Заветное желание
Произведение «Заветное желание» из двухтомника художественной прозы «Вне привычного».
- Я по студенческой льготе.
- Тэк-тээк, - огромный дядька в хирургическом халате коротко пробарабанил толстыми пальцами по стойке с жутко свисающими рукавами бормашины и откатил в сторону новенький инструментальный столик, сменив его на потрепанный, чуть поменьше.
- Ложись, студент. Рот открой.
Доктор наклонился, надежно прижимая тело Василия своим весом.
- Тээк... вижу, - он ткнул блеснувшей железкой с отвратительным крючком на конце в больной зуб.
- Оу!!..
- У тебя из зуба торчит оголенный нерв. Когда его что-то касается он обязан реагировать, это нормально. Вот так!
- Aaaa!!..
- А так больно?
- Аауу!.. не надо больше!!..
- Ты же мужчина, будущий солдат! Когда я работал в армейской стоматологии... Куда!?.. Лежать! Щас я его пульпоэкстрактором...
Хотя тщедушный студент Василий и не был пристегнут к креслу, но масса навалившегося на него тела в халате превышала в несколько раз. Одной волосатой лапой доктор надежно зафиксировал его в районе кадыка, удерживая челюсть раскрытой под нужным углом, а другой сноровисто ковырялся в зубе, невзирая на жалобные вопли.
Все когда-нибудь кончается. Василий с шумом вывалился в коридор из трагически распахнувшейся двери и на подгибающихся ногах проковылял мимо с ужасом оцепеневшей очереди больных, чутко ожидающих своей участи.
Зато студенческая льгота сэкономила кучу денег, и в ближайшем магазинчике, пройдя все еще в бахилах к пустой кассе, ему даже не пришлось предъявлять паспорт, чтобы оплатить банку пива и пузырь водки, настолько не детские переживания отражались на его лице.
Еще не поздно было вернуться на пропущенную пару под уважительным стоматологическим предлогом, но за мучения он позволил себе поехать на пруд порыбачить.
Початый флакон водочки бережно лег в прохладную воду, погруженный до уровня оставшейся жидкости и заботливо притиснутый камнями чтобы недайбоженька не увело волной.
И вот уже пойманная на верную приманку - сухарик, сбрызнутый свежей студенческой спермой, большая сверкающая чешуей рыбина была технично подтянута и цепко подхвачена длинными, густо изрисованными руническими тату пальцами. Крючок, впившийся в верхнюю челюсть, широко оттопыривал под ее весом круглый рот, но не оттуда, а как бы из-за загривка, за ушами возник проникновенный, чуть шепелявый голос:
- Братан! Не жмоться, отпусти меня, мамой клянусь, выполню три твои желания, отвечаю!
Василий болезненно сморщился, сканируя степень своей трезвости.
- Да не переживай так, Василий, это - реальный шанс! Смотри, не профукай свое счастье!
- Так! Кто это, блин, тут прикалывается? - замотал головой вокруг оси позвоночника Василий, но никого не увидел на расстоянии слышимости негромкого и убедительно дружелюбного тона.
- Поверь хоть раз в жизни, это - не лохотрон, а я, блин, - та самая золотая рыбка, ну, присмотрись, ты таких видел раньше?
Василий с головокружительной надеждой прикинул, что, в самом деле, никто ведь никогда не сомневался в таких случаях, а просто загибали пальцы, перечисляя желания. Да и над головой рыбины едва заметно струилось нечто вроде короны света. Но сегодня он слинял с пары по формальной логике и это определило направление мысли.
- А чо ты, такая могучая, сама себя не освободишь, блин?
- Таковы правила: три твои желания взамен моей свободы. Если ты согласен с условиями заклятия, все 106 пунктов которого я могу сейчас зачитать, то прими соглашение и загадывай желания. Зачитывать?
Василий всегда автоматически ставил галочки в попадающихся ему соглашениях потому, что в потугах понять эти казуистические тексты не было никакого толка.
- Ладно, принимаю, не зачитывай!
Как только он это произнес, то почувствовал, как его опоясало чем-то невидимым и слегка прикололо около пупка. Он было забеспокоился, но зуб все еще пульсировал, портя настроение, а желания так и рвались быть высказанными и счастливо исполненными.
- Поехали. Внимание, формулируй свое первое желание!
Василий сильнее включил логику.
- Хочу цветик-семицветик!
Это показалось ему хорошим началом: вместо каких-то трех желаний заполучить еще семь, да еще два в запасе.
- Рекурсивные желания не выполняем... - с упреком молвило за ушами, и рыба упрямо сжала губы вокруг крючка, - сам подумай: если в одном желании содержится еще неограниченная цепь желаний, то возникает бесконечный паразитный цикл.
Ах, да, - признал Василий, вспомнив семинары по программированию.
- Первое желание потрачено. Осталось два неиспользованных.
Пальцы, держащие на весу довольно тяжелую рыбину, начали уставать, и Василий ясно почувствовал, как легко может выскользнуть счастье из его рук.
- Да опусти меня в воду, Вася, я не соскочу с крючка!
Василий недоверчиво вздохнул, но так и сделал. Рыба принялась завораживающе выписывать восьмерки по воде, напоминающие фигуры Лиссажу с практикума по схемотехнике.
- И что, ты мне вот так все желания аннулируешь? - возмутился он.
- Договор есть договор: как только три желания прозвучат, я свободна, исполнимы они или нет. Недавно вот один атеист захотел меня подначить, говорит: а сотвори как ты камень, который сама не сможешь поднять.
- Прикольно! И чо?
- А то. Я просто взяла и сотворила такой камень. Он почему-то меня с богом спутал, который, конечно, не имеет право, будучи всесильным не сделать камень, который сам не сможет поднять. Потому-то всесильные боги и никогда не выполняют желания, чтобы не подставляться. Кстати... в правилах есть лимит на количество произнесенных слов и затрачиваемое на произнесение желаний время. А то один умник взял и свалил домой подумать, а меня привязал, гад. Двести лет пришлось ждать, пока не рассмотрели апелляцию и изменили условия моего освобождения.
- Блин! а можно еще зачитать мои права?! Сколько у меня осталось лимита?
- Ты уже принял соглашение. Ладно, напоминаю, осталось двести шестнадцать слов и двадцать три минуты времени. Нет, уже двадцать две...
- Так. Значит, мне счет в Альфа-банке с суммой в пять миллионов евро. Нет, пятьсот миллионов!
- Хм.. мне еще подождать, чтобы опять не передумал или это окончательная сумма?
Глаза у Василия тревожно заблестели и к ушам горячо прилило отчаяние.
- Окончательная! - выдохнул он.
- Хорошо. Счет открыть в каком городе?
- Блин! в моем конечно!!
- Где ты родился или где сейчас находишься?
- Да в этом, конечно! Блин, давай быстрее!
- Отлично. Выдать пластиковую карту или это будет депозитный счет?
- Да блин! пластиковую!
- Какой вид карты? Виза или мастеркард?
- Все, я понял, в чем прикол: ты вот так все лимиты мне исчерпаешь и свалишь, ничего не исполнив!
- Будь сразу достаточно конкретным и все успеем!
- Васек! - позади раздался неприятно знакомый голос так же слинявшего с занятий другана Степки, - ты чего там стоишь такой красный? Поддал что ли?
Степка неуклюже спускался с крутого берега на песок.
- Слушай, старик, - затравленно прошипел Василий, сунув руку в карман и доставая мятую пятисотку, - слетай в магазин, будь другом, нормально прогудим вообще нафиг этот день, а я тут пока с рыбой закончу, осторожно ее подведу.
- Чего гонишь? Вон у тебя вижу горлышко торчит в воде!
- Да там почти пусто. Степ, хоть разок поверь, что так надо! Все будет настолько клево, что ты афигеешь, отвечаю! Щас телки обещали подрулить сюда, оторвемся!
Василий щедро добавил из кармана еще мятых бумажек.
Впечатленный Степан пожал плечами, сказал "ок" и принялся взбираться обратно, хватаясь за пучки куцых кустиков.
Василий с облегчением повернулся к берегу. Рыба резво продолжала петлять, добиваясь чудесных суперпозиций ряби волн, искоса поглядывая на него при каждом развороте.
- Значит так...
- Обязана честно предупредить, что слова, произнесенные другу Степану, так же входят в лимит, и он уже почти исчерпан. Осталось всего пять слов и шесть минут времени, будь очень внимателен!
Василий побледнел и чуть не выпустил удочку. Надо было налом, - мелькнула мысль. Что же можно сделать? Заломил зуб, воскрешая пережитые пытки у доктора.
- Хочу быть здоровым как бык! - выпалил он, остро предчувствуя какую-нибудь гадость. Опоясывающая его невидимость тут же освободила талию, разлившись горячей волной по всему телу. Зуб счастливо перестал ныть.
- Исполнено в точности! - радостно воскликнул голос за ушами. Рыба шумно выплюнула крючок и, всплеснув плавниками, эффектно как глиссер вспенила воду, быстро пропадая вдали.
На берегу тупо глядел ей вслед большой упитанный бычара, нервно похлестывая хвостом по бокам. С досады он бешено взбрыкнул копытами и в этом проявилось настолько много отличий от его прежнего тела, что бык изумленно наклонил морду над водой и от увиденного его колени на мгновение подкосились. Он долго стоял так и всматривался в свое отражение, пока позади не услышал крик Степана:
- Эй, Васек, блин! Ты куда свалил? Так и знал, что это накол.
Бык прекрасно понимал человеческую речь, только сказать не мог.
Одной рукой Степка допивал пиво, другой осторожно поставил звякнувший пакет на траву, не рискуя спуститься к быку, осмотрел пустой в это время пляж, потом увидел торчащее из воды горлышко и не смог поступиться оставленным добром. Он опасливо сполз с берега и попытался медленно и плавно обойти быка. Это так возмутило Василия, что он взбрыкнул копытами, подняв фонтан песка и, давая волю пережитой обиде, взревел по-бычьи:
- А ну вали нахрен!
Степан очень бодро взлетел обратно, и, горя местью, суетливо сковырнул каблуком увесистый булыжник. Он примерился и с предельным усилием швырнул каменюгу в оборзевшего бычару. Та не долетела и плюхнулась в песок у самых копыт.
Василий всегда испытывал неприязнь к этому тупому, но хитрозадому балаболу, а сейчас у него не осталось никаких причин для сдержанности. В пару мощных прыжков он взлетел к застывшему в ужасе однокурснику, и голова сама чисто по бычьи уже накренилась, чтобы поддеть тело на рог, но эмпатия, та самая, которая всегда отравляла ему жизнь, даже в мелочах заставляя сопереживать всем во всем, живо нарисовала картину мучительной боли от пропоротой брюшины и порванных кишок. Он громко фыркнул горячим паром прямо в широко распахнутые ужасом глаза, развернулся и хлестнул в этом развороте хвостищем по шее Степану. Резко пахнуло терпким запахом навылет промочившей джинсы мочи. Василий брезгливо мотнул головой, рявкнул в ухо другану и тот, припадая на четвереньки, ускакал, оставив пакет в траве.
Нужно что-то делать... В первую очередь, взять себя в руки, то есть в копыта. Василий только сейчас ощутил, насколько более сильными и яркими стали запахи вокруг, хотя цвета значительно поблекли. Ему непреодолимо захотелось пощипать свежей, сочной травы, а мычание коровы неподалеку просто крышу сносило.
Он опустил голову к копытам и зубами с наслаждением сорвал сочный пучок. С непередаваемо аппетитным хрустом прожевал, вдыхая густой аромат, и потянулся за следующим в направлении где-то рядом пасущихся коров. Оводов, лениво садящихся изредка на спину, он ловко отгонял великолепно послушным хвостом, даже не задумываясь о такой мелочи и не прерывая утоление бездонного бычьего аппетита. Разве можно было это сравнить с жалкими минутами кулинарной радости в человечьих застольях, когда глазами бы хотелось съесть еще вкуснятины, но уже не можешь. Сейчас, прислушиваясь к себе, он во всем ощущал безграничность буквально всех потенций огромного тела.
Вскоре он увидел двух взрослых коров и теленка, пасущихся среди деревьев на лужайке, с которой теплым ветром маняще сносило аромат только что ощипанной ими травы. Он осторожно, чтобы не спугнуть, подошел ближе, но они приняли его совершенно спокойно, как если бы вместе паслись всю жизнь. Реликтовая мысль о пропущенной в универе паре, о скором суровом зачете по матанализу, о множестве условностей и обязанностей возникла было мимолетом, но потонула в несравненно более богатом и ярком мире непосредственных ощущений. Две коровы, полные жизни и довольства, вблизи волнующе пахли ароматом молока и еще чем-то намного более приятным, чем прокуренные его сокурсницы с дешевыми духами. Их густой и богатый многозначительными и многообещающими обертонами голос, когда они не спеша перебрасывались впечатлениями, был куда приятнее манерных интонаций и колкостей его подруг.
Обида на золотую рыбку трансформировалась в глубокое удовлетворение. Василий, на минутку призадумавшись, не смог вспомнить, зачем вообще он желал кучу евро на счету, если сейчас ему не нужны ни эти бумажки, ни что-либо вообще из человеческой сущности.
- Семеныч, это не твой бычок? - услышал он вдруг хрипловатый голос позади и на поляну вышел потрепанный дедок, до смешного маленький и неказистый с точки зрения могучего бычары.
- Да ты что, Петрович, мой куда поменьше! Смотри, какой красавец! - из-за деревьев появился еще один мужичок не очень опрятный, но помоложе, явно фермер, - Это - настоящий производитель, в округе таких ни у кого не видел!
У фермера через плечо висело ружье стволом вниз и острый масляно-металлический запах с примесью недавно прогоревшего пороха, неприятно диссонировал с окружающей природой. Бык Василий доброжелательно мотнул головой:
- Привет, мужики!
Но получилось низкое мычание, и мужики встали рядом, прикидывая что делать.
- Может отбился при перевозке? Тут мясокомбинат рядом.
- Да кто бы такого на мясо отправил? - возразил Семеныч, - Давай пока загоним к нам, коровок наших пусть покроет, а если кто спохватится, ну отдадим, извинимся.
Василий не хотел быть так пошло использованным и решил продемонстрировать свою несомненную разумность. Возможно он даже сможет откалывать какие-то когнитивные номера в местном цирке и таким образом обеспечит себе сносное бытие. Он попытался встать на задние лапы, но это оказалось не просто, тогда начал отстукивать копытами ритм популярного хита, кивая в такт головой и мыча мелодию.
- Чего это он? - Петрович озадаченно уставился на представление.
- Вертячка! - определил Семеныч, - Вот почему на мясо повезли. Жаль, нужно пристрелить чтобы не мучился и коровок не заразил!
Он снял ружье.
Василий замер как вкопанный, с ужасом концентрируя в одном мгновении всю недолгую жизнь. В порыве отчаяния он, низко склонив голову, приготовившись к броску.
- Осторожно, Семеныч! Это тебе не перепелка, бей точно в глаз, иначе нам хана! - запричитал Петрович, пятясь к деревьям.
- Нет, не вертячка! - Семеныч нерешительно опустил ствол, - Под вертячкой совсем дуреют, а этот стоит сейчас спокойно.
Чтобы разрядить момент, Василий неспеша лег на траву и пристально посмотрел в глаза Семенычу. Тот недоуменно хмыкнул, подошел ближе и озадаченно присел перед мордой. Василий осторожно протянул ему копыто и удерживал на весу некоторое время, хотя это было очень неудобно.
- Вот чудит! - удивился Петрович, - лапу тебе протянул как собака!
Василий радостно закивал и тем же копытом нарисовал перед собой в траве большой круг. Семеныч отпрянул и чуть не сел на зад.
- Может он из цирка сбежал? Дрессированный? - Семеныч оживился:
- Стоять! - скомандовал он и Василий охотно поднялся на лапы.
- Сидеть!
Василий грузно опять опустился на примятую траву, подавляя сильнейшее желание начать пастись.
- Точно из цирка! - уверенно качнул головой Петрович, - Не знал, что там номера есть с быками. Давай тогда мы, как решили, спешить не будем, вернем если спросят. Пусть пока пасется с коровками.
- А не уйдет?
- Мы посидим, посмотрим.
Василий еще разок задумался. Нет, в цирк ему не хотелось. Опять угождать чужим людям, потешать их, еще по канату ходить заставят... Нафиг ему это все нужно, когда вот сколько под копытами вкуснейшей травы, которую он может жевать без ограничений, а рядом - две пышные, сводящие с ума телки с классными дойками...
Василий определенно ощутил себя вполне удовлетворенным существующим, - он итак был самым креативным быком на свете и освободился от множества условностей, о чем только мечтал раньше. Слегка приподняв хвост, он беспечно сбросил горячую лепешку и, прикрывая глаза от предстоящего удовольствия, потянулся мордой к сочной траве.