Про нематериальность мысли.

Это - статья о проблеме расхожести представления о материальном и идеальном. О том, почему вообще возникли эти представления, кому они нужны и почему используются. А так же о том, как в рамках наиболее приближенных к естествознанию философских концепций можно характеризовать проявления психики этими представлениями.

Противопоставление философии естествознанию возникло потому, что термин "материальное" хоть и упоминается в рассуждениях физиков, но нигде не используется в физических теориях (уравнениях, формализованных описаниях). Он ни для чего не нужен в физике. И, тем более, не используется слово "нематериальное". Но в философии эти два слова равноценны по значению.

С другой стороны, оба слова и с ними связанные представления наиболее часто используются в эзотерических, религиозных, мистических теориях.

О таком положении дел хорошо сказано в тексте Идеальное и материальное:

В философии давно и прочно укоренилась традиция различать философские школы и учения в соответствии с тем, какой ответ они дают на так называемый "основной вопрос философии". "Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии, - писал Ф.Энгельс, - есть вопрос об отношении мышления к бытию. ...Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счете, так или иначе признавали сотворение мира, ... составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма". (К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т. 21, с. 282,283).

К сожалению, констатируя факт противостояния этих "лагерей", Энгельс не воспользовался возможностью показать, что ни в прошлой, ни в новейшей - как для его, так и для нашего времени - философии у "вопроса", разделяющего их, не было и нет объективного основания, что нет причины, которая вообще побуждала бы интересоваться им. Поставив этот "вопрос", он не решился и не смог отвергнуть его, раскрыть его искусственность и пустоту. Напротив, вооружившись им, основатели марксизма активно использовали его в качестве средства распознания своих теоретических противников и борьбы с ними. Ленинская, а затем советская версии марксизма, по сути дела, фетишизировали его. В них он фактически получил статус генерального критерия истины, критерия научности, и даже был возведен в ранг "принципа партийности" всякой, не только философской, науки.

Однако, идеальное-то, вроде бы, "существует реально" (кстати о реальности: Яйцо или курица?). Мы способны мыслить, у каждого есть свой субъективный мир. В этом смысле мысль, те образы, которые ей сопутствуют, не существуют в природе, а существуют только - как система отношений личности, связывающая образы восприятия и действия с тем, что именно они значат для этой личности. Для каждого из нас субъективные образы, неотделимо связанные с их значением, реальнее, чем внешний мир в том смысле, что это - самое близкое и самое понимаемое, что мы постоянно используем, в том числе для того, чтобы воздействовать на окружающее. Корректно ли поэтому наделить их свойствами существования (имеет быть) и если да, что представляет собой такая реальность?

По той же ссылке об этом сказано:

Если рассматривать "идеальное" ("дух", "мышление", "сознание") как свойство человеческого мозга, то все содержание "основного вопроса" целиком сведется к выяснению отношения между материальной субстанцией и ее свойством. Но это отношение не составляет никакого особого вопроса. Первичность субстанции предрешается уже ее определением: свою причину она находит в себе как таковой, как субстанции, а не в отдельном своем свойстве. И утратив любое из них, она не утрачивает себя, не перестает быть субстанцией. Кроме того, если характеризовать идеальное соответственно той субстанции, свойством которой мы находим его в природе, то его следует признать столь же материальным, как и любое другое ее свойство. Термин "материальное" имеет лишь один смысл: "присущее материи". Идеальное - это присущее материи свойство, стоящее в ряду ее прочих свойств. Оно, конечно, обладает особым своеобразием, но его отличие от других свойств выделяет его из этого ряда не более, чем выделяет из него всякое иное свойство его собственное своеобразие.

... Дело, однако, в корне меняется, если понятию "идеальное" придается значение "нематериальной субстанции" и если оно противопоставляется "материальной субстанции" именно в этом значении. Тогда "основной вопрос" превращается в вопрос об отношении двух субстанций: субстанции природы и субстанции духа. Но прежде чем стать на эту точку зрения, необходимо, очевидно, отказаться от прежней, отказаться видеть в мышлении свойство человеческого мозга. Кроме того, необходимо указать также и основание, побуждающее трактовать идеальное как особую субстанцию.

... Драма философии - это драма иллюзий ложного знания, скрывающего пробелы истинного невежества. И самым выразительным символом этой драмы служит ее "основной вопрос". Это действительно "великий вопрос", но лишь в том смысле, что он символизирует собой великое затмение философского сознания. Он - наваждение и проклятие философии.

В самом деле, ни одна из естественных наук не решает "основного вопроса философии" и вообще никак его не касается потому, что этот вопрос - вне любой из наук, опирающейся на научную методологию, одним из главных принципов которой является невозможность исследования чего-либо не определенного. Поэтому, к примеру, в физиологии, которая ближе всего претендует на изучение психических явлений, возникает эта неувязка:

Как-то на одной из конференций, посвященных обсуждению философских вопросов высшей нервной деятельности, академик П.К.Анохин от имени физиологов обратился к философам с просьбой объяснить, что означает определение сознания как явления идеального. "Физиологи мозга - говорил он - стоят перед очень трудной задачей, когда приходится объяснять это положение студентам... Я объясняю студентам: нервное возбуждение формируется и регулируется вот так, оно в такой форме в нерве, оно является таким-то в клетке. Шаг за шагом, с точностью до одного иона я говорю им об интеграции, о сложных системах возбуждения, о построении поведения, о формировании цели к действию и т.д., а потом обрываю и говорю: сознание - идеальный фактор.

Сам я разделяю это положение, но я должен как-то показать, как же причинно идеальное сознание рождается на основе объясненных мною материальных причинно-следственных отношений? Нам это очень трудно сделать без изменения принципов объяснения". (Анохин П.К. За творческое сотрудничество философов с физиологами. - В кн.: "Ленинская теория отражения и современная наука", М., 1966, с. 288-289).

Понимание принципов субъективизации ощущений очень не просто и требует хорошего понимания механизмов психических явлений. Поэтому сильнейшее субъективное впечатление того, что его мысль существует именно в том виде, в каком она воспринимается, что это - нечто такое же самостоятельное как объекты материального мира, что зеленый цвет листка - реально существует.

Но реально существуют лишь составляющие текущих процессов в мозге, активность которых для нас означает нечто очень личное: сугубо индивидуальное и сугубо временное значение восприятия зрительных рецепторов, распознаваемое как "зеленые листья", - значимость [125], которая придается листьям в данный момент восприятия, в данных условиях. В другой момент, при следующем восприятии даже того же самого зеленого листа, внимание, сфокусировав осознание на этом элементе восприятия, с учетом ранее ассоциированного отношения, скорректирует его после того, как то новое, что появилось в восприятии, будет осмыслено, и поэтому ему будет придан новый оттенок отношения. Если нет ничего нового, фокусирование внимания не возможно. Если же есть новое (точнее, произведение новизны и его значимости - наиболее высокое в данный момент [126]), то происходит осознание нового и модификация старой памяти об этом - новым отношением. Поэтому субъективное мимолетно и изменчиво и не бывает в точности тем же, как было запомнено в прошлый раз. Любое воспоминание модифицирует память, и эта изменчивость значения не позволяет говорить об образе, существующем в виде чего-то. Это - лишь отношение к вызванной образом активности в мозге, значение, которое определяет мотивацию, возможность реагирования в желательном направлении.

Как только начинает пониматься суть субъективизации ощущений, суть сознания, так вся таинственность нематериальности мысли утрачивается (и вообще понимание того, что такое мысль). И в этом отношении у мозга не оказывается никаких преимуществ - как некоего уникального носителя идеального в вопросе о (не)материальном, если не говорить о том, что мозг высших животных обладает новым качеством в адаптивности к изменяемому окружению, организуя личностную, поведенческую адаптивность. Неважно в виде чего реализован этот принцип адаптивности: в виде нейросети, программно или на нейристорых деталях. Это качество начнет выделяться механизмами такой адаптивности при наблюдении в своем проявлении - психике.

Психика способна выделять отдельные признаки наблюдаемого, связывая их с личным отношением, способна выделять признаки в уже выделенных ранее совокупности распознанных более простых признаков, образуя абстракции, ограничивая реальность кругом внимания в виде абстрактных образов.

В рамках же наиболее приближенных к естествознанию философских концепций, где условно-абстрактно выделяется материальное и то, что условно считается идеальным, вообще нет разницы между нематериальностью мысли - как "формы" проявления материальных процессов в мозге и нематериальностью любой другой формы. "Форма" в философии - условное обозначение некоей границы объекта внимания. При этом нельзя забывать, что это - лишь умозрительное ограничение, и граница может проводиться самым разным произвольным образом в зависимости от контекста, в котором осмысливается объект внимания. Форма в философии обозначается нематериальной потому, что самостоятельно не существует без "содержания". Она есть только в голове, создавшего эту абстракцию - в виде условно приданного значения (отношения в контексте условия восприятия-действия), а не в виде некоей самостоятельной сущности.

Пример: у нас в руках - черный куб. Его форма - "куб" - результат условного выделения неких свойст объективного мира в области наблюдения. Без содержимого, которое определяет эту форму - алюминия, ее быть бы не могло. Но стоит только посмотреть на этот же куб в микроскоп и от прежнего представления о форме мало что останется: изрезанные края никак уже не напоминают куб. Ладно, значит мы с формой ошиблись, но она же есть реально! Делаем усилие и обозначаем наблюдаемую форму словом "геодезическая", раз она так напоминает изрезанный ландшафт. Она по прежнему четко очерчена и вполне однозначно выделяема. Добавляем увеличение так, чтобы видеть электронные оболочки. Форма неузнаваемо меняется: все колеблется, частички туманных сгустков отрываются, а другие прилипают, некоторые сгустки вcпучиваются, вспыхивая и исчезая, а другие вспышки, наоборот, превращаются в туманные сгустки. Становится по настоящему трудно говорить о четкости форм и четкой принадлежности чего-то к кубу. Но мы все равно делаем еще усилие и называем эту изменчивую форму "волнообразной". Но когда появляется возможность посмотреть в новом масштабе: субквантовом... Все, приехали... нет никакого пространства и нет времени. Есть хаос, для которого не находится значимых ассоциаций: что-то вроде пульсирующих в невообразимых степенях свободы сплошных "рядов" бок о бок сущностей, если вообще подобные понятия хоть как-то подходят.

Думаю, мысль в примере вполне ясна: в объективной реальности нет ничего выделенного, выделяем что-то мы - умозрительно, создавая абстракции, связанные с их значимостью для нас. Это - и есть "идеальное" или "субъективное восприятие". И эта значимость неповторимо-самобытная, хотя в какой-то степени и возможно наработать общие реакции на основе личных отношений - социальную коммуникабельности и взаимопонимание. И нет никакой собственной причинности в мыслях.

Так что не стоит путать причинную связь реальных явлений и то, как эта связь будет воспринята в сознании (может и не так совсем, а с иллюзиями). Поэтому в мире столько оригиналов, а то и шизиков, что в своем субъективном мире они делают с причинностью что угодно. А реальность так и остается сама по себе :)

Чисел нет в природе. Меридианов и параллелей - тоже. Пространства и времени - тоже. Это - субъективные абстракции. И "мыслей" нет в природе точно так же. То, как проявляются мысли у других и у себя - "формы" активности распознавателей нашего мозга, адаптируемые к восприятию-действию с помощью ассоциированной значимости.

Отсюда - проблемы с обеспечением оптимальности коммуникабельности - проблемы понимания (см. Понимание. Умение понимать. Общение.) и проблемы определений (см. Cимволы, определения, термины.).
 

Итак, если следовать философским концепциям, следует различать нематериальную форму и материальное содержание. То, как мы воспринимаем проявления психики - наши абстрактные выделения - формы психических процессов в нашем восприятии. Формы в природе не бывает, это - наше выделение - нематериальная абстракция.
Для того, чтобы лучше воспринять смысл сказанного, приведу фрагменты обсуждения статьи Сущность сознания:
если железо работает, то виндовс не зависит ни от конфигурации железа (кроме той ее части, которая предназначена для управления возможностями специфики конфигурации), ни от системы команд процессора. Виндовс будет функционально такой же на маке и на интеле и на AMD или деке и на разных мониторах. И нет места, где этот виндовс будет взаимодействовать с компом, никакой такой шишковидной железы :) (- ранние представления о том, в каком именно органе разум взаимодействет с мозгом) Винда – не в виде инфополя, которое принимает комп, а – проявление результата работы компа ТОЛЬКО для тех, кто знает, что такое винда. Поэтому и говорится: проявление.
На самом деле винды как таковой не существует, хотя она распознается в нашем сознании по признакам, формируемым компьютером с помощью монитора и других терминалов, но у каждого во многом по-своему. Она существует как система понимаемых символов только у нас в голове. И если эти символы понимают и другие люди, то они так же оказываются причастны к понимаю винды. Форму работы компа, которую мы выделяем нашим сознанием в виде понятной нам винды, продуцируем мы лишь в нашем сознании. Винда и работа компа – одно и то же настолько же, как форма куба неотъемлема от куба. Как можно говорить о том, что куб влияет на свою форму или наоборот если это – форма его же существования? Как можно говорить, что электромеханическая система, в работе которой только те кто знают выделяют винду, влияет на наше представления о винде? Ведь эти представления – отражения того, что мы видим в работе компа.
Мы видим щербатый кубик сыра, или кубик - детскую игрушку или кубик на экране и у нас срабатывает распознаватель "кубик". Вне зависимости от того из чего он сделан и его щербатости-окраски-мягкости и т.п. признакам его наполнителя. Форма, которую мы выделяем в сознании, не зависит от наполнителя и не влияет на наполнитель. И наша "психика" точно по той же причине не зависит от наполнителя и не влияет на него. Потому, что она выделена наблюдателями - нами, выделяющими проявления психики, а текущая активность нейронных сетей, возбужденная пусковым стимулом в конкретных условиях, вызывает передачу возбуждения на ранее отработанные программы действий. И это делают не проявления психики, а их механизмы.
У нас есть механизмы, обеспечивающие творческий поиск наилучшего для нас варианта в условиях несколько отличных от привычного, которые так же работают на основе прежнего накопленного опыта удач и ошибок - сознание. А наше восприятие - лишь выделенная нашим вниманием субъективная форма процессов - совокупность признаков восприятия-действия, связанная с личными оценками, определяющими мотивацию в отношении этих признаков.
Если мозг сделать не на нейронах, а на искусственных нейристорах, задав те же начальные предопределения, то ничего с нашей психикой не изменится в принципе.

Соответственно, мысль нигде не локализована :) ее нет для объектов вовне, ее нет в реальности, она - форма субъективного, "форма" – нематериальная, то, что для субъекта представляют (значат) процессы в его мозге. Но соответствующие ей процессы перераспределения активностей мозга в цепочках автоматизмов, отдельные фазы которых осознаются [249] - объективно существуют. Только субъекту доступна его мысль, и поэтому она принципиально не может быть передана телепатически без искажения ее значимости.

Эмоциональные контексты восприятия-действия, обеспечивающие определенность значения воспринимаемого или производимого действия, принципиально не поддаются формализации, они - уникальное качество данной личности, меняющееся с каждым новым восприятием и действием в данном контексте. Смысл == значение воспринимаемого для данной личности, распознается специальной системой "внутренней" рецепции [15]. Наличие такой системы значимости - условие возможности распознавания информации в полученном сведении.
Но абстракции оказываются вне особенностей каждого мозга: если есть такая абстракция, значит она может быть выделена в другом мозге, вне зависимости от времени и пространства. И самые первые абстракции выделяются на самом базовом уровне осознания.
Мозг последовательно создает субъективные абстракции, отражая объективный мир (по приведенной ссылке - очень важное понимание). Эти абстракции не являются чем-то материальным потому, что в них для субъекта важно не то, из чего сделаны механизмы процессов, порождающих абстракции, а то, что они означают для субъекта, а эта значимость нематериальна.
Вот как это можно понять с достаточной очевидностью. Если найти в природе две совершенно одинаковых объекта, то, даже если эта одинаковость будет на самом фундаментальном уровне, все равно нельзя сказать, что это – один и тот же предмет. Это – два разных предмета, у которых возможна совершенно разная судьба при взаимодействиях с окружающим. Но если мы возьмем одинаковые абстракции, то они оказываются одной нематериальной сущностью: число 1, где бы оно ни виделось, будет одно. Куб или шар, где бы их не разглядеть – будут одним и тем же объектом нашего внимания.
В статье про базовое самоощущение показано, что базовая сущность любой психики является абстрактной совокупностью субъективных переживаний и это значит, что независимо от количества людей и других животных, обладающих материальными механизмами организации психики, независимо от их нахождения в пространстве и времени (в прошлом или будущем), это будет одна на всех абстракция.
И если вдруг как-то сменить материал механизмов организующих психику (вплоть до эмуляции в компьютере), и даже построить эти механизмы по иному принципу, но образующему тот же вид абстракции, то ничего не изменится ни для внутреннего мира переживаний, ни в сути единственности такой базовой абстракции (и не только базовой, но базовая делает этот вывод особенно очевидным).
Сначала возникает абстракция, потом далеко не всегда - слова, которые символизируют эту абстракцию. Слова могут вызвать появление новой абстракции при обобщении новой конфигурации передаваемых словами смыслов.
Самый первый смысл (базовое самосознание) возникает как отвлечение себя от окружающего и удерживается пока это осознается в смысле необходимости понять, где, когда, кто Я. Эта абстракция принципиально одна по смыслу для всех субъектов и отражает необходимость определиться в окружающем, т.е. несет адаптивную функцию, более продвинутую, чем просто рефлексы. На этой основе возникают более частные абстракции, соответствующие актуализирующимся уровням модели понимания.
В самом раннем периоде развития они никак не связаны ни с какими условными символами для передачи такой информации. Общение с другими особями и даже просто наблюдение за ними с попытками что-то повторить, отзеркалить, приводит появлению таких условных символов и возможности информационного обмена.