В некотором царстве, в некотором государстве
жила-была девочка (впрочем, никакое это было не царство, а самый
обыкновенный занюханный российский городишко, каких на наших
просторах огромное множество), и девочка была самая обыкновенная,
одна из многих-многих тысяч. И вряд ли бы эта девочка,
ставшая к настоящему времени взрослой красивой девушкой, попала
в героини нашей истории, если бы не одно «но».
С раннего детства у девушки была мечта, да не простая, а…
Впрочем, лучше она сама об этом расскажет. Предлагаем вниманию
читателей блицинтервью, которое нашему корреспонденту удалось взять
у Аллы К.
— Это возникло, наверное, когда мне было пять или шесть лет, короче,
в глубоком детстве. То есть, сколько я себя помню, всегда
мечтала о том, чтобы мне ампутировали одну ножку выше колена
и я бы ходила на костылях.
— Зачем? Боль, страдания, немощь, что в этом
привлекательного? Что вообще привлекательного в девушке-инвалиде?
— Мы по-разному на это смотрим. Для вас, может быть, девушка
с одной стройной ножкой на костылях — это инвалид
и немощная калека. Для меня — идеал женственности
и красоты. Для вас ходить на костылях — мучение, а для
меня — настоящее удовольствие. Да и боли-то, в общем, нет
никакой особенной. Я разговаривала с женщинами, у которых
ампутирована нога: все в один голос говорили, что ощущения
в культе приятные, и даже очень.
— Сколько вам лет?
— 23 года.
— У вас есть сестры, братья?
— Нет, я единственный ребенок в семье.
— Знают ли родители о вашей мечте? Вообще
с кем-нибудь из близких вы делились своими мыслями?
— Естественно, нет. Они меня не поймут. А в дурдом мне
не хочется.
— Чем вы занимаетесь? Работаете, учитесь?
— Работаю бухгалтером в небольшой фирме. Закончила «Плешку» —
Экономическую академию им. Плеханова.
— Как проводите свободное время?
— В теннис играю, машину свою люблю, часто катаюсь просто так.
— Вы готовы пожертвовать теннисом и многими
другими радостями жизни, которые человеку с одной ногой вряд ли
будут доступны?
— Конечно, готова! На теннисе свет клином не сошелся. Тем
более что Уимблдон я все равно не выиграю.
— Хотите ли вы иметь семью, детей?
— Хочу.
— И вас не пугает мысль, что с инвалидом
вряд ли кто-нибудь из нормальных мужчин захочет связать свою
жизнь?
— Вот уж неправда ваша! Видимо, вы далеки от предмета.
— Может быть, у вас есть молодой человек,
разделяющий вашу идею фикс?
— Увы, пока нет.
-Вы, случаем, спиртным, наркотиками
не злоупотребляете?
— Нет, и не собираюсь.
— Знаете ли вы кого-нибудь кто бы имел…
гмм… аналогичные вашим интересы?
— Да, таких людей полно. За границей существуют целые клубы.
Правда, из России никого не знаю.
— Обращались ли вы к врачам?
— Нет, конечно.
— Почему?
— Я уже говорила, что в дурдом не хочу.
— Вы думали о том, каким образом ваша мечта
могла бы осуществиться?
— Желательно с помощью врача, с минимальным риском. Лезть под
поезд мне как-то не хочется. Лучше уж остаться с двумя
ногами, чем одноногим трупом.
— Хотелось бы вам стать, как все?
— Нет. Я хочу быть тем, кем я хочу — красивой девушкой,
у которой левая ножка ампутирована выше колена на уровне верхней
трети бедра.
— Если я вам скажу, что есть доктор, который готов
сделать вам операцию, вы согласитесь?
— Конечно!
Лечить! И чем раньше, тем лучше
Прокомментировать рассказанную выше историю
мы попросили профессора-нейропсихолога Евгения ШАПОШНИКОВА, врача
высшей категории, доктора медицинских наук.
ПЕРВАЯ реакция психически нормального, далекого от медицины
человека на прочитанное — вытаращенные глаза и желание
отбросить текст как чушь несусветную.
Но профессиональный, опытный врач, особенно психиатр, наверняка
отнесется к нему чрезвычайно серьезно. И первым его побуждением
будет понять клиническую подоплеку высказываний несчастной девушки.
А вторым — взвесить возможности оказания
ей незамедлительной психотерапевтической, а лучше всего
психиатрической помощи. Пока не произошла трагедия и в
результате прогрессирования несомненного психического заболевания дикая
«мечта» не обернулась кровавой болью. Конечно, речь не идет
о хирургическом вмешательстве врачей (ни один не пойдет
на это в здравом уме), а только о возможности
самотравмирования, самоувечья.
Однако оказание конструктивной лечебной помощи в конкретном
случае — дело архитрудное. Особенно в настоящее время, когда
действует принятый в демократическом угаре (начало 90-х годов) закон
о психиатрической помощи населению, запрещающий принудительное
лечение психически больных — социально опасных не только для
окружающих, но и для самих себя.
Что касается девушки, с пугающей откровенностью поведавшей
о своей «нестандартной задумке» расстаться с мешающей
ей ногой, то, скорее всего, здесь речь идет о так называемой
дисморфомании. Это болезненно навязчивая идея нанести какой-либо вред
своему собственному телу, организму. Хорошо, что не чужому (хотя
от этого не легче). Дисморфомания (нередко она вызвана
шизофренией и является разновидностью бреда) может проявляться
в самых вычурных формах. Начиная с расковыривания гвоздем кожи
на своем теле, постоянного вырывания волос на голове
и кончая вот такими дикими мечтами, грезами или даже поступками.
Иногда приходится слышать, что якобы на Западе существуют всякого
рода клубы «по интересам», центры самоубийц, мазохистов, садистов
и т. д., о чем пишут в некоторых бульварных романах
и фантастических книжонках. Если они и есть (что маловероятно),
то в глубоком подполье. Лично я, довольно часто бывая
в Швейцарии, Австрии, Франции, ФРГ, Польше, Норвегии, Швеции
и других научно и культурно «придвинутых» странах,
о подобном не слышал. В то же время в этих
странах очень сильно развиты социальные службы (не говоря уж о
полиции). Поэтому подобный «салон» сразу же попал бы в поле
зрения социальных педагогов, психологов, врачей (психотерапевтов,
психиатров). А они уж профессионально нашли бы «ключики»
к душам таких «нестандартных» личностей и обязательно
им так или иначе помогли, оказали социально-психологическую
поддержку.
Что можно посоветовать этой девушке? Первым делом — открыться
родителям, близким людям. Именно на них ложится колоссальная
ответственность. Необходимо действовать, причем незамедлительно.
Не имея возможности поведать в короткой заметке
о многочисленных научных методических подходах, имеющихся
в распоряжении современной медицины, психиатрии, посоветую только
найти грамотного, опытного и высококвалифицированного специалиста
и с ним откровенно посоветоваться. Лучше, если это
не скороспелый «психолог-психотерапевт» (в последнее время появилось
много малограмотных деятелей, выдающих себя за таких специалистов,
храбро берущихся за «лечение» сложнейших болезней). И не так
называемый «психоаналитик» (по данным Министерства здравоохранения РФ,
в перечне разрешенных врачебных специализаций такой
не существует). Больше всего реальных возможностей, по существу,
спасти девушку имеется у хорошо обученного, подготовленного
врача-психотерапевта, глубоко разбирающегося в психопатологии,
психоневрологии. Он найдет (должен это сделать!) способ установить
доверительный контакт с пациенткой (она еще сама об этом
не знает, но, выздоровев, будет благодарить врача и тех, кто его
нашел). А остальное — дело техники, или, лучше сказать, лечебной
технологии, которая существует и обычно хорошо работает. Как правило,
помочь здесь могут только правильно подобранные лекарства. Но ни
в коем случае не стоит обращаться к специалистам
по «нечистой силе» (сглаз, порча), «посланникам космического разума»,
экстрасенсам, «ремонтникам кармы», «наладчикам чакр» и прочим
контактерам с астральными телами и знаками зодиака.
В лучшем случае будут потеряны зря деньги и еще более
драгоценное — время. Дисморфомания же при содействии этих
новорусских служителей мракобесия может так разрастись, что лечить
ее даже самыми передовыми, научными и на ранней стадии, как
правило, эффективными методами станет практически невозможно.
Владимир КИРИЛЛОВ