Вера и сумаcшествие

В статье будет показано, почему и как вера приводит к неадекватностям объективной реальности (развивает элементы сумасшествия), в каком направлении и в каких условиях развивается неадекватность, какие формы принимает. Также станет понятно, почему следствия такой неадекватности чаще принимают формы паранойи, в том числе как следствие гипертрофированной изолированности представлений - личных и разделяемых в данной культуре общества.

В предшествовавшей статье Доверие, уверенность, вера было показано, что вера - крайняя сила убеждений (в психопатологии - сверхценная идея). То новое в представлениях, что не превышает уже сформированную оценку, не способно ее изменить. Поэтому если есть убеждение, стоящее на самом краю оценки шкалы значимости, то его изменить очень трудно, почти не возможно.

В другой предшествовавшей статье Блаженные рассматривались условия, в которых постоянно активная Идея (доминирующая идея) делает почти невозможным отказаться от нее, даже если она в чем-то противоречит практическому опыту, и тогда принимается во внимание только то, что не противоречит сверхзначимой идее. Возникновение же сверхзначимой доминирующей идеи связано с личностным потрясением, воспринимаемым на уровне чуда, что и делает идею сверхзначащей.

Способность к безусловной вере изначально присуща детям и основывается на безусловном подчинении взрослым и приятии исходящих от них сведений в раннем возрасте доверчивого обучения [181]. Затем в норме она сменяется периодом пробной инициативы [137] - игровым попиранием границ дозволенного и остается лишь в отношениях с очень авторитетными или очень близкими (в виде любви) людьми. В зрелом возрасте функционально оправданым с точки зрения адаптивного поведения является разумный скептицизм. В то же время значимая, доминирующая идея делает наиболее эффективным творчество.

Описанные представления о вере очищены от субъективистского разнопонимания, и тем отличаются от обычно интуитивно представляемых многими, особенно самими верующими, которые привносят окраску религиозного чувства, естественно, каждый - в своем особенном понимании.

Чтобы оценить обоснованность этих представлений и механизмы личной оценки - от доверия, через уверенность - к вере, стоит предварительно ознакомиться с материалами статей Основы понимания психики и Сущность сознания. К сожалению, это может оказаться очень не просто при условии недостаточной подготовленности, но в любом случае даст хотя бы самые общие представления. Последующий текст - является прямым следствием описанного в этих материалах.

Общее резюме материалов по механизмам психики дает совершенно определенный ответ на то, что провоцирует развитие неадекватности восприятия-действия, почему занятия такими популярными практиками как "измененные состояния сознания" с помощью наркотических веществ (см. Психоделия), мистических практик, особенно медитации (см. Вред от медитации и от Трансцендентальной медитации), осознанных сновидений (см. Осознанные сновидения), гипервентилляции легких или "холотропное дыхание" (см. Гипервентиляция легких) и любым другим воздействиям, приводят к фиксации субъективно возникающих образов в качестве не обусловленных реальностью поведенческих (и как частный случай мыслительных) цепочек, переходящих из осознаваемых - в неосознаваемые автоматизмы [29]. Это - неполный список того, что способно приводить к сумасшествию, - он будет дополнен в конце статьи.

Самый общий принцип формирования адекватного реальности поведения таков. Наиболее желательный по прогнозируемым последствиям вариант поведения, выделенный из уже имеющегося жизненного опыта, в несколько новых условиях по сравнению с этим опытом, мотивирует его использование, и, как только в восприятии окажется признак актуальности ответного действия (пусковой стимул), происходит это действие. Результат поведения оценивается личной системой значимости во многом не осознаваемо (особенно в условиях дефицита времени, когда дообработка откладывается) внутренними рецепторами  "хорошо-плохо". Если - хорошо, то такое поведение принимается на будущее как удачное и будет впоследствии вызываться уже без работы по поиску удачного (если только условия не окажутся вновь новыми), т.е. не осознаваясь. Если плохо - то такое поведения будет избегаться, блокируясь ассоциацией с нежелательной оценкой и, опять-таки реакция переводится в неосознаваемый автоматизм.

В таком механизме для каждых несколько отличающихся условий требуется участие сознания для выработки наиболее подходящего варианта или не требуется участие сознания, если условия уже хорошо знакомые.

Теперь - самое важное по теме.

В случае, если текущее восприятие выделено вниманием, несмотря на то, что условия достаточно хорошо знакомые, вариант поведения находится легко, с большой уверенностью, - ощущением определенности понимания, ясным представлением последствий на основе прошлого опыта. Такое происходит в случае, если данная активность имеет наибольшее значение произведения новизны на значимость по сравнению со всеми другими, хотя все они не отличаются высоким значением произведения новизны и значимости, обычно - мало значение новизны. Сознание почти не вмешивается в то, что для несколько других условий восприятия выполнилось бы автоматически. Это - норма адаптивного поведения.

Но часто бывает так, что проверка реальностью откладывается по разным причинам, оказывается недоступна, но актуальность воспринимаемых сведений - высока. Это заставляет строить предположительные модели поведения или модели мышления - как частный случай поведения.

Пример - когда нет личного опыта по какому-то вопросу. В этом случае, восприняв какие-то сведения (слухи, рассказы, утверждения разного уровня авторитарности), человек делает предположения: связывает данные сведения с той значимостью возможных последствий, которая может касаться его лично. Естественно, используя какой-то свой предшествовавший опыт.

Если ассоциированная значимость низкая, то такие сведения впоследствии просто игнорируются, не привлекают внимания. У ребенка еще нет опыта, и сведения о совершенно новом не задевают его, к примеру – заговоры. Но если он наслушается рассказов о разных заговорах с яркими картинами, позволяющими сопоставить значимость в отношении себя, если в этих рассказах будет нечто, показывающее, как заговоры могут коснуться лично его, то, найдя в реальности что-то по признакам ассоциирующееся с заговорами, он сделает значимое для себя предположение.

Полученные сведения о важном, при невозможности их тут же проверить, в норме - образуют прогностический вариант возможного, в котором это учитывается, т.е. находится вариант, гипотеза действия на этот случай. К примеру, говорят: у нас затемно лучше на улицу не выходить, гопники суровые очень... Если нет необходимости выходить, то и неважно, сведения игнорируются, не привлекают внимания. Если выходить нужно, то заготавливается вариант на случай, и когда удача улыбнется, этот вариант, возможно, будет испробован (если реальность сразу не покажет его очевидную неуместность) и по результатам будет получен или печальный или практически применимый впоследствии опыт.

Обычно нас мало касаются далекие вопросы: кто убил Кеннеди и есть ли жизнь на Марсе. Намного меньше, чем гопники, если нужно идти ночью по пустынной улочке. На этот возможный случай мы будем накапливать личный жизненный опыт. Естественно, что такое различение контекстов поведения по значимости - основа адаптивного поведения есть у всех высших животных. В роли сведений у животных выступают их личные выделенные в восприятии значимые моменты: вроде как в лесу волк на глазах задрал кролика.

Захватывающие рассказы про масонов, яркие эпизоды, потрясающие глобальностью и неуклонностью деяний масонов, все больше подготавливают значимость и набор признаков для распознавания предполагаемого заговора в современности и активировании возможных прогнозов в отношении самого себя. Точно так же как про глобальное потепление, глобальное истощение ресурсов, предательства правительств, матрицу, Бога и т.п.

Продолжающееся отсутствие личного опыта и субъективное развитие идеи в значимом для личности направлении все более усиливает зависимость от этой значимости. Стоит произойти реальному столкновению с объектами-участниками идеи, как она будет разрушена реальностью, перестроится, если только не дошло до подмены реальностьи субъективным до уровня еще большей реальности субъективного (как видения у Нэша из Игр разума).

В любой момент времени мы находимся в том эмоциональном контексте восприятия, который наиболее заточен для текущих условий и определяет стиль поведения, наиболее отработанный для таких условий. Что-то из всего больше остального привлекает наше внимание, осознаваясь. Весь прежний опыт формирует иерархию значимости-отношения, которая и определяет тот самый эмоциональный контекст восприятия-действия, в котором приобретает для нас определенный смысл конкретно воспринимаемое и мотивируются ответные действия. У нас ВСЕГДА есть что-то, более значимое, чем остальное, и это - очень индивидуально и наиболее консервативно потому, что изменить эту значимость может только что-то еще более значимое. Поэтому можно условно сказать, что то, что для нас наиболее значимо, составляет нашу текущую веру - в обыденном представлении. Именно такое понимание и формирует распространенное понятие - "вера" и заставляет его легко переносить на все, что наиболее значимо для человека: "ученые верят в науку". Но лучше говорить о формировании мировоззрения - как наиболее общей части постоянно развивающейся системы личного отношения: см. статью Мировоззрение.

Чем меньше относительная разница силы различных значимостей в психике, тем более адекватна, сбалансирована психика. Хорошая сбалансированность позволяет всякий раз эффективно корректировать представления для новых условий. Излишне же высокая значимость препятствует этому, вызывает появление доминирующих активностей, зависимых состояний. Высокая значимость - необходимое условие для мотивации продуктивного творчества, но это настолько же увеличивает возможность появления неадекватностей и сумасшествия. Уберечь от ухода из реальности может только следование научной методологии познания и творчества (в науке - измышление гипотез) - с обязательной проверкой реальностью (эмоциональной самооценкой результатов предполагаемого варианта поведения) или более непосредственно-естественный стиль восприятия.

В отличие от человека, другие животные намного меньше задаются актуальностью будущего использования непроверенных сведений, не размышляют долго о том, что не могут проверить тут же, они имеют неизмеримо более устойчивую к неадекватностям психику. При этом их интеллект ничем не более ущербный, чем интеллект людей (См Кошки). За это они расплачиваются неизмеримо меньшими возможностями творческого развития предположений и символов общения.

Перекрыть значимость идеи новым опытом,  возможно только еще большей значимостью, чем значимость идеи, а если идея сверхценная, то это становится почти невозможно. В допустимых пределах задержки между предполагаемым вариантом поведения и его реализацией в реальности, каждая такая реализация с сопутствующей оценкой приемлемости результата, перекрывает, корректирует предшествующее предположение. Обычно воспринимаемое из объективной реальности имеет большую значимость, чем субъективные предположения. Но если потеряна метка "это - реальное" или, наоборот, значимость, убежденность такова, что заменяет метку "это - предположение", то возникает вера в идею как в реальность. В этом случае все воспринимаемое, что имеет меньшую значимость, но противоречит ей, вызывает творческий процесс нахождения варианта объяснения (оправдания) – модели, когда становится возможным совместить новые сведения и идею без вреда для идеи. И это творчество, в силу важности результата, захватывает все внимание пока не будет найден компромисс – оправдание, отмазка. Это может проделываться с большой изощренностью. Все, что мешает нахождению отмазки воспринимается как – неудачный вариант творческого процесса и тормозится отрицательной значимостью. И отмазка принимается какой бы абсурдной с другой точки зрения она ни была. Абсурдность может в упор не замечаться за счет торможения всего конкурирующего с идеей - как нежелательного, или нежелательному  вообще не придается достаточного значения настолько, что оно ускользает от внимания.

Насколько далеко допустимо откладывание проверки реальностью предполагаемого? Пока предполагаемая реакция не будет отработана на опыте до уровня автоматизма, т.е. не начнет использоваться без осознания как уже хорошо отработанное опытом, она остается под контролем сознания и его скепсиса всякий раз, когда опять становится активным потому, что новизна этого предположения как еще не испытанного и имеющего статус таинственного при высокой значимости, достаточно велика, чтобы обеспечить опять привлечение фокуса внимания для коррекции с помощью сознания.

Но если значимость идеи при возвращениях к ней внимания раз от разу увеличивается, она обрастает все новыми важными для человека ассоциациями, все больше убеждающими в ее верности, несмотря на отсутствие практической проверки, и эта уверенность доходит до уровня веры, то идея достигает статуса уверенности как опробованной, и сознание в сопутствующих условиях уже не возвращается к ней, а использует как само собой разумеющееся. Предположение становится автоматизмом и переключает активности как восприятия так и действия без участия сознания. В этом случае корректировать его практически невозможно, а состояние, обусловленное таким автоматизмом, становится зависимым состоянием, психопатологией.

Опыт доведения предположений до уровня веры без проверки реальностью развивается и совершенствуется  как и любой другой жизненный опыт. Если в результате такой трансформации расходящееся с реальностью, но существующее как предельно уверенное предположение не сталкивается непосредственно с негативными последствиями, а напротив подкрепляется высокой позитивной окраской и желательностью результата, то эта практика становится все более облегченной, человек становится все более доверчивым к идеям, созвучным с его сверхценной идеей. Можно условно сказать, что  порог веры понижается и становится легко достижимым. Другими словами, если человек существует в таких условиях, которые не мешают ему вот так формировать сверхценные идеи, жизнь его не наказывает за это жестоко, то он это и делает. И такое может дойти до крайностей в виде развившихся психопатологий с потерей связи с обществом и мучениями в виде психозов или же до эйфорических попыток реализовать предположение в реальности (попытка воспарить с балкона многоэтажки, принять яд, чтобы перейти в лучший мир и т.п.).

Вот почему мошенники и проповедники от религии, бизнеса, власти всегда акцентируют на том, чтобы их принимали с верой, а не разумом, прямо препятствуя любому критическому осмыслению. Им выгодно все, что понижает порог доверия, даже если это в чем-то и не согласуется с впариваемой ими конкретной идеей. И в этом все мошенники и проповедники солидарны между собой и терпимы к любому методу охмурения потому, что сами потом смогут использовать результаты.

Сверхзначимые идеи защищают себя, избегая всего им противоречащего и потакая всему их подтверждающему. Тем самым они сами начинают выполнять роль системы значимости, регулируя поведение, но в силу порочности - в направлении самооусиления во все более изолируемом (блокировкой нежелательного) субъективном мирке своих представлений. Этот мирок, вступая в конфликт с окружающей культурой, находит способы изолировать себя от всего ему противоречащему, что приводит к изоляции в обществе, развитию параноидальных реакций избегания, созданию субкультуры единомышленников. Общение среди тех, кто в чем-то разделяет подобную сверхценную идею еще более взаимноукрепляет ее. Если человек слышит от другого то, что подтверждает его сверхидею, это вызывает эйфорическую радость - как позитивную оценку порочной системы значимости и - соответствующее такой оценки доверчивое приятие без всяких критических, скептических защитных механизмов сознания.

Такой взаимоперенос сверхценных идей напоминает распространение вирусов в компьютере и поэтому Ричард Докинз в статье Вирусы мозга, несколько утрируя, рассказывает:

Одна милая шестилетняя девочка, хорошо мне знакомая, верит в Деда Мороза и хочет, когда вырастет, стать зубной феей (сказочное существо, которое уносит выпавшие молочные зубы. — Примеч. переводчика). Она и ее ровесники верят, что Дед Мороз и зубные феи существуют на самом деле, поскольку уважаемые взрослые с серьезным видом рассказывают про них. Если вы расскажете этой девочке о ведьмах, превращающих принцев в лягушек, она и в это поверит. Если вы расскажете ей, что плохие дети вечно горят в аду, ей будут сниться кошмары. Я только что узнал, что эту славную, доверчивую шестилетнюю девочку послали на неделю в католическую монастырскую школу. Какие у нее шансы?

Человеческое дитя в ходе эволюции приспособилось к тому, чтобы впитывать культуру своего народа. Самый яркий пример — ребенок обучается основам родного языка в течение нескольких месяцев. Обширный словарь разговорной речи, целая энциклопедия информации, необходимой для поддержания беседы, сложнейшие правила синтаксиса и семантики — всё это переносится из разума окружающих взрослых в разум нашей девочки гораздо раньше, чем она дорастет нам до пояса. Но когда вы запрограммированы на то, чтобы интенсивно усваивать полезную информацию, нелегко в то же время отбрасывать информацию вредную или опасную. Как больные иммунодефицитом, дети открыты для ментальных инфекций, которые взрослые отражают без усилий.

... Я уже говорил о запрограммированной доверчивости ребенка, столь полезной при изучении языка и усвоении мудрых традиций. Все мы обмениваемся информацией между собой. Конечно, мы не вставляем дискеты в голову собеседнику, но мы обмениваемся фразами (благодаря таким устройствам ввода, как глаза и уши). Мы подмечаем друг у друга манеру двигаться и одеваться, подвергаемся чужим влияниям. Мы прислушиваемся к шуму рекламы, и, очевидно, он нас убеждает — иначе твердолобые бизнесмены не тратили бы столько денег на этот мусор.

...

1. Как правило, пациент обнаруживает у себя глубокую внутреннюю убежденность, что то или иное является верным, или правильным, или хорошим; эта убежденность не кажется плодом наблюдений или логики. Мы, медики, называем эту убежденность «верой».

2. Обычно пациенты полагают, что хорошо, когда вера тверда и непоколебима, несмотря на то что она не основана на очевидных фактах. В самом деле, они могут ощущать, что чем менее очевидно утверждение, тем добродетельнее вера в него (см. ниже). Парадоксальная идея «отсутствие доказательств — благо, когда дело идет о вере» имеет некоторые качества самоподдерживающих программ, поскольку она ссылается на самое себя. Коль скоро предположение стало предметом веры, оно автоматически подрывает любую оппозицию. Идея «отсутствие доказательств — благо» может прекрасно сочетаться с «верой» в группе взаимоподдерживающихся вирусных программ.

3. Сопряженный симптом, который также может наблюдаться у страдающего верой, — убежденность в том, что тайна per se — это хорошо. Благо не в том, чтобы раскрывать тайны. Мы должны наслаждаться ей, даже приходить в экстаз от ее неразрешимости.

...

4. Возможно, у больного начинает проявляться нетерпимость к носителям иной веры, в наиболее тяжелых случаях вплоть до убийства или оправдания убийства. Не исключена подобная же ненависть к отступникам (тем, кто придерживался веры, но позднее отрекся от нее) или еретикам (тем, кто придерживается иной — часто лишь в мелочах иной — версии веры). Возможна также вражда по отношению к иным способам мышления, потенциально опасным для его веры, таким как научное мышление, которое может действовать подобно элементу антивирусной программы.

... . Пациент способен заметить, что его личные убеждения многим обязаны эпидемиологии. Почему, может он спросить себя, я придерживаюсь такого, а не иного набора убеждений? Потому ли, что я ознакомился со всеми мировыми религиями и выбрал ту, догматы которой казались наиболее убедительными? Почти наверняка нет. Если вы веруете, в подавляющем большинстве случаев вы исповедуете веру своих родителей и бабушек с дедушками. Несомненно, парящие соборы, трогательная музыка, поразительные истории и притчи тоже вносят свой вклад. И всё же самая важная переменная, определяющая вашу религию, — случайность рождения. Убеждения, которым вы так страстно привержены, могли бы быть совершенно иными, если бы вы родились в другом месте.

6. Если пациент представляет собой редкое исключение и исповедует иную религию, нежели его родители, объяснение всё равно находится в рамках эпидемиологии. Разумеется, возможно, что он бесстрастно исследовал мировые религии и выбрал самую убедительную. Но статистически более вероятно, что он просто вступил в контакт с особенно мощным инфекционным агентом, таким как Джон Весли, Джим Джонс или святой Павел. Здесь мы говорим о горизонтальном переносе, как при кори. А перед этим речь шла о вертикальном переносе, от родителей к детям, как в случае хореи Гентингтона.

7. Внутренние ощущения пациента могут поразительно напоминать те, которые чаще ассоциируются с сексуальным чувством. Влюбленность крайне мощно действует на мозг, и неудивительно, что некоторые вирусы приспособились ее эксплуатировать. Пресловутые сексуальные видения святой Терезы Авильской слишком известны, чтобы цитировать первоисточники еще раз. Более серьезно и в менее грубом чувственном плане философ Энтони Кенни представляет читателям живое описание чистого наслаждения, которое он испытывал, когда уверовал в таинство пресуществления. Описывая свое пребывание в чине католического священника, он живо вспоминает «экзальтацию первых месяцев, когда я получил право служить литургию... Я вглядывался в гостию после освящения нежными глазами влюбленного, который созерцает предмет своей страсти... Те мои первые дни в сане священника сохранились в моей памяти как дни служения и трепетного счастья; как нечто драгоценное и в то же время хрупкое, словно романтическая влюбленность, прерванная реальностью плохо продуманного брачного союза».

Очень ярко проявляется укоренившаяся патологическая сверхуверенность у мистиков всякий раз, когда им предлагается показать на деле то, что они буквально только что утверждали как совершенно достоверное. Происходит внешне воспринимаемое как комически-абсурдное: человек тут же начинает придумывать отмазку, почему именно он не станет демонстрировать то, что только что объявлял всегда существующим. Это - один из ярких примеров неадекватностей, порождаемых верой. Это - настолько  яркое явление, что всегда стоит использовать его как индикатор наличия порочной сверхидеи, предлагая без обиняков продемонстрировать утверждаемое. Эффект в том, что до такого предложения то, что придумывается в качестве оправдания, еще не существовало, и не очень сложно заранее построить разговор так, чтобы закрыть такие лазейки до того, как сделано предложение, чтобы отмазка выглядела как можно более скоропостижно придуманной и абсурдной. Во всяком случае, такой тактике научиться не сложно.

Все эффекты, сопутствующие сверхценной идее (вере) - мистика, порождаемая параноидальным контекстом восприятия, которая развивает этот контекст в отрыве от реалий и приводит, в конечном счете, к психозам параноидального типа. Что имеется в виду? Рассмотрим некоторые известные клинические проявления.

В статье Паранойя:

Паранойя, психическое нарушение, характеризующееся подозрительностью и хорошо обоснованной системой сверхценных идей, приобретающих при чрезмерной выраженности характер бреда. Эта система обычно не меняется; она была бы совершенно логична, если бы исходные патологические идеи были правильны. Поскольку деградация у больных паранойей чаще всего происходит лишь на конечных стадиях заболевания (им зачастую удается придать видимость реальности своему бредовому мышлению, вовлекаясь в судебные процессы или другие сутяжнические виды деятельности), они редко оказываются в психиатрических больницах. У больных паранойей нет вычурного поведения, эмоциональной нестабильности, гротескных галлюцинаций и необычных идей, отмечаемых при других психопатологических состояниях. Многие из них способны поддерживать, хотя бы поверхностно, экономическую и социальную адаптацию. Только когда их побуждения приходят в конфликт с общественным благополучием, становится очевидно, что необходима госпитализация. С другой стороны, встречаются случаи паранойи, когда больной выражает странные идеи: например, одна пациентка утверждала, что находится замужем за Богом.

Следует обратить внимание, что характерное для паранойи недоверие распространяется лишь на то, что противоречит сверхидее. В случае нормального избегания нежелательного о паранойе не говорят. Т.е. паранойя - психическое нарушение, характеризующееся подозрительностью и хорошо обоснованной системой сверхценных идей, приобретающих при чрезмерной выраженности характер бреда.

Для всех сверхценных идей характерен единый кататимный механизм образования (Понятие "кататимный" ввел в немецкоязычную психиатрическую литературу Н W Maier в 1912 г для обозначения зависимости от сильных эмоциональных переживаний и аффектов. Кататимия – видоизменение или искажение психических процессов (мышления, восприятий, воспоминаний) под влиянием сильных переживаний, аффектов).

В статье Психические расстройства с религиозно-мистическими переживаниями:

Описывая паранойю, E.Kraepelin отметил, что у больных при ре­лигиозном направлении мыслей под влиянием откровений во сне дело может дойти до бреда пророчества, до представления, что они избран­ники Божий и мессии, причем обнаруживается стремление совер­шать публичные богослужения, приобретать сторонников [29].

...

Депрессивно-параноидный синдром характеризуется депрессив­но-тревожным аффектом с бредовыми идеями греховности, осужде­ния, наказания. На фоне выраженных астенодепрессивных прояв­лений с ощущениями соматического неблагополучия возникают выраженные проявления чувственного бреда. Окружающее начина­ет восприниматься измененным, возникают страх, неотчетливые представления о надвигающейся катастрофе (бредовое восприятие).

...

Религиозное помешательство (paranoia religiosa) как отдельную болезненную форму очертил В.П.Сербский. Заболевание чаще встре­чается у людей неуравновешенных, скудоумных, мечтательных, от­личающихся наклонностью к таинственному, чудесному. Началу за­болевания предшествуют экзальтация, чувство просветления, сладострастное возбуждение.

... С.С.Корсаков, например, подчеркивал, что религия сама по себе не имеет влияния на душевные заболевания, но религиозный фанатизм и суеверия служат нередко причинами душевных болезней.

... Описывая религиозное помешательство, С.С.Корсаков заметил, что данному расстройству подвержены люди с невропатическим скла­дом, малоумные, склонные к мистицизму с детства.

... Религиозная вера (faith) не взаимодействует с такими механизма­ми мышления, как сравнение, анализ, синтез. Она поддерживается не соотнесением субъективных представлений с наблюдаемыми явлени­ями окружающего мира, а с внутренней уверенностью в приобщении к тайне. (что поддерживает высокий уровень новизны)

... Центральным компонентом религиозности является догмат, т. е. ут­вержденное высшими церковными инстанциями положение вероу­чения, объявляемое непреложной истиной, не подлежащее критике. К символам веры относится краткое изложение в форме простых ут­верждений или бесспорных фактов главных догматов веры.

... На основе религиозной веры возникают религиозные пережива­ния.

... Используя обширный материал исторических свидетельств, лич­ных писем, дневников, W.James [23) установил четыре критерия ми­стических переживаний:

•    Неизреченность. Невозможность в полной мере выразить сло­вами сущность своего переживания.

•    Интуитивность. Недоступное для трезвого рассудка проник­новение в глубины «истины», выражающееся откровениями, мо­ментами внутреннего просветления, неизмеримо важными для тех, кто его пережил.

•   Кратковременность. Накладывает временные ограничения на мистическое переживание — от получаса до двух часов.

•   Бездеятельность воли. Подчеркивается произвольность погру­жения в мистическое состояние с помощью сосредоточения вни­мания, ритмических телодвижений и т. д. Однако по мере про­движения произвольность волевых актов утрачивается, воля ощущается парализованной, что роднит эти состояния с медиу­мическим трансом.

...

Результаты личных бесед с 80 респондентами и изучения 190 письменных работ помогли опи­сать «идеальный» композитный синдром. Общие во всех ответах моменты «высшего счастья и свершения» автор назвал «пиковы­ми» переживаниями, которым свойственно: 1) восприятие объекта целым, завершенным, в отрыве от его связей, назначений, возмож­ной полезности; 2) абсолютное сосредоточение внимания на объек­те с восприятием мельчайших деталей и отсутствием сепарации зна­чимых и незначимых его компонентов; 3) нарушение ориентировки с утратой ощущения протяженности времени; 4) положительный эмоциональный фон с признаками удивления, благоговения, сми­рения и подчинения.

...

Понятие экзогенно-органических синдромов включает в себя пре­ходящие состояния, отражающие динамику поражения, вызванного воздействием на головной мозг внешних факторов—травм, инфекций, интоксикаций и т. д. Сюда же относятся психические расстройства, связанные с приемом психоактивных веществ. Религиозно-мистичес­кий симптомокомплекс входит в структуру как синдромов с нарушен­ным сознанием (делирий, галлюциноз, сумеречный синдром), так и синдромов с непомраченным сознанием (бредовое шизофреноподоб-ное, психотические маниакальное и депрессивное расстройства).

 Несомненно, психопатологическую структуру описанных состояний определяют индуцированные фармакологическими и психологически­ми приемами измененные состояния сознания.

...

В основу клинической типологии депрессий с религиозной фабу­лой бреда положен традиционный в отечественной психиатрии синдромологический принцип. По своей конструкции они относились к депрессиям 2-й группы по Ю.Л.Нуллеру [4] или сложным депрессиям по А.С.Тиганову [10] и характеризовались сочетанием симптомов депрессии с симптомами других психопатологических ре­гистров. Нередко психоз начинался с тревожно-депрессивной сим­птоматики, а затем присоединялись галлюцинаторные, бредовые, сенестопатические, деперсонализационно-дереализационные прояв­ления с постепенным ослаблением признаков депрессии. Эти особенности позволили рассматривать депрессии с религиозной фа­булой бреда в рамках депрессивно-параноидных, меланхолико-парафренных, депрессивно-дереализационных, тревожно-депрес­сивных и депрессивно-ипохондрических синдромов.

...

Параноидная шизофрения с приступообразно-прогредиентным тече­нием. Преморбидный личностный склад характеризуется наличием ас­тенических и шизоидных черт характера. В инициальном периоде за­болевания отмечались стертые субдепрессии, снижение психической активности, непсихотические ипохондрические проявления. Первые приступы характеризовались полиморфизмом. Приступы, включаю­щие в себя депрессии с бредом религиозно-мистического содержания, развивались аутохтонно, в рамках острого параноида и синдрома Кан­динского — Клерамбо через 5-10 лет после первой манифестации (в среднем — четвертый приступ). В последующем психотические ре­лигиозные переживания дезактуализировались, быстро нарастала де-фицитарная симптоматика с социальной дезадаптацией.

В статье Вера приводит к атрофии мозга:

Исследователи из Университета Дьюка (США) опросили 268 человек...Независимо от религиозной принадлежности люди, не считающие себя родившимися свыше, с возрастом испытывают более слабую атрофию гиппокампа по сравнению с истинно обратившимися протестантами, католиками или домашними верующими. Возраст, образование, социальная поддержка со стороны друзей и семьи, депрессия, размер мозга — всё это не наложило отпечатка на результаты исследования. Кроме того, не играет роли разновидность религиозной практики, будь то молитва, медитация или изучение Библии.

В статье Синдром сверхценных образований:

Появление сверхценных образований служит показателем неблагоприятной динамики. Под сверхценными образованиями понимают такие субъективно значимые и чрезвычайно аффективно заряженные суждения, идеи или переживания, которые занимают неоправданно большое место в психике, могут овладевать сознанием больного, определяя его поступки.

... Структура сверхценных образований в подростковом возрасте значительно отличается от таковой у взрослых. Соотношение двух основных компонентов - идея-аффект - резко смещено в сторону последнего. Речь идет о неразработанности самой идеи, незрелости аргументации, узости фабулы, отсутствии последовательности в доказательствах, большем полиморфизме и меньшей стойкости, ведущем положении сверхценного аффекта, невыраженности интерпретативного компонента. Таким образом, идея часто оказывается настолько завуалированной аффектом, что не всегда сразу различима. Кроме того, для подросткового возраста характерны сверхценные интересы, представления, увлечения, привязанности, неприязнь, ненависть, сверхценная переоценка собственной личности, сверхценное чувство изгойности, сиротства, неуверенности в себе. Поэтому для подросткового возраста, учитывая указанную возрастную специфику, сверхценные образования можно определить как чрезвычайно аффективно заряженные, резко доминирующие в сознании и субъективно значимые суждения, представления, интересы, аффекты, тесно связанные с личностью и конкретными обстоятельствами и имеющие четкую тенденцию к реализации в виде поступков, вплоть до криминального поведения.

... Особый вариант сверхценностей описан при психогенных развитиях личности (Гурьева В.А., 1971). Это так называемые "индуцированные сверхценные образования". Вероятность возникновения таких болезненных переживаний находится в прямой зависимости от массивности психогенной травматизации, привязанности к тому лицу, которое становится индуктором, а также от степени психической незрелости. Содержание и интенсивность психогенных переживаний у подростка оказываются идентичными таковым у индуктора и в значительной мере кумулированными.

... Возрастная динамика сверхценных образований не зависит от нозологической принадлежности и проявляется в трех вариантах: 1) с редукцией сверхценностей; 2) их стабилизацией; 3) трансформацией в бред. Для психопатий тенденция к редукции сверхценностей к концу пубертата является характерной (50 %), при шизофрении она нетипична (10 %).

... Патологический характер сверхценпых образований (критерии невменяемости) определяется следующими признаками:

• выраженное доминирование в сознании субъективно значимого переживания на уровне овладевающей идеи;
• аффективная заряженность и охваченность болезненными переживаниями;
• отсутствие попыток поиска иных решений, игнорирование реальных возможностей (невыраженность компонентов борьбы мотивов, нарушение критики);
• стойкость, тенденция к углублению или трансформация в бред;
• появление кататимности мышления и патологических интерпретаций. При наличии совокупности указанных признаков заключение о невменяемости может основываться на оценке тяжести самих сверхценных образований.

Подробнее о механизмах: Параноидальная шизофрения.

Особое место среди факторов, могущих привести к патологии на основе сверхценной идеи, занимают любовь и творчество. Я специально не поставил их в список среди ранее перечисленных, чтобы рассмотреть отдельно. И то и другое - традиционно для любой человеческой культуры - очень заманчивое состояние.

Любовь - наследуемая предрасположенность личного, не социального характера, хотя очень многое определяется именно во время развития. Находясь в эмоциональном контексте любви, восприятие всего мира окрашивается позитивно и радостно так, что кажется, что весь мир любим, что дает мистикам повод выводить этот контекст вовне личности (Бог - есть любовь). Изначально контекст любви сильно искажает восприятие так, чтобы объект любви оказался непорочно привлекательным, ведь главное назначение первого этапа любви - влечения - обеспечить цикл воспроизводства. Это описано в статье Доказано: любовь слепа:

по-настоящему влюбленные утрачивают способность критиковать своих партнеров, то есть не могут видеть их недостатки, что подтверждает популярную поговорку о том, что "любовь слепа".

Во всяком случае, так происходит в случаях романтической и материнской любви, при которых, как выяснила нейробиолог Мара Дирсен из барселонского Центра геномной регуляции, активизируются одни и те же участки мозга. Самая любопытная деталь, однако, заключается в том, что оба вида любви "отключают" зону мозга, отвечающую за социальные суждения и оценку людей.

Таким образом, подавляется способность критиковать любимые существа, что свойственно как людям, так и животным. "Когда мы влюбляемся, мы утрачиваем способность критиковать своего партнера, поэтому можно в некотором роде утверждать, что любовь слепа", – отмечает Дирсен, недавно принявшая участие в цикле лекций о любви, науке и сексе, организованном Общественным центром в Каиксе.

... Исследовательница говорит, что в случае настоящей влюбленности имеется – в той или иной степени – ряд общих обстоятельств, таких, как физическое влечение, сексуальный голод, аффект или длительная привязанность. Эти чувства влекут за собой внутри нас целый комплекс химических реакций, вырабатывающих такие вещества, как допамин, отвечающий за привлекательность, или серотонин, вызывающий навязчивые мысли.

Любовь изначально в своей первой стадии искажает восприятие, создает неадекватности. Однако, любовь, как ничто другое, может придать жизни особый смысл, связывая личность с обществом через близкого человека.

Творчество - более социальное, чем личностное явление, продуцирующее этические символы общения. Основания - так же в наследуемой личностной предрасположенности повадок в новой ситуации, определяющей способы пробного варианта поведения. Такие предрасположенности исследовательского поведения есть даже у насекомых: начать ползать кругами, или беспорядочно двигаться пока не случится что-то полезное.

Любое осознанное поведение - это творчество. Творчество создает варианты поведения, еще не проверенные в реальности, а значит, является потенциальным источником неадекватностей. У высших животных его механизмы формируются сначала авторитарным обучением, затем накоплением личного опыта. Важность цели может определять долгие поиски подходящего варианта и создавать неугасимую даже во время сна активность - "доминанту", которая и при бодрствовании в силу большой значимости имеет преимущество в привлечении фокуса внимания.

Доминирующая активность создает преимущественный контекст восприятия-действия и поддерживается до тех пор, пока не будет исчерпана цель - найти приемлемый вариант. В случае принципиальной невозможности достичь такого варианта (мистика, сверхценные идеи), она может самоподдерживаться всю жизнь.

Доминирующая активность своей очень высокой значимостью постоянно мотивирует творческий поиск - в противоположность состоянию лени.

Итак, у любви и творчества есть обусловленные реалиями существования вида (не обязательно человеческого :) функции.  И большинства особей избегают их пагубных последствий.

Можно ли сказать то же самое про другие виды источников неадекватностей из списка? Нет. Просто потому, что у них нет объективно позитивной функции для вида. Хотя апологеты всегда яростно доказывают обратное. Но это - всего лишь особенности оправдания сверхзначимой идеи :)

Выводы.

Само понимание сказанного в этом тексте должно бы формировать личные выводы :) Но все же, стоит конкретизировать, что любое увлечение субъективными переживаниями, в отрыве от реализации этих увлекательных вариантов поведения в реальности, порождает трудноустранимые неадекватности настолько, насколько из осознаваемого закрепляется в виде уже неосознаваемого (как само собой разумеющееся) реагирования, ассоциируясь с текущим эмоциональным контекстом (то же самое обосновывается в контексте рассмотрения методов творческого мышления: Эвристика - очень советую прочесть).
Поначалу такие неадекватности еще могут корректироваться в случае возникновения несколько новой ситуации, но чем более откладывается реализация, тем они все более закрепляются. Чем более значима ситуация, тем более вероятно появление соответствующей доминирующей активности, которая оказывается наиболее привлекательной для внимания среди других активностей, и поэтому более вероятно откладывание проверки вариантов поведения реальностью, что все больше закрепляет неадекватность. Доминирующая активность как бы поддерживает сама себя в силу очень высокой значимости и провоцирует субъективизм вместо эмпирического стиля поведения. В некоторых случаях проверка реальностью вообще невозможна (мистика, недостижимая цель), и доминирующие активности углубляют сопутствующие неадекватности вплоть до появления психопатологических реакций.

Хотя любые из факторов в приведенном списке приводят к патологии лишь в крайних случаях и процент патологий в целом не велик, опасность может подстерегать каждого, кто не позаботится о том, чтобы понимать, к чему приводят субъективные игры разума :)

Вовсе не плохо мечтать и верить, только нужно ясно проводить границу: вот мир моих мечт, где я свободен в мыслях, что питает мое творчество и потенцию жизни, а вот мир реальный, где мое творчество проверяется на вшивость :) Не нужно стирать эту границу…

В детстве мы всерьез верили в фей и Деда Мороза, потом узнали, что это - лишь сказки. Обычно это происходит не сразу, - просто постепенно все более четко различается граница сказка-быль. Ребенок очень переживает, когда вдруг теряет любимую игрушку, но боль быстро проходит и находится нечто гораздо интереснее по возрасту. Подросток очень переживает, когда теряет первую любовь и веру. Но потом узнает то, по сравнению с чем та первая - лишь бледная тень, хотя яркие первые чувства так и остаются святыми на всю жизнь и отражаются во многом. Феи, все же, остаются с нами :) не только в стихах и прозе тех, кто пишет. Они - в окраске мыслей всякий раз, когда мы видим что-то прекрасное или делаем что-то доброе и это - уже не сказка, а так и есть.

Дополнительно:

Гипногенные нарушения психического здоровья.

Психические расстройства при религиозных ритуалах - из сборника научных работ Харьковской областной клинической психиатрической больницы № 3 (Сабуровой дачи) и Харьковской медицинской академии последипломного образования.

Искупление. Илья Алексеев - на конкретных примерах показывается множество форм религиозного разрушительного психотропного воздействия: массовые молитвы, «крестные ходы», целование креста и «благословение», «миропомазание» и пр.

Примеры:

Интернет - как один из массовых путей в неадекватность

Пример блаженного нежелания видеть и понимать

Пример обсуждения в контексте веры

В обсуждении мошеннического фильма Секрет яркий пример продемонстрировал участник Alesha1976: сообщение № 3963