Относится к сборнику статей телеграм-канала https://t.me/thinking_cycles
Самый первый возглас, который имеет смысл издавать детенышу – это крик о помощи, который очевидно связан с изменением внутреннего состояния. При состоянии Плохо есть смысл подать сигнал об этом родителю, чтобы он исправил ситуацию, а при состоянии Норма или Хорошо в самом простом случае можно просто молчать (отсутствие сигнала тоже может служить сигналом «все в порядке»). Такой возглас является врожденной , которая быстро закрепляется в виде автоматизма, в отличие от мимической, которой приходится учиться. Дело в том, что в отличие от плача, представляющего простое одиночное действие, мимические реакции это уже сложная цепочка действий, которые надо правильно связать между собой: выполнить их в определенной последовательности с определенной энергичностью. Для этого составляющие таких цепочек уже должны быть в виде безусловных рефлексов, что подтверждается исследованиями:
В работе П. Экмана и Г. Остера отмечено, что все мускулы лица, необходимые для выражения различных эмоций, формируются в период 15-18 недель внутриутробного развития, а изменения выражения лица имеют место, начиная с 20-й недели эмбрионального развития.
Можно сделать аналогичный вывод и по отношению к жестам, базовые элементы которых в начальных стадиях формируются путем подражания действиям родителя, чтобы потом, в стадии осознанного реагирования можно было использовать их осмысленно, в целевых реакциях.
Первоначальная функциональность сигнальной системы как отражение внутреннего состояния играет ключевую роль в формировании базовых навыков удовлетворения жизненно важных потребностей, на которой в дальнейшем строится вообще вся психическая деятельность. В практике обучения слепоглухих детей по методике И.А. Соколянского было показано, что:
для реабилитации слепоглухих детей, в первую очередь необходимо сформировать отсутствующую у них систему навыков самообслуживания, так как именно внутри такой системы проще всего формируются значимые образы предметов, которые затем могут быть использованы для инициативных действий со стороны ребенка, позволяющие ему выйти из информационного вакуума, блокирующего его психическое развитие.
То есть самые первые значимые образы, которые формируются в раннем онтогенезе психического развития, всегда связаны с деятельностью, обеспечивающей навыки самообслуживания, которые в норме должен показать родитель, передав тем самым опыт предков, как лучше всего самостоятельно удовлетворять свои жизненные потребности. И одним из таких навыков является навык коммуникации между особями одного вида, который продолжая выполнять все ту же функцию демонстрации своего внутреннего состояния, в конечном итоге становится целевым провокационным стилем поведения. Ритуальные позы, звуки, мимические реакции, часто используются для указания намерений, чтобы нужным образом спровоцировать оппонента, например, избежать драки, обойдясь демонстративными угрозами.
Многие исследователи относят жесты к праязыку по той причине, что самый простой способ указать свои намерения, это продемонстрировать их в виде начальной фазы цепочки действий, хорошо понятных оппоненту. Например, рычание с оскалом, однозначно воспринимается всеми хищниками как угроза потому, что точно такие же действия совершает и он при самостоятельной атаке. А вот указание рукой куда-то, и тем более пальцем, хорошо понимается как указание на объект обезьянами, которые активно используют руки и кисти для захвата, бросков предметов в цель, но совершенно непонятны, например, для кошек, у которых совсем другая привычная моторика действий. Кошка будет просто следить за пальцем, видимо воспринимая его как часть когтистой лапы человека, пытающейся какими-то обходными маневрами с ней законтачить, и потому требующей пристального внимания.
То, что жестовый, мимический стиль общения формируется в начальных стадиях приводит к тому, что такие автоматизмы коммуникации рвутся на исполнение первыми, а при более развитой вербальной системе сопровождают ее. Когда вербальная коммуникация не справляется, например, при общении с иностранцами, активируется более «древняя» жестовая, в результате «отката» на более простой стиль реагирования. Который оказывается более универсально понятным по причине одинаковых навыков жизнеобеспечения, которым обучаются в раннем детстве.
Однако относить невербальную коммуникацию к "праязыку" не корректно, ведь в таком случае она была бы полностью замещена вербальной. Это параллельно развивающаяся система коммуникации, дополняющая вербальную, и в некоторых случаях способная служить своеобразным "эсперанто". Невербальные сигналы идут параллельно вербальным, но так как они формируются раньше, на стадии авторитарного подражания, они иерархически первыми активируются. Кроме того вербальные автоматизмы намного более активно модифицируются, например мы осознанно учимся составлять из слов предложения, связывать их с своими целевыми действиями. А не вербальные большей частью так и остаются в том виде, как они были запечатлены в детстве. За исключением тех, кто специально в этом развивается, например артисты, которые осознанно учатся управлять мимическими реакциями.
Предположение о том, что невербальная коммуникация более древняя видимо произошло по тому, что взрослые обычно более сдержаны в проявлении эмоций, чем дети, особенно младенцы, у которых мимика намного более ярко выражена. Но тут другая причина, не относящаяся к "древности".
Сознательное торможение мимических реакций, или даже их подмена при общении происходит по причине обратной первоначальной: скрыть истинные намерения, или проще говоря, соврать, чему дети учатся уже в раннем возрасте. Стратегия вранья с целью получения желаемого быстро доказывает свою универсальную эффективность, стоит только раз увидеть ее в демонстрации других или случайно попробовать самому. Как и вообще все стили поведения, которые ребенок буквально срисовывает с родителей и ближайшего окружения, имеющего для него какой то авторитет. Для детского возраста является нормой копировать чужие действия в случае отсутствия подходящей реакции, так как это самый эффективный способ обучения в периоде, когда еще только накапливается и формализуется личный опыт. И тоже самое может происходить и в взрослом возрасте в критических ситуациях, если только она не настолько атасная, что полностью вырубает сознание, переводя реагирование на бессознательный уровень. Но если контроль сохраняется, то качество обучения существенно повышается. Например, как отмечают ролевики-мечники, есть большая разница, когда ты тренируешься с бутафорским мечом, и настоящим, заточенным по всем правилам, да еще и с опытным противником. В последнем случае резко куда то пропадает расхлябанность и бестолковость: понимание, что острая железяка при небрежном к ней отношении оставит совсем не игрушечный след на теле, более чем способствует повышенной концентрации движений – и соответственно обучение в таком режиме происходит намного доходчивее.
Невозможность полностью подавить мимические и жестовые реакции позволяет формировать навык «чтения мыслей», когда по мимолетным движениям можно понять истинность намерений человека. Но так как такие реакции быстрые, то их понимание тоже должно быть быстрым, то есть проходить на 1,2 уровне мышления, что означает: такой навык это в первую очередь большой опыт общения, а во вторую – это скорее относится к области таланта, одаренности, чем простого тренинга. Поэтому он хорошо развивается у тех, у кого есть соответствующая предрасположенность к его развитию.
Алексей
08 Sep 2024