Это - продолжение гляциологической экспедиции прошлого года (см. Высокогорная Киргизия), с целью создания более общей картины границ древнего оледенения, что непосредственно влияет на долгосрочное прогнозирование. Как и в прошлом году, по критериям определения следов древних ледников Владимира Ивановича Шатравина, выявлены кардинальные различия с существующей академической моделью, показаны сложившиеся противоречивые, неверные представления о возможной динамике развития глобальных климатических процессов.
Объектом исследования был выбран ледник Федченко (самый большой континентальный ледник в мире) и вся та территория, которую он мог занимать раньше (см. карту района). Месяцем раньше, по приглашению международной исследовательской группы В.И.Шатравин посетил Непал и исследовал по своим критериям ледниковые озера с другой стороны Памира (см. фотогалерею >>).
И в Непале и в этой экспедиции невозможно было игнорировать просто завораживающе красивые виды и, главное, особенности культур народов, что напрямую могло влиять на успешность результатов. Конечно же, здесь будет именно этот акцент, а научные результаты будут опубликованы в отчете на странице раздела сайта Гляциология.
Можно сразу же посмотреть фотогалерею, чтобы составить общее представление: Памир 2011 >>.
Миновав Киргизский город Ош, где таксист предоставил нам свою пустующую квартиру на ночь (для нас - почти альтруистически, для него - неожиданно приятный добавок к оплате проезда), мы выехали в Дароот-Курган в 65 километрах от чудесного местечка Алты-Мазар - сразу за перевалом Терс-Агар.
По дороге таксист завернул в поселок Сары-Могол на живописный этнический базарчик, как бы оставшийся еще с прошлых веков, где нас накормили красиво слепленными мантами, но без мяса, что очень разочаровывало, так что пришлось настоятельно попросить мясо отдельно.
Много лет назад мы были уже в Алты-Мазаре и выговаривали это название как "Алтын-Мазар", да и на картах оно так обозначено (см. кружок с номером 0 - первое место пребывания), т.е. Золотой Могильник, но местные киргизы уверяют, что дело не в золоте, хотя его там в песке достаточно много для добычи, а в цифре "шесть" - алты, т.е. Переводить надо бы как Шестой Могильник. Кстати, итогом моих впечатлений от прошлого посещения стала фантазийная повесть Этика горников.
В тот прошлый раз мы прошли эти 65 км за день с легкими рюкзаками, но на этот раз решили зафрахтовать уазик в Дароот-Кургане, что легко осуществилось в виду подавляющего превышения предложений услуг над спросом. Но опыт в специфике национального торга заставлял быть бдительными потому, что всегда в таких случаях по дороге начиналось цоканье языком и эмоциональные сетования на непомерную тяжесть дороги, что имело предсказуемый результат: в практически непререкаемой форме требовались дополнительные субсидии. Так что мы сразу договорились о цене за 25 км, в расчете, что дальше никакая тачка не пройдет и придется идти пешком. Но оказалось, что дорога теперь пробита до самого конца, а водитель залил бензина в расчете всего на 25 км.
И мы прогнулись под нашими рюкзаками, протопав километров 7
и понося китайцев из золотодобытческой компании, выкроивших в каменистых
склонах эту дорогу так, что теперь любые браконьеры могут запросто попадать в
места обетованной охоты, где козлы и зайцы выпрыгивали чуть ли не из-под ног, и
чудесное, заповедное место перестало быть изолированным от посягательств.
Внезапно
навстречу из-за склона вылез УАЗик, несомненно отправленный моим ангелом-хранителем,
который всю эту экспедицию отводил от меня множество напастей и самым
удивительным образом подгонял все как можно удачнее. Из косо замершего на
склоне УАЗика вылезли любопытные как дети обитатели Алты-Мазара и, после
расспросов и фотографирования, за почти символическую плату согласились отвезти
до перевала, где нам оставалось лишь спуститься по серпантину несколько
километров до живописного разлива могучей реки Муксу.
Название реки переводится
как мутная вода. Эта белесая мутность характерна для всех рек, вытекающих из
ледников потому, что при таянии ледники оставляют пыль, копившуюся веками в
своем теле. По обоснованному убеждению В.И.Шатравина - это космическая пыль,
оседающая на нашу Землю, плюс ветряные наносы уже земной пыли с остатками семян
и другой органики, по которой и становится возможным определить возраст ледника
радиоуглеродным методом.
Мы заночевали на перевале, усиленные несколькими ячменными лепешками, подаренными на прощание, чтобы дождаться ясности в погоде и зафотать во всей красе долину Алты-Мазара, желательно - именно в утренней красе, живо вспоминаемой с прошлого раза, когда вершины Памирских Альп изумительно окрашивались розовыми лучами.
Выбранное время экспедиции - октябрь, по мнению В.И. Шатравина должно было обеспечить не только мягко-ласковую погоду без осадков и ураганов, но и возможность перехода вброд множества речек и даже саму Муксу, хотя летом она вздымается горбом и ревет таким количеством кубометров, что даже на верблюде никто не рискует ее пересечь в эту пору. Но вот в этот вечер все погрязло в суровом тумане, что не умаляло величественности творческого замысла природы. Желание отснять суровость видов оказалось свойственно еще двум участникам экспедиции, которые присоединились через 20 дней, и суровость находилась легко и даже с избытком во многих проявлениях.
Поутру ручей чистейшей воды рядом с палаткой покрылся ледяными украшениями, а иней мягко скрасил жухлую траву. Я вылез к уступу перед долиной и сделал утренние фотки.
Мы собрались и начали спуск. Но и тут наша удача побудила живших внизу выйти к нам навстречу на лошади и ишаке, так что, после стыковки, расспросов и отфотывания, ишака нагрузили нашими рюкзаками и я взял его повод в свои руки.
Внизу, в уютной роще, близ чистейшего ручья мы устроили нашу основную, базовую стоянку, откуда выходили в разные стороны и на разное время (кружок под номером 0 на карте).
Примерно на неделю растянулся выход по течению Муксу с целью
нахождения древнего конца ледника Федченко. Мы дошли до притока Кызыл-Су (кружок
с номером 1 на карте), где характерное
сужение долины показывало конец вспахивания склонов древним ледником и озерные
отложения, говорящие о том, что здесь язык ледника оказался в достаточно
прочном заторе коренных пород так, что образовалось озеро.
Далее ущелье
продолжалось в виде крутого каньона. Мы сумели пройти примерно еще 4 километра,
а дальше начиналось уже необоснованно рискованное скалолазание.
Еще в Алтын-Мазаре мы неосмотрительно угостили двух киргизских псов лепешками с нашей едой и они поутру так и пошли с нами. День за днем мы кормили их сублиматами, выкраивая из своего рациона потому как возвращаться псы не собирались даже при очень настойчивой попытке их прогнать. Так что при переходе через бурлящую по порогам Кызыл-Су пришлось переправлять и испуганных собак с помощью альпинисткой веревки.
Путь в эту сторону и, естественно, обратно здесь был
извилист и коварен из-за непроходимых зарослей и прихотливых разливов реки.
Владимир Иванович при переходе через одно такое место начал быстро погружаться
в песок и я ему срочно протянул свою неразлучную палку. Еще из приключений: мы
выгнали случайно зайца на собак и одна из них после короткой погони схватила
его за загривок и скрылась в кустах, неблагодарно забыв про то, как мы ее
кормили все это время.
И почти вскоре повстречались трое старателей из
Таджикистана - молодые и борзые ребята, только что перебравшиеся через ледяную
Муксу. Они прошли по другой стороне там, где мы не смогли уже идти по своей
стороны. Вот что они классно умели делать, так это зажигать костер из ничего на
ветру, сначала из пучка какой-то травы и скармливая огню новые порции зеленых
стеблей, которые нам бы и в голову не пришло использовать для розжига. Слегка
просушив свои сапоги на огне, они взвалили свои мешки и приспособления для
мытья золота и бодро ушли вперед.
Алтын-Мазар уже воспринимался как дом. Мы погостили у киргизов, пофотали их и в свалке металломусора я увидел древнюю кинопленку, явно ту единственную, что еще совковым проектором в ночи показывал фильм про Чапая начальник метеостанции Гена. Теперь пленка - в мусоре, баня, в которой мы купались - раздолбана, окна в домиках зияют чернотой...
Отдохнув денек в Алтын-Мазаре под ночной снежок и суровую пасмурность, локально разгоняемую веселым пламенем костра, мы пошли еще на недельку в противоположную сторону. Здесь китайцы нарыли экскаватором ямы забора проб для определения запасов золота, а в глубине ущелья реки Саук-Сай приткнулся в песке носом в загончик скального склона бежевый УАЗик без номеров и признаков жизни. Одно из двух: все его формы жизни ушли на браконьерство за козлами или где-то втихую моют золотце.
Глубокая, холодющая и стремительная Саук-Сай (кружок с номером 2 на карте) постоянно прижималась к почти отвесным склонам ущелья, и чтобы проходить дальше нужно было бы постоянно переходить ее, рискуя оказаться в воде и намочить вещи. А значит всякий раз эти вещи нужно было запаковывать в гермомешки, особенно фотосумку. Поэтому мы решили не тратить на это время, а перевалить в соседнее ущелье, заодно забравшись на обзорную высоту и сфотав панораму, что и осуществили на следующее утро.
Подъем на обзорную вершину, фотографирование и возвращение
заняли весь день.
Перед подъемом спрятали рюкзаки под камнем, но когда я
возвращался первым, сверху в этом месте камни были похожи как родные, а до
темноты оставался всего час, Владимир Иванович еще не виделся на склоне, и я начал
паниковать: то ли идти к киргизам за лошадьми и спасать Шатравина, то ли
продолжать поиски рюкзаков. Холодный ветер нагонял тоску. Поднявшись опять на некоторую высоту, принялся
спускаться широкими зигзагами по всему необъятному склону и где-то на третьем
витке случайно заметил рюкзаки, явно - опять происки ангела-спасителя, не отказывающего себе в удовольствии сначала хорошо подразнить опасностью. Уже в сумерках водрузил один из них на камень и на нем
установил фонарь, мигающий каждую секунду, чтобы Владимир Иванович легко мог бы
его заметить сверху.
Так что на этот раз все обошлось, и мы под ледяными
порывами непременного здесь послеполуденного ветра ушли вниз в сторону
соседнего ущелья с рекой Каинды, несущие ничем не замутненные воды. Скатываясь
по мягким осыпям, вышли на разлив и установили палатку среди кустов облепихи (кружок
с номером 3 на карте).
Облепиха здесь - совсем не то, что на равнине и вообще где бы то ни было. Ее активность и терпкость потрясали. Растерев несколько оранжевых ягод в ладонях, ощущался мягкий и надежный комфорт, так что это оказалось лучшим средством для пересушенных рук. Здесь вообще стоило бы организовать клинику с облепихотерапией: ее можно с огромной пользой есть и натирать кожу, она быстро усмиряла натертости и ссадины.
Пару дней мы обследовали это ущелье, Шатравин отбирал
образцы, определяя насколько возможно было здесь присутствие древнего ледника.
Потом вернулись на базовую стоянку в Алтын-Мазаре, где ночью подъехали еще двое
участников - оба Димы.
Стало веселее и как-то надежнее. У одного из них был
навигатор GPS и впредь поиск места со спрятанными вещами уже не представлял
никакой проблемы.
Вчетвером мы вышли к леднику Федченко и чтобы пройти выпаханную как поле долину - древнее ложе ледника, пришлось 4 раза перебираться через реку, прижимающуюся то к одному, то к другому скальному склону.
Под самой мореной у нас возник новый базовый лагерь для выходов налегке и не очень (кружок с номером 4 на карте). В какой-то момент мы разделились: мы с Шатравиным пошли на три дня обследовать ущелье реки Балянд-Киик, а Димы - через морену Федченко - до ледника Бивачный, чтобы зафотать пик Коммунизма и окружающую экзотику.
Пройдя истоки Муксу (здесь - река Сельдара), вытекающей сбоку морены Федченко, в хмурую ненастность погоняемые ветром с моренной пылью, мы прошли к месту новой стоянки у мраморной стены ущелья Балянд-Киик и там, на чистом песке, не хуже Иссык-Кульского, поставили палатку у дико прекрасной рощи, защитившей нас от ветра (кружок с номером 5 на карте)..
Мрамор здесь встречался часто и где-то за перевалом Терс-Агар его добывали промышленно. Если раньше в горах мне никогда не попадались минералы в кристаллической форме, то здесь они вызывающе были вкраплены в камни. Один из больших камней со сколом, искрящимся радиальными лучами, похожими на антимонит, не удалось даже расколоть. Его сфотали, но определить потом толком так и не смогли даже минералоги в Бишкеке.
Погода все решительнее ухудшалась. Ветер становился куда холоднее и поднимал все больше пыли, которая и теперь как бы ощущается у меня в носу даже при воспоминании. Берега рек и торчащие из воды камни начали покрываться льдом, ночные ледяные заторы к утру прорывались, поднимая уровень воды. Пора бы уходить, но мы решили еще один день посвятить выходу в боковое ущелье с ледником Малый Танымас (кружок с номером 6 на карте)..
Это ущелье недоступно для лошадей, нам приходилось постоянно проходить скалами и крутыми осыпающимися склонами над леденеющей рекой, так что добраться до ледника потребовало немалых усилий и риска. Ледяной водопад и грот с вырывающейся рекой наградил за эти усилия новыми впечатлениями и фотками.
Один из Дим, весь охваченный величием форм этих мест, с горящими глазами спросил меня, а что бы я мог еще предложить в плане суровых снимков, хотя сам только что преодолел более, чем суровый и коварный путь. Я не задумываясь предложил ему пасть плашмя в ледяной бурлящий поток прямо с того камня, на котором он стоял, но успев повернуть счастливую морду в сторону камеры, - это точно было бы достаточно сурово и эпично. Дима с пониманием оценил идею, но резонно отклонил ее в виду множества мелких неприятных моментов. Зато сразу согласился на второй вариант и вкарабкался головой вниз на свой камень так, что зад оказался выше головы и умылся освежающей водой, широко черпая ее свисающей рукой, что я и зафотал.
На следящий день, под уже утренним сильным ветром, надувавшим в палатки пыль, мы свернулись, прошли с голыми ногами в сланцах заледеневшую речку и направились назад. Нам опять нужно было переходить 4 раза Муксу, но уже под сильным ветром, норовящим закручиваться в смерчи. Так что к концу икры ног оказались поверхностно подморожены.
Наконец под вечер мы вернулись в райски комфортный Алтын-Мазар, в свою уже родную рощу, договорились о машине на утро и все сработало четко и честно настолько, что водитель на подъезде к Дароот-Кургону уже связался с друганом и тот поджидал на своей ауди чтобы отвезти нас в Ош.
Владимир Иванович пообещал замолвить слово в своем институте водных проблем и устроить дармовую мини-ГЭС рукавного типа для родников близ Алтын-Мазара, что должно бы обеспечить энергией даже мельницы для перемола ячменя, который здесь выращивали. Думаю, этим во многом объясняется особое к нам отношение.
В Оше в частной гостинице с "евроремонтом" наши три комнаты оказались без света и воды, что в Оше было явлением обычным. Мы опять светили себе налобниками и даже устроили минибаню, отмыв месячные накопления на коже. А вот дорога из Оша в Бишкек оказалась трагически суровой, что подчеркивал сильный дождь, а затем снег на перевалах. Нам попалась сбитая ни кем не востребованная корова, одинокие псы в безлюдных местах сидели у обочины и с тоской смотрели на нас, и к тому же еще и мертвый ишак у дороги собрал на своем теле штук двадцать больших грифов, которых я шуганул и сфотал в завершение. На нашем, казалось бы добротном, мерседесе три раза повреждались шины, запаски не было и выручали попутные водители, чего на российских дорогах просто в принципе случаться не может. Заезженная резина уже много раз вулканизированная - норма для нищих водителей... Мы замирали в ожидании очередного повреждения, проезжая перевалы, заносимые снегопадом, а рядом уже утыкались в сугробы носами несправившиеся и так же обветшалые машины, легковые и огромные фуры, и их водители суетились вокруг в пронизывающем ветру в дикий холод. Проехав туннель Туя-Ашу среди огромных очередей машин, мы успели до его окончательного закрытия, радуясь, что уже возвращаемся так вовремя, иначе бы сегодня еще переходили еще более суровую Муксу.
Даже в Бишкеке выпал снег, но на следующий день он уже растаял под ясным небом, хотя холод остался.
Владимир Иванович успешно сделал доклад в институте, показав ниши снимки слайдопроектором на экране, под аплодисменты и поздравления директор назначил двух спецов просчитать микро-ГЭС для Алтын-Мазара, и в тот же день мы отправили бандероль с отпечатанными фотками и обнадеживающей вестью по данному нам адресу.
| ||||||||||||