Хочу, чтобы мне отрезали ногу

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была девочка (впрочем, никакое это было не царство, а самый обыкновенный занюханный российский городишко, каких на наших просторах огромное множество), и девочка была самая обыкновенная, одна из многих-многих тысяч. И вряд ли бы эта девочка, ставшая к настоящему времени взрослой красивой девушкой, попала в героини нашей истории, если бы не одно «но». С раннего детства у девушки была мечта, да не простая, а… Впрочем, лучше она сама об этом расскажет. Предлагаем вниманию читателей блицинтервью, которое нашему корреспонденту удалось взять у Аллы К.

— Это возникло, наверное, когда мне было пять или шесть лет, короче, в глубоком детстве. То есть, сколько я себя помню, всегда мечтала о том, чтобы мне ампутировали одну ножку выше колена и я бы ходила на костылях.

— Зачем? Боль, страдания, немощь, что в этом привлекательного? Что вообще привлекательного в девушке-инвалиде?

— Мы по-разному на это смотрим. Для вас, может быть, девушка с одной стройной ножкой на костылях — это инвалид и немощная калека. Для меня — идеал женственности и красоты. Для вас ходить на костылях — мучение, а для меня — настоящее удовольствие. Да и боли-то, в общем, нет никакой особенной. Я разговаривала с женщинами, у которых ампутирована нога: все в один голос говорили, что ощущения в культе приятные, и даже очень.

— Сколько вам лет?

— 23 года.

— У вас есть сестры, братья?

— Нет, я единственный ребенок в семье.

— Знают ли родители о вашей мечте? Вообще с кем-нибудь из близких вы делились своими мыслями?

— Естественно, нет. Они меня не поймут. А в дурдом мне не хочется.

— Чем вы занимаетесь? Работаете, учитесь?

— Работаю бухгалтером в небольшой фирме. Закончила «Плешку» — Экономическую академию им. Плеханова.

— Как проводите свободное время?

— В теннис играю, машину свою люблю, часто катаюсь просто так.

— Вы готовы пожертвовать теннисом и многими другими радостями жизни, которые человеку с одной ногой вряд ли будут доступны?

— Конечно, готова! На теннисе свет клином не сошелся. Тем более что Уимблдон я все равно не выиграю.

— Хотите ли вы иметь семью, детей?

— Хочу.

— И вас не пугает мысль, что с инвалидом вряд ли кто-нибудь из нормальных мужчин захочет связать свою жизнь?

— Вот уж неправда ваша! Видимо, вы далеки от предмета.

— Может быть, у вас есть молодой человек, разделяющий вашу идею фикс?

— Увы, пока нет.

-Вы, случаем, спиртным, наркотиками не злоупотребляете?

— Нет, и не собираюсь.

— Знаете ли вы кого-нибудь кто бы имел… гмм… аналогичные вашим интересы?

— Да, таких людей полно. За границей существуют целые клубы. Правда, из России никого не знаю.

— Обращались ли вы к врачам?

— Нет, конечно.

— Почему?

— Я уже говорила, что в дурдом не хочу.

— Вы думали о том, каким образом ваша мечта могла бы осуществиться?

— Желательно с помощью врача, с минимальным риском. Лезть под поезд мне как-то не хочется. Лучше уж остаться с двумя ногами, чем одноногим трупом.

— Хотелось бы вам стать, как все?

— Нет. Я хочу быть тем, кем я хочу — красивой девушкой, у которой левая ножка ампутирована выше колена на уровне верхней трети бедра.

— Если я вам скажу, что есть доктор, который готов сделать вам операцию, вы согласитесь?

— Конечно!

Лечить! И чем раньше, тем лучше

Прокомментировать рассказанную выше историю мы попросили профессора-нейропсихолога Евгения ШАПОШНИКОВА, врача высшей категории, доктора медицинских наук.

ПЕРВАЯ реакция психически нормального, далекого от медицины человека на прочитанное — вытаращенные глаза и желание отбросить текст как чушь несусветную.

Но профессиональный, опытный врач, особенно психиатр, наверняка отнесется к нему чрезвычайно серьезно. И первым его побуждением будет понять клиническую подоплеку высказываний несчастной девушки. А вторым — взвесить возможности оказания ей незамедлительной психотерапевтической, а лучше всего психиатрической помощи. Пока не произошла трагедия и в результате прогрессирования несомненного психического заболевания дикая «мечта» не обернулась кровавой болью. Конечно, речь не идет о хирургическом вмешательстве врачей (ни один не пойдет на это в здравом уме), а только о возможности самотравмирования, самоувечья.

Однако оказание конструктивной лечебной помощи в конкретном случае — дело архитрудное. Особенно в настоящее время, когда действует принятый в демократическом угаре (начало 90-х годов) закон о психиатрической помощи населению, запрещающий принудительное лечение психически больных — социально опасных не только для окружающих, но и для самих себя.

Что касается девушки, с пугающей откровенностью поведавшей о своей «нестандартной задумке» расстаться с мешающей ей ногой, то, скорее всего, здесь речь идет о так называемой дисморфомании. Это болезненно навязчивая идея нанести какой-либо вред своему собственному телу, организму. Хорошо, что не чужому (хотя от этого не легче). Дисморфомания (нередко она вызвана шизофренией и является разновидностью бреда) может проявляться в самых вычурных формах. Начиная с расковыривания гвоздем кожи на своем теле, постоянного вырывания волос на голове и кончая вот такими дикими мечтами, грезами или даже поступками.

Иногда приходится слышать, что якобы на Западе существуют всякого рода клубы «по интересам», центры самоубийц, мазохистов, садистов и т. д., о чем пишут в некоторых бульварных романах и фантастических книжонках. Если они и есть (что маловероятно), то в глубоком подполье. Лично я, довольно часто бывая в Швейцарии, Австрии, Франции, ФРГ, Польше, Норвегии, Швеции и других научно и культурно «придвинутых» странах, о подобном не слышал. В то же время в этих странах очень сильно развиты социальные службы (не говоря уж о полиции). Поэтому подобный «салон» сразу же попал бы в поле зрения социальных педагогов, психологов, врачей (психотерапевтов, психиатров). А они уж профессионально нашли бы «ключики» к душам таких «нестандартных» личностей и обязательно им так или иначе помогли, оказали социально-психологическую поддержку.

Что можно посоветовать этой девушке? Первым делом — открыться родителям, близким людям. Именно на них ложится колоссальная ответственность. Необходимо действовать, причем незамедлительно.

Не имея возможности поведать в короткой заметке о многочисленных научных методических подходах, имеющихся в распоряжении современной медицины, психиатрии, посоветую только найти грамотного, опытного и высококвалифицированного специалиста и с ним откровенно посоветоваться. Лучше, если это не скороспелый «психолог-психотерапевт» (в последнее время появилось много малограмотных деятелей, выдающих себя за таких специалистов, храбро берущихся за «лечение» сложнейших болезней). И не так называемый «психоаналитик» (по данным Министерства здравоохранения РФ, в перечне разрешенных врачебных специализаций такой не существует). Больше всего реальных возможностей, по существу, спасти девушку имеется у хорошо обученного, подготовленного врача-психотерапевта, глубоко разбирающегося в психопатологии, психоневрологии. Он найдет (должен это сделать!) способ установить доверительный контакт с пациенткой (она еще сама об этом не знает, но, выздоровев, будет благодарить врача и тех, кто его нашел). А остальное — дело техники, или, лучше сказать, лечебной технологии, которая существует и обычно хорошо работает. Как правило, помочь здесь могут только правильно подобранные лекарства. Но ни в коем случае не стоит обращаться к специалистам по «нечистой силе» (сглаз, порча), «посланникам космического разума», экстрасенсам, «ремонтникам кармы», «наладчикам чакр» и прочим контактерам с астральными телами и знаками зодиака.

В лучшем случае будут потеряны зря деньги и еще более драгоценное — время. Дисморфомания же при содействии этих новорусских служителей мракобесия может так разрастись, что лечить ее даже самыми передовыми, научными и на ранней стадии, как правило, эффективными методами станет практически невозможно.

Владимир КИРИЛЛОВ