их существование задолго до кембрийского периода. Хо­тя, как подчеркнул Гоулд: «Сегодня даже в учебниках го­ворится, что докембрийские живые существа... были од­ноклеточными».

Таковы главные пункты опровержения идей Дарвина современным американским профессором.  не опровержения идей Дарвина, а коррекция его ошибок в отдельных представлениях. Это - настоящее предергивание от Р.Баландина, чуть ли не в духе опровергателей-церковников. Но, может быть это - лишь журналистский прием, суда по последующему?  Самое заме­чательное в этих возражениях то, что они помогают по­нять всю глубину и мудрость научных прозрений велико­го британца!

Утверждения о внезапном появлении многоклеточных только в кембрии опровергнуты палеонтологами. Совет­ские и австралийские ученые первыми доказали, что множество видов многоклеточных организмов возникло, развивалось и вымерло задолго до кембрия, в так назы­ваемом вендском периоде.

Нечто подобное предполагал мудрый Чарлз Дарвин: «Прежде чем отложился самый нижний кембрийский слой, прошли продолжительные периоды... вероятно, еше более продолжительные, чем весь промежуток времени между кембрийским веком и нашими днями, и... в про­должение этих огромных периодов мир изобиловал жи­выми существами».

Писалось это в то время, когда большинство исследо­вателей вообще отрицало существование докембрийских форм жизни, а палеонтологи не могли обнаружить соот­ветствующих ископаемых остатков. Причина этого теперь ясна: многоклеточные были бесскелетными, типа медуз и тому подобных форм, а одноклеточные — очень малы, трудно различимы.

Выходит, Дарвин высказал ошеломляюще верную ги­потезу! Она лишь подтверждает истинность его общих представлений о биологической эволюции. Кстати, до венда не менее трех миллиардолетий существовали одно­клеточные организмы.

Факт «неожиданного» появления множества скелет­ных форм в начале кембрия не противоречит дарвинов­ской теории. Да и понятие внезапности для столь удален­ных от нас эпох весьма растяжимо: для них точность гео­хронологических измерений составляет миллионы лет. К тому же Дарвин предполагал относительно быстрое распространение в области жизни новых «прогрессив­ных» видов. Он опирался на закон ускоренного — в гео­метрической прогрессии — размножения организмов в благоприятной среде, выведенный Мальтусом по демо­графическим данным.

В случае с происхождением легких у наземных живот­ных Дарвин действительно ошибся. Но это не более чем частность. (Хотя Гоулд утверждает, что Дарвин в своей работе многократно ссылается на этот пример, мне уда­лось обнаружить только две ссылки, причем не имеющие принципиального характера.)

Впрочем, еще в начале XX века немецкий ученый Шпенгель приводил доказательства появления легких у костистых рыб из задней пары жаберных мешков, где за­держивался заглатываемый воздух. Известный советский биолог-эволюционист И.И. Шмальгаузен доказывал, что предками амфибий могли быть кистеперые рыбы, имев­шие легкие; однако у морских форм «они естественно (как и у других высших рыб) преобразовались в плава­тельный пузырь».

Что же остается от критики Гоулда в адрес Дарвина? Утверждение о «непрямолинейном» ходе эволюции, об отсутствии постоянного прогресса... Но разве Дарвин ут­верждал нечто другое?

Выживание наиболее приспособленных не предпола­гает обязательного усложнения. По Дарвину: «Оно ведет к усовершенствованию каждого существа в отношении к органическим и неорганическим условиям его жизни и, следовательно, в большинстве случаев ( Р.Б.) и к тому, что можно считать восхождением на более высокую сту­пень организации. Тем не менее просто организованные низкие формы будут долго сохраняться, если только они хорошо приспособлены к их простым условиям».

Дарвин не отрицал регрессивных изменений. Напри­мер, у многих пассивных паразитов (прежде всего кишеч­ных), обитающих в безопасной и обильной пищей среде, заметно деградируют органы движения, пищеварения и нервная система. А.Н. Северцов в 1925 году назвал такое явление морфофизиологическим регрессом.

Вот уж поистине возвышается дарвинизм, как могучая скала, о которую вдребезги разбиваются все волны кри­тики!

Однако напомню, что все живое отличается изменчи­востью и со временем развивается. Почему бы и для науч­ных идей не повторить мысль Дарвина: «Просто органи­зованные низкие формы будут долго сохраняться, если только они хорошо приспособлены к их простым жиз­ненным условиям». Не потому ли устойчив и непоколе­бим дарвинизм, что он соответствовал социальной среде XIX-XX веков? Действительно, главные принципы эволюционного развития более общи, чем в применении к биологическим организмам. Но и они, как и любая теория или утверждения должны иметь вполне четко понимаемую границу использования.

Характерные черты капитализма — жестокая конку­ренция, яростная борьба за капиталы и власть. В такой среде теория Дарвина, упрощенная и превращенная в догму, воспринималась как научное оправдание устоев буржуазного общества. Да, такое происходит с любой теорией или идеей, в чем-то привлекательной для тенденциозного использования. А противников этого строя уст­раивала идеология постоянных межгрупповых и межви­довых конфликтов. Она вроде бы подтверждала учение о непримиримой классовой борьбе и неизбежной победе «передового» класса.

Когда в 1922 году вышла в СССР антидарвинистская монография академика Л.С. Берга «Номогенез, или Эво­люция на основе закономерностей», ее тотчас осудили как порочную, подрывающую основы материализма и марксизма.

Позже с критикой дарвинизма выступил профессор А.А. Любищев. Но и ему пришлось немало претерпеть от находящихся при власти бдительных идеологов, убежден­ных в непорочности теории Дарвина (как мы уже говори­ли, сам он такого мнения не придерживался). Авторитет и широкая популярность его концепции объясняются, с одной стороны, простотой и доходчивостью, с другой — социальными условиями общественной среды, где она распространялась. Таковы общие причины создания на­учных мифологем.

...В первой главе мы упомянули работу советского па­леонтолога Л.Ш. Давиташвили «Причины вымирания ор­ганизмов». Он тщательно собрал и обобщил огромный материал, привел множество конкретных примеров. На многочисленных примерах он доказал, что физические и химические факторы «не приводят к полному истребле­нию популяций широко распространенного вида».

Ничего удивительного в этом нет. Надо слишком ми­ниатюрной представлять себе Землю, чтобы предполо­жить, будто от падения астероида или сильного потока лучей и частиц повсюду вдруг исчезнут определенные таксоны, тогда как другие сохранятся. При подобных уда­рах должны погибнуть самые редкие виды, имеющие ог­раниченный ареал распространения. Именно они наибо­лее уязвимы. Недаром такие виды теперь заносят в Крас­ную книгу, особенно тщательно охраняют. Для их исчезновения достаточно небольших изменений среды, массового заболевания, вторжения в зону их существова­ния хищников (включая браконьеров) и т.д.

По словам Давиташвили: «Дарвиновское понимание причин и закономерностей вымирания предполагает по­степенное сокращение ареала вида, приводящее в конеч­ном счете к полному вымиранию данной формы». С этим трудно не согласиться. Вопрос лишь в том, каковы при­чины сокращения ареала и какие виды придут на смену или вытеснят вымирающих.

Сложней с другим его тезисом: «Дарвиновское учение, исходящее из принципа прогрессивного развития всего биоса, дает вполне удовлетворительное объяснение вы­мирания разных групп».

Если принять как догму, что природа по какой-то своей прихоти производит все более сложные органические формы, а естественный отбор помогает им вытеснять с аре­ны жизни менее приспособленных, то высказанная мысль вполне логична. Однако эта догма слишком уязвима.

Взгляните на пруд или озеро, где уничтожены рыбы. Что там происходит? На смену им приходят примитив­ные формы, на поверхности образуется слой ряски. или в них купается такая "сложная" форма как человек, которого в таких случаях как бы не замечают :)

Во всех экосистемах основа, несколько опорных и наи­более устойчивых ступеней экологической пирамиды представлены формами наиболее просто организованны­ми. Они-то и преобладают. Опять упрощение :) почему бы не вспомнить опять про высказывание самого Дарвина: «естественный отбор может градуально приспособлять существо к такой ситуации, где некоторые органы окажутся излишними или бесполезными; в таких случаях обнаружится упрощение организации... естественный отбор может сохранить многие существа с простой и неусовершенствованной структурой, приспособленные к простым условиям жизни, и в некоторых случаях даже может понижать или упрощать организацию, что делает такие упрощенные существа лучше приспособленными к новым условиям их жизни».

Лишь на верхней ее части на­ходятся те, которых мы относим к «высшим», в частности, птицы или млекопитающие. Их количество в сотни, а то и тысячи раз меньше, чем представителей нижних слоев.

Кстати, вымирание динозавров, о котором мы уже го­ворили, произошло вовсе не потому, что их вытеснили более совершенные твари. Ни в море, ни на суше первые примитивные мелкие млекопитающие не могли соста­вить конкуренцию динозаврам; в воде еще не водились дельфины и киты, в воздухе еще не было птичьих стай.

Полвека назад предполагали, что первые млекопитаю­щие в отличие от динозавров были теплокровными, с по­стоянной температурой тела, и это определило их преиму­щество в то время, когда происходили временные резкие колебания климата. Однако нет никаких доказательств причин предполагаемой «лихорадки» погоды и климата в конце мелового периода. К тому же появились веские ар­гументы в пользу того, что некоторые представители ди­нозавров были теплокровными.

Короче говоря, из всех гипотез и теорий крупного вы­мирания животных в конце мелового периода нет ни од­ной безупречно обоснованной. А наиболее перспективна, пожалуй, экологическая версия.

На первый взгляд учение о жесто­ком естественном отборе верно отражает суровую дейст­вительность. Разве в природе и обществе не выживают наиболее приспособленные?

На это русский ученый и философ XIX века Н.Я. Да­нилевский, автор критического исследования «Дарви­низм», отвечал так: «Подбор — это печать бессмысленно­сти и абсурда, запечатленная на челе мироздания... Ника­кая форма грубейшего материализма не спускалась до такого низменного миросозерцания». А по точному заме­чанию публициста Н.К. Михайловского: «Из того, что че­ловек — животное, еще вовсе не следует, чтобы для него обязательно быть скотом». - обе фразы по банальной тупости и неуместности - точно в духе церковных опровергателей.

Развивая идею русского биолога К.Ф. Кесслера, князь, анархист, философ, естествоиспытатель П.А. Кропоткин написал работу «Взаимная помощь как фактор эволю­ции». В ней доказывается то, что Данилевский высказал вскользь: «Борьба за существование не всеобща, а только частна, местна, временна». Советские ученые В.П. Эфро-имсон и Б.Л. Астауров вернулись к идеям взаимопомощи, опираясь на данные генетики. Да и сам Дарвин подчер­кивал неоднократно: «Я убежден, что естественный отбор был главным, но не исключительным средством, вызы­вавшим изменения».

Взаимопомощь — одно из таких средств. Иначе говоря, для высших животных способность к согласию, взаимной поддержке, сочувствию, взаимодействию является одним из качеств, помогающих в борьбе за существование. Что находится в границах представлений о естественном отборе: без социальности, без взаимопомощи популяция становится менее устойчивой в выживании. В данном случае объектом отбора становится не индивид, а целая популяция.

И тут мы подходим к проблеме, которая с наибольшей отчетливостью показывает роковую слабость идеи естест­венного отбора и выживания наиболее приспособленных. Ее ясно сформулировал современник и земляк Дарвина Д. Пэдж. В своей книге «Философия геологии» (переве­дена на русский язык П.А. Кропоткиным) он утверждал: «Чего нельзя никак допустить, это то, чтобы естествен­ный подбор, сам по себе, мог быть причиною прогрессив­ного развития органической жизни, совершающегося в определенном порядке».

Такую направленную эволюцию академик Л.С. Берг на­зывал номогенезом. А полузабытый ныне ученый Д.А. Собо­лев писал в 1924 году: «Соединение в одно целое элемен­тов, бывших первоначально разъединенными, установле­ние все большей сложности организации, все более тесной связи между частями и все усиливающееся подчинение их задачам целого с утратой самостоятельности — весьма ти­пичны для общего направления эволюции. Организмам присуща некая «целестремительность» — стремление к осуществлению заложенной в каждом из них цели».

Наиболее отчетливо проявился номогенез в процессе развития нервной системы. «Как только в качестве меры (или параметра) эволюционного феномена берется выра­ботка нервной системы, — писал палеонтолог и философ Тейяр де Шарден, — не только множество родов и видов строится в ряд, но и вся сеть их мутовок, их пластов, их ветвей вздымается, как трепещущий букет. Распределе­ние животных по степени развитости мозга не только в точности совпадает с контурами, установленными систе­матикой, но и придает древу жизни рельефность, физио­номию, порыв. Такая непринужденная стройность, неиз­менно постоянная и выразительная, не может быть слу­чайной».

Цефализация — развитие нервной системы, головного мозга — характерна для эволюции многих групп живот­ных: рыб, головоногих моллюсков, рептилий, млекопитающих. Ярко и полно проявилась она в линии предков человека.

Дарвин понимал ограниченность своей теории: «Есте­ственный отбор... не предполагает необходимо прогрес­сивного развития — он только подхватывает появляю­щиеся изменения, благоприятные для обладающего ими существа в сложных условиях его жизни». Ограниченность любой теории не просто нормальное явление, граничные условия применимости - необходимы для любой теории. Хотя Р.Баландин использовал слово "ограниченность" в неоправданно негативном смысле. Он даже не от­вергал гипотезу Ламарка о наследовании признаков, при­обретаемых во взаимодействии со средой обитания (см. свежую статью От Ламарка к Дарвину... и обратно). Гипотеза Ламарка так же не противоречит основным принципам эволюционного развития.

В этом отношении дарвинисты высказывались более ка­тегорично. По утверждению генетика академика Н.П. Ду­бинина: «Только отбор, определяющий историческое раз­витие организмов, является творческим началом, создаю­щим эволюцию». а это - вообще популистское утверждение, без определения в каком это смысле может обладать творческим началом да еще создавать эволюцию.

Но мы уже говорили, что отбор (или наследование приобретенных признаков?) нередко вызывает деграда­цию организмов. Он способствует выживанию наиболее примитивных.

Чем проще организм, тем ему выгодней: он может су­ществовать с наименьшими затратами энергии. Это - очень тенденциозное, намерено ложное утверждение фактически того, что любые усложнения не выгодны и не могут реализовываться - как приспособление, обеспечивающее адаптацию к условиям существования. Для ин­фузории нет необходимости в нервной системе: она и без того живет и размножается миллионы лет, практически не меняясь. Но стоит измениться условиям, вне предусмотренного ее приспособляемостью и она погибнет, а те, кто имеет пластичность изменения поведения смогут приспособиться.

Из наиболее сложно организованных обладателей раз­витого головного мозга — гоминид — к нашим дням со­хранился только один вид: Человек разумный. - не верные сведения. Функциональная сложность организации головного мозга (а не количество нейронов) примерно равна у всех высших животных. Все, что есть у нас, есть и у крыс, кошек и даже ворон, не говоря про обезьян. А он всего лишь за 30—40 тысячелетий своего обитания привел био­сферу в такое состояние, что начались массовое вымира­ние видов, деградация ландшафтов и экосистем, ухудше­ние среды обитания. Его разум стал большой бедой для земной природы. Природе пофиг это, надо сказать. Личностным отношением она не обладает и никто не скажет что ей хорошо, а что плохо.

Загадка цефализации остается центральной проблемой эволюционной биологии. Гипотезы, претендующие на ее объяснение, не выглядят убедительными. стоит добавить: для меня. Вот вывод, сде­ланный американскими специалистами по молекулярной генетике Г. Стентом и Р. Кэлиндаром: «Остается еще од­но важнейшее биологическое явление, для которого пока что нельзя даже вообразить сколько-нибудь правдоподобных молекулярных механизмов, — это мозг. Фантастиче­ские свойства мозга по-прежнему представляют собой... безнадежно трудную проблему». Они не исключают того, что существуют биологические процессы, которые хотя и подчиняются законам физики, но никогда не будут объ­яснены. Это - уже совсем плохо для поляризатора науки или того, кто взял на себя роль ее строго критика :) Вот именно "правдоподобные" и, главное, целостное описание: О системной нейрофизиологии.

Это мнение подтверждают подсчеты американских аст­рофизиков Ч. Викрамасингха и Ф. Хойла. По их данным, вероятность случайного синтеза молекулы ДНК, програм­мирующей многие важные свойства организма, выражает­ся чудовищной цифрой с тысячами нулей, значительно превышающей число атомов в видимой Вселенной. А вот опять рецидивы использования невежественных передергиваний из нержавеющего арсенала церковных опровергателей, которые с "вероятностью" проделывают все, что им нужно для "доказательств", а вовсе не то, на что она рассчитана в корректном использовании. Так и любой плевок можно посчитать совершенно невероятным если прикинуть какое же это совпадение, что прошла долгая эволюция материи, появился Кекс Плюющий на все и сделал свой плевок, который попал в точности в ту точку вселенной, где он оказался :)

Из этого Ч. Викрамасингх сделал вывод: «Скорее ура­ган, пронесшийся по кладбищу старых самолетов, соберет новенький суперлайнер из кусков лома, чем в результате случайных процессов возникнет из своих компонентов жизнь... Свои собственные философские представления я отдаю вечной и безграничной Вселенной, в которой ка­ким-то естественным путем возник творец жизни — ра­зум, значительно превосходящий наш».

Так научная проблема биологической эволюции через философское осмысление восходит к религиозному ми­росозерцанию. В этом нет ничего удивительного. Знаме­нитая теорема Гёделя доказывает неполноту любой замк­нутой формальной системы (в частности, арифметики натуральных чисел, теории множеств и др.). Описать эту систему исчерпывающе невозможно на основе только ее самой. Вот и объяснение феноменов эволюции жизни, цефализации вряд ли удастся в рамках биологических на­ук или даже всего естествознания. круто! и Гедель подвернулся кстати (уже не в первый раз) :) и возникло еще одно высосанное из пальца утверждение.  Или в этом случае де­монстрирует свою ограниченность сам научный метод? Или виной всему — глухие тупики, в которые упирается ныне научная мысль? есть еще один вариант предположения: не состоятельность самого Р. Баландина в такого рода умозаключениях :) стоит ли сразу искать виновных так далеко и таких условных, если есть вот он - настоящий :)

До сих пор остается немало загадок природы, ответы на которые открывают новые горизонты познания. Какая сила творит в мире невиданные прежде сущности, более сложно и тонко организованные, чем предшествующие? Как могут закрепляться в генетической памяти полезные изменения? И более конкретно: почему все-таки вымерли динозавры?

...Говорят, один глупец забросит в воду камень, сто мудрецов тот камень не отыщут. Не таковы ли вопросы, поставленные нами?

Но впору вспомнить совет Козьмы Пруткова: «Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые, иначе такое бросание будет пустою забавою». Вот и наши ка­мешки в научный водоем имеют целью вызвать круги, привлечь внимание читателя. да уж.... сто мудерецов-ученых - фигня по сравнению с одинм Прутковым в на поприще методологии исследования или Р. Баландиным :)

Мы сейчас не станем искать объяснения феномену ус­ложнения организации, сотворения нервной системы и головного мозга. Это проблема сложная и до сих пор не решенная. Она связана с некоторыми общими вопросами развития сложных систем. не решенная, но Р.Баландтин как бы приоткрывает нам завесу тайны...

Первую попытку осмыслить так называемую прогрес­сивную эволюцию я предпринял 40 лет назад, работая над книгой «Время — Земля — мозг». Надеялся выяснить, способны ли естественные сложные системы (биологиче­ские, геологические) к саморазвитию. В частности, может ли возникнуть живой организм на мертвой, лишенной признаков жизни планете?

И пришел к выводу, что это невозможно. Круто... пофиг что сам Р.Баландин как-то все же прорвался и возник... Вероятно он был сотворен еще до стадии "лишенной признаков жизни планеты" и занесен сюда откуда-то, где такое утверждение не сработало и жизнь, все же, нафиг возникла :)

Идея самозарождения и саморазвития живых организ­мов — старый научный миф. Он пользовался доверием и популярностью в Средние века, претерпел немало измене­ний, обрел научное обличье и сохранился до наших дней.

В "наши дни" проведено немало исследований, подтверждающих то, что Р.Баландин огульно отрицает. Читаем об этом в Эволюция живых существ на Земле, в частности:

Ученые продемонстрировали возможный механизм образования жизни

Самодостаточная форма жизни

Химики смоделировали бесконечный естественный отбор

Создание искусственной клетки, способной к размножению.

 

Про Большой Взрыв  (мой заголовок для пояснения темы)

... Однако современная наука доказывает нечто прямо противоположное: было некогда небытие что такое "небытие" в терминах науки??; где-то в преде­лах 15—20 миллиардолетий произошел вселенский взрыв и из «первоточки» стали развертываться пространство и время, наполняясь материей. Вот за такое описание стоило бы Р.Баландина более не комментировать, а просто послать нафиг в небытие внимания как множество других журналюг-трепачей...Это - не отсутствие уважения к Р.Баландину как человеку. Это - протест против такого рода навязывания своих личных представлений читателям, которые станут доверчиво внимать, надеясь на добросовестность автора, которую он умело декларирует методами промывания мозгов, отработанных журналюгами, сам же позволяя себе такие вот совершенно невежественные фразы. Такой мир продолжает яко­бы расширяться в неведомые пределы, а где-то, как-то на осколках этой катастрофы, на мертвых космических телах случайно зарождается и теплится жизнь.

Так ли это?

Позвольте усомниться.

Слои осадочных пород, покрывающие значительные части континентов, называют каменной летописью Зем­ли. Постигнув азбуку этой нерукотворной летописи, по­коления геологов постепенно расшифровывают отдель­ные фрагменты сообщений из далекого прошлого, запе­чатленные на ее слоях-страницах.

А с чего началась геолетопись? Было ли у нее начало? Само название "геолетопись" подразумевает, что она началась с момента появления Земли (гео). Или это невозможно узнать? А может быть, все начина­лось с пустых страниц, на которых сами собой стали про­являться какие-то поначалу неопределенные знаки — следы «преджизни»? Затем они сами собой обретали чет­кие формы, соединялись в закономерные сочетания, складывались в «геологи», а там и «геослова» или даже повествования о той былой жизни...

Образ каменной летописи — не просто художествен­ный вымысел, а серьезная научная идея. Основоположник современной геологии английский естествоиспытатель Чарлз Лайель развернул этот образ в подробное описание комплексов осадочных пород. Немногие натуралисты по­лагали, что «текст» геолетописи возник случайно. По мнению Дарвина, живые организмы могли появиться благодаря счастливому стечению обстоятельств в каком-то маленьком прогретом солнцем пруду.

Однако есть одно эмпирическое обобщение, выска­занное еще в древности. Оно не опровергнуто до сего времени: живое возникает только от живого Это - опять самодельная выдумка. Если так рассуждать, то живое никогда не смогло бы возникнуть или же было всегда, - других вариантов не допускается. При этом, как обычно, ненавязчиво не дается определение, а что же такое вообще "живое" :) (В.И. Вер­надский называл это принципом Реди, по имени италь­янского натуралиста XVII века). Иначе говоря — жизне­деятельность порождает живые существа.

«Признавая биогенез, согласно научному наблюде­нию, за единственную форму зарождения живого, неиз­бежно приходится допустить, что начала жизни в том космосе, который мы наблюдаем, не было, поскольку не было начала этого космоса. Жизнь вечна постольку, по­скольку вечен космос, и передавалась всегда биогенезом. То, что верно для десятков и сотен миллионов лет, про­текших от архейской эры и до наших дней, верно и для всего бесчисленного хода времени космических периодов истории Земли. Верно и для всей Вселенной». Так писал создатель учения о биосфере Вернадский. Борец с догмами Р.Баландин вдруг принял утверждение как догму, даже никак не обосновывая его?

Было это сказано давно. С той поры были обнаружены и исследованы древнейшие (из выходящих на поверх­ность) горные породы; несмотря на огромные усилия и лабораторные ухищрения, так и не удалось создать живые организмы техногенным путем, искусственно. Это как бы является доказательством, что и не будет создано? Т.е. если бы не возник человек, сумевший создать жизнь искусственно, то ее и не было бы? Нормальный абсурд.  Но это уже не так, судя по выше приведенным ссылкам. Хотя по-прежнему остаются популярными в научном сообществе мифические представления о самозарождении жизни.

Такие идеи можно отнести в разряд научных мифов, потому что они основаны на ничтожном количестве фак­тов, противоречат пока еще не опровергнутому принципу Реди, предполагают слишком примитивную модель «взрыворождения» для мироздания интересно, в чем жее примитивность? Думаю, - только в уровне понимания этой гипотезы Р.Баландиным и базируются на со­мнительной гипотезе о способности мертвой материи са­мопроизвольно порождать жизнь и разум. Все более убеждаюсь, что Р.Баландин - по настоящему ценный апологет церковных мракобесов :)

«С этой точки зрения, — продолжим мысль словами Вернадского, — столь же далеким от научных исканий будет являться вопрос о начале жизни, как вопрос о нача­ле материи, теплоты, электричества, магнетизма, движе­ния. добавлю: пока не будет строго определено, а что же такое "жизнь", пусть хотя бы условным, но строгим определением. Но так как, говоря о самозарождении жизни, мы имеем в виду биологические существа (то, что по известным признаком является предметом изучения биологии), то в данном конкретном случае вопрос о начале возникновения таких существ вполне корректен и вполне уже разрешен. В этой плоскости вопрос может быть поставлен в философии, и так он ставится, но он не может являться объектом научного искания. В науке вопрос о начале жизни должен ставиться в конкретной обстановке независи­мо от того, имела ли жизнь вообще когда-нибудь начало. Также изучали мы в науке вопросы движения или материи или энергии, не касаясь вопроса об их вечном или времен­ном существовании во Вселенной. Лишь в научных космогониях — философских обобщениях — мы подходим к ис­пытанию этих вечных загадок».

Наиболее популярная ныне «взрывная космогония» не дает никакого ответа на вопрос о первоначальном зарож­дении и развитии жизни. Разве у нее есть такая задача? Хотя ничто не мешает проследить как материя преобразовывалась с этого момента, пока не возникло то, что мы называем жизнью, что и было сделано в  Эволюция живых существ на Земле. Астрофизики находятся в плену собственных формальных моделей. Вряд ли разумно счи­тать эти теории абсолютными истинами или даже эмпи­рическими обобщениями ранга принципа Реди. Все это — лишь попытки объяснения строения мироздания в меру развития научных приборов и умственных способ­ностей ученых.

С полным основанием я и близко не считаю это утверждение обоснованным можно повторить вслед за Вер­надским: «Никакого зарождения живого из мертвой мате­рии не происходило не только в течение современной эпохи, но и на протяжении всей геологической истории Земли». Как говаривал другой мыслитель Джеймс Геттон: «В экономике мира я не могу найти никаких следов нача­ла, никаких указаний на конец». А вот стоит только строго определить, что такое "экономика" и вопрос будет автоматически снят :)

Никто, конечно, не запретит нынешним ученым вооб­ражать, что они уже постигли тайну начала мироздания начала "мироздания" или начала нашей вселенной или, на худой конец, начала жизни после ее корректного определения?. На то и миф, чтобы воспринимать его без особых раз­мышлений и сомнений.

Пожалуй, подобные недоразумения возникают из-за установки, которая внедряется в сознание человека еще в детстве. В учебниках для начальной школы упорно повто­ряется принцип разделения природы на живую и мерт­вую ну, как бы объяснить попроще: это - наши условные, чисто человечьи абстракции, а в природе вообще ничего ни на что не делится и ничего не выделяется.  К живой относят разнообразные организмы живот­ных и растений, а к мертвой — все остальное: реки, моря, горы, воздух, облака, Солнце... ну вот, смог ведь :) с определенной степенью условности, ждостаточной для корректного использования.

Такие представления о мире и жизни укоренились в обществе на уровне коллективного подсознания. Ученые стараются не задумываться о логических выводах из дан­ного мировоззрения. А они весьма серьезны и трагичны, утверждают бессмысленность бытия. чьего бытия? индивидуального? учитывая, что смыл - чисто личностное отношение. А далее, несмотря на трагичное объявление проблемы пустой и не стоящей обсуждения, начинается пространная философия:

Предположим, в природе абсолютно преобладает мертвая материя, не имеющая никакой разумной основы, иначе говоря, не обладающая свойствами жизни и разу­ма. Тогда ничтожное человеческое существование, резко ограниченное в пространстве и времени, не имеет ровно никакого смысла. Здесь - вообще чисто методологическая лажа: попытка говорить о смысле вне личности, как будто в природе может быть смысл чего-то вообще. Р.Баландин явно не понимает, что такое смысл, значимость. См. Системная нейрофизиология - о смысле жизни. Тогда мы — не более чем игрушка сле­пой природы, да и все живые организмы — проявления бессмысленной игры случайностей.

Конечно, такой вариант не исключен. Но если ра­зум — ничтожнейшая случайность во Вселенной, то теря­ют смысл рассуждения о ней. вааще нонсенс! Почему это мы должны терять значимость рассуждений на такую тему??

Религиозная мысль отвечает на этот вопрос просто: есть всемогущий и всеведущий Творец. Но как совмес­тить недоказуемое утверждение (согласимся, что не в си­лах ограниченного ума человеческого постичь бытие Бо­га) с правилами и принципами науки?

Напрасно некоторые современные ученые, плохо зна­комые с теологией, и теологи, имеющие поверхностные представления о науке, утверждают полную совмести­мость этих двух форм (методов, способов) познания. Они не находятся в непримиримых противоречиях между со­бой, но и несовместимы. это - не совсем верно: Мистика и наука Пребывают преимущественно в разных плоскостях: к науке относится то, что можно убе­дительно на фактах доказать (или опровергнуть), а к ре­лигии то, во что хочется или приходится верить, полага­ясь на авторитеты и традиции. - очень наивные представления, смотрим: Мистика: понятие и сущность и Наука.

Вопрос о мертвой и живой материи более относится к философии и религии, а не к науке ровно до тех пор, пока не избавимся от неопределенных понятий. Но следует помнить: нет ни одного факта, доказывающего, будто живое может возникать из мертвого :)))) итог, несмотря ни на что :)).

Живое — от живого ну, это уже явный перебор.... Пока это остается непоколеби­мым принципом типа догмой Р.Баландина. Он утверждает геологическую и косми­ческую вечность жизни (добавлю — и разума).

Однако не станем прибегать к универсальному объяс­нению теизма — ссылкой на Бога, тогда как атеизм пред­полагает способность мертвой материи к саморазвитию. Ни то, ни другое нельзя доказать или опровергнуть на фактах. Значит, эти принципы — вне метода науки.

На доводы о вечности жизни можно возразить: современные науки о Земле указывают приблизительную дату зарождения биосферы и земной коры — 4,5 миллиардоле-тия. Более того, примерно такая цифра предполагается для Луны. Возраст Солнца, по некоторым подсчетам, вдвое больше, а Вселенной — втрое как это, если отвергается как миф - гипотеза о конечном времени возникновения вселенной?? что далее в тексте так же грубо-причудливо опровергается?. И это не домыслы, а расчеты на основе анализа образцов горных пород, изуче­ния солнечного спектра, наблюдений за отдаленнейшими звездными объектами.

Действительно, подобные выводы верны, если исхо­дить из гипотезы вечно мертвой Вселенной. Для живых, постоянно обновляющихся космических или земных ор­ганизмов ситуация другая.

Давайте попробуем определить возраст человека по возрасту слагающих его клеток. Что получится? Серия разнообразных цифр. Отбросив минимальные показатели как заведомо ложные :)))), мы все равно ошибемся тем боль­ше, чем старше исследуемый человек. Потому что в жи­вом организме все клетки обновляются постоянно. Чело­век значительно старше слагающих его клеток. А что такое "человек"? Опять оперируем да еще "математически" с недоопределенными понятиями? Определения строгого нет у этого слова и сделать его очень непросто.

То же относится и к возрасту древнейших пород. Он определяется самым последним циклом, когда порода сформировалась потому, что это понятие - так же условное: граница существования чего-то, которую можно провести очень произвольно. Очень не корректно рассуждать вот так об условно определенных понятиях.  До этого вещество, слагающее земную кору, могло много раз проходить такого рода циклы плав­ления и затвердевания. Полученный возраст (4,5 миллиардолетия) показывает дату завершения последнего гло­бального цикла в жизни земной коры и лунной поверхно­сти. Возраст небесных тел может быть в десятки или сотни раз больше. «Максимальных геохронометров» нау­ка пока еще не знает, имея только «минимальные».

То же относится и к звездам, если они постоянно об­новляются, к галактикам и ко всей Вселенной. Постоян­ное обновление, сложные превращения энергии и информации, круговороты веществ — творческая эволюция опять привнесение личностного в природу (сопряженная с рутинной деградацией) — вот характер­ные особенности жизни. А разум включает в себя систему памяти, распознавания образов, способность опериро­вать информацией. Проблему жизни и разума в природе надо осмысливать с этих позиций.

Так почему же миллиарды лет шла прогрессивная эволюция биоса, белковых организмов? Не вдаваясь в дета­ли, вывод в самом общем виде: потому что они — порож­дение живого глобального организма биосферы. Так жи­вое творит жизнь. За такой тенденциозный и необоснованный стиль рассуждений человек перестает котироваться как ученый в научном сообществе, что Р.Баландина возмущает. Смотрим аннотациею к книге: " Современная наука переживает глубокий кризис, закоснев в привычных догмах, не смея усомниться в ортодоксальных "истинах", любая критика которых пресекается жестко и беспощадно - вплоть до отлучения от "научного сообщества".
Эта сенсационная книга нарушает все табу, преступает все запреты, открывая охоту на "священных коров" современной науки, ставя под сомнение главные научные догмы. "Изобретения" Николы Теслы и теория относительности Эйнштейна, дарвинизм и психоанализ Фрейда, гипотеза Большого взрыва и глобальное потепление, вымирание динозавров в результате падения гигантского метеорита и т.д., и т.п. - в этой полемической работе развенчаны самые расхожие научные мифы и спекуляции XX века. " :)))

Область жизни нашей планеты — часть Солнечной системы, а она входит в Галактику... Так мы приходим к мысли, высказанной философом Платоном два с полови­ной тысячелетия назад. Она еще раньше вошла в некото­рые религиозные системы, например, индуистские.

В 1915 году молодой поэт Александр Чижевский выра­зил ее так:

Мы дети Космоса, и наш родимый дом

Так спаян общностью и неразрывно прочен,

Что чувствуем себя мы слитые в одном,

Что в каждой точке мир — весь мир сосредоточен...

И жизнь — повсюду жизнь в материи самой.

Есть возможность от философии, религии, поэзии пе­рейти к научному обоснованию идеи о вечности жизни !!!!!. Но для этого недостаточно ограничиваться биологией. Организм биосферы — часть Земли, и чтобы понять его жизнь, необходимо углубиться в проблемы геологии, не говоря уже о том, что придется поразмыслить и о проис­хождении Вселенной.

Пока ограничимся тем, что примем данную идею как гипотезу :))). Если не признать ее в принципе, то вряд ли можно обосновать усложнение организации биосферы и рожденных в ней биологических форм.

 

 

Про Эйнштейна  (мой заголовок для пояснения темы)

 

... Эйн­штейн убивает абсолютное время. Но если оно признает­ся только относительным, да еще не само по себе, а лишь в соединении с пространством, то что же от него оста­лось? вот такие несколько упрощенные представления...

Впрочем, такой злодейской цели не было у молодого ученого Альберта Эйнштейна в 1905 году, когда он написал статью «К электродинамике движущихся тел», в которой обоснован специальную теорию относительности (СТО).

В одном из писем он так изложил ее суть: «Еще в древ­ности было известно, что движение воспринимается только как относительное... Если бы неподвижный, за­полняющий все пространство световой эфир действи­тельно существовал, к нему можно было бы отнести дви­жение, которое приобрело бы абсолютный смысл... Тео­рия относительности... исходит из предположения об отсутствии привилегированных состояний движения в природе и анализирует выводы из этого предположения».

Еще одно, более обстоятельное, также в популярной форме его объяснение:

«Координатная система, движущаяся равномерно и прямолинейно относительно инерционной системы, сама является инерциальной. Специальный принцип относи­тельности представляет собой обобщение этого утвержде­ния на все процессы природы: каждый универсальный закон природы, который выполняется по отношению к некоторой системе С, должен также выполняться в лю­бой другой системе С2 , которая движется равномерно и прямолинейно относительно С.

Другим принципом, на котором основана специальная теория относительности, является принцип постоянности скорости света в пустоте. Согласно этому принципу, свет в пустоте всегда распространяется с определенной посто­янной скоростью (не зависящей от состояния движения наблюдателя и источника света). Свое убеждение в спра­ведливости этого принципа физики черпают из успехов электродинамики Максвелла—Лоренца...

Специальная теория относительности, которая являет­ся просто развитием электродинамики Максвелла и Ло­ренца, имела последствия, выходящие далеко за ее рамки».

Вот об этих последствиях и хотелось бы поговорить. А прежде вспомним, что в 1908 году немецкий ученый из Гёттингена Герман Минковский на съезде математиков в Кёльне провозгласил: отныне покончено с независимо­стью пространства и времени, они превращаются в тени, а реально существует только их единство. В работе «Про­странство и время» (1909) он ввел понятие четырехмерно­го пространства-времени и дал геометрическую версию кинематики специальной теории относительности. Раз­вернул в четырехмерном пространстве-времени уравне­ния Максвелла.

Несмотря на то, что его выступление приветствовали участники съезда как новое понимание структуры мира, первым высказал и обосновал эту идею венгерский философ и физик Мельхиор Палладий в 1901 году в трактате «Новая теория пространства и времени». Альберт Эйн­штейн (он вряд ли читал работу Мельхиора) привел логи­ческое и, что почти то же самое, математическое обосно­вание относительного и отсутствие абсолютного времени.

Как нередко бывает в истории науки, идея «созрела», как спелый плод, став добычей сразу нескольких ученых. Как говорил математик Давид Гильберт: «На улицах на­шего математического Гёттингена любой встречный мальчик знает о четырехмерной геометрии больше Эйн­штейна. И все же не математикам, а Эйнштейну принад­лежит то, что было здесь сделано».

Возможно, в ответ на это замечание Альберт Эйн­штейн заметил: «Меня иногда удивляют гёттингенцы сво­им стремлением не столько помочь ясному представле­нию какой-либо вещи, сколько показать нам, прочим физикам, насколько они превышают нас по блеску».

Действительно, в отличие от Исаака Ньютона Эйн­штейн не был великим математиком. Но его знаний в этой области вполне хватило на то, чтобы выразить в ма­тематической форме идеи, относящиеся не к абстракт­ным областям четырехмерной геометрии, а к конкретным физическим явлениям.

Вскоре после выступления Минковского французский ученый и философ Анри Пуанкаре утверждал, что наука не изучает время, а исследует проявление природных процессов в ходе времени, от явлений абсолютно незави­симого. Кстати, в работе «О динамике электрона» (1905) он одновременно с А. Эйнштейном изложил основы спе­циальной теории относительности. Но не претендовал на приоритет в этом открытии.

Русский физик Николай Алексеевич Умов тогда же вы­сказался образно: «Время не течет, как не течет простран­ство. Течем мы, странники в четырехмерной вселенной».

Итак, произошло настоящее научное открытие: был не просто сформулирован новый закон природы, а обнару­жена новая обширная область исследований для физи­ков, математиков, философов.

Но если уже зашла речь о расширении горизонтов по­знания, то следует вспомнить о Николае Ивановиче Лоба­чевском. В 1826 году он опубликовал свой мемуар «Вооб­ражаемая геометрия», в котором отверг постулат Евклида, гласящий: через точку, лежащую вне прямой, можно про­вести не более одной прямой, параллельной данной. Так была доказана возможность иных миров, кроме замкну­того в трехмерном пространстве с прямоугольными коор­динатами.

Геометрия Лобачевского, которую он назвал «вообра­жаемой», именно реальная. А мир геометрии Евклида идеален: требует только прямоугольных координат. Но разве характерны они для природы? Кривизну земной по­верхности учитывают создатели глобусов. В случае с не­евклидовой геометрией, как бывает нередко, философ­ская идея опередила научную мысль. Еще И. Кант пред­положил возможность существования «многоразличных видов пространства», добавив, что «наука о них была бы несомненно высшей геометрией».

Идеальным пространством считалась космическая среда. Лобачевский считал, что эту идею «проверить, по­добно другим физическим законам, могут лишь опыты, каковы, например, лишь астрономические наблюдения». Подобная «придирка» казалась нелепой: разве луч света в космосе не летит по идеальной прямой? Но в XX в. было доказано, что в своих сомнениях Лобачевский был прав. По его словам, основой математики должны быть поня­тия, «приобретаемые из природы». «Все математические начала, которые думают произвести из самого разума, не­зависимо от вещей мира, останутся бесполезными для математики».

Он утверждал, что в природе мы познаем лишь движе­ние, а пространство само по себе, вне его не существует. Или другая мысль: «Время есть движение, измеряющее другое движение».

Французский математик Таннери сравнил Лобачев­ского с Колумбом, открывшим новый мир. Английский ученый Клиффорд утверждал: «Чем Коперник был для Птолемея, тем Лобачевский был для Евклида. Между Коперником и Лобачевским существует поучительная парал­лель. Коперник и Лобачевский оба славяне по происхож­дению. Каждый из них произвел революцию в научных идеях, и значение каждой из этих революций одинаково велико. Причина громадного значения и той и другой ре­волюции заключается в том, что они суть революции в нашем понимании Космоса».

Вот откуда берут начало идеи, которые значительно позже (вслед за математиком Риманом, исследователем неевклидовых пространств) подхватили Эйнштейн и дру­гие ученые в начале XX века.

...Макс Борн в книге «Эйнштейновская теория отно­сительности» (1920) популярно рассказал о переходе от «ньютоновской» модели мира к «эйнштейновской». Правда, как видно из текста, эти «именные» названия со­мнительны. Обе модели создавались усилиями многих ученых. Можно было бы упомянуть в первом случае по меньшей мере Коперника, Кеплера и Гука, во втором — Максвелла, Лоренца, Пуанкаре, Минковского, Бора...

Упомянутая книга поучительна. Она показывает как сложны теории физики даже в упрошенном изложении; сколько было предложено хитроумных гипотез для объяс­нения тех или иных опытов. В некоторых случаях Борн чрезмерно категоричен. Скажем, один из параграфов: «Крах евклидовой геометрии». Но ведь она не разрушена, а дополнена, развернута в многообразных пространствах. Она остается фундаментальной, ибо, только ориентиру­ясь на прямые линии, можно судить о кривизне.

И еще: говоря о «системах мира», автор имеет в виду осмысление формальных моделей: классической механи­ческой и современной, условно говоря, квантово-механической. Речь идет о системах мертвых тел мироздания. Обе модели не предполагают жизни и разума и даже не касаются вопросов стихотворчества или проблемы геев в современном обществе, не обраща­ют внимания на земную природу, на человека разумного как частицу и создание этого мира, созданного с помо­щью математических абстракций и формул физики на ос­нове хитроумных экспериментов.

Занятно, что опровергнутое Эйнштейном абсолютное время (что признало мировое научное сообщество) вскоре вполне естественно обрело себе прочное место в нау­ках о Земле как абсолютная геохронология, показываю­щая возраст объекта в годах. Затем, причем на основе ОТО Эйнштейна, возникло понятие абсолютного возрас­та Вселенной! Зачем нужно путать абсолютный отсчет времени с его интервалами, которые вполне строго описываются относительно?? Возраст - не абсолютное время, а некая граница жизни: разность возникновения и исчезновения.

На столь странное обстоятельство ученые и философы не обратили должного внимания а вот только прозорливый Р.Баландин обратил. А оно свидетельствует о каком-то несоответствии теоретических построений СТО и ОТО с действительностью. Хотя надо признать, что построены они с большим искусством !!!!!!!!, в ряде случаев получили подтверждение вообще нет случаев, не подтверждающих, см. Подтверждения релятивисткой теории и, что более важно, не были оп­ровергнуты в экспериментах и наблюдениях за реальны­ми объектами.

Но ведь и от действительности никуда не деться! Вре­мя всего видимого нами мира и нашей родной планеты можно исчислять в годах или световых скоростях (они выражают единство пространства-времени, как всякая скорость, показывающая отношение пройденного рас­стояния за единицу времени). Но если все на свете, вклю­чая нашу жизнь, можно измерять в одних и тех же едини­цах времени, оно и есть абсолютное. Даже не знаю, как возможно такое элементарное не понимание вопроса у человека, в общем, вроде бы не столь невежественного?

Как представитель естествознания — геолог — отдаю предпочтение реальности. Она интересовала Альберта Эйнштейна лишь в аспекте теорий и экспериментов фи­зики, наблюдений астрономов. А как она еще могла интересовать?? Когда он был студентом, то на геологической экскурсии, наблюдая слои горных пород, стоящие вертикально, заметил: а мне какое дело? чувствуется явное передергивание Не потому ли он не обращал внимания на реальные зем­ные объекты и явления? Но разве допустимо вне их стро­ить общую теорию Мироздания?

Судя по всему, окончательно расправиться с абсолют­ным временем сторонникам СТО и ОТО не удалось. Поче­му? То ли оно существует, то ли имеет какой-то не преду­смотренный этими теориями образ, то ли вообще времени нет, и это лишь продукт нашего воображения очень горячо! ну почему бы не подумать над таким вариантом?  А может быть, великолепные конструкции специальной и общей теории относительности — творения ума, подобно ми­фам, имеющие лишь относительную связь с природой? а вот это - бред, раз они столь точно описывают сущее в рамках их границ использования.

...

Жаль навеки прощаться с величест­венным и загадочным абсолютным временем. О нем пи­шут, но никто его не видел и не увидит никогда. Перед ним бессильны новейшие приборы. Его присутствие предполагается повсюду, но, быть может, его и нет нигде.

...

Физико-математический подход к данной проблеме при всей его видимой строгости и логичности вызывает некоторое недоумение следует добавлять: у меня, хотя это итак имеется в виду по умолчанию, но только не в головне доверчивого читателя. Например, о времени предлагает­ся судить на основе анализа скорости каких-либо процес­сов. Однако понятие скорости непременно включает в се­бя время и без него теряет смысл. Значит, время опреде­ляется через время. Интересно, почему Р.Баландин предполагает вот такое тупое и примитивное недопонимание у ученых высокого класса? Ведь можно было бы допустить, что это он что-то недопонимает? Но такое подумать - слишком не привычно для тех, кто глубоко зашел в стезе критиканства науки :)

На самом деле в специальных работах физиков такого примитивизма нет, а в популярном изложении возникают определенные затруднения с тем, чтобы понятно выразить динамику процессов и подчас используют понимаемое интуитивно "время". В любом случае следует иметь в виду, что понятие времени введено условно (и так было всегда) для описания неких интервалов в зримых проявлениях текущих процессов. Именно такие зримые проявления, точки отсчета и являются для нас единственно возможным способом судить о динамике происходящего. И деление расстояния на время здесь ни при чем: процесс изменения чего-то может проходить и в одном и том же месте, без изменения положения относительно других выделяемых нашим вниманием тел.

Именно то, как изменятся динамика процессов в зависимости от того, какова добавочная энергия (масса) придана телу (его наблюдаемая скорость, когда она приближается к релятивисткой) и изменяет временные интервалы между наблюдаемыми событиями, которые у внешних наблюдателей окажется не такой, какова она представляется внутренним наблюдателем, перемещающимся с данным объектом. Об этом подробнее в Парадоксы теории относительности и обстоятельно с представлением предполагаемых механизмов - в Вакуум, кванты, вещество. А пока предоставляю Р.Баландину продолжить свои размышлизмы, не слишком комментируя, а предоставляя всем заинтересованным сопоставить их с прочитанным по приведенным ссылкам.

 

Тезис о единстве пространства-времени не сказывает­ся на соответствующих геометрических построениях. Мы выделяем порознь ось времени и оси пространства, признавая их право на раздельное существование, которое отрицал Минковский. А ось времени, рисуемая на графиках теории относительности, вполне соответствует абсолютно­му времени Ньютона: равномерно движущемуся в одном направлении, бесконечному, непрерывному, включающе­му все сущее.

Точка отсчета выбирается произвольно, но это мало что меняет: произвольность проявляется на фоне абсо­лютного. Координата времени имеет противоположный знак по отношению к координатам пространства. Это вводит некоторые ограничения и дополнения. Скажем, для евклидовой системы интервал между двумя точками равен нулю только при нулевой разности всех трех коор­динат. Для Лоренцевой (Эйнштейновой) системы про­странства-времени интервал равен нулю, если разность координат времени равна суммарной разности простран­ственных координат.

Но почему надо считать время потоком, а себя непод­вижной бездонной бочкой? С тем же успехом можно во­образить неподвижным время, а себя движущимся сквозь него. То есть мы не стоим в реке, а плывем в озере.

Время-океан с человеком-пловцом даже, пожалуй, предпочтительнее времени-реки и человека-бочки. Ведь люди движутся «во времени» со своей скоростью, бабочки-однодневки проходят жизненный путь стремительно, а камни — необычайно медленно. Все на свете как будто движется с разными скоростями в недвижной субстанции.

Данный вывод не отличается особой оригинально­стью. Он, как говорится, тривиален, отражает наши обы­денные представления, выводы здравого смысла. Каза­лось бы — прекрасно! Человек есть творение природы — микрокосм. В нем она познает самое себя. Значит, лич­ный опыт человека (неглупого) в наибольшей степени от­ражает реальность.

Из такой идеи исходили философы античности, вы­сказывая свои представления о мироздании, сущности пространства и времени. Однако уже тогда возникла механика, появились часы разных конструкций, а техника стала помощником ученого в исследовании природных яв­лений и объектов. Оформился и постепенно стал преобла­дать именно такой метод познания, который можно на­звать техногенным (В.И. Вернадский называл его физико-математическим) в отличие от предыдущего биогенного.

Это чрезвычайно важное изменение. Оно оказало ог­ромное влияние на колоссальные успехи в XX веке техни­ческих наук, а также на научное мировоззрение.

В религиозном аспекте теория отно­сительности вызывает серьезные сомнения. Странно, что об этом не упомянул ее автор А какой смысл ему был пытаться удовлетворить очень разные религиозные представления?. Ведь он вроде бы веровал в единого Бога (Торы или Ветхого Завета — не столь важно в данном случае) нет, не веровал: Отношение Эйнштейна к религии. При полной относительности про­странства-времени (п/в) разумнее предполагать множест­во богов, ибо для единого Бога должно существовать аб­солютное время и пространство. Так полагал Ньютон.

Но и для атеиста отсутствие единого п/в должно вы­звать недоумение. Каждый объект — от элементарных частиц до видимых глазом или в телескоп — обладает своим индивидуальным по форме и масштабам п/в. С этим можно согласиться. Но это неисчислимое множе­ство существует не само по себе. Так же, как любой чело­век остается частью человечества, биосферы, Галактики, Вселенной.

Все индивидуальные п/в находятся в бесконечных взаимосвязях и образуют единство. Разве не так? Почему же тогда отказывать этому единству в собственном еди­ном пространстве и времени? вот что получается, когда условным абстракциям пытаются придать физическую сущность: некоторые недоумевают, не найдя на Земле реальных меридианов и параллелей :) Ведь и сторонники теории относительности вычисляют абсолютный возраст Вселен­ной (метагалактики) и говорят о ее расширении. Значит, они тем самым признают (не желая в этом признаваться) единое время и пространство мироздания. Но разве это не абсолютные время и пространство Ньютона? О таком странном непонимании уже говорилось выше...

Итак, признавая единство мироздания, неизбежно приходится предполагать для него существование абсо­лютных категорий. Относительные, безусловно, остаются для каждого конкретного объекта или их совокупностей, так же, как информационные связи между ними. Так мы приходим к ньютоновской картине мира, предполагающей и абсолютное, и относительное время и пространство. :)))))))))

Конечно, для научного метода религиозные и фило­софские соображения — не указ. Считается, будто кон­цепцию Эйнштейна подтвердило, в частности, наблюдае­мое отклонение луча света близ массивных небесных тел и так называемое реликтовое излучение метагалактики (об этом у нас еще пойдет речь). Однако подобные эф­фекты можно объяснить иначе, причем в нескольких ва­риантах.

Не случайно специальная и общая теория относитель­ности были критически восприняты некоторыми круп­ными учеными первой половины XX века, хотя позже агитаторы и пропагандисты теорий превратили их в не­пререкаемую догму. На это обстоятельство указывал, на­пример, выдающийся математик академик Н.Н. Лузин в письмах к В.И. Вернадскому. Приведем некоторые фраг­менты.

Из письма осенью 1938 года:

«На первый взгляд кажется, что символ, знак, не име­ет никакой действенной силы вне интеллекта, его создав­шего. Но на самом деле символы, будучи вызваны к жиз­ни силой интеллекта, далее, оторвавшись от создавшего их ума, начинают жить собственной жизнью и, комбини­руясь между собой, являют истины, удивляющие живой интеллект...

Но символы имеют, с другой стороны, слабую сторо­ну: ничего не выражать. Такой, например, кажется мно­гим символика в физике эйнштейнианцев, которые уто­пили в символах весь физический смысл явлений...

В новом естествознании для меня нет ничего более ув­лекательного, как идея космического времени и взаимо­отношение жизни и пространства».

Судя по всему, Лузин имел в виду что-то подобное тем рассуждениям о едином времени, которые у нас приведе­ны выше. На это наводит и его замечание в письме от 8 июля 1940 года: «Лично я думаю, что число измерений пространства — вещь очень тонкая. Вероятно, истинное пространство — просто безмерно». ну очень глубокомудроправое изречение :))

Наконец, наиболее полно, хотя и не слишком четко, высказал он свое отношение к теории относительности в письме от 30 октября того же года:.

«Несколько слов об Эйнштейне. Лично я холодно по­глядываю на его теории. Ибо есть в них безусловно разру­шительная отрицательная сторона. Это — принципиаль­ное отрицание единого мирового времени. Эйнштейн ап­риори принципиально запрещает спрашивать: «А что в этот миг происходит на Сириусе?» ...Это отчетливое за­прещение и принципиальное отрицание всеобщего вре­мени тяжко ложатся на мысль ученого, мыслителя, фило­софа и натуралиста. И если как следует провести это в сознание, то это ужасно! Сказать а 1а Эйнштейн легко, но вывести все следствия — ужасно! Сближая точки Р1 и Р2 и помещая их в левом и правом полушариях головного мозга физика, мы, как будто, уничтожаем даже идею ло­кального времени...

Относясь холодно к идеям Эйнштейна, я, как ученый, не могу не видеть в них какой-то загадки, понять которую не могу. Дело в том, что, при всей принципиальной шат­кости идей Эйнштейна, дело часто поворачивается так, что формулы, выведенные из теорий Эйнштейна, эмпи­рически оказываются верными. Это для меня самая боль­шая загадка».

Что имел в виду Лузин, упоминая о двух точках, поме­щенных в разных полушариях головного мозга? Мне ка­жется, он имел в виду единство двух разобщенных точек в пределах единого мозга. А по аналогии — единство про­странства и времени двух любых объектов Вселенной в ее пределах. ну это совсем уже шиза...

В отличие от RH. Лузина австрийский математик и логик Курт Гёдель посвятил критике теории относитель­ности специальную статью. Не станем вдаваться в тонкости его замечаний. Насколько можно понять суть основ­ной части критики, она сходна с замечаниями Лузина. Если одновременность двух событий, происходящих в разных инерционных системах, относительна, то тем са­мым отрицается объективная реальность. Стоит добавить: в моей интерпретации недопонимания сути.

Анализируя решения уравнений ОТО, Гёдель пришел к выводу, что при расширяющейся Вселенной время ока­зывается замкнутым. (Признаться, мне трудно судить о том, каким образом решаются уравнения ОТО и как тол­ковать результаты; но, рассуждая логически, неизбежно приходишь к выводу, что если Метагалактика имеет замкнутое пространство, пусть даже расширяющееся, то ему должно соответствовать и замкнутое время.)

И поныне СТО и ОТО ревностно охраняются эйнштейнианцами от критики, а их автора превозносят как величайшего ученого всех времен и народов. Для этого есть, конечно же, основания есть все основания, чего уж там лукавить :) . Факты подтверждают вер­ность преобразования Лоренца, конечность скорости све­та, отклонение лучей близ массивных небесных тел...

Как же объяснить роковое противоречие данных тео­рий здравому смыслу, философским умозрениям, некото­рым положениям естествознания с учетом их подтвер­ждений в отдельных физических экспериментах и астро­номических наблюдениях?

На мой взгляд, есть возможность сохранить теорию относительности, но в то же время (опять эта вездесущая сущность!) избавиться от противоречий, о которых шла речь выше.

Для этого надо отделить эффекты информационные (они в точности соответствуют СТО и ОТО) от матери­альных. Далее я не стану комментировать эту совершенно недопустимую и ничем не обоснованную вольность, за которую Р.Баландина уж точно научное сообщество не захочет и близко считать хоть сколько-то компетентным :) Эта тема и следующая про Большой Взрыв, настолько же невежественно описываемая, остается как есть, без фиолетового налета :)

В таком случае получает объяснение отмеченный Лузиным факт: «формулы, выведенные из теорий Эйн­штейна, эмпирически оказываются верными. Это для ме­ня самая большая загадка».

Да, формулы специальной теории относительности выведены безупречно для идеальных (формальных) инер­ционных систем при их информационном взаимодействии. Вместо скорости света в вакууме можно подставить любое значение скорости передачи информации.

Вообразим такой опыт. Наблюдатели, находящиеся в двух поездах, движущихся прямолинейно и равномерно, но в разных направлениях, общаются с помощью звуко­вых сигналов. Эти две системы равноправны, и к ним можно применить преобразование Лоренца.

В случае с общей теорией относительности ситуация сложней. Тут надо продумать комплекс альтернативных идей, выходящих далеко за рамки этой теории. Напри­мер, отклонение светового луча близ массивных тел мож­но объяснить изменением здесь плотности вакуума. Так же как спектральное красное смещение излучений отда­леннейших звезд логично толковать как результат эволю­ции (изменений) вакуумной среды со временем. Об этом мы поговорим в следующей главе.

Интересен вопрос о скорости света. Если она зависит от состояния среды, в которой луч распространяется, от вакуума, получается примерно то же, что и с прохождени­ем звуковых волн. Самолет или ракета могут лететь зна­чительно быстрее них. Это скажется только на «плотно­сти» ударной звуковой волны, но не на ее скорости.

...

Всеобщая теория относительности» позволяет толко­вать преобразование Лоренца именно как преобразова­ние, а не закон природы; эффекты СТО следует считать информационными, связанными с передачей и приемом световых сигн&пов. Во всяком случае, такой результат по­лучился у меня. Возможно, произошла какая-то ошибка.

Если выводы верны, появится возможность создать новую физику. Она не отменит существующую ныне, но позволит представить другую картину мира, возможно, больше отвечающую реалиям природы.

Разработка альтернативных концепций — выход из ин­теллектуального тупика. Вопрос не в том, чтобы сделать ревизию всем признанным теориям, законам. Надо более четко обозначить пределы их действия, избегать распро­странения частных закономерностей на всю природу.

...

Теория относительности, претендуя на описание фун­даментальных законов Вселенной, не предполагает необ­ходимого существования в ней человека или вообще ра­зумного существа, включая Бога. Даже единство мира, как мы уже говорили, распадается на бесчисленное множество разобщенных пространственно-временных сущностей. Не по этой ли причине Эйнштейну так и не удалось на основе своей концепции создать единую теорию поля?

Физики строят свои теории на основе существования вещества, энергии, физических полей, а также простран­ства и времени. Это показывает, например, все та же формула Е = Мс², где скорость света символизирует единство пространства и времени. Так, может быть, есть смысл учитывать в создании физической картины мира такое понятие, как информация? Тем самым эта картина приблизится к реальности.

Вот и специальная теория относительности справед­лива, судя по всему, для процессов информационных, а не сугубо материальных. Близнец, который умчится с око­лосветовой скоростью от брата, остающегося на Земле, вернется вовсе не молодым по сравнению с ним. Напро­тив, тяготы пути, перегрузки при ускорениях и торможе­ниях подорвут его здоровье и вызовут преждевременное старение.

Можно возразить: так ведь так называемый «эффект близнецов», о котором идет речь, относится к мысленно­му эксперименту, это метафора... Хотя вернее было бы сказать: это — миф. Как всякий классический миф, он основан на определенных предположениях, а потому ло­гичен и убедителен (иначе в него бы не верили).

 

Еще про Большой Взрыв  (мой заголовок для пояснения темы)

 

Происхождение окружающего и со­творившего нас мира испокон веков было для любозна­тельных людей наиболее жгучей загадкой — на пределе возможностей разума. И вот в середине XX века астроно­мы и физики разных стран, удостоенные почетных зва­ний, увенчанные Нобелевскими премиями, а также ши­рокие массы узких специалистов пришли к мнению: тай­на возникновения мироздания наконец-то разгадана!

Началось это с эйнштейновской обшей теории отно­сительности. В ней выведены формулы состояния Все­ленной, основанные на нескольких физических показате­лях. В 1922 году советский ученый А.А. Фридман уточнил выкладки Эйнштейна и математически доказал, что Все­ленная должна находиться в нестабильном состоянии. Чуть позже американец Э. Хаббл, наблюдая далекие звез­ды и галактики, установил: их световое излучение смеща­ется в красную сторону спектра, и чем дальше находится объект, тем больше смещение.

Почему так происходит? В чем причина этого «сдвига по фазе»? Отчего вдруг такое покраснение дальних звезд?

В ту пору ведущие физики некоторых стран разраба­тывали проекты атомной бомбы. Сами того не подозре­вая, теоретики-астрофизики пошли тем же путем: приду мали взрывной вариант рождения Вселенной. Один из его разработчиков, советский ученый Г.А. Гамов (уехавший на Запад), предположил: от того «первовзрыва» должно сохраняться в космическом пространстве своеобразное «реликтовое излучение» с температурой немного выше абсолютного нуля, составляющего -273°С.

Следы этого излучения обнаружили в 1963 году амери­канские астрофизики Р. Вильсон и А. Пензиас. Космоло­ги возликовали: теоретическое предсказание сбылось! Значит, гипотезу Гамова можно считать теорией!

Через 15 лет Вильсон и Пензиас получили Нобелев­скую премию. И впредь продолжились физико-математи­ческие разработки концепции Большого взрыва. Словно ученые обнаружили золотую жилу и принялись напере­бой добывать ценный продукт (конечно, не желтый ме­талл, а информацию).

Характерное признание принадлежит одному из таких американских разработчиков М. Дэвису. В 1976 году он писал: «Обнаружение реликтового излучения является са­мым важным открытием в космологии с тех пор, как Хаббл показал, что Вселенная расширяется. Реликтовое излучение усилило нашу веру в безыскусственную космо­логию горячей Вселенной с Большим взрывом...» Обра­тите внимание на два ключевых слова: «вера» и «безы­скусственная».

Понять ликование физиков нетрудно. С представите­лями этой науки, благодаря мошной рекламе в политиче­ской и научно-популярной литературе, стали связывать высшие интеллектуальные достижения человечества. Ко­гда американцы в целях эксперимента и в назидание со­перникам спалили в атомном пекле два японских мирных города (мгновение — и убиты более двухсот тысяч лю­дей!), это стало зримым доказательством колоссального эффекта атомных взрывов.

Первыми уверовали в великое открытие ученые. Вос­торженные популяризаторы принялись внедрять эту веру в массы. Подумать только: разгадана тайна рождения ми­роздания!

Что имел в виду М. Дэвис, говоря о «безыскусственно­сти» теории Большого взрыва? По-видимому, то, что она опирается не на общие рассуждения, философские домыс­лы, словесные образы, а на математические выкладки.

Когда рассматриваешь научные труды, посвященные этой теории, приходишь в изумление от обилия формул. Конечно, и Ньютон в своих знаменитых «Математиче­ских началах натуральной философии» формул привел предостаточно. Однако там они служат вспомогательным целям и призваны рассчитать траектории небесных тел, уточнить и обобщить множество конкретных астрономи­ческих фактов.

В отличие от этого текстовая часть у Ньютона вполне достойна считаться философской. Она насыщена инте­ресными мыслями, исполненными логики, и здравым смыслом. Увы, этого нельзя сказать о трудах астрофизи­ков второй половины XX века.

Нормальный человек, узнав о возможности взрывного происхождения всего сущего (а значит, и себя самого), на­чинает размышлять. Вопросы возникают бесхитростные.

Если вся масса мироздания (метагалактики) была стя­нута в сгусток материи чудовищной плотности, то где он находился и в чем? Мыслим ли он вне определенной сре­ды и каких-то координат в пространстве — времени? По­чему вдруг он взорвался? И куда взорвался, если ничего другого не было? А что было до этого? И почему взрыв породил Вселенную, а в ней возникли жизнь и разум? Стихия взрыва — разрушение!

В энциклопедии «Физика космоса», составленной ав­торитетными отечественными специалистами, сказано: «Метагалактика расширяется по инерции. Ее расширение есть следствие некоторых начальных условий... Причина этого начального расширения пока неизвестна... Боль­шинство ученых связывает причину расширения с неиз­вестными пока свойствами вещества в сверхплотном со­стоянии... когда известные нам физические законы не применимы. Однако дальнейшее расширение хорошо описывается этими законами».

Выходит, Большой взрыв сотворил не только Вселен­ную, но и ее законы, которых до него не было. Чем лучше такое мнимое объяснение библейского варианта: Бог со­творил? Ничем не лучше по степени доказанности, но слабовато с философских позиций.

Религия признает существование неведомой всемогу­щей творческой силы, высшего разума, непостижимой умом человека высшей воли. Ученые верхом премудрости считают собственные идеи, а если что-то объяснить не могут, ссылаются на будущее, когда научная мысль окон­чательно покончит со всеми загадками бытия.

Впрочем, оставим общие рассуждения. Ограничимся более узкими научными проблемами.

Например, должна быть первоначальная точка отсче­та, с которой начался взрыв. Ее положение в современ­ной Вселенной можно было бы определить примерно так, как вычисляют очаг землетрясения по узорам сейсмиче­ских ударных волн.

Этого сделать не удалось. Судя по красному смеще­нию, примерно одинаковому во все стороны, мы должны находиться в точке первовзрыва. Астрофизики объясняют столь странное совпадение тем, что «метагалактика как бы растягивается во всех направлениях». Но разве взрыв­ная волна вместе с продуктами взрыва может «как бы рас­тягиваться во всех направлениях»?! Ведь речь идет имен­но о материальных, обладающих массой покоя небесных телах. Они-то должны разлетаться во все стороны, подоб­но брызгам лопнувшего пузыря.

Остается предположить, что речь идет не о взрыве, а о каком-то постоянном «самотворении» пространства. Оно, как полагают, происходило примерно так: перво­зданный пузырь порождает несколько новых, каждый из них в свою очередь вспенивается и так далее, подобно цепной реакции или дроблению и росту живой клетки.

Картина выглядит привлекательно. Но при дальней­шем анализе подобные построения лопаются как мыль­ные пузыри.

Цепная реакция в атомной бомбе порождает обычный взрыв, а не что-то иное. Дробящаяся и растущая клетка черпает свою энергию извне и действует по генетической программе, закодированной на молекулярном уровне. Во всех подобных случаях никакого растягивания простран­ства во всех направлениях нет. Тем более что речь должна идти о расширении пространства, происходящем в каж­дой точке постоянно и в любой промежуток времени.

В религиозной концепции чудесное творение из ниче­го свершает всемогущий Бог в незапамятное время. Уче­ные вроде бы неявно предполагают такое чудо постоян­ным и повсеместным. Поистине, мистика вместо науки!

Не потому ли разработчики идеи Большого взрыва предпочитают удовлетворяться нагромождением безли­ких формул, стараясь не размышлять над сутью своей взрывоопасной теории. Ведь недолго и разувериться в ней, а кризис веры, как известно, может довести людей до исступления.

Однако приходится помнить, что астрофизики вовсе не фантазировали, создавая гипотезу (или теорию) Боль­шого взрыва. Они исходили из конкретных наблюдений, надежно установленных фактов. Если их выводы вызыва­ют сомнения, то надо бы дать этим фактам другое толко­вание.

В фундаментальной монографии из­вестные физики академики Я.В. Зельдович и И.Л. Нови­ков высказались однозначно: «Наблюдения показывают, что мы живем в... расширяющейся Вселенной. Красное смещение спектральных линий света, приходящего к нам из далеких галактик, есть следствие допплер-эффекта, связанного с тем, что эти галактики удаляются от нас».

Вот так, без тени сомнений. А они вполне уместны, когда речь идет о бесконечно более сложном, чем мы, объекте.

Упомянутые ученые рассмотрели еще один вариант объяснения красного смещения: «старение» фотонов, квантов света, которые, прежде чем достичь земного на блюдателя, проделывают невообразимо долгий путь в космосе — в миллионы и миллиарды световых лет. В та­ком случае красное смещение указывает на возраст фото­нов, а не звезд.

Данный вариант специалисты отвергли. По их мне­нию, старение фотонов должно было бы сопровождаться «размазыванием» изображений светящихся объектов и другими заметными явлениями. Проблема до сих пор окончательно не прояснилась. Однако это лишь одна аль­тернатива доплеровскому красному смещению. По мень­шей мере два других варианта, остались вне поля зрения специалистов.

Английский астроном Э. Милн в 30-е годы XX века предположил, что старели не фотоны, а материя. Звезды были иными миллиарды лет назад. Мы как бы читаем письма от адресатов или сильно постаревших, или даже давно умерших. Было бы странно предполагать, что они вторично написали бы точно такое письмо, как в далекой и безвозвратной юности.

Мысль Милна интересна, но ее невозможно ни дока­зать, ни опровергнуть. Почему вся материя мироздания должна стареть? Это же не живой организм земного типа. Если иметь в виду гипотезу о тепловой смерти Вселенной (роста энтропии), то и она не доказана. Подобные идеи остаются вне науки, пока не появятся новые сведения, позволяющие их обосновать или отбросить.

Возможен еще один вариант объяснения красного сме­щения. На мой взгляд, он предпочтительней трех первых.

Вспомним: скорость света признана постоянной с од­ним существенным уточнением — в вакууме. В начале прошлого века физики отвергли гипотезу мирового эфи­ра, отдав предпочтение неизменной космической пусто­те. Затем выяснилось, что это особое состояние матери­альной среды, насыщенной энергией.

В таком случае возникает простой и вполне естествен­ный вопрос: почему бы за миллиарды лет свойства кос­мического вакуума оставались постоянными? Нет ника кой гарантии такой стабильности. Логично предполо­жить, что вакуум изменялся, как все на свете.

При изменении «плотности» вакуума должна меняться и скорость света в нем. Чем дальше от нас объект в про­странстве, тем дальше он от нас и во времени. Следова­тельно, тем дольше от него шел световой сигнал и тем бо­лее раннюю стадию эволюции вакуума он отражает. В та­ком случае красное смещение сообщает об изменениях космического вакуума за многие миллионы и миллиарды лет.

Сравнительно недавно была высказана еще одна гипо­теза о природе красного смещения. Физик Д.Ф. Черняев возродил идею эфирной среды (в принципе это то же, что и космический энергоемкий вакуум), привел ряд матема­тических выкладок и пришел к выводу: «Все наблюдае­мые на Земле случаи возникновения эффекта Доплера связаны с процессом сжатия или разряжения некоторой среды, окружающей движущийся предмет. Именно опре­деляемая направлением деформация вещественной среды и обусловливает соответствующее изменение длины вол­ны электромагнитного излучения».

Иначе говоря, луч света, преодолевая сопротивление космической среды, меняет длину волны. Таким образом: «Космологическое красное смещение информации о раз-бегании галактик не содержит».

Что же получается? Мировое сообщество физики без предварительного сговора избрало всего лишь один вариант объяснения из нескольких возможных. Подавляющее боль­шинство ученых вполне удовлетворилось этим. Они заня­лись математическими упражнениями на заданную тему.

Почему так получилось? Неужели ни у кого из уважае­мых специалистов не возникло сомнений в том, что их модель мироздания, раздувающегося, как пузырь, слиш­ком примитивна по своей сути. Их вполне удовлетворило то, что достаточно сложны лежащие в ее основе формулы.

Удивительно, с каким упорством, а то и агрессией на­учное сообщество привержено к единомыслию! Живое ветвистое древо учений, теорий и гипотез обтесывается до элегантности гладкого бревна.

Вспоминается сказка Андерсена «Новое платье коро­ля». Торжественно шествующая по научным и популяр­ным изданиям, восхваляемая письменно и устно теория Большого взрыва напоминает царственную особу, обла­ченную в мнимое одеяние.

Хотелось бы походить на ребенка, воскликнувшего: «А король-то голый!» Но я не исключаю своей ошибки. Ниспровергать ставшую догмой теорию вовсе не обяза­тельно. Достаточно всерьез усомниться в ней, а не покло­няться, как самодержцу или идолу. Предложить для раз­работки другие гипотезы.

Некоторые астрофизики стали робко сомневаться в реальности Большого взрыва. Один из творцов этой тео­рии, лауреат Нобелевской премии американец Стивен Вайнберг, написавший книгу о первых мгновениях жиз­ни Вселенной, завершил ее без особого оптимизма. По его словам, не хочется верить, что «человеческая жизнь есть просто более или менее нелепое завершение цепочки случайностей, ведущей начало от первых трех минут».

Пролетая в самолете над полями, дорогами, городами, он испытал прозрение: «Очень трудно предположить, что все это — лишь крошечная часть ошеломляюще враждеб­ной Вселенной. Еще труднее представить, что эта сего­дняшняя Вселенная развилась из невыразимо незнако­мых начальных условий и что ей предстоит будущее уга­сание в бескрайнем холоде или невыносимой жаре. Чем более постижимой представляется Вселенная, тем более она кажется бессмысленной».

Справедливое замечание! И что же дальше? Тишина. Автор этими словами завершил свое сочинение. Хотя, ка­залось бы, надо было от бессмыслицы перейти к обдуман­ным решениям, не противоречащим здравому смыслу.

Почему же авторитетные ученые не желают сделать та­кой шаг? Что заставляет их все дальше и дальше уходить в дебри математических абстракций по пути, не сулящему ничего, кроме бессмысленного топтания на одном месте?

Главная причина, пожалуй, такова: они стали залож­никами некоторых научных догм, укоренившихся в со­временной физике. Началось это с того времени, когда теория относительности была провозглашена единствен­но верной. Отдельные голоса сомневающихся потонули в грохочущей лавине восторгов и публикаций научных по­пуляризаторов, пропагандистов и агитаторов.

Повторю свое мнение (оно не оригинально; сходную мысль выдвигали еще в первой половине XX века): специ­альная теория относительности совершенно справедлива с позиции обмена информацией между двумя движущимися системами. Материальные процессы идут иначе.

Общая теория относительности исходит из тех же принципов. Она описывает одну из нескольких возмож­ных формальных моделей Вселенной. При этом не учи­тываются достижения наук о Земле и жизни, отвергаются доводы здравого смысла, философские концепции.

Когда речь идет обо всем доступном нашему наблюде­нию Мире, по меньшей мере наивно верить, будто физика является наукой всех наук и философией всех философий, а потому с помощью ее понятий и символов, используя математический аппарат, можно создать единственно вер­ную картину Вселенной. К тому же понятия эти и аппа­рат отвечают уровню развития знаний начала XX века!

Увы, физики-теоретики недолюбливают ссылки на здравый смысл, а потому упорно защищают от критики не только парадоксы, но и нелепости теории относитель­ности. Мол, таковы слишком примитивные рассуждения. Главное — безупречно выведенные формулы. Результаты математических выкладок, уверены они, вовсе не обяза­тельно должны быть убедительно обоснованы путем фи­лософских рассуждений. Достаточно задаться некоторы­ми изначальными параметрами, а дальнейшее — дело техники, формальных упражнений и расчетов.

Подобным специалистам было бы полезно вдуматься в слова физика-мыслителя Эрвина Шредингера. Начиная в Дублине цикл лекций «Что такое жизнь с точки зрения физики», он предупредил: «Предмет изложения труден и... лекции не могут считаться популярными, несмотря даже на то, что наиболее страшное орудие физика — ма­тематическая дедукция — здесь вряд ли может быть при­менена. И не потому что предмет настолько прост, чтобы можно было объяснить его без математики, но, скорее, обратное — потому что он слишком запутан и не вполне доступен математике».

Немногие специалисты приняли во внимание эту ого­ворку. С середины XX века физиков-теоретиков стали счи­тать научной элитой, а сама наука стала претендовать на ве­дущее положение в духовной культуре, общественном соз­нании. Она оттеснила на задний план искусство, религию, философию. Казалось, еще немного, и будут полностью раскрыты тайны бытия: происхождение жизни, динамики геологических процессов, эволюции организмов, самосоз­дание и развитие Вселенной. Люди, завладев природными богатствами, заживут дружно и счастливо.

Теперь уже мало кто сомневается, что подобные наде­жды не оправдались. Наиболее ясна ситуация с экологи­ческим кризисом, наименее очевидна — с происхождени­ем Вселенной.

Астрофизики не намерены сдавать своих позиций. Ведь они выступают в роли теоретических творцов миро­здания! Кто добровольно откажется от такой роли? Тем более что в общественное сознание уже внедрено убежде­ние, будто физика является наукой всех наук, первой сре­ди всех, способной вершить судьбы не только биосферы (благодаря изобретению ракет и атомных бомб), ной -хотя бы только теоретически — всей Вселенной.

Отказаться от теории Большого взрыва непросто и по объективным причинам. Надо пересмотреть ряд гипотез и теорий, в частности, структуру элементарных частиц и их взаимодействие с вакуумом. Для этого требуется труд многих специалистов, сложные эксперименты. При со­временной организации научных сообществ сделать та­кую работу невозможно. Кто за нее возьмется? Кто опла­тит расходы? Результаты могут превзойти все ожидания, позволят создать новые источники энергии необычайной чистоты и мощности... Но это — в неблизком будущем, а доходы бизнесменам нужны как можно быстрее.

Какой же следует вывод?

Прежде всего, пора избавиться от иллюзии, что огра­ниченный разум человека способен постичь некоторые мировые загадки, и первую из них — происхождение Все­ленной.

Это не требование запрета соответствующих исследо­ваний с признанием своего ничтожества: мол, Бог так создал, и нечего нам тут размышлять. Нет, на то и загадки матушки-природы, чтобы стремиться их разгадать. Одна­ко при этом только очень ограниченные люди (будь это даже уважаемые физики) могут утверждать, что им уда­лось создать единственно верную теорию.

Красное космологическое смещение и «реликтовое из­лучение» имеют несколько вариантов объяснения. Из них наиболее разработанные, схематичные и сомнительные связаны с гипотезой Большого взрыва. Пора бы всерьез обратиться к другим вариантам. Есть надежда, что на этом пути ждут исследователей новые ошеломляющие от­крытия.

 

 

Про лженауку физику (мой заголовок для пояснения темы)

 

Физику относят к естественным нау­кам. Вдобавок, отводят ей абсолютное первенство это где это??. Имен­но физикам предоставлена привилегия рассуждать о структуре, динамике, происхождении Вселенной. Они как демиурги создают ее формальные модели. все-таки во многом ощущается некая религизная подоплека в текстах Р.Баландина...

По моему мнению, считать физику естественной нау­кой допустимо лишь с большой долей условности. Это не более чем укоренившийся с далекой древности миф.

В XX веке произошло явление, подмеченное великими физиками — Н. Бором, В. Гейзенбергом, Э. Шредингером, А. Эйнштейном, — но упущенное из вида их после­дователями. Достижения физиков стали опираться почти исключительно на сведения, полученные с помощью сложной техники, виртуозных экспериментов, а результа­ты предстают в виде систем формул, которые со временем становятся все замысловатее. С помощью техники - это нормально, когда эта техника аттестована и известна ее погрешность, когда выполняются необходимые методология и метрология исследований. Можно и в очках вполне полагаться на реальность и быть адекватным этой реальности, если не откладывать поверку своих предположений этой реальностью. А "формулы" при этом - лишь язык условно-символьных описаний исследованных свойств действительности. Как и злоупотребление словами, так и злоупотребление математическими формализациями могут быть некорректными, чего следует избегать, а не делать параноиздальные выводы.

Спору нет, физико-математические модели Вселенной интересны и поучительны. Они раскрывают механику бытия (пусть даже и квантовую что за прикол???). Это очень важно, это надо знать и учитывать, но не следует этим ограничивать­ся. Существуют вдобавок — или в первую очередь? — множество других областей знаний. Возможно, только науки о Земле, жизни, человеке следует называть естест­венными. Относится ли к ним физика? она искусственна? надумана? не адекватна естественности?

Вопрос может показаться странным. «Физис» перево­дится с древнегреческого как «природа». Следовательно, физика — наука о природе, как говорится, по определе­нию. И она считается самой что ни на есть фундамен­тальной.

Вспомним закон всемирного тяготения. Не зря же его открытие было воспринято с восторгом как новый этап в постижении природы. Английский поэт Александр Поп торжественно изрек:

Был бренный мир кромешной тьмой окутан. «Да будет свет!» — и вот явился Ньютон.

Казалось, наконец-то разум человеческий окончатель­но постиг небесную механику! Сокровенный план миро­здания и вся динамика этого замысловатого механизма Вселенной перестали быть тайной!

Правда, уже тогда, триста лет назад, дотошные читате­ли классического труда Ньютона «Математические нача­ла натуральной философии» обратили внимание на то, что почтенный ученый, рассуждая о сущности и происхо­ждении силы тяготения, не раз ссылался на... Бога.

С одной стороны, у него получилась формализованная механика (как будто речь идет о механизме). Но с дру­гой — как непременное условие бытия — всесильный, всеведущий и непостижимый Творец, живое разумное начало. В сопоставлении с такой безбрежной категорией формула всемирного тяготения со всеми ее уточнениями и дополнениями выглядит «бесконечно малой» (тоже придуманной Ньютоном), которой можно пренебречь без ущерба для истины.

А что произошло после так называемой революции в физике, прошумевшей в первой трети XX века? Никто уже на Бога не ссылался (не считая Э. Шредингера, да и то в книге о биологии). Формулы устройства Мироздания стали сложнее. Хотя они заворожили не всех. К двусти­шию Попа появилось достойное продолжение:

Но сатана недолго ждал реванша:

Пришел Эйнштейн, и стало все как раньше.

У Ньютона время, и абсолютное (от Бога), и относи­тельное, свое для каждой твари, каждого объекта. У Эйн­штейна единый равномерный поток времени упразднен вовсе. Если учесть постулат о нерасчлененном простран­стве-времени, то упразднено и единое пространство.

Сама по себе идея относительного времени в своем философском аспекте, мягко говоря, не нова. Она при­надлежит донаучной эпохе. В ней проглядывает бессмыс­ленный первозданный хаос или несчетное скопище богов (как в Древнем Риме) вместо единого Творца.

Ученые говорят, что ныне мир Ньютона стал частным случаем мира Эйнштейна. С учетом предыдущих наших выводов это равносильно утверждению, что мир порядка стал частным случаем хаоса нет, это не удачная аналогия, речь идет не о развитии, а об использовании в разных границах условий: Ньютона - в более узких. Каждый объект — сам по се­бе, со своим собственным масштабом пространства-вре­мени. Относится это не только к человеку, но и к камню, кристаллу, небесному телу, атому... Такова философская основа теории относительности.

Вместо всемогущего непостижимого Бога, олицетво­ряющего гармонию мироздания, в фундаментальных тео­риях физиков возник всемогущий непостижимый Хаос.

Но ведь наука — это упорядоченное знание - сказана глупость на бытовом уровне: знания - это ТОЛЬКО сведения, проверенные личным опытом и вне личности знания не существуют сами по себе.. А какое может быть упорядоченное знание о хаосе? На то он и ха­ос, чтобы исключать гармонию. опять чисто бытовое словоблудие... без попытки даже определить, что такое хаос, не говоря о его свойствах. Получение опыта понимания определенности и порождает личное отношение к этому - знание, в том числе и о хаосе.

Нынешняя физическая картина мира предполагает су­ществование отдельных очагов упорядоченности. В таком случае должна первоначально оформиться некая «мета­физика», которая определит эти самые очаги с тем, чтобы исследовать их методами физики. Иначе ученые постоян­но будут попадать впросак, то пытаясь находить порядок в хаосе (а это при желании сделать несложно), то предпо­лагать хаос там, где господствует гармония... Работы Пригожина, похоже, прошли мимо внимания :)

Впрочем, оставим отвлеченные рассуждения. Как сви­детельствуют специалисты, не поддается расчету система гравитационного взаимодействия даже трех тел. не не поддается, а пока не создан соответствующий математический аппарат. Подумать только: всего лишь трех! А в космосе витают милли­арды разнообразных галактик и звезд, не говоря уж о пла­нетах и астероидах! подумать только, мы еще даже погоду в чайнике толком не можем рассчитать и точные координаты попадания плевка :) вывод: физика - туфта!

В астрофизических моделях Солнце и Земля представ­ляются как точки. Реальная природа, создавшая живот­ных, растения и человека, — биосфера, земная оболочка, пронизанная солнечными лучами. Превратив ее в геомет­рическую точку, мы лишаемся единственной своей опоры в мироздании, среды жизни и разума. К чему тогда выду­мывать модели Вселенной?! В них нет места нам как ра­зумным существам! это протест против чего именно?? еще одна шиза патетическая... по другому сказать трудко :) Что полностью соотвествует выводу: погружение в философсвование грозит психическими неадекватностями.

Предвижу возражение: мир состоит из атомов, кото­рые изучают физики. Следовательно, они имеют дело с фундаментальными микроосновами мироздания.

Однако и микрофизика при ближайшем рассмотрении вызывает значительно больше вопросов, чем дает отве­тов. Намечается ее сходство с астрофизикой: ученый ис­следует отдельные атомы и частицы, тогда как их неис­числимое множество, находятся они в постоянных взаи­мосвязях и в одиночку практически не встречаются вовсе. То есть физики изучают искусственно изолированные единичные объекты, для реальной природы не характер­ные только так и можно что-то изучать: выделив, абстрагировав явление и описывая его свойства в рамках этого условного выделения - границы использования данного описания. Но и это еще не все.

Когда в античности атом предполагали неделимым «кирпичиком» Мироздания, физика, его изучающая, по праву могла считаться естественной. Но чем глубже про­никала человеческая мысль в строение атома, тем слож­нее оно выглядело. В конце концов, по современным воз­зрениям, атом состоит из крохотного ядра, на огромных расстояниях от которого вращаются электроны. При бли­жайшем рассмотрении и ядро оказывается составленным из ничтожных сгустков то ли материализованной энер­гии, то ли энергоемкой материи, а электрон и вовсе рас­плывается в какую-то неопределенную оболочку без точ­ных координат в пространстве-времени.

Ну а чем же заполнено пространство между этими ни­чтожнейшими сгустками? Физики отвечают — вакуумом. А что есть вакуум? В полном смысле слова — ничто! Так переводится этот термин, да и суть его именно такова.

Вот и получается, что объекты физики — это отдель­ные искусственно изолированные и предельно схематизированные детали реального мира, а в основном — или хаос, или ничто. очень вульгарно и психопатично... свойства вакуума во многом уже хорошо изучены. О великолепной, бесконечно разнооб­разной, непостижимо сложной и прекрасной природе тут говорить не приходится. Совершенно неестественная наука! в данном случае словом "неестественно" выражается - "ненормально" для понимания Р.Баландиным :)

...Мы попытались критически осмыслить некоторые фундаментальные гипотезы и теории современной физи­ки, имея смелость называть их мифами. А что же взамен? Крушить проще, чем созидать.

Предположим, за миллионы, миллиарды лет космиче­ский вакуум менялся. Значит, и скорость света не посто­янная "предположение", которое потом ненавязчиво перейдет в утверждение? Тогда нет нужды в идее Большого взрыва. Возрож­дается образ вечной Вселенной, в которой элементарные частицы возникают из вакуума и возвращаются в него. Таков космический круговорот поистине невообразимых масштабов.

Высказать идею в самом общем виде легко. Значитель­но трудней ее обосновать. Тем более что для этого необ­ходимо выяснить, как могут частицы и античастицы со­существовать в этом мире и в нас самих. Об этом — в за­вершение следующей главы.

А сейчас обратим внимание на то, что с некоторых пор математические методы, успешно проявившие себя в об­ластях механики, астрономии, физики и в технике, при­знаны наиболее «продвинутыми», «креативными», самы­ми прогрессивными и передовыми.

В научном сообществе и общественном сознании ста­ло укореняться мнение, будто любая наука становится настоящей только после процедуры «математизации» не просто математизации, а строгой формализации описания, т.е. полной и строгой определенности в терминах, не допускающих многозначность понимания. . Поистине чудесное превращение с помощью такого вол­шебства разрозненных фактов и мнений — неряшливой замарашки — в прекрасную даму из высшего интеллекту­ального общества.

У такого мнения есть солидное обоснование (любой миф имеет под собой более или менее надежное основа­ние). Математика универсальна. Ее принципами и форму­лами пользуются представители разных наук. Крупный математик и философ Анри Пуанкаре справедливо считал ее искусством называть разные вещи одним и тем же именем. И все-таки полезно помнить, что под одними и теми же символами могут оказаться чрезвычайно разные вещи вот это - очень правильное замечание!. А то получится так, что системы формул подменят нам великолепие земной природы, самих себя и все невообра­зимо сложное, непостижимое нашим ограниченным соз­нанием мироздание.

Наука выродилась (мой заголовок для пояснения темы)

«Знание — сила!» — провозгласил Френсис Бэкон. «Сила есть — ума не надо» — уточняет народная мудрость.

Увы, наука, наделившая технику титанической мо­щью, сама превратилась в придаток и движущую силу технической цивилизации, утрачивая творческие порывы и стремление к истине, «Работники умственного труда» привыкают мыслить и действовать по шаблону, в соответствии с утвержденными правилами и общепринятыми теориями.

Специалист должен уметь сомневаться и учитывать степень нашего незнания природы, которая слишком часто преподносит неприятнейшие сюрпризы. Это в пол­ной мере относится к научным теориям в естествознании. Отличие от практической работы в том, что ответствен­ность теоретика минимальна. Он имеет возможность от­вечать на критику и уточнять даже свои сомнительные концепции. А ошибка практика очевидна и бесспорна. Дело не в ошибках или в незнании, от которых не застрахован ни теоретик ни практик, а в том, насколько учатся на ошибках и корректируют их, замечая, или же делают из идеи любимую фиксу и лелеют, оберегая от любых нападок. Но еще хуже, когда вот такую идею впаривают доверчивым людям со всей журналюжей силой и умениями. Вот это уже - непростительный криминал...

Настоящий исследователь не должен упираться мыс­лью в тупик единственной теории или существующего нор­матива. Как говорил Сократ: «Не самое ли позорное неве­жество — воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?» Многие мудрецы развивали эту его идею. В конце Средне­вековья Николай Кузанский написал сочинение «Об уче­ном незнании». А Мишель Монтень высказался так:

«В начале всякой философии лежит удивление, ее раз­витием является исследование, ее концом — незнание. Надо сказать, что существует незнание, полное силы и благородства, в мужестве и чести ничем не уступающее знанию».

Наука и философия развиваются от незнания к незна­нию. опять допущена попсовая фривольность...

За последние годы множатся публикации, посвященные острой проблеме природных и техногенных катастроф. Лю­ди пытаются опираться на знания — либо научные, либо «паранаучные» (озарения, ясновидение, телепатия). В пер­вом случае почти всегда недостает убедительных фактов и безукоризненно точных научных выводов, а во втором — доказательств.

Наши отношения с природой постоянно заходят в ту­пик из-за того, что специалисты привычно надеются на возможности техники и выводы науки, не учитывая не­знания. А ведь приходится вмешиваться в жизнь биосфе­ры, о которой у нас имеются самые примитивные пред­ставления.

По отношению к технике мы по справедливости ведем себя как творцы и руководители. Это вполне разумно. Она устроена несравненно проще человека и предназначена для удовлетворения тех или иных наших потребностей.

Но ведь род человеческий — творение биосферы, ее часть. А творение и часть не может быть сложней и ра­зумней, чем творец и целое - опять расхожие байки про "сложность", которая есть - чисто субъективная оценка, а в природе нет ничего простого или сложного. По отношению к природе че­ловек должен вести себя с почтительностью ребенка, соз­навая бездны своего незнания.

Такое мнение, возможно, в наше время не вызывает серьезных возражений. К бережному, любовному отно­шению к природе призывают все. Нет вроде бы на свете организаций, групп или даже отдельных лиц, озабочен­ных нанесением природе наибольшего ущерба. На словах все хотят ей добра, а на деле причиняют зло, не желая считаться с ее законами.

Постоянное общение с техническими системами на­кладывает свой отпечаток на образ жизни и склад мысли человека. Еще в начале прошлого века итальянский футу­рист Маринетти торжественно заявил: «Мы создадим ме­ханического человека в комплекте с запчастями».

Казалось, красота и мощь машин возвысят и укрепят личность. Да, творцы и испытатели машин имеют пре­красную возможность проявить свои таланты, знания, му­жество, изобретательность. Но в конечном счете роль че­ловека подсобная, зависимая от машин. Н. Бердяев выра­зил это афористично: «Человек, перестав быть образом и подобием Бога, становится образом и подобием машины». Бердяев, конечно, ближе по духу, явно прорелигиозному :)

Вот и величественные храмы науки со временем стали прибежищем любителей легкой жизни, избегающих тя­желого труда и мучительных исканий истины. Они ис­полняют надлежащие обряды, обслуживая тех, кто им платит. Такое превращение «служителей науки» отчасти предвидел создатель пенициллина знаменитый англий­ский микробиолог Александр Флеминг:

«Переведите исследователя, привыкшего к обычной лаборатории, в мраморный дворец, и произойдет одно из двух: либо он победит мраморный дворец, либо дворец победит его. Если верх одержит исследователь, дворец превратится в мастерскую и станет похож на обыкновен­ную лабораторию; но если верх одержит дворец — иссле­дователь погиб... - очень резонное замечание!

Я видел, как прекрасная и сложнейшая аппаратура де­лала исследователей совершенно беспомощными, так как они тратили все свое время на манипулирование множе­ством хитроумных приборов. Машина покорила челове­ка, а не человек машину».

...Наука и техника развиваются по своим законам. Первая, как выражение творческого полета мысли, не счи­тается (до определенного времени) с «царством необходи­мости» человеческих потребностей и материальными воз­можностями. А для техники главное — целесообразность, удобность, полезность. Честная научная мысль часто вред­на для существующего цельного мировоззрения. Так было с идеями, противоречащими библейским догмам.

В начале XX века индустриально развитые страны раз­вернули крупные программы научных исследований. Са­мыми грандиозными стали проекты, связанные с разра­боткой ядерного оружия и межконтинентальных ракет. Никогда в истории не было такой концентрации интел­лектуальных сил и экономических средств.

Прогресс? Да, но с целью развития техники военной, разрушающей и убивающей. Почему замечена только разрушительная часть прогресса? Творческие усилия ученых, работа промышленных предприятий, создание новых технических систем были направлены в сторону увеличе­ния энтропии, подавления жизни.

Но тогда же появилась возможность дать новый им­пульс научным исследованиям: проблемы структуры и эволюции Вселенной, строения элементарных частиц, сущности и происхождения Жизни. Началось глубокое изучение космоса и планет Солнечной системы...

В распоряжение теоретиков поступали все более совер­шенные компьютеры, а для проведения экспериментов соз­давались грандиозные сооружения типа радиотелескопов и синхрофазотронов. Технические средства стали определять ход и результаты теоретических разработок. Научная мысль устремилась по пути, проложенному техникой. вульгарно перепутались причины и следствия...

Появилось еще одно очень важное обстоятельство: произведенные огромные затраты надо было каким-то образом компенсировать.

Может показаться, что все это — отдельные недостат­ки. Научную технику и ход экспериментов осуществляют профессионалы под руководством авторитетнейших тео­ретиков. Удалось расшифровать молекулярные коды на­следственных признаков, определять расположение ато­мов в кристаллах, улавливать нарушение симметрии на атомном уровне...

Достойны восхищения достижения ученых, инжене­ров, изобретателей, техников, сумевших добиться таких результатов. Прогресс научной техники бесспорен и уди­вителен. Но соответствуют ли ему теории, созданные на столь великолепном фундаменте? теории - ничто, факты и описание - все, если они формализованы в корректную, целостную систему. Как говорил любимый Ньютон: "гипотез я не измышляю",  хотя ближайшие предположительные экстраполяции от уже хорошо известного неизбежны для дальнейшего шага исследования в неизвестное.

Н.А. Бердяев около восьми десятилетий назад спра­ведливо отметил:

«Техника есть переход от органической, животно-рас­тительной жизни к организованной. (Точнее — к искус­ственно организованной, техногенной. — Р.Б.) такая приверженность мистическому философу - науконенавистнику явно отвечает устремлениям души :)  И это со­ответствует выступлению в истории огромных масс и коллективов. Человек перестает быть прислоненным к земле, окруженным растениями и животными. Он живет в новой металлической действительности, дышит иным, отравленным воздухом. Машина убийственно действует на душу, поражает прежде всего эмоциональную жизнь, разлагает целостные человеческие чувства... Современ­ные коллективы не органические, а механические».

Последнее замечание относится и к научным органи­зациям. Они обрели жесткую структуру, четкий ритм ра­боты, целеустремленность, определяемую не столько фундаментальными теоретическими задачами, сколько требованиями имущих власть и капиталы.

Точно подметил Бердяев: «В цивилизации само мышление делается техническим, всякое творчество и всякое искусство приобретает все более и более технический ха­рактер». Не научная мысль направляет развитие цивили­зации, а напротив, ее требования вынуждена выполнять когорта ученых, полностью зависимых, в частности, от финансирования их исследований. Тогда как подлинное творчество, по справедливому мнению Бердяева, «не есть приспособление к этому миру», а «есть переход за грани этого мира и преодоление его необходимости».

Научный коллектив предназначен для решения опре­деленных теоретических или практических задач. Он во­все не предназначен для того, чтобы каждый его член за­нимался тем, что для него наиболее интересно. сказана большая чушь... т.к. исследовательская работа - это творчество, а не ремесло, и это творчество требует обязательной личной мотивации.

Научная организация имеет свою иерархию в соответ­ствии с почетными степенями и званиями, степенью бли­зости к властям, государственным структурам, финансо­вым потокам. Такой коллектив напоминает механизм с крупными и мелкими, важными и второстепенными дета­лями. В нем специалист играет роль винтика. Хотя стать членом престижной организации почетно и выгодно. а вот организованная наука может быть сколь угодно заорганизованной и абсурдной, это - точно!

Привилегированное положение ученых в обществе су­щественно сказалось на развитии науки. Труд ученого по­ощрялся и прославлялся, а в общественное сознание вне­дрялась вера в науку.

Все было более или менее благополучно до тех пор, пока лидерами в науке оставались те, кто сформировался как исследователь еще в XIX веке или начале ХХ-го. Они занимались фундаментальными исследованиями из люб­ви к познанию, отчасти из честолюбия, но менее всего из выгоды.

На смену им пришли профессионалы, среди которых было немало карьеристов. Их привлекают выгоды этого рода деятельности.

Может показаться, будто подобные соображения не имеют большого значения. Мол, не одни же любители благ идут в науку. Мало ли что привлекло человека — жа­жда славы, стремление к материальному достатку, презрение к физическому труду, чувство своей принадлежно­сти к элите общества. Главное, чтобы он был талантли­вым интеллектуалом!

Нет, одного этого мало. Одно дело — рутинная дея­тельность «научного работника», доступная любому более или менее нормальному человеку; другое — научное твор­чество, требующее напряжения всех духовных сил; вот, это - правильно! уст­ремленности к истине, а не благам и должностям; энтузи­азма и упорства, а не умения угодить начальству, пусть даже академическому.

Трудятся на ниве науки миллионы работников, каж­дый вносит свой посильный вклад в общую копилку зна­ний человечества. У кого упорства больше, умственная активность сильнее, тот добивается большего успеха, чем его коллеги. Разве не так? Чем сложней исследования с использованием современной техники, тем необходимей научные коллективы.

В общем, ситуация примерно такая. Очень важен кро­потливый труд специалистов среднего уровня. Однако в решении фундаментальных проблем помимо них необхо­димы свои Колумбы и Магелланы, дерзновенные путеше­ственники в Неведомое. А тем, кому удается проникнуть дальше других в эту область, приходится бороться с усто­явшимся мнением массы научных работников разных уровней. Борьба за истину бывает ожесточенной и дол­гой, ибо каждая сторона уверена в своей правоте.

Повторю приведенные во введении слова В.И. Вер­надского о роли личности в науке. Не потому, что его мнение как великого ученого бесспорно, а потому, что он был одним из наиболее знающих и проницательных исто­риков науки:

«Отдельные личности были более правы в своих утвер­ждениях, чем целые корпорации ученых или сотни и ты­сячи исследователей, придерживающихся господствую­щих взглядов»... но не стоит забывать, что никто не творит с полного нуля, а черпает опыт на плечах не только предшественников, но и современников. Не редко, когда верная идея высказывалась одновременно, но если она имела приоритет кого-то, то другие, естественно, уже не выходят с плагиатом, а лишь оппонируют. А то, что большинство пока еще не вполне готово к по-настоящему новому - нормально.

Несомненно, и в наше время наиболее истинное, наи­более правильное и глубокое научное мировоззрение кроется среди каких-нибудь одиноких ученых или неболь­ших групп исследователей, мнения которых не обращают нашего внимания или возбуждают наше неудовольствие или отрицание... в массе многих специалистов на переднем крае исследования многие могут быть готовы высказать идею, но это сделает кто-то первым, только и всего, а если он этого не сделает, то подоспеет другой. А вот о носителях далеко зашедших идей-фикс такое не скажешь :) хотя им так импонирует мысль об их правоте, не признанной большинством на протяжении очень длительного времени!

В истории науки мы постоянно видим, с каким трудом и усилием взгляды и мнения отдельных личностей завое­вывают себе место в общем научном мировоззрении».

Против неожиданных и непривычных научных идей выступают компетентные профессионалы. Иные из них завистливы, самодовольны, озабочены своим престижем. Порой они демонстрируют ограниченность мышления. Но в общем их позиция оправданна: нельзя принимать без серьезной проверки новые концепции, даже привле­кательные на первый взгляд.

Для преодоления такого сопротивления требуется лич­ность не только способная выработать своеобразную точ­ку зрения, но и умеющая отстоять ее в неравной борьбе с инертным или недоброжелательным большинством. Тут-то и проявляются недостатки современной организации науки именно организации, а не самой науки.

Молодой ученый вынужден ступень за ступенью, сте­пень за степенью входить в научное сообщество. Ему при­ходится приспосабливаться к тем концепциям, которые приняты в данной научной школе или соответствуют взглядам научного руководителя. Сильный, сплоченный и авторитетный научный коллектив уже сам по себе, без на­рочитого давления воздействует на молодого специалиста.

В наиболее активный в творческом отношении период жизни — до 30—35 лет — приходится утверждать свое по­ложение в научном сообществе. Ради этого надо порой поступаться собственными принципами и интересными темами, развивать чужие фундаментальные идеи, а то и вовсе не касаться их (всяк сверчок знай свой шесток).

Есть еще один важный аспект: популяризация науч­ных знаний. Об этом хорошо сказал Эрвин Шредингер: «Существует тенденция забывать, что все естественные науки связаны с общечеловеческой культурой и что научные открытия, даже кажущиеся в данный момент передо­выми и доступными пониманию немногих избранных, все же бессмысленны вне своего культурного контекста... Теоретическая наука, представители которой внушают друг другу идеи на языке, в лучшем случае понятном лишь малой группе близких попутчиков, — такая наука непре­менно оторвется от остальной человеческой культуры; в перспективе она обречена на бессилие и паралич».

За последние десятилетия популяризация науки вы­шла на новый уровень массовости: телевизионный и ком­пьютерный. Существуют великолепные программы, по­казывающие жизнь животных с такими тонкими деталя­ми, в таких ситуациях и ракурсах, о которых прежде можно было только мечтать.

Вот прекрасно снятый материал о Сахаре, жизни мест­ных племен, животных пустыни. Текст поясняет: мил­лионы (!) лет назад здесь расстилалась саванна с озерами и реками. Вот, мол, к чему приводит изменение климата. Но ведь речь должна идти не о миллионах, а о тысячах лет; о результатах деятельности человека, а не природных климатических катастрофах.

Показывая занимательные эпизоды из жизни живот­ных, обязательно упомянут борьбу за существование, бла­годаря которой выживают наиболее приспособленные. Хотя зримые картины демонстрируют взаимопомощь и взаимосвязи животных, гармоничное существование раз­ных видов.

Телепередачи о космосе непременно повторяют гипо­тезу Большого взрыва; геологические сюжеты сопровож­даются рассказом о глобальной тектонике плит. Сериал «Прогулки с динозаврами» наглядно демонстрирует, как звероящеры погибли из-за столкновения Земли с асте­роидом.

Повторяются одни и те же гипотезы или теории как не­оспоримые догмы. Такое впечатление должно возникать не только у широкой публики, но и у специалистов. По­добная популяризация убивает любознательность, стрем­ление продумывать разные варианты объяснений природных явлений, гасит воображение. Публике преподносят готовый интеллектуальный продукт. Воспитывают потребленцев, ориентированных на общепринятые идеи.

При современных возможностях электронных средств воздействия на рассудок и подсознание людей такая по­пуляризация, даже когда она знакомит с научными дос­тижениями, тормозит движение теоретической мысли, направляет ее по «генеральному» направлению, вместо того, чтобы стимулировать поиски новых путей, неожи­данных и непривычных идей.

Что это, старческая немочь глобальной цивилизации, зашедшей в тупик? Катастрофа общества, идущего путем Каина, признающего личную частную собственной цен­ней жизни человечества? Кризис техногенного человека, винтика техносферы?

Возможно, ответы мы получим еще при своей жизни.

 

 

Прогресса нет нафиг! (мой заголовок для пояснения темы)

 

Миф о неуклонном прогрессе при­роды, общества, науки, интеллекта, личности — одно из величайших заблуждений человечества. Его популярно­сти способствовали успехи научной мысли, технические достижения, механистическое мировоззрение (не преодо­ленное до сих пор), основанное на «точных» формализо­ванных знаниях.

Чем он опасен? Тешит самолюбие людей, укрепляя ве­ру в собственное высокое положение на вершине дости­жений всех былых поколений. Создает иллюзию движе­ния вперед и выше, к светлому прекрасному будущему, когда происходит нечто прямо противоположное.

Прогресс техники заметен даже за время жизни одного поколения. Организмам понадобились сотни миллионолетий для того, чтобы возник мозг человека, способный к сложным логическим операциям.  «Умным  машинам» хватило на это трех столетий. О разнообразнейших техни­ческих системах и говорить нечего.

Однако неживые творения человека вытесняют с лица Земли животных и растения, разрушая биосферу. С пози­ций всепланетной области жизни это — явный и опасный регресс. типа такой прогресс мы с негодованием назовем регрессом! :)

А что означает развитие науки? Увеличение числа уче­ных, научных дисциплин и публикаций, накопление зна­ний? По этим признакам прогрессия вырисовывается на соответствующих графиках наглядно. так есть наглядный прогресс или нет? А как обстоят дела с осмыслением получаемых материалов, с пониманием природы, общества, человека?

За счет и ради чего осуществляется научно-техниче­ский прогресс? Лавинообразное увеличение числа науч­ных публикаций — отрадное явление или признак ин­формационного кризиса? Разумно ли считать прогрессом активизацию глобальной технической деятельности чело­вечества, ведущую к экологической катастрофе? Стал ли современный человек более счастлив и свободен в срав­нении с прошлыми поколениями?

...Когда общество на подъеме, с надеждой смотрит в будущее, ему близка идея прогресса. Ее подтверждают экономические успехи страны, улучшение благосостоя­ния граждан, психология победителя. Когда в стране эко­номические и социальные неурядицы или она терпит по­ражение в войне, тогда прошлое предстает в розовом све­те, а будущее выглядит смутным и сумрачным.

С помощью СМРАП можно все изменить, внедряя в сознание масс установки, выгодные имущим власть и ка­питалы. Люди привыкают существовать в «мире ином», создаваемом телевидением и радио, аудио- и видеоаппа­ратурой, компьютером. Легко деформируется расшатан­ное сознание современного человека.

Те, кого такая ситуация устраивает, утверждают: имен­но теперь в полной мере проявляются демократия откры­того общества, возможности проявлять нетрадиционные наклонности... Но может быть, это — прогрессивная де­градация? вот - несколько более корректное определение. Не в прогрессе дело, который неизбежно есть при развитии (любое развитие - это изменение в прогрессе), а личная оценка происходящего, а вот она может быть самой разной для одних и тех же результатов: от пацанячего восторга новой классной игрушкой до стариковского недовольства непривычными новшествами.

Любознательным детям и взрослым преподносят дос­тижения науки в виде сенсаций. Главная цель — хлестче ударить по нервам (темы всяческих катастроф), взбудора­жить эмоции, усыпить рассудок, а не активизировать его. Создается иллюзия познания. а вот это - профанация.

Калейдоскоп раздробленной, разнородной, постоянно меняющейся научно-технической информации — по ти­пу справочников, энциклопедий, отдельных сообще­ний — отучает напряженно и последовательно мыслить, не формирует культуру мышления, а разрушает ее.

Популярная наука становится легковесной, предна­значенной для праздного времяпровождения. Сложные проблемы опошляются - вот это - точно, что мы здесь и наблюдаем в этом тексте. Снижается умственный уровень граждан, несмотря на потрясающие технические сверше­ния, а то и благодаря им средний или вообще любой? если второе, то - явная ложь. Обилие электронного «мусора» загрязняет интеллектуальную среду.

В науке некоторые догмы, возведенные в ранг истин, подобны плотинам, пресекающим поток научной мысли. Надо преодолевать такие преграды во имя познания и, пожалуй, ради достойного будущего человечества.

* * *

В конце XIX века была издана монография бельгий­ского социолога Г. Греефа «Общественный прогресс и регресс». Автор отметил: «Вопрос о том, совершается ли общественное развитие в сторону прогресса или регресса, имеет не теоретическое только значение. Он соприкаса­ется непосредственно с областью индивидуального и об­щественного счастья».

Без малого через столетие после этой работы амери­канский ученый Р. Нисбет в книге «История идеи про­гресса» утверждал: «На протяжении почти трех тысячеле­тий ни одна идея не была... даже столь же важной, как идея прогресса в западной цивилизации». Она же и под­тачивала идейные основы западного общества.

Полвека назад, в период ядерного противостояния СССР и США, английский ученый и писатель Чарлз Сноу писал: «Очевидно, ученые в принципе ничем не от­личаются от других людей. Во всяком случае, они не хуже их. Но некоторое отличие все-таки существует... Работа ученых имеет первостепенное значение для всего челове­чества. В моральном плане это обстоятельство кардиналь­но изменило облик нашего времени. В плане социальном от него зависит, выживет человечество или погибнет».

Он преувеличил роль ученых в современном обществе. Но их огромная ответственность за судьбу цивилизации безусловна. Хотя, увы, они «ничем не отличаются от дру­гих людей». А когда творцы духовных ценностей воспри­нимают свою работу как средство зарабатывать деньги и почести, тогда скудеет научная мысль. Если искание ис­тины вырождается в поиски благ и привилегий, теряются последние надежды преодолеть экологические, экономи­ческие, социально-политические, нравственные, научные кризисы.

Идея прогресса нанесла жестокий удар по фундамен­тальной науке. Она укореняет мнение, будто основные законы природы, общества, человеческой психики от­крыты - это - только у профанов так; остается лишь уточнять и дополнять их. Во мно­гих областях знания состоялись «закрытия», а поисками нетрадиционных идей занялись отдельные чудаки и от­щепенцы.

* * *

Биосфера — творение природы. Техносфера — созда­ние человека. Она воплощает и его достоинства, и недос­татки, пороки, незнание. Быстро сменяющиеся поколе­ния людей воспринимают ее как привычную среду обита­ния, а потому находятся в ее власти.

Цивилизация развивается и деградирует по законам техносферы. Они же воздействуют на духовный мир чело­века, перестраивая его на свой лад.

Можно говорить о кризисе современной науки и фи­лософии. Но ситуация трагичней. Мы переживаем кризис духовного бытия, находящегося в полной зависимости от материального быта. да, высокодуховного правонравия у нас сильно не хватать стало :) Кризис человека. Он превращается в существо, рабски зависимое от техники. Содействуют этому — в социальной сфере — общественные системы, основанные на власти денег, выгоды, буржуазных ценно­стей.

Переход на более высокий уровень развития какой переход при глухом отсутствии прогресса!?  требует затрат сил, информации, энергии. Проще и легче — путь приспособления.

Об угрозе глобального экологического кризиса и необ­ходимости защиты природной среды говорят и пишут много, на разные лады. Собираются всемирные и мест­ные симпозиумы, конференции, вводятся все более стро­гие экологические нормативы и санкции, заключаются международные соглашения. А ситуация на планете ста­новится все более напряженной и безысходной вот только пока еще молодые этого как-то трагически не ощущают :) у них-то все в абажуре!

Механическая цивилизация накладывает свою тяже­лую печать на душу человека, на его интеллект. опять нагнетание патетического словоблудия... Печально сказывается это на познании природы как это??. Расцвет физико-математических и технических наук сопровождается за­стоем ??, а то и деградацией естествознания. Ну, совсем заговорился дедушка....

Формируются вариации нового вида: homo technikus. Он наиболее приспособлен к механизму техносферы, а потому обречен на деградацию. Подобно ферменту, он усиливает деятельность техники, пользуется предостав­ляемым ею комфортом, ненасытно потребляет ее продук­цию.

* * *

Взглянув на техносферу незамутненным взглядом, можно прийти в отчаяние. Всего лишь за сто лет созданы чудовищные стада механических «лошадей», «рыб», «птиц», обладающих колоссальной мощью и скоростью. Но сами-то люди разве стали благороднее, умнее, совест­ливей, честнее, талантливей?

Техника оказалась на грани фантастики. Но людям и природе Земли от этого не благо, а беда. Хотя ныне уче­ных, деятелей культуры в сотни раз больше, чем их было сто лет назад! да уж...... такие сентенции - явно вне разумных попыток описания действителньости.

Средства массовой пропаганды запугивают замороченных землян природными катастрофами. Автор тоже добавляет свою лепту :) В действи­тельности происходит грандиозная и трагическая внут­ренняя техногенная катастрофа современной цивилиза­ции. Деградирует духовный мир человека ну мы такие все стали мерзко-упрошенными :). И этот распад пострашнее радиоактивного и реальней ядерной войны.

Мы живем в мире, где воплощаются мрачные антиуто­пии под радостные или яростные вопли обалделых масс на стадионах и площадях, на дискотеках во зло где сидит!!! и при молчали­вом согласии разобщенной и порабощенной СМРАП телетолпы.

Какой смысл существования человечества? относительно чей оценки? смысл всегда конкретен тому, кто его оценивает. А вообще смысла не бывает как и меридиан. У меня смысл существования есть, а у вас?.. а у автора?... Достойно ли оно бесценного дара жизни и разума?

Ученые и философы нашего времени избегают подоб­ных «проклятых» вопросов бытия. А под обличьем «послед­него слова науки» преподносят, восхваляют, пропагандиру­ют сомнительные гипотезы, выдаваемые за истины.

* * *

Создана удушливая интеллектуальная среда, где твор­ческая мысль чахнет и деградирует, порождая специфиче­ские убогие мифы. уже не интересны эти занудные повторения... Явление это не новое. Нечто подобное проявилось, например, столетие назад. Как писал историк В.О. Клю­чевский: «Научные истины мы превращали в догматы, научные авторитеты становились для нас фетишами, храм наук сделался для нас капищем научных суеверий и предрассудков».

Тогда удалось преодолеть эту беду. Но затем интеллек­туальная болезнь вспыхнула с новой силой и укоренилась прочно. Ныне от ученого требуются не дерзания ума и крупные открытия, а знание своего ремесла, исполни­тельность и умение «делать деньги», приносить доход.

Узкая специализация плодит невежд с учеными степе­нями и званиями, не способных оценить уровень своего незнания. Даже специалист, обладающий обширными знаниями и незаурядной культурой мышления, вынужден подчиняться требованиям окружающей среды, служить государству или бизнесу. Второе — наиболее губительно для творчества.

Впору задуматься: не пора ли открыть новый револю­ционный интернационал? На этот раз под лозунгом: «Пролетарии умственного труда, соединяйтесь!»

Преодоление научных мифов XX века — насущная не­обходимость. В сознании интеллектуалов они восприни­маются как отражение реальности, гармония природы — как господство хаоса, деградация цивилизации — как про­гресс. Таким видится мир в кривом зеркале техносферы.

Сможем ли мы не только осознать это, но и встать на путь преодоления? Цена решения велика. «Быть или не быть — вот в чем вопрос».

Думаю, что столь тенденциозная, неоправданно пессимистичная оценка буквально всего сущего - отзвук личных проблем и потери личного смысла жизни автора...

 

Все эти комментарии сделаны с целью как-то противодействовать зомбирующему влиянию на доверчивых явно необоснованными утверждениями и идеями, что может вызвать неадекватные представления, укореняющиеся авторитарно, а не как личный результат познания.

Но еще, по принципу "нет худа без добра" из всего этого можно извлечь немало пользы при сопоставлениях со своими представлениями и творческом их развитии.