Тишина мысли

Во всех более ранних статьях не рассматривалась одно важное явление субъективного восприятия, порождающим разницу между осознанным непосредственным восприятием и мышлением, хотя то, что представляет собой мышление, описывалось в статьях, например 1, 2, 3, 4, 5.
В самом общем плане мышление – это изменение общей информационной картины при запросах к информационным функциям в течении цикла решения проблемы. В контексте текущего состояния инфо-картины выбирается подходящая информационная функция для получения целевой информации, после чего полученная информация дополняет информационную картину. Этот процесс может идти до нахождения решения проблемной ситуации или цикл мышления прерывается более актуальными стимулами и переходит в фоновое состояние, где (в неосознанном состоянии), по возможности, продолжается решение проблемы. Циклы мышления возникают на третьем уровне осмысления, если на первых двух не удается найти подходящее целевое действие (fornit.ru/66141).
Т.е. если актуальное внимание находит решение целевой проблемы на первых двух более древних уровнях осознания, то и мышление не нужно.
Соответственно в осознаваемом переживании привычных ситуаций вообще может не быть элементов мышления. Вот только у высокоразвитых людей почти всегда есть нерешенные проблемы, которые актуализируются при каждом удобном случае монотонных действий.
Это качественно отличает субъективные переживания тех особей, у которых еще нет третьего уровня решения целевых проблем и, тем более, четвертого уровня доминант нерешенных проблем от переживания тех, у кого такие уровни функционируют. При этом осознаваемые образы у примитивных особей намного более раскрыты и ярки, потому каждый составляющий образ имеет свою значимость, а более продвинутые особи думают, в основном, цельными образами - как символами, заменяющими все сложные конструкции сложного образа одним значением. У детей в основном образное мышление со всеми деталями и сопутствующими значимостями, а у взрослых - "логическое", символьное мышление.

Можно легко заметить: непосредственное восприятие окружающего и осмысление чего-то - разные процессы. Можно все видеть и замечать в огромном богатстве ощущений, но при этом ни о чем не мыслить, что часто и происходит, когда мы заняты какой-то механической работой, куда-то идем, но при этом нет никакой проблемы, которая бы заставляла о себе задуматься. Мы механически учитываем текущие обстоятельства, обходим препятствия, здороваемся мимоходом, делаем множество вещей, которые были бы невозможны без сознания (скажем, в глубоком опьянении невозможно учитывать особенности происходящего и выполняется наиболее привычные автоматизмы).

В таких случаях сознание присутствует, отслеживает происходящее, но без отвлечения внимания на детали, машинально. Наиболее яркие впечатления при этом запоминаются надолго, что характерно для осознанного механизма запоминания, использующего самоподдерживающиеся образы, активные достаточно долго, чтобы связи такого образа успели закрепиться долговременно и в последовательности впечатлений, привлекших внимание.

В этом случае работает "ориентировочный рефлекс", выделяющий из всего происходящего наиболее актуальное и переводящее на него канал осознанного внимания. Но на уровне осознания происходит только своевременная подстановка подходящих, уже имеющих автоматизмов для той новизны ситуаций, которая и привлекла внимание. Этот уровень сознания в более ранних статьях был назван отслеживающим. Он дает огромные преимущества перед просто рефлекторным поведением в том, что позволяет не просто всегда подставлять в данных условиях наиболее привычное (и тогда если попадется лужа на привычно сухой дороге, мы бы ступали в нее), а вместо наиболее привычного моментально подставлять заготовки автоматизмов, наиболее подходящие для данного случая.

Отслеживающий уровень сознания - очень древнее образование, и более высокоорганизованные уровни качественно отличаются от него, как мир непосредственного восприятия и мир субъективного мышления. Между ними есть барьер, имеющий важные адаптивные функции. Об этом барьере и будет идти речь в статье. Разница между субъективными переживаниями до и после барьера описывается во многих документированных наблюдениях, например в следующем (из-за его наглядности этот фрагмент уже приводился в статьях).

В книге врача-физиолога Человек, который принял жену за шляпу описан случай временной утраты специфичных для человека свойств к творческому мышлению вместе с ассоциированной с этой значимостью. Соответственно вернулось изначально природное состояние непосредственности восприятия и реагирования на окружающее:
Стивен Д., 22 лет, студент-медик, наркоман (кокаин, PCP, амфетамины).
Однажды ночью - яркий сон: он - собака в бесконечно богатом, "говорящем" мире запахов. ("Счастливый дух воды... отважный запах камня"). Проснувшись, обнаруживает себя именно в этом мире ("Словно все вокруг раньше было черно-белым - и вдруг стало цветным").
У него и в самом деле обострилось цветное зрение ("Десятки оттенков коричневого там, где раньше был один. Мои книги в кожаных переплетах - каждая стала своего особого цвета, не спутаешь, а ведь были все одинаковые"). Усилилось также образное восприятие и зрительная память ("Никогда не умел рисовать, ничего не мог представить в уме. Теперь - словно волшебный фонарь в голове. Воображаемый объект проецирую на бумагу как на экран и просто обрисовываю контуры. Вдруг научился делать точные анатомические рисунки"). Но главное - запахи, которые изменили весь мир ("Мне снилось, что я собака, - обонятельный сон, - и я проснулся в пахучем, душистом мире. Все другие чувства, пусть обостренные, ничто перед чутьем"). Он дрожал, почти высунув язык; в нем проснулось странное чувство возвращения в полузабытый, давно оставленный мир.
- Я забежал в парфюмерную лавку, - продолжал он свой рассказ. - Никогда раньше запахов не различал, а тут мгновенно узнавал все. Каждый из них уникален, в каждом - свой характер, своя история, целая вселенная.
Оказалось, что он чуял всех своих знакомых: - В клинике я обнюхивал все по-собачьи, и стоило потянуть носом воздух, как я не глядя узнавал два десятка пациентов, находившихся в помещении. У каждого - своя обонятельная физиономия, свое составленное из запахов лицо, гораздо более живое, волнующее, дурманящее, чем обычные видимые лица.
Ему удавалось, как собаке, учуять даже эмоции - страх, удовлетворение, сексуальное возбуждение... Всякая улица, всякий магазин обладали своим ароматом - по запахам он мог вслепую безошибочно ориентироваться в Нью-Йорке.
Его постоянно тянуло все трогать и обнюхивать ("Только на ощупь и на нюх вещи по-настоящему реальны"), но на людях приходилось сдерживаться.
Эротические запахи кружили ему голову, но не более, чем все остальные - например, ароматы еды. Обонятельное наслаждение было так же остро, как и отвращение, однако не в удовольствиях было дело. Он открывал новую эстетику, новую систему ценностей, новый смысл.
- Это был мир бесконечной конкретности, мир непосредственно данного, - продолжал он. - Я с головой погружался в океан реальности.
Он всегда ценил в себе интеллект и был склонен к умозрительным рассуждениям - теперь же любая мысль и категория казались ему слишком вычурными и надуманными по сравнению с неотразимой непосредственностью ощущений.
Через три недели все внезапно прошло. Ушли запахи, все чувства вернулись к норме. Со смесью облегчения и горечи Стивен возвратился в старый невзрачный мир выцветших переживаний, умозрений, абстракций.
- Я опять такой, как раньше, - сказал он. - Это хорошо, конечно, но есть ощущение огромной утраты. Теперь понятно, чем мы жертвуем во имя цивилизации, от чего нужно отказаться, чтобы стать человеком. И все-таки это древнее, примитивное нам тоже необходимо.

В детстве, уже в оформленном состоянии осознанного восприятия, случаются рецидивы возврата в состояние непосредственного восприятия, когда после недельной изоляции в постели из-за болезни ребенок вдруг опять возвращается на улицу и некоторое время с необычной яркостью воспринимает все вокруг. Но чем старше, тем реже случаются такие возвраты. Человек все больше погружается в мир субъективного восприятия, когда все вокруг интерпретируется его сформированными моделями понимания.

Образы восприятия ассоциативной зоны теменной коры постепенно дублируются в ассоциативную область префронтальной коры, давая возможность произвольного ими манипулирования и оценки их значимости. Такие образы называются абстракциями (fornit.ru/103).

Есть некий порог, до которого восприятие имеет непосредственный, безмысленный характер, а после которого субъективный мир произвольно оперирует мыслительными образами с помощью мыслительных автоматизмов в контексте моделей понимания и целями, определяемыми активностью нерешенной проблемы (сорри за сложное перечисление важнейших участвующих компонент, надеюсь, что далее будет понятнее). Ключевое слово здесь - произвольность, которая обеспечивает нечто новое в оценке значимости и поведении по отношению к привычному.

Представление о пороге сознания впервые ввел И. Гербарт еще в 17 столетии как границу, которую всякое психическое состояние должно перейти, чтобы из бессознательного стать сознательным. Но, конечно же, сознание представлялось как нечто целостное, без разделения на функционально различающиеся уровни, в том числе и уровни непосредственного восприятия и мышления. И суть бессознательно - совсем в другом.

Опытный человек мыслит уже заготовленными ранее шаблонами - мыслительными автоматизмами, которые используют строго символьную, нераскрытую форму образов (в виде уникальных идентификаторов образов). Примером мыслительного автоматизма является назойливая мелодия, которая крутится в голове. Она отличается от непосредственно когда-то воспринятого исполнения как отличается собственное исполнение от чужого. Она состоит из мыслительных образов, моделирующих ранее воспринятое в виде фрагментов эпизодической памяти, но модифицированных актами осмысления. Когда-то эта мелодия чем-то была выделена среди всего своей значимостью, немалое число раз проигрывалась мысленно и вот образовался уже привычный алгоритм ее воспроизведения.

Процессы мозга можно условно разделить на те, что обслуживают не требующий осознания (рефлекторный и автоматический: рефлексы и автоматизмы - разные вещи) уровень реагирования и те, что обслуживают канал осознанного внимания или сознание.

На рефлектрном уровне параллельные процессы приводят к множественному реагированию, позволяющему совершать одновременно все разнообразие регуляции тела и поведенческих ответов. На уровне осознания канал только один и в нем - только то, что представляет собой в данный момент наибольшую актуальность среди всего огромного разнообразия образов, доступных для непосредственного осознания. В этот канал образы попадают благодаря "ориентировочному рефлексу", срабатывающему по алгоритму выбора максимума значимости и новизны образов, точнее по алгоритму выборки максимума всех значений модуляции значимости новизной образов (или наоборот, что несущественно для реализации).

При этом есть некий барьер, через который для осмысливания (а не просто сознания) не проходят те образы, которые обладают актуальностью, ниже определенной, иначе бы в отсутствии важного и нового мыслями бы завладевало то, что осмысливать не нужно и оно бы мешало заниматься творческим решением текущей проблемы (такое бывает при тяжелых патологиях психики, болезнях, влиянии психотропных веществ. Мыслить в таком состоянии невозможно).

Порог пропускания образов на третий уровень (мышления) в канале осознания не постоянен, и может изменяться под действием психотропных и галлюциногенных веществ, а также патологических состояний метаболизма мозга или патологических состояний его функциональности. Во время тяжелой интоксикации такой бред так же прорывается и может стать изнуряющим. Это отражает общую тенденцию: сначала отключаются наиболее эволюционно новые механизмы, т.е. четвертый творческий (доминанты нерешенной проблемы), затем третий уровень осознания. Так, в условиях гипоксии творчество сильно затруднено, а то и невозможно.

Некоторым усилием можно произвольно понизить порог этого барьера и позволить осознаться морю различного подсознательного бреда. И наоборот, порог повышается, когда мы заняты осмыслением важной проблемы и тогда не замечаем все вокруг, пока не станем прислушиваться, произвольно понизив порог восприятия внешнего и внутреннего. Это - порог не рефлекторного, а произвольного внимания.

Произвольное внимание:

Когда мы читаем письмо и поглощены смыслом того, что сообщается в нем, особенности отдельных букв не замечаются нами. Внимание привлекается к ним только в случае какого-либо особенного своеобразия их, затрудняющего чтение. Тогда мы обращаем внимание на отдельные буквы невольно, так как они резко отличаются от обычных. Но если учитель просматривает тетради учащихся, в особенности тогда, когда ученики еще только учатся письму и он должен проверить, насколько они правильно пишут буквы, его внимание направлено на то, как именно написаны буквы. И делается это не в силу какого-либо резко выраженного своеобразия их, т. е. их собственных особенностей, а под влиянием задачи, которая стоит перед учителем — проверить правильность написания букв. Именно такое внимание, направляемое задачей деятельности, и характеризуется как произвольное.

В норме осмысление как бы огорожено от всего второстепенного для его работы, хотя и важного для организма. Возникшая актуальная проблема, текущая или доминирующая в сознании, осмысливается без помех с непосредственным участием неосознаваемых компонентов решения, как на уровне рефлекторных образов, так и наработанных сознательно мыслительных автоматизмов.

Когда ничто не отвлекает (не проходит порог актуальности, если мы специально не прислушиваемся) в мыслях царит удивительная тишина, хотя при этом исправно решается важная проблема, затрагивающая большое разнообразие учитываемых образов, требующая сопоставления их в общий результат, нахождение важного вывода и прогнозирование последствий применения этого вывода.

В действующем прототипе индивидуальной системы адаптивности Beast (fornit.ru/beast) введены функции для того, чтобы в проблемной ситуации банальные стимулы и собственное состояние не мешали процессу осмысления (маркером режима задумчивости является флаг isRepressionStimulsNoise). По эволюционной последовательности развития эти функции совпадают с появлением доминанты нерешенной проблемы. Для более ранних стадий буквально все способно отвлечь и постоянно срабатывают прерывание текущего осмысления на новый актуальный стимул.

Физиологи различают несколько видов проявления патологического изменения порога барьера осмысления.

Причины, факторы и методы лечения навязчивых мыслей

При этом человек сам осознает болезненность своего состояния, но не может ничего с собой поделать. В отличие от рациональных сомнений, свойственных каждому здоровому человеку, навязчивая идея не исчезает даже после того, как больной удостоверится в ее необоснованности. 

Подобно бредовому расстройству, навязчивая идея может полностью овладеть сознанием больного вопреки любым попыткам прогнать ее от себя. Стоит подчеркнуть, что навязчивые мысли в чистом виде встречаются довольно редко, гораздо чаще они сочетаются с фобиями, компульсиями (навязчивыми действиями) и т.д.

Навязчивые мысли: причины возникновения и методы их остановки

навязчивые мысли возникают из следующих причин:

·                  как следствие пережитой психотравмирующей ситуации;

·                  как результат достаточно сильного или продолжительного стресса;

·        под действием непреодолимых сомнений;

·        постоянные угнетающие негативные воспоминания;

·        под влиянием семьи;

·        под влиянием окружающих людей;

·        заниженная самооценка;

·        завышенная самооценка;

·        оправдание своего эгоизма

·        неосознанное стремление к самоуничтожению;

·        желание доминировать и т.п.

Как только Вы почувствовали, что мысли снова начинают превращаться в заезженную пластинку, которая многократно включалась у Вас в голове – просто игнорируйте их, беспристрастно и равнодушно начинайте смотреть на эти мысли как на что-то чужое, не Ваше, спокойно созерцайте их стараясь вообще не думать о них. ... Вы должны пережить этот момент и просто принять все то, что происходит с Вами в данный момент времени. Спокойное и равнодушное отношение к мучавшему Вас внутреннему диалогу снизит остроту проблемы, лишит его эмоционального заряда и обесценит в Ваших глазах его значимость. 

Галлюцинации

Галлюцинация — это образ, возникающий в сознании при отсутствии внешнего раздражителя органов чувств и качественно схожий с реально воспринимаемым объектом. Галлюцинация воспринимается человеком так, словно она возникла как реальный объект во внешнем мире (или в его собственном теле), а не в сознании, подобно образу.

Галлюцинации бывают не только у психически больных, но и у некоторых вполне здоровых людей, особенно в состоянии усталости, а также в переходный период между сном и бодрствованием; если они возникают во время засыпания, их называют гипнагогическими, если во время пробуждения — гипнопомпическими.

Бред

Бред — это стойкое убеждение, возникшее на патологической почве, не поддающееся воздействию разумных доводов или доказательств противного и не являющееся внушенным мнением, которое могло быть усвоено человеком в результате соответствующего воспитания, полученного образования, влияния традиций и культурного окружения.

Можно заметить, что всех случаях без соматической патологии барьер оказывается преодолим для образов, имеющих изначально высокую значимость или осознанно приданную им значимость, или же в случае, когда понижается уровень функциональности канала сознания, или когда образов накапливается столько, что возникает информационная усталость (в состоянии усталости, а также в переходный период между сном и бодрствованием). При отсутствии внешних раздражений и при этом отсутствии актуальных решаемых задач, порог также оказывается низким и пропускают активные образы вплоть до придания им достоверности галлюцинаций.

В изолированности субъективного пространства для решения какой-то задачи заключается особенность осознанного уровня восприятия перед непосредственным отслеживанием сознания и, тем более, рефлекторным, где выполняется сразу много параллельных цепочек рефлексов и автоматизмов. Осознанность - доминирующая произвольность, определяемая активной моделью понимания, отражающей действительность. По ссылкам - основополагающие представления о функциональности произвольности и субъективных моделей понимания.

Произвольность с единственным каналом восприятия и единственной средой субъективного оперирования с воспринятым, принципиально оказывается централизованным управляющим субъектом по сравнению с распределенными звеньями предшествующих процессов мозга. Это и порождает самосознание единственности собственного Я, если только патологические процессы не раздробят субъективность, активизируя одновременно несколько конкурирующих моделей понимания.

Можно выделить признаки того, осмысливает ли особь ситуацию или полагается на более простой уровень реагирования.

Кошку трудно сразу научить что-то делать не так, как она привыкала. Она все время норовит действовать привычно, не задумываясь, даже при многих повторениях, и у нее скорее возникнет новый устойчивый условный рефлекс, чем она сформирует осмысленный автоматизм нового реагирования. И только в экстремальных обстоятельствах кошка прерывает привычное реагирование и тогда после одного пинка запоминает это на всю жизнь.

Но, перейдя порог двери, оказавшись в других условиях и забыв первоначальные намерения, кошка останавливается для оценки этого нового, если только не актуально немедленное реагирование.

Не только кошка, но и люди большую часть субъективного времени пребывают на самом низком уровне функциональности сознания. Точнее, большинство людей, ведь есть те, кто почти постоянно творчески горит в доминанте нерешенной проблемы.

Сейчас трудно сказать, как именно организован барьер осознаваемого или произвольного внимания (он может быть организован очень по-разному с разной эффективностью), который приглушает яркую непосредственность восприятия за счет замены первичных образов более абстрактными мыслительными образами. Но результат похож на функции "ориентировочного рефлекса", подключающего образ первичного восприятия через гиппокамп к его входу через ассоциированные структуры значимости этого образа, заставляя его самоподдерживаться положительной обратной связью, а так же подключая в этот же момент к лобным долям, к каналу сознания.

Я задумывался, а не объединяются эти два барьера в одной реализации (на уровне одной структуры мозга) за счет осознанного произвольного воздействия на канал сознания, подключаемый гиппакампом при срабатывании "ориентировочного рефлекса". Но получается слишком наворочено схемотехнически и ненадежно. Да и некоторые рассуждения говорят о различной локализации в мозге этих барьеров. Так, явно кроме самоподдерживающихся первичных образов, в мозге есть самоподдерживающиеся активности мысленных образов, т.е. есть свои структуры циркуляции активности и, значит, свой отдельный переключатель, замыкающий их обратными связями.

И тогда на этом уровне работает своя оценка актуальности осмысливаемых образов. И если ориентировочный рефлекс непроизволен, то выбор актуальности мыслительных образов оказывается возможным делать произвольно, в том числе регулируя порог барьера осознания. Такой механизм представляется естественным и очень функциональным.

Централизованное управление вниманием и способностью вмешиваться в выполняющиеся поведенческие цепочки, которые включают образы восприятия-действия, способные замыкаться с выхода на вход через компоненту их значимости, позволяют целенаправленно влиять на действия, не только на ходу подставляя более подходящие к новым условиям варианты, но и прерывать их для осмысления и выработки пока еще не имеющегося способа реагирования.

Важнейшее преимущества уровня осознанного восприятия - в централизованном, сосредоточенном внимании к наиболее актуальному, но не просто выбранному как механический экстремум в области множества активировавшихся процессов, а выбранный произвольно, т.е. в противовес привычному реагированию, которое представляется не оптимальным в условиях, своей новизной вызвавших привлечение осознанного внимания. Это порождает проблему, если ее не удалось решить на лету подбором уже имеющихся автоматизмов и она самоподдерживается в доминантном состоянии, определяя иерархию важности всего остального.

Именно текущая нерешенная проблема оказывается центром, определяющем выбор всего, нужного для ее решения, от получения дополнительной информации (исследовательское поведение) до опытной проверки действенности выбранного варианта решения.

Получая определенный смысл в контексте активной модели понимания, проблема оказывается центром реализации особенностей эго (или Я) в данных условиях. В других условиях особенность проявления самобытности Я (а не просто автоматического, машинального реагирования) будут иными.

Логика такого вывода вполне однозначна: только проблема, связанная с новой ситуацией, привлекает осознанное внимание, и если она не решается на уровне отслеживающего сознания и удачного подбора уже имеющегося варианта, то требуется прерывание действий и осмысливание проблемы для выработки подходящего варианта. Для автоматического реагирования сознание и, тем более, осмысление ситуации не нужно, а если до этого дошло дело, то центром всего оказывается актуальная проблема.

Итак, причиной и содержанием мыслей и проживаний эго (или Я) оказываются нерешенные проблемы. Можно сделать вывод, что в отсутствии нерешенных проблем от Я мало что остается.

Таким образом, эго или Я в своем самобытном выражении, является отражением решения проблем в данной новой ситуации.

Сосредоточивание на решении проблемы требует абстрагирования от всего другого, не касающегося проблемы, что может помешать процессу решения, и поэтому нужен барьер, выделяющий субъективное пространство творчества. Точно так же, как нужен был барьер сознания, чтобы выделить наиболее актуальное из происходящего в зоне рефлекторного реагирования. Но к рефлекторной зоне добавляется зона автоматизмов - результатами уже решенных ранее проблем, и новый барьер ограждает их от центра решения новой проблемы.

При этом очень многие автоматизмы, особенно мыслительные (а не моторные) могут быть активны параллельно, и при поступлении в их зону влияния новой воспринимаемой информации, обрабатывают ее, согласно выработанным алгоритмам имеющихся решений.

Все это приводит к тому, что решением проблемы, фактически заняты уже заготовленные, неосознаваемые автоматизмы прежних решений, а в зону осознания пробивается только в самом деле важный для решения результат, актуальность которого превышает текущий порог барьера осмысления. Актуальности их определяется в контексте текущей модели понимания и активности доминирующей в данный момент нерешенной проблемы.

Получается, что не требуется каких-то специальных мыслительных действий, чтобы решать проблему, она решается вне зоны осмысления, в то время как субъект ощущает тишину пока отсутствующих решений и ожидает, когда барьер будет прорван какой-то подходящей мыслью. Зато нужны произвольные действия по выбору контекста решения проблемы (методов, способов, отзеркаливания у знающего человека).

Можно произвольно понизить порог и пространство осмысления заполниться пока не оформившимся бредом. Можно повысить порог и тогда только очень важное и подходящее условиям проблемы озарение сможет оказаться осмысленным.

Результативность решения зависит от накопленного разнообразия уже имеющихся решений в виде автоматизмов оперирования образами восприятия.

Итак, байками про логическое мышление, про дедуктивный или еще какой-то метод мышления больше не заморачиваемся. Есть набор уже накопленного багажа алгоритмов (жизненного опыта), активирующихся в нужном контексте текущей модели понимания, готовый получить порцию входной информации, переработать ее совершенно незаметно для сознания и прорвать барьер, отделяющий бред от чистой субъективности - в виде озарения готового решения. И еще есть разные промежуточные навыки провоцирования той или иной группы подсознательных мыслительных автоматизмов (выбора контекста решения проблемы) - опять же в виде набора доступных произвольному воздействию. Это похоже на то, как доступны многие моторные действия, которые становится возможно осуществлять осознанным волевым усилием.

Пример. Сломался смартфон, породив негодование на бренд-производитель, который достал своими глюками. Завтра нужно ехать покупать новый. Проблема состоит в том, что пока непонятно, какой бренд выбрать и какой смартфон данного бренда наиболее оптимален для данного человека. Проблема - в виде образа необходимости замены сломанного смартфона новым, обладает сопутствующими образами того, что есть бренды, из которых нужно сделать выбор, есть продукция этих брендов - требующая последующего выбора после первого. Во всем этом уже есть предшествующий опыт, как рассматриваются объекты для выбора, как они сопоставляются по значимым параметрам так, что становится очевидным преимущество одного из них.

Проблема не решается какими-то мыслительными логическими операциями, она просто задается. Затем начинается восприятие дополнительной информации, которая задевает заготовленные алгоритмы промежуточных решений. Человек просто читает описания, проходя все наиболее перспективные варианты и к концу процесса понимает, что ему нужно именно это. Это понимание всплывает вдруг и оказывается достаточно очевидным, чтобы попробовать реализовать такой выбор.

Итого: активная нерешенная проблема в зоне осознания, с помощью имеющегося набора ранее обкатанных решений, обладает механизмом централизованного выбора методов решения (как в случае пробных мышечных действий), ориентируясь на их результативность - в виде волевого усилия оценки значимости образа проблемы и связанных с ней образов, волевого усилия выполнения пробного решения и последующей оценки результата (хорошо-плохо). Все это отражает явление осознанной произвольности.

Описанные принципы организации взаимодействия активных структур мозга в плане децентрализованного и централизованного управления имеют непосредственное отношение к вопросам организации общества - объединения отдельных личностей и, в частности, в понимании философских идей о демократическом утопизме.

Социум похож на бурлящие параллельные процессы доосознательной части мозга, только речь идет уже о некоем общем социальном сознании. А лидер общества (или стаи) выполняет роль централизованного управления социальным организмом. Но так же как в мозге для каждых условий активируется своя специфичная модель понимания (свой контекст), придающая определенные качества Я и специфике его реагирования, а для самого Я придающая определенный смысл всему воспринимаемому, или интерпретируя значимость, так же и в обществе было бы оптимально менять лидера для каждых специфических условий, другими словами централизации управления должна быть экспертной: в каждом случае для решения проблем должен активироваться свой эксперт (команда экспертов).

Была издана книга, в которой обобщаются представления о том, что такое мысль и вообще, что такое Я: fornit.ru/36654
И была создана модель, реализующая теоретические представления: fornit.ru/beast и раскрывающая в новом качестве субъективных проявлений механизмов психики– как интегрирующую среду отвлеченных от непосредственного восприятия механизмов психики.