Академическая наука

Об отличиях академической науки и науки, о том, насколько необходима организация науки, о том, что вредно и полезно в организации науки.

О науке уже есть книга на сайте: Наука. Научная методология и этика, в которой предлагается резонное определение: Наука - область деятельности для формализации личных моделей действительности, где определяющим является научная методология и этика научного сообщества. Основы науки - система проверенных личным опытом знаний (а не сведений!), формализуемая в виде публикаций (сведений), которая пополняется методами, определяемыми научной методологией.

Самое главное в этом определении то, что наука обязательно следует научной методологии: Наука основывается на методе познания, строго использующем принципы научной методологии.

Еще здесь делается акцент на то, что наука не существует вне ее носителей - ученых так же как охота не существует вне охотников. Наука - абстракция для условного обозначения специфики поведенческой активности. Обладатели такой поведенческой активности (носители) развивают сугубо индивидуальные формы ее проявлений.

В материалах сайта раскрываются все составляющие понятия определения науки, в соответствии с методологией определений и утверждений (1, 2). В частности, личный опыт, надежно воспроизводящийся в рамках определенных условий другими исследователями, соблюдающими научную методологию, образует аксиоматику области исследования, что составляет системное описание взаимосвязей явлений, которое позволяет предполагать и проверять механизмы его причинно-следственных связей. Соответственно, исследователей, строго соблюдающих научную методологию, называют учеными.

Для взаимодействий ученых, обеспечения их исследовательскими материальными ресурсами и возможностями необходима организация научных исследований, в самом общем виде называемая организацией науки. Исторически она принимала самые разные формы и при этом, очень часто оказывалось, что в отдельных случаях научная методология пренебрегалась, что понятно, ведь она сложилась в формализованную систему относительно недавно и в некоторых своих утверждениях все еще корректируется как в понимании отдельных ученых так и в общей культуре научных исследований.

Еще не так давно, в СССР, на первом месте была "марксистская диалектика", а методологию науки даже не упоминали в вузах.

Вследствие этого советские ученые вообще не имели системного представления о научной методологии и не следовали многим ее принципам, что, в первую очередь, отражалось на достоверности фактических результатов исследования, их сопоставлениях и обобщениях. Они учились в т.н. "научных школах" того или иного авторитета от науки, - как ремесленники или дети в период доверчивого обучения, перенимая личные приемы учителя. Этот ранний способ передачи опыта жизни характерен для всех животных и обеспечивает выживание пока еще нет личного опыта, но требует затем периода личной инициативы, чтобы воспринятое стало не догмами, а личными знаниями, скорректированными в зависимости от изменившихся обстоятельств и личных особенностей, см. Стадии психического развития.

В СССР в организованной науке процветал эмпиризм, допускающий многие виды иллюзий в интерпретации получаемых результатов.

Организация науки в СССР бесхитростно повторяла организацию всех других учреждений, была политизирована и централизована, что проявлялось во многих волюнтаристических решениях и делало эффективными только отдельные, особо контролируемые направления исследований, т.к. централизовано охватить все с желаемой эффективностью принципиально невозможно. Отсутствие понимания научной методологии превращало исследования, фактически, в алхимические опыты с методом "научного" тыка.

Советская структура академической науки в своей основе сохранилась и по сегодняшний день, что порождает множество противоречий и конфликтов, делая организацию науки малоэффективной, а ученых в рамках такой организации почти не дееспособными.

Общая картина такова: пришедший в науку из вуза человек, не имеющий навыков приложения научной методологии, оказывается в административном подчинении у своего "научного руководителя", который пристраивает его в каком-то участке организованной им структуры. Пришедший вынужден, как в средневековье, сначала заниматься черновой работой, суть которой в целом для него не ясна и постепенно проникаться темой исследования научного руководителя, в точности как ремесленник.

На сайте в статье по психофизиологии, на уровне механизмов организации психики рассмотрено, чем отличается творчество от ремесла. Совершенно не важно, каковы задатки и личные интересы молодого ученого, он не имеет никакого права выбора, кроме эфемерного права найти себе более подходящего научного руководителя. Он включается в рутину ущербной организации академической науки. Конечно, дома на кухне или за своим личным компом он может заниматься чем ему самому захочется, если на это по вечерам у него есть еще время и силы, но зачем тогда ему академическая наука? Только за тем, чтобы продвинувшись по административной иерархии, после нелюбимых и подчас никому не нужных усилий защитить пару диссертаций и получить ученое звание, позволяющее ему с большим апломбом и авторитетно изрекать "научные" утверждения. Что это такое и чем порочно, рассмотрено в статье Компетентность или авторитет. Это порождает специфический снобизм остепененных "ученых" и их келейность при низком научном потенциале.

Если наука предполагает строгое следование научной методологии и это является главным критерием отбора ее продукции, то при добавлении слова "академическая" это качество оказывается слишком часто не востребованным, а отбор осуществляется во многом по другим критериям. Это становилось явным при посылки в ВАКовские журналы наукообразных статей-ловушек, на которые редакторы охотно попадались. Это раскрывалось при обнаружении множества фиктивных диссертаций, купленных корочек, низкого качества основной массы статей и диссертаций вообще, в которых ни предмет исследования ни полученные результаты никому не могут даже в принципе понадобиться. Это открывается во многих случаях откровений "ученых" в прессе, интервью, в их популярных работах (живой пример: С.Савельев, да и многие другие академические ученые по профилю психофизиологии, на котором специализируется этот сайт: 1, 2, 3, 4, 5 и т.д.).

Многие стороны организации академической науки не соответствуют принципам самой науки, к примеру, рассмотрим систему рецензирования публикаций. В идеале там все, казалось бы, верно, и я понимаю, как хочется чего-то идеального, на что можно положиться. Но в реальности система рецензирования - болячка академической науки. Потому, что рецензент - всегда просто реальный человек, часто не более образованный (несмотря на регалии) в данной теме и вообще в методологии, чем рецензируемый автор. Но получивший право судить с позиции высшей истины.
Вот кто рецензировал эту опубликованную в журнале ВАК статью:
Влияние модулированного биоструктурами электромагнитного излучения на течение аллоксанового сахарного диабета у крыс ??
Здесь, даже не говоря о антинаучной сути, сам текст намерено запутан и содержит ошибки формализации и просто подтасовки.
Таких "работ", с подобными даже формальными ошибками - огромное количество. Еще больше "работ", ни в чем ни для кого не представляющих интерес - просто мусорных. Что статьи, что диссертации - большинство - план по валу потому, что так нужно не для науки, а для формального продвижения данного "ученого" по лестнице званий. Поэтому публикуют все, что есть за душой, а не в самом деле интересное для науки. Потом научные журналисты ковыряются в этой огромной куче, выискивая очень редкие в самом деле чего-то стоящие статьи.
Там, где есть запретительный фильтр, всегда процветает знакомства и деньги.
Нужно лишить публикации вот этого негативного функционала, и пусть публикуют все и все, что хотят, например, на сайтах своих лабораторий или тематических научных сайтах, но не получая от этого не относящихся к науке выгод (а как же распределение денежных потоков??!!). Должны оставаться только научный приоритет и формализация достижений. А хочешь рецензировать то, что зацепило, то, что выходит в топ популярности и в фокус внимания сообщества - да пожалуйста, - хоть в обсуждении статьи, которое должно быть модерируемым, чтобы обеспечить только обсуждение по-существу и обосновано, - хоть своей отдельной статье, но открытой для всех. Но академические работники с самого начала своего развития в системе погрязают в пороках этой системы и восприняли бы это как кощунство и как наезд на науку, а не на болячки ее организации. Сколько я их навидался, глупых и никчемных, но с огромным апломбом. Как и везде процент в самом деле стоящих исследователей очень мал. В лучшем случае это - добросовестный чернорабочий в науке, но при этом все равны, "имеют право", и есть круговая порука.
Вот почему научное сообщество молчит или очень ласково отзывается о фрике С.Савельеве? Несмотря на то, что он выпустил в народ столько антинаучной туфты, он продолжает занимать научные посты и типа свой, не подлежащий открытой прямой критике в научных кругах. Все исповедуют некий запрет на такую критику. Вот в японии опозорился ученый на подтасовках (там тоже это дело денежное) так он харакири делает, а Савельев продолжает возглавлять научные структуры и мутить воду, обрастая сектой фанатов.

В статье Роль академических журналов: период неопределенности:

Во-первых, все специалисты пришли к единодушному пониманию того, что данные о публикуемости и цитируемости не являются исчерпывающей мерой научной продуктивности. Более того, в силу действия закона Гудхарта почти все подобные показатели подвержены процедурам манипулирования; современное научное сообщество в полной мере освоило эти процедуры. Таким образом, журнальные публикации и основанные на них оценки теряют свое изначальное значение.
Во-вторых, система рецензирования, периодичность изданий и период ожиданий публикации все меньше соответствуют современным требованиям. Как правило, система рецензирования представляет собой «трафарет», пробиться через который удается только стандартным статьям; по-настоящему оригинальные статьи часто забраковываются. Кроме того, процедура рецензирования и планы журнальных публикаций приводят к тому, что статьи «зависают» в редакции на годы. Быстрое устаревание изучаемых вопросов отрицает столь длительные публикационные лаги. В связи с этим альтернативой традиционным академическим журналам начинают выступать различные электронные издания – специализированные сайты и Интернет-журналы. Помимо высокой скорости и демократичности при размещении научных материалов данные издания имеют еще одно неоспоримое преимущество – свободный доступ к ним в Сети. Материалы престижных журналов в открытом доступе, как правило, отсутствуют; воспользоваться ими можно только через традиционные библиотеки, индивидуальную или институциональную подписку. Между тем материалы, выложенные на сайтах Сети, подпадают под авторское право и уже используются в качестве полноправных источников научных библиографий.
В-третьих, Интернет-издания становятся полноценными участниками мирового пространства научной информации. Это означает, что авторитетные работы могут размещаться не в престижных журналах, а в сетевых ресурсах и малоизвестных изданиях – и это не мешает авторам получать признание. Типичным примером может служить судьба Д.Норта, который, не будучи представителем мейнстрима, практически не имеет публикаций в элитных журналах. Однако это не помешало ему стать одним из самых авторитетных экономистов мира и получить Нобелевскую премию. Еще более впечатляющий случай дала история с Г.Перельманом, который разместил препринты со своим доказательством знаменитой гипотезы А.Пуанкаре на сайте arXiv; так делают многие математики перед публикацией своих статей в журналах для инициирования дискуссии до того, как процесс рецензирования закончится. Однако премия Института Клэя предполагала, что решение задачи должно быть оформлено в виде публикации в рецензируемом научном издании. Перельман категорически отказался публиковать свои материалы в виде статьи. Более того, впоследствии окончательное доказательство гипотезы Пуанкаре было выполнено другими математиками на основе работ Перельмана, тем не менее, премия Института Клэя Г.Перельману все равно была присуждена (тот факт, что Перельман отказался от премии ничего не меняет в смысле признания его научных заслуг). Хотя этот случай является исключительным, он породил важный прецедент, когда высшие научные награды могут быть получены исследователем без публикаций в престижных научных изданиях. Главное – закрепить свое авторство на официальном специализированном сайте, остальное – не важно.

Разговоры о необходимости реформы академической науки остаются во многом непродуктивными и тормозятся самими академическими учеными, конечно, в первую очередь, теми из них, кто достиг верха иерархического авторитета и не намерен терять свои привилегии.

Рассмотрим существующие мнения об академической науке на примерах опубликованных статей.

Обзор истории академической науки в котором полезно для темы следующее:

Академия cразу включилась в сохранение и умножение культурного богатства страны. В свое распоряжение она получила богатейшие коллекции Кунсткамеры. Были созданы Анатомический театр, Географический департамент, Астрономическая обсерватория, Физический и Минералогические кабинеты. Академия имела Ботанический сад и инструментальные мастерские. Она занималась публикацией источников по русской истории, а участники ее экспедиций коллекционировали предметы культуры многочисленных народностей, населяющих окраины империи. В начале 40-х гг. были опубликованы несколько томов каталога коллекций Кунсткамеры. Академия сама становилась одним из очагов новой русской культуры и заботилась о ее развитии.

...Энциклопедическая деятельность Ломоносова оказала огромное влияние на развитие всей русской культуры и науки. Ломоносов способствовал становлению новой атомистики, оказал влияние на совершенствование горного дела, металлургии, конструирование навигационных и физических приборов. Ломоносов стал преобразователем русского литературного языка и русского стихосложения, автором первой печатной грамматики русского языка, первого курса риторики на русском языке, исследований по стилистике, истории российского государства. Ломоносов возродил мозаичное искусство в России, организовал производство смальты и фарфора.

....Это было научное предприятие, беспрецедентное по масштабу и по значимости результатов - собранных сведений о природе, естественных богатствах, способах хозяйствования, экономике новоприобретенных земель, а также частей Кавказа, еще не входивших в состав России.

....Еще в середине XVIII в. Академия экзаменовала лиц, намеревающихся стать домашними учителями, и выдавала соответствующие аттестаты, без которых их не допускали к преподаванию.

....О высоком авторитете Академии свидетельствует и тот факт, что среди ее иностранных членов мы видим имена блистательных писателей и ученых XIX в., например А.-М. Ампера, Ж.-Л. Гей-Люссака, Т. Г. Гексли, У. Гершеля, И. В. ГЎте, А. Ф. В. Г. фон Гумбольдта, Ч. Р. Дарвина, Ж. Кювье, Ч. Лайеля, Ю. Либиха, О.-Л. Коши, Т. Р. Мальтуса, Ж.-Б.-Ж. Фурье.

....Между тем время выдвигало новые задачи. Становилось ясным, что на основе одной только Академии наук невозможно в полной мере использовать накопленный к тому времени в стране интеллектуальный потенциал. К середине XIX в. правительству России уже было не под силу регулировать и финансировать научные исследования в масштабах, отвечавших потребностям экономического и социально-культурного развития страны. Наука неизбежно ускользала из-под государственного контроля. На смену государственным научным учреждениям приходят мобильные общественные научные организации: растет сеть гуманитарных и естественно-научных обществ. В этих условиях Академия находила формы плодотворного сотрудничества с новыми научными учреждениями и обществами, которые, как правило, создавались по инициативе или при активном участии академиков.

....Большинство ученых не приняло Октябрьскую революцию... Невосполнимый ущерб отечественной науке нанесли и прямые репрессии властей. В первые годы после революции шли массовые аресты среди интеллигенции.... Используя политику "кнута и пряника", власти в то же время расширяли сеть академических учреждений.

При этом стоит заметить невероятную заполитизированность и идеологическую ангажированность буквально всех статей и трудов академической науки, особенно БСЭ, философский справочник, книги по философии и естествознанию, куда густо вкраплялись невежественные идеи Ленина и других авторитетов революции и патетические, фанатичные, оболванивающие лозунги. Все, что хоть как-то касалось этих моментов, не только покорно, но и с большим пафосом подстраивалось под них.

....Сейчас для науки снова наступили нелегкие времена....

Академия наук жива, а жива ли академическая наука?

Владимир Накоряков, академик, член Президиума СО РАН: "Не перестаю удивляться академическим собраниям. Благостная обстановка, сверхоптимистические речи. Мол, мы выжили, приспособились, и дальше все будет замечательно. Так ли?.. Если внимательно прислушаешься к докладчикам, то нельзя не заметить, что говорят больше о финансах и очень мало о самой науке, о крупных научных достижениях...".

... опытные докладчики пытаются выдать за крупные достижения заурядные разработки. Бодро утверждают: растет число научных публикаций. Но где сегодня печатается большинство статей? Может, в скороспелых сборниках или в журналах, не наживших авторитета? Стоит обратить внимание на другой показатель — часто ли ссылаются на труды российских ученых в известных международных изданиях? Могу судить по Институту теплофизики СО РАН, где я много лет работал директором, а теперь руковожу отделом: количество ссылок на статьи сотрудников из года в год уменьшается. Наверняка, так же обстоит и в других академических НИИ.... А вот если бы об Академии наук можно было судить по числу академиков и членов-корреспондентов, то тут прогресс налицо.... похоже, это становится традицией: чем меньше настоящей науки в институте, тем красивее картинки-слайды в докладах директора...

... "золотые дни" для фундаментальной науки были в 60-е годы, когда такими исследованиями занимались, преимущественно в академических НИИ. В то время Академии наук запрещали искать дополнительные заработки и заключать хоздоговора. Государственного финансирования хватало и на покупку современного оборудования, и на более или менее приличную зарплату.

В доперестроечное время именно в науке человек мог наиболее полно проявить себя и сохранить независимость. Нигде больше подобных возможностей не было. В нынешнем же рыночном обществе у молодежи появилось больше шансов для самореализации и утверждения собственной независимости в других областях деятельности.

Сам дух рыночной экономики не соответствует сложившейся в нашей стране организации научно-исследовательской работы. Неужели конкурирующие фирмы станут заказывать новые технологии одному большому НИИ, где невозможно сохранить коммерческую тайну? Поэтому крупные прикладные институты были обречены и остались без работы.

А в США и в Западной Европе науку двигают, в основном, небольшие НИИ, лаборатории и центры. Именно там рождается до 90% инноваций. Десятки тысяч инновационных фирм возникают и исчезают, исполнив свое назначение и конкретный заказ.

В развитых странах государство поддерживает и фундаментальные исследования, но и тут госбюджетные средства не "привязаны" жестко, надолго к той или иной структуре. Финансирование рассчитано на ученых с мировым именем.... Следом за "звездами" перемещается и госбюджетное финансирование.

Кстати: Наука несовместима с коммерцией. И, еще кстати, Г.П. Федотов высказался о том, что "деловитость и интеллигентность несовместимы". Очень трудно оставаться беспристрастным и в точности следовать всем взаимодополняющим принципам научной методологии. Трудно не любить свои творения и не защищать их "истинность" во что бы то ни стало, а внимательно и скептически находить опровергающие факты и суждения. И любые стимулы, мешающие такой беспристрастности, способны из науки сделать профанацию. Вот почему ни в коем случае наука не должна сопутствовать коммерции. Одно дело - выполнение какого-то чужого заказанного исследования с использованием науки, но беспристрастно выявляя истинный результат, другое - подгонять результат или "научно" обосновывать эффективность так, чтобы способствовать процветанию соответствующего бизнеса (думаю, примеров можно было бы не приводить: эффективность лекарств и мед.методов, "статистика" в пользу развития определенного бизнеса и многое другое). Ну и занятие наукой как профессией, с целью получения от этого мат.выгоды так же влияет на научное творчество, как профессиональное занятие искусством с целью продажи своих творений.

Вот что говорится в статье Наука и бизнес:

Вполне естественным следствием формирования нового профессионального сообщества было его стремление к структуризации по научному образцу, борьба за статус, включая формирование элиты, первым признаком которой являлось наличие степеней магистра и доктора, а также создание научных обществ соответствующего профиля.

Анализ этой ситуации, проведенный Американской Ассоциацией научных обществ (American Association for Advancement of Science - AAAS), очень встревожил ее руководство. Во-первых, взрывной рост числа новоиспеченных докторов и магистров никак не соответствовал объему исследований, в ходе которых эти "ученые" могли быть подготовлены. Во-вторых, качество выборочно рассмотренных диссертационных работ и их экспертиза ни в коем случае не отвечали самым либеральным профессиональным стандартам.

Когда же нарушения приобрели массовый характер, средств профессионального управления со стороны AAAS оказалось явно недостаточно. Тем более, что в ряде случаев появились обоснованные подозрения в коррупции руководства университетов и колледжей, не устоявшего перед напором алчущих научных лавров представителей бизнеса и чиновников.... Была проведена массовая проверка валидности дипломов, в результате которой были зафиксированы массированные нарушения.

На рубеже 90-х годов, наряду с новыми успехами во взаимодействии науки и высокотехнологичного бизнеса, был отмечен и целый ряд скандалов, обративших на себя внимание и научного сообщества, и государственных институций, ответственных за развитие науки

Речь шла о подтасовке, неверной интерпретации или фальсификации исследовательских результатов в отчетах или статьях в весьма уважаемых научных журналах. И хотя число обнаруженных случаев недобросовестного представления результатов было сравнительно невелико - счет шел на единицы, - регулярность их появления вызвала у ученых и менеджеров науки более чем обоснованную тревогу.
Кстати: Чтобы академические ученые спохватились и стали менее доверчивыми нужны критические причины.

Академическая наука: необходимы структурные реформы

Должен признать, что предложения и обсуждения реформ, которые примерно в 2005-08 годах активно происходили на сайте scientific.ru, а затем (с 2008 года) еще и на страницах газеты «Троицкий вариант», оказались для меня и некоторых моих российских коллег очень вдохновляющими и обнадеживающими. Создавалось впечатление, что вот-вот эти обсуждения и конкретные предложения «заразят» МОН и РАН нужными реформами.

Кое-что даже получалось, но сейчас мне представляется, что это продвижение было в стиле «шаг вперед, два шага назад». Реформаторы явно переоценили свое влияние и недооценили сопротивление системы. Многие академические чиновники и научные сотрудники, несмотря на некоторое бурчание, придерживаются консервативных взглядов, не видят структурных проблем и не хотят что-либо структурно менять (реформы — это всегда риск, что ты будешь той самой «отлетевшей щепкой» когда «лес рубят»).

... На мой взгляд, самой важной из предлагаемых инициатив является программа миди-лабораторий (5 лет и финансированием 10–20 млн руб. в год), но и здесь есть пространство для улучшения. Наверное, оценку заявок лучше всего было пустить через уже существующую экспертизу РФФИ и РГНФ (плюс приглашенные международные эксперты), а не создавать критерии и экспертный совет заново. К тому же, необходимо продумать, что будет с новыми успешными лабораториями через 5 лет.

Академическая наука уйдет из Академии Наук в университеты?

Молекулярный биолог, профессор Константин Северинов считает главной проблемой РАН то, что она находится в состоянии глубокого конфликта интересов. "Академия наук (в лице довольно узкого круга своих членов) сама определяет направления исследований и сама же их выполняет, используя и распределяя средства, выделенные государством", - сказал Северинов.

"Я считаю, что эта схема неправильна в принципе, так как человек слаб независимо от того, является он хорошим ученым или нет, и соблазн использовать средства на свои "собственные" исследования и не дать ходу другим, очень велик", - пояснил ученый.

Он считает, что при нынешнем своем руководстве РАН не способна решить своих проблем самостоятельно.

И вот еще такой атрибут академической науки - как официальные журналы научных публикаций, которые, как и корочки научных степеней и званий дают вес авторитарности высказываниям научного деятеля (а чем это плохо - в статье Компетентность или авторитет). О негативных сторонах авторитарности таких изданий все чаще говорят, например: Ведущие научные журналы — цель или средство?:
Лауреат Нобелевской премии Рэнди Шекман накануне получения высшей научной награды выступил против ведущих научных журналов из-за тирании и нарушения хода научного процесса.
...За пять месяцев журналистского расследования репортеры Science обнаружили 27 компаний, которые предлагают самый широкий спектр услуг — от перевода и редактирования оригинального текста до освобождения клиента от необходимости писать что-либо вообще. Цены на услуги варьируются в зависимости от престижности журнала и составляют от 1,6 тысячи до 26,3 тысячи долларов США.
...«То, что научная общественность в последнее время стала активно обращаться к проблеме закрытости научных журналов, считаю очень позитивной тенденцией», — прокомментировал текущие события руководитель проекта «Киберленинка», кандидат физико-математических наук Дмитрий Семячкин.
...Именно за такие издания, свободные от репутационного груза, и ратует Рэнди Шекман (он кстати, является главным редактором журнала eLIFE ). А также призывает университеты и фонды, которые занимаются выделением грантов обращать внимание на суть работы, а не на то, в каком журнале она опубликована.

В статье Что возбуждает ученых:
Нейрофизиологи впервые экспериментально доказали, что мыслительная активность ученого физиологически отличается от работы мозга обычного человека. Разница — в мотивации: нормальный человек стремится больше заработать, а ученый хочет получить максимум публикаций в престижных научных журналах.
...природа научного производства и потребления отличается от той, что существует в повседневной жизни. О результатах творчества ученого судят по количеству опубликованных им работ в научных журналах, что в некотором роде определяет «полезность» его деятельности и влияние на научное сообщество.
...Эксперимент впервые продемонстрировал, что индекс цитируемости действительно влияет на умственную активность, изменяя тем самым поведение ученого. Его нервная система адаптируется к конкурентной среде: высокий импакт-фактор оказался наиболее желанным вознаграждением. Перспектива публикации в престижном издании стимулирует ученого намного лучше денег, подчеркивают нейрофизиологи.
...В России значение этого индекса из года в год возрастает: от него зависят карьерный рост и возможности «выживания» в науке. Индекс оказывает давление на принятие кадровых решений, распределение стипендий и грантов на исследования.

Читаем в откровенном интервью и книге Институтская наука: Михаил Соколов о том, как становятся профессорами в Америке, Европе и России:
...замкнутая академическая среда может развиваться в направлении абсолютной стагнации и полного прекращения любой интеллектуальной деятельности. В XVII и веках XVIII большинство университетов, включая Оксфорд, Париж и Гейдельберг, превратились в замкнутые корпорации, цеха, монополизирующие выдачу дипломов. Они брали деньги за присвоение докторских степеней, брали плату за вступление в корпорацию и в основном пополнялись за счет детей самих профессоров, включая малоспособных к учению.
...Академическая карьера в России выглядит так: есть молодой перспективный студент, который обратил на себя внимание научного руководителя, руководитель пригласил студента в аспирантуру, потому что иметь аспиранта выгодно — это удобная нагрузка, которая приближает руководителя к званию доцента или профессора. Тот же чиновник, повинуясь логике тотального контроля, следит за тем, чтобы преподаватель не сидел без дела — и ему предъявляют аспиранта. Но с момента поступления кого-то в аспирантуру в бюрократической машине уже щелкнуло, потому что аспирант должен защититься, иначе потраченные на него деньги израсходованы зря. В официальных документах это называется «результативность аспирантуры» — доля защитившихся в течение четырех лет с момента зачисления. За излишнюю требовательность к учащимся аспирантуру могут просто закрыть. И для организации, и для руководителя, и для аспиранта защита — это хорошо.
...Из этого следует неумолимый вывод: если вы разумный человек, то вы попробуете защитить минимально приемлемую диссертацию, чтобы не тратить время и силы на формальности. Вы можете даже с чистой совестью скачать ее из Интернета, а своим коллегам рассказывать про свои настоящие идеи. «Вы же понимаете, что это — мои настоящие идеи, а то, что в диссертации — это так, формальность», и они ответят: «Ну конечно, мы тебя понимаем». В России диссертация годится в основном для того, чтобы освятить кадровое решение перед лицом вышестоящих чиновников.
...Если вы принесете революционную диссертацию в диссертационный совет, то шансы этой диссертации понравиться ему минимальны, как утверждает вся история науки.
...Таким образом, возникает набор формальной, никем не воспринимаемой всерьез отчетности, созданной бюрократическим контролем. И есть что-то отдельное, считающееся настоящей интеллектуальной жизнью. Потом оказывается, что где-то эта жизнь осталась, а где-то исчезла — но поток диссертаций не иссяк. Появились специалисты по созданию формальностей — далеко не те, кто может производить лучшие интеллектуальные результаты. И в карьерной гонке они обгоняют тех, у кого такие результаты есть.
...Со статьями, в каком-то смысле, все происходит так же, как с диссертациями — опубликовать добротный, малооригинальный текст гораздо проще, чем сверхоригинальный.
...Каждый взрослый обитатель академического мира прямо и косвенно участвует в распределении гораздо большего количества средств, чем он может присвоить себе сам. Он участвует в выборах кандидатов на позиции, сидит в комитете, раздающем гранты, играет какие-то роли в диссертационном или журнальном комплексе, позволяющем претендовать на работу другим, и так далее, и тому подобное. Вообще говоря, он может полностью монетизировать свои решения, позволяя покупать их по каждому из этих вопросов тому, кто предложит наибольшую цену. Этот механизм называется в современном русском языке «откатом», и формальные методы оценки, так отравляющие жизнь ученым, есть прямое отражение желания как-то предотвратить его использование. Возможно, однако, и менее прямолинейное обращение к нему – не для прямого обогащения, а для открытия морального кредита, создания сети обязательств, привязывающих других к себе. Инвестирование этих ресурсов в поддержание сетей позволяет получить доступ к ресурсам, которые индивид контролирует, но которыми он не обладает, обходным путем. Печальная особенность сети состоит в том, что возникающее обязательство тем больше, чем меньше шансов было бы у получателя блага стать его обладателем на основе чистых заслуг.
...Так или иначе, в смысле организации российский академический мир является совершенно законченно сетевым, и это имеет последствия и для истории социологии, и для индивидуальной судьбы в нем. Из веберовских класса, статуса и партии доминирующей формой стратификации в нем, безусловно, является партия как форма добровольной, основанной на взаимопомощи ассоциации. Эти партии приобретают форму многопоколенных академических семей, сплоченных дружескими отношениями и моральным обязательствами, во главе которых стоит кто-то (или сразу несколько) из отцов- и матерей-основателей, выполняющих основную работу по координации всех видов деятельности.
...неизбежным следствием этого положения вещей является то, что сети привыкают смотреть на организации как на свою собственность.

Что нужно преодолеть, чтобы защитить диссер?

Тем, кто думает получить ученую степень кандидата или доктора наук, иногда кажется, что главное — сделать хорошую работу, заслуживающую положительной оценки научного сообщества. Но они ошибаются. Положение о присуждении научных степеней — существует в нескольких версиях от разных годов с разной трактовкой тех или иных процедурных вопросов...
Задача — пройти проверку на плагиат. Коммерческие конторы за 3?4 тысячи рублей с радостью выпишут заключение и поставят штамп, а если у вас, предположим, есть уверенность, что процент заимствований окажется выше 10—15%, те же посредники могут разметить наиболее вопиющие места вашей диссертации. Более того, они вам и слова поменяют местами, чтобы, упаси боже, никто не подумал, что вы списывали.
... если защита состоится, никто не сможет опротестовать положительное решение диссовета на основании антиплагиата или ненаучности работы.
...потребуется получить протокол заседания кафедры (отдела) института или университета, который направляет на защиту. Обратите внимание: если у вас есть научный руководитель (для кандидатских) или консультант (для докторских) и он руководит этим отделом или кафедрой, ему ни в коем случае нельзя председательствовать на этом заседании. Да и в целом надо помнить, что соискатель становится чем-то вроде прокаженного: чем меньше контактов у него в научном сообществе, тем лучше. Не надо вступать в соавторство, нельзя работать вместе с потенциальными участниками защиты — оппонентами, членами комиссии. Это прямо запрещено: а вдруг у оппонента сформируется к вам субъективное отношение!
...Собирается комиссия из трех экспертов диссовета, которая проверяет пакет документов, назначает оппонентов и ведущую организацию — другой научный институт или университет, который сделает официальный отзыв на диссертацию. В научном быту его называют «заключением тройки».
...как эксперты диссовета подбирают оппонентов? Откроем секрет: оппонентов всегда подбирает сам соискатель. И это вы должны сделать еще до подачи документов в совет. Не думайте, что можно просто собрать двух (для кандидатской) или трех (для докторской) лучших специалистов в вашей области. Официальные оппоненты не должны быть вашими соавторами, не должны пересекаться с вами ни на одной из ваших работ, не должны участвовать в тех же проектах, что и вы, быть специалистами в той же области, в которой вы работаете, при этом между собой также не пересекаться. Попробуйте найти специалиста по синтаксису хеттского языка в Москве, годящегося в оппоненты, если в этой стране всего четыре хеттолога-лингвиста, синтаксисом из них занимается всего один и это ваш научный руководитель; со всеми хеттологами вы либо работаете в том же институте, либо имеете совместные публикации, либо участвуете в одном проекте; и практически со всеми синтаксистами Москвы вы тоже пересекаетесь в одном из своих мест работы. Задача не из легких!
...около 50—70 авторефератов следует распечатать, подписать на обложке и заверить подписью секретаря диссовета. если вы вывесите вместе с авторефератом список оппонентов, а кто-то из них откажется участвовать по разным причинам — например, ему не понравится количество ошибок, которые вы сделали при наборе текста, или он неожиданно устроится на работу в вашу организацию, — вы окажетесь в сложном положении, ведь автореферат-то уже вывешен. Вносить изменения в него уже нельзя, и процедуру придется начинать сначала.
... не стоит рассчитывать, что к моменту вашего выступления все члены ученого совета прочтут диссертацию; с большой вероятностью они будут листать автореферат во время доклада.
...замечания поступят в основном от тех, кто едва понимает, о чем вы говорите, так что они будут мелочными и зависящими от характера и привычек конкретного выступающего.
... Главное на этом этапе — обеспечить банкет. Коллеги никогда не простят вам отсутствия угощения, если результаты голосования дадут положительный результат.
... именно процедурные нарушения — основная ловушка для соискателей ученых степеней. А правила подготовки, проведения и оформления защиты устроены так, чтобы к любой, по сути, диссертации на техническом этапе ВАК можно было придраться. Читая правила, скорее удивляешься, как же люди все-таки умудряются защититься. По словам Сидельцева, «защищаются в 90% случаев потому, что всем наплевать на технические детали. И совету, и контролирующему органу, и руководителю». Действительно, система устроена так, что добросовестные научные работы практически не имеют шанса обойтись без того или иного технического нарушения на защите и проходят ВАК только в случае, если никто не испытывает к соискателю «большую личную неприязнь». и еще очень многое другого...

Российская академическая наука

Наука - это такое ремесло, которое передается единственным путем: от Учителя к Ученику. Не существует "самоучителя научного мышления", и никогда не будет.

Это - заблуждение, проистекающее от непонимания механизмов психики и несоблюдения методологии корректности утверждений... Чисто методологически в нем ошибка - отсутствие границ применения: никогда не будет.

Наука базируется на формализованных, общепонимаемых принципах научной методологии. Эти сведения становятся знаниями личности после индивидуальной корректировки личным опытом с образованием субъективированных понятий, образуя личную систему навыков исследовательского поведения и навыков творчества. В отличие от ремесла, которое может быть передано отзеркаливанием чужих навыков и корректировкой своих (как все высшие животные передают свой опыт детенышам), здесь важны именно творческие навыки, обеспечивающие самобытность, новизну при определенной пользе (это важно не только для науки, но и для искусства и вообще всех областей, питающих общую культуру). Наработать творческие навыки и развить собственную область исследовательского интереса на основе имеющегося мировоззрения может только сам человек, и никакой учитель для него этого не сделает, хотя может давать методологические советы, мотивировать, предупреждать об ошибках (но то, что это - ошибка, человек должен понять сам, см. Про психическое явление наглость). Все это уже содержится в накопленных в культуре формализованных сведениях о научной методологии познания. Именно таких сведений остро не хватало в организации советской науки.

Существует типичный тренд следования за авторитетами в науке, который прослеживается еще со времен Аристотеля: "Аристотель утверждал: у мухи - восемь ног. И авторитет Аристотеля среди ученых был настолько велик, что несколько столетий никому в голову не приходило проверить это утверждение на реальных мухах. Кроме утверждения о мухе, у Аристотеля есть и другие: например, утверждение о разном числе зобов мужчины и женщины и т.п.". Сказать и даже думать поперек авторитетов в академической науке чревато отношением как к диссиденту, а репутация ученого – самое дорогое, что у него есть. Поэтому раз метры убедили себя и других, к примеру, что слово – основа мышления, даже не понимая суть мышления, то проявлять сомнения и задумываться на этот счет просто неуместно, и это – один из серьезных недооцененных факторов авторитарного консерватизма в академической науке, против которого нет приема, в отличие от естественной нормы развития представлений через период попирания авторитарных догм у молодежи вплоть до шокирующей наглости.

Когда говорят о достижениях науки, прежде всего, упоминают авторов открытий и обобщающих теорий, адекватных реальности, прежде всего это не просто какой-то закон, а закон Ньютона, теория относительности Эйнштейна и т.п. Все великие ученые продемонстрировали самобытность в своих творениях. Психология научного творчества непосредственно подчиняется механизмам адптивности к новым условиям, см. Основные механизмы творчества и Неудовлетворенность существующим.

Достижения науки не возникают сами по себе, это - самобытный результат понимания конкретного ученого, носителя науки, точнее, носителя научной методологии (в той части, которая позволила ему сделать адекватные и корректные утверждения). Что бы ни говорили про коллективное исследования в науке, они коллективными могут быть только в плане проведения экспериментов и их обсуждений, а сопоставление, интерпретация данных и обобщение - продукт личного творчества. Чаще всего конечная теория, целостно описывающая явление в определенных рамках условий, является продуктом фрагментарного и последовательного обобщения несколькими личностями, но они творили свои фрагменты в себе, хотя и учитывая сведения, исходящие от других. А кто-то обобщает все в конечную теорию с данными - часть общей работы, выполняемой субъективно.

Поэтому, в первую очередь, в вопросе организации науки нужно исходить из оптимальных условий организации личного творчества и оптимальной организации коммуникаций с другими учеными.

Именно те, кто имеет должные навыки к сопоставлению и обобщению фактических данных исследований и должны, в принципе, определять, какие именно дополнительные исследования нужны для дальнейшего прогресса.

Экспериментаторы находят дополнительные фактические данные и проверку предположений, и именно на обеспечение экспериментов должно уходить основное финансирование потому, что для работы теоретиков не нужно ничего кроме инструментов, помогающих обобщению и формализации их результатов: в основном это - персональные компьютеры. Им не нужны лаборатории, они могут работать в наиболее привычной и оптимизированной к личной специфике обстановке. Они не должны тратить свое время на развитие какого-то научного направления в рамках "темы" академической науки. Они используют формализованные данные, полученные в самых различных лабораториях для сопоставлений и обобщений в целостную картину взаимосвязанных факторов исследуемого явления. Теоретики не должны быть привязаны ни к одному из определенных академической наукой направлениям исследований. Организация науки не должна быть централизованной. То, что может обеспечивать эффективную децентрализацию - отдельный вопрос, и такие решения - вполне понимаемы и далеко не новы.

Похоже, при таком раскладе теряется основная функция академий. Но если эта функция оказывается ретроградной, то почему она должна продолжать поддерживаться?

Академики - полководцы иерархии воинов науки неизбежно образуют централизованное, волюнтаристическое управление со всеми негативными и ограничивающими науку личным субъективизмом явлениями. И чем старше академик, тем он неизбежно более консервативен - в силу особенностей организации личного жизненного опыта, при которой безвозвратно минуют критические периоды развития [12], [41], адаптирующие нейросеть к текущим условиям.

Развитие науки динамично. То, к чему приходится специализироваться в рамках исследования какого-то явления, теряет актуальность после достаточно полного изучения, а специализироваться к самому общему принципиально невозможно: этого общего - бесконечно много. Теоретики постоянно меняют одну тему пристального внимания (своей активной творческой доминанты) на другую, пусть даже и смежную, скажем, в рамках психофизиологии, строя все более обобщенную картину, уточняя или расширяя рамки использования ранее найденных закономерностей. Но еще более характерно такое положение для экспериментаторов. Поэтому академик "на всю жизнь", как пожизненный монарх в какой-то области - анахронизм, становящийся все более очевидным с их возрастом, что принуждает их, не афишируя, оставлять науку и все более становиться завхозами и политиками, выполняя именно монаршеские функции и сея вольюнтаризм, при этом все более пользуясь авторитетом высочайшего ученого где только это им выгодно, который подтверждать открыто становится просто опасно для этого авторитета.

Из всего сказано проявляется картина необходимости более явной специализации таких двух видов поведенческой деятельности как теоретическая (сопоставления и обобщения) и экспериментальное (добывание недостающих фактов с проверкой предположений). Обычно, в ходе развития сначала более характерен набор личного практического опыта, экспериментирование, что и дает потом основания для адекватных осмысливаний на основе личных практических знаний, а не сведений (книжных "знаний"). Однако попытки теоретизировать у начинающих присутствуют всегда, причем, чем менее искушен человек, тем они более глобальны, всеобщи. Это - период ранней философии, становление мировоззрения, и продукты такого философствования наивны, содержат множество ошибок и иллюзий разного рода. Но через эти ошибки нужно пройти, корректируя их и выходя на более адекватные навыки. Те, кто сразу начинают любить свои теории становятся носителями идеи-фикс и отсеиваются среди ученых. Самомнение, необоснованная уверенность (отсутствие постоянного разумного скептицизма, необходимого даже для собственных творений), недопонимание научной методологии - все это делает невозможным быть ученым по существу.

В личном развитии выявляются личные интересы, предпочтения, способности, основанные далеко не только на наследуемых предрасположенностях, - на это влияют множество факторов как социальной среды так и особенностей личного пути развития. Появляются те, кто все больше специализируется на экспериментальных методах, как в поиске новых данных, так и в проверке высказываемых предположений, и те, кто все более совершенствуют навыки сопоставлений и обобщений. Это и есть водораздел научной специализации наиболее общего характера.

В каждой личности на уровне механизма организации психики эволюционизировала оптимальная система взаимодействия подсистем-исследователей, актуального для данной особи спектра специализаций, решающая задачи познания в адаптивности к новым условиям. Каждая подсистема специализируется к своему характерному контексту условий. За сотни миллионов лет выживания, сформировалась система творческого нахождения решений, которая и составляет интеллект всех выдающихся теоретиков. У них в голове есть определенное распределение специфики исследований в зависимости от особенностей контекста задач, как если бы одновременно, но не мешая друг другу работали несколько ученых: кто-то отслеживает актуальные новости и сопоставляет, кто-то в режиме неосознаваемых активностей, подпитываемых общей творческой доминантой нерешенной проблемы, готовит эвристические озарения, кто-то все обобщает в непротиворечивую картину. Принципы такого взаимодействия, включая и личное экспериментальное исследовательское поведение и личную экспериментальную проверку предположений, уже во многом понятны и могли бы использоваться для наиболее эффективной организации науки.

Кстати: Кому принадлежит российская наука. Российская Академия наук фактически находится под управлением американца российского происхождения Алекса Шусторовича. Он имеет монопольные права на издание и реализацию российских научных изданий за рубежом. Он же создал eLIBRARY.RU и РИНЦ, которые определяют, что нужно писать российским ученым.

Продолжение: О реорганизации академической науки.