Карл Густав Юнг

Относится к «Мистические миры»

Карл Густав Юнг

Карл Густав Юнг написал свои работы в период с 1930 по 1960гг. Это время, когда только становилась научная методология, еще не было обобщающей книги Имре Лакатоса Фальсификация и методология научно-исследовательских программ, и только еще постигалось, насколько имеет право на существование мистическое, что дает знание: вера или разум.
Конечно, как и сегодня, мистика влекла заманчивыми идеями, и в нее погружались с головой, самозабвенно исследуя то, что представлялось самым главным, самым важным в жизни. Карл Юнг был именно таким исследователем, доводящим себя до границ психоза и пережившим в связи с этим тяжелые кризисы. Он искренне и всерьез пытался найти все взаимосвязи действительного и мистического так, чтобы суметь объяснить наблюдаемые явления психики. Во всяком случае, он с этого начинал. Оставив после себя огромный след, он повлиял своими идеями, методиками, классификациями на развитие не столько психологии, сколько философии и эзотерики всех видов, а также питает воображение многих околонаучных теоретиков (см. например Искусственный разум - с помощью Г.Юнга). Он считал психику и все то мистическое, что связывал с ней, в том числе и Бога, реально познаваемым и поэтому стремился познать ее, а не ограничивался религиозной верой. В книге О природе психе он пишет:
"Психе - это не хаос, состоящий из случайных капризов и обстоятельств, а объективная реальность, к которой исследователь может получить доступ с помощью методов естественной науки. Существуют указания и приметы, которые ставят психологические процессы в некоторого рода энергетическое отношение с физиологическим субстратом. Поскольку они являются объективными событиями, их едва ли можно объяснить чем-то еще, кроме энергетических процессов, или говоря иначе: несмотря на неизмеримость психических процессов, ощутимые изменения, совершаемые психе, можно понять лишь в качестве феноменов энергии."
И, в то же время, занятия мистикой и фактически подмена мистикой психологических феноменов (по-другому он их никак не трактовал и не обосновывал, что будет предельно ясно далее) в принципе не могло способствовать подлинному познанию, а заводило все глубже в непознаваемую религиозность, что полностью определило его убеждения и деятельность в поздние годы жизни.
Первоначально же, рассматривая психику как черный ящик и пытаясь по ее внешним проявлениям угадать ее основополагающие принципы и механизмы, К.Юнг, как все другие психологи в такой ситуации, имел возможность сопоставлять лишь непосредственно, эмпирически наблюдаемое, но именно в случае психики это - наименее продуктивный способ ее познания, в силу основного свойства и назначения психики: постоянного приспособления поведения к новым условиям, а значит принципиального непостоянства своих внешних проявлений в разных условиях. Эмпирически находимые закономерности и методики для психики не оправдываются потому, что зависят от тех конкретных условий, в которых они были получены и стоит только этим условиям в чем-то быть другими, как обобщения перестают соответствовать реальному ( см. О науке психология). Именно поэтому их невозможно принять как научную основу ( аксиоматику ) для дальнейшего развития. На практике использование его методик и того во что они были модифицированы последователями, давали спорные результаты, и если не рассматривать только успех (в его случае определявшийся его авторитетом и харизмой), а если учитывать и неудачи, не могли претендовать на достаточную достоверность, хотя использовались и до сих пор используются широко, при этом обязательно подкрепляемые громким авторитетом и звучными названиями.
В силу не воспроизводимости, не достаточной определенности, "эмпирические закономерности", найденные К.Юнгом и его методики всегда вызывали немалую критику, и тем большую, чем больше мистического привлекалось для их обоснования. К.Юнг писал:
"Странно, что мои критики, за немногими исключениями, замалчивает то обстоятельство, что я как врач исхожу из эмпирических фактов, которые каждый может проверить. Зато они критикуют меня так, как если бы я был философом или гностиком, утверждающим, что он обладает сверхъестественным знанием. Как философа и как абстрактно рассуждающего еретика меня, конечно, легко победить. Наверное, по этой причине предпочитают замалчивать открытые мной факты." (немецкое издание сочинений К. Г. Юнга: Gesammelte Werke. Zurich, 1958. Bd. 11, S. 335)
Однако, если бы методики в самом деле были бы достаточно действенны, а найденные закономерности могли бы претендовать на роль аксиом, судьба этого наследия была бы разительно иной, и все это не только бы применялось с эффективностью, но и развивалось бы, принося еще большие плоды. Да и не были эти "закономерности" корректно с позиции научной методологии обобщены и систематизированы. Выбрав веру за счет разума, К.Юнг получил соответствующие, неадекватные реальности результаты.
"В целом, психология Юнга нашла своих последователей больше среди философов, поэтов, религиозных деятелей, нежели в кругах медиков-психиатров. Учебные центры аналитической психологии по Юнгу, хотя учебный курс в них не хуже, чем у Фрейда, принимают и студентов- немедиков. Юнг признал, что он "никогда не систематизировал свои исследования в области психологии", потому что, по его мнению, догматическая система слишком легко соскальзывает на напыщенно-самоуверенный тон. Юнг утверждал, что причинный подход конечен, а потому фаталистичен. Его же телеологический подход выражает надежду, что человек не должен быть абсолютно рабски закабален собственным прошлым." - из книги 100 великих научных открытий .
Имя Карла Юнга, став необычайно популярным по тем или иным причинам, тем самым своим авторитетом придавало особый вес связанным с ним идеям и, как это бывает во всех таких случаях, подчас делало их непререкаемо верными в представлении многих настолько, что расценивается как святотатство вообще подвергать сомнению их величайшую значимость (см. книгу Ричарда Нолла "Юнговский культ: истоки харизматического движения"). Конечно же, тем, кто занимается исследованиями в смежных предметных областях науки, стоит быть более трезвым в этом отношении и затратить какое-то время на оценку реальной практической ценности наследия Карла Юнга и возможности его использования.
Цель данной статьи - показать, как и где развивались те или иные идеи Карла Юнга, где они сегодня преобладают, насколько они могут быть правомерными в описании реальных психических процессов.
Для этого составлен реферативный обзор книг и статей о Юнге, сделано сопоставление полученной информации, и предоставлен материал для рассмотрения отдельных идей Карла Юнга с позиции современного познания. Иллюстрацией же того, насколько вообще не нужны (и ошибочны) идеи и представления Карла Юнга о механизмах психических явлений, пусть послужит обзор О системной нейрофизиологии, обобщающий обширный фактический материал, накопленный к настоящему времени.
Мои замечания в тексте авторов - синим цветом.

Вначале предлагаю выдержки из трех книг Карла Юнга, оригинальный текст которых можно прочитать по приведенным ссылкам.
Из книги Карла Юнга Воспоминания, сновидения, размышления
До того как я открыл для себя алхимию, мне приснилось несколько снов с одинаковым сюжетом.
...
В 1926 году я увидел потрясающий сон, предвосхитивший мои занятия алхимией.
Очень характерно для всех текстов К.Юнга постоянные обращения к своему субъективному, прислушивание к ощущениям, чувствам, впечатлениям от снов и придание всему этому настолько большого значения, что этот субъективизм становится основой его "научных" рассуждений.
...
Не теряя времени, я сразу кинулся перелистывать толстые тома по истории религии и философии, хотя и не надеялся прояснить что-либо. Но через некоторое время выяснилось, что и этот сон указывает на алхимию, ее расцвет как раз приходился на XVII век. Удивительно, но я совершенно забыл все, что написал об алхимии Герберт Зильберер. Когда вышла его книга, я воспринимал алхимию как нечто чуждое и курьезное, хотя самого автора чрезвычайно ценил, его взгляд на вещи я считал вполне конструктивным, о чем и написал ему. Но, как показала трагическая смерть Зильберера, конструктивность не обернулась для него благоразумием [Он покончил с собой. - ред.]. Он в основном использовал поздний материал, в котором я плохо ориентировался. Поздние алхимические тексты - барочные и фантастические, их следовало сперва расшифровать, и только после этого можно было определить их подлинную ценность.
Довольно скоро я обнаружил поразительное сходство аналитической психологии с алхимией. Опыты алхимиков были в каком-то смысле моими опытами, их мир - моим миром. Открытие меня обрадовало: наконец-то я нашел исторический аналог своей психологии бессознательного и обрел твердую почву. Эта параллель, а также восстановление непрерывной духовной традиции, идущей от гностиков, давали мне некоторую опору. Когда я вчитался в средневековые тексты, все встало на свои места: мир образов и видений, опытные данные, собранные мной за прошедшее время, и выводы, к которым я пришел. Я стал понимать их в исторической связи. Мои типологические исследования, начало которым положили занятия мифологией, получили новый толчок. Архетипы и природа их переместились в центр моей работы. Теперь я обрел уверенность, что без истории нет психологии - и в первую очередь это относится к психологии бессознательного. Когда речь заходит о сознательных процессах, вполне возможно, что индивидуального опыта будет достаточно для их объяснения, но уже неврозы в своем анамнезе требуют более глубоких знаний; когда врач сталкивается с необходимостью принять нестандартное решение, одних его ассоциаций явно недостаточно.
...
В своей книге я утверждал, что всякий образ мыслей обусловлен определенным психологическим типом и что всякая точка зрения в некотором роде относительна. При этом возникал вопрос о единстве, необходимом для компенсации этого разнообразия. Иными словами, я пришел к даосизму.
Вот это убеждение, что тип определяет на всю жизнь образ мыслей, несмотря на то, что человек может кардинально меняться в силу обстоятельств, становясь фактически иной личностью, что распознав тип можно многое сказать о человеке и предугадывать его реакции, вне зависимости от обстоятельств - основа типологии - живуче и по сей день. Это убеждение предполагает некую изначальную предрасположенность, наследственное качество, не имеющее, фактически, никаких серьезных обоснований, но очень привлекательно для тех, кто хотел бы иметь теорию, позволяющую вот так просто подходить к познанию личности, предсказывать и модифицировать ее поведение (См. Личность и социум).
...
В физике мы говорим об энергии, которая манифестируется различным образом, будь то электричество, свет, тепло и т. д. То же и в психологии, где мы прежде всего сталкиваемся с энергией (большей или меньшей интенсивности), причем проявляться она может в самых различных формах. Понимание либидо как энергии позволяет получить единое и цельное знание о ней. В этом случае всякого рода вопросы о природе либидо - сексуальность ли это, воля к власти, голод, или что-нибудь еще - отходят на задний план. Я ставил своей целью создать в психологии универсальную энергетическую теорию, такую, какая существует в естественных науках. Эта задача была основной при написании книги "О психической энергии" (1928). Я показал, например, что человеческие инстинкты представляют собой различные формы энергетических процессов, и, как силы, они аналогичны теплу, свету и т. д.
стоит запомнить вот такое недвусмысленное пояснение сути психической энергии - как некий аналог физической энергии, только в с ее специализированной для психики форме, что полностью перекликается с эзотерическими представлениями об этом. Сильнейшая ориентированность К.Юнга на мистику постоянно и непосредственно отражается в его рассуждениях и выводах.
...
С самого начала важное место в моей работе занимали проблемы мировоззрения и взаимоотношений между психологией и религией. Я посвятил им книгу "Психология и религия" (1940), а позже достаточно обстоятельно изложил свою точку зрения в "Paracelsica" (1942), во второй ее главе "Парацельс как духовное явление". В трудах Парацельса много оригинальных идей, в них отчетливо видны философские установки алхимиков, но в позднем, барочном выражении. После знакомства с Парацельсом мне показалось, что я наконец понял сущность алхимии в ее связи с религией и психологией - иными словами, я стал рассматривать алхимию как форму религиозной философии. Этой проблеме посвящена моя работа "Психология и алхимия" (1944), в которой я смог обратиться к собственному опыту 1913 - 1917 годов. Процесс, переживаемый мной в те годы, соответствовал процессу алхимического превращения, о котором и шла речь в этой книге.
Естественно, что тогда не менее важным был для меня вопрос о связи символов бессознательного с христианскими символами, а также с символами других религий.
...
Все, что я могу поведать о потустороннем, о жизни после смерти, все это - воспоминания. Это мысли и образы, с которыми я жил, которые не давали мне покоя. В определенном смысле они являются основой моих работ, ведь мои работы - не что иное, как неустанные попытки ответить на вопрос: какова связь между тем, что "здесь", и тем, что "там"? Однако я никогда не позволял себе говорить о жизни после смерти expressis verbis (вполне отчетливо. - лат.), в противном случае мне пришлось бы как-то обосновать мои соображения, чего я сделать не в состоянии.
...
Парапсихология считает вполне удовлетворительным доказательством потусторонней жизни некую манифестацию усопших: они заявляют о себе как призраки или через медиума, передавая живым то, о чем знать могут только они. Но даже когда это верифицируемо, остаются вопросы, идентичен ли этот призрак или голос покойнику или это некая проекция бессознательного, были ли вещи, о которых говорил голос, - ведомы мертвому или же опять таки проходили по ведомству бессознательного?
Даже если отбросить в сторону все рациональные аргументы, которые по сути запрещают нам с уверенностью говорить о подобных вещах, остаются еще люди, для которых очень важна уверенность в том, что жизнь их продолжится за пределами настоящего существования. Благодаря ей, они стараются жить более разумно и спокойно. Если человек знает, что перед ним целая вечность, нужна ли эта бессмысленная спешка?
...
Бессознательное дает нам некий шанс, что-то сообщая или на что-то намекая своими образами. Оно способно дать нам знание, неподвластное традиционной логике. Попробуйте припомнить феномены синхронизма, предчувствия или сны, которые сбылись!
...Предупреждения мы получаем довольно часто, но не умеем их распознать.
Характернейшее для эзотериков утверждение, совершенно не обоснованное серьезным исследованием вопроса - чистая вера.
...
Я осмелюсь утверждать, что, кроме собственно математических выражений, существуют и другие, соотносимые с реальностью самым непостижимым образом. Взять хотя бы порождения нашей фантазии, их в силу большой частотности вполне возможно рассматривать как consensus omnium (общее мнение. - лат.), архетипические мотивы. Как существуют математические уравнения, о которых нельзя сказать, каким именно физическим реальностям они соответствуют, так существует и мифологическая реальность, о которой мы не можем сказать, с какой психической реальностью она соотносится. К примеру, уравнения, позволяющие рассчитать турбулентность разогретых газов, были известны задолго до того, как эти процессы были досконально изучены. Подобным же образом с давних пор существуют мифологемы, определявшие течение некоторых скрытых от сознания процессов, названия которым мы смогли дать лишь сегодня.
Не понимая суть человеческих абстракций, а подменяя все представлениями об архетипах, К.Юнг даже не делает попытки понять, что одни и те же внешне схожие формулы, описания, формализации могут оказаться подходящими для самых разных реальных процессов в определенных рамках их абстрагирования, и найденные самим по себе, вовсе не означают свое соотнесение с какой-либо реальностью до того, как человек сам не придаст им такое соотнесение.
...
Хотя удовлетворительных доказательств бессмертия души и продолжения жизни после смерти еще никто не представил, существуют явления, которые заставляют над этим задуматься. Я могу принять их как возможные отсылки, но не решусь, конечно, отнести их к области абсолютного знания.
...
Бессознательное, по причине своей пространственно-временной относительности, владеет гораздо лучшими источниками информации, чем сознание - последнее лишь направляет наше смысловое восприятие, тогда как свои мифы о жизни после смерти мы умеем создавать благодаря немногим скупым намекам из наших сновидений и подобных спонтанных проявлений бессознательного.
...
Допуская, что "там" жизнь продолжается, мы не можем представить себе иной формы существования, кроме психической, поскольку душа не нуждается ни в пространстве, ни во времени. И именно ею порожденные внутренние образы становятся затем материалом для мифологических спекуляций о потустороннем мире, мне видится исключительно как мир образов. Душу следует понимать как нечто, принадлежащее миру потустороннему, или "стране мертвых". А бессознательное и "страна мертвых" суть синонимы.
Вот такое откровение - для тех, кто всерьез считает, что тот смысл, что К.Юнг вкладывает на самом деле (а не прикрывая его масками приличия, о чем далее) в понятия бессознательного и т.п. - на самом деле - чистая эзотерика.
...
Так как Творец един, то и творение Его и Сын Его должны быть едины. Учение о Божественном единстве не допускает отступлений. И все же пределы света и тьмы явились без ведома сознания. Этот исход был предсказан задолго до явления Христа - среди прочего мы можем найти это в книге Иова или в дошедшей до нас с дохристианских времен известной книге Еноха. В христианстве этот метафизический раскол углубился: сатана, который в Ветхом Завете состоял при Яхве, превращается теперь в диаметральную и вечную противоположность Божьему миру. Устранить его невозможно. И ничего удивительного, что уже в начале XI века появилось еретическое учение, будто не Бог, а дьявол сотворил этот мир. Таково было вступление во вторую половину христианского эона, при том что раньше уже возник миф о падших ангелах, от которых человек получил опасное знание наук и искусства. Что эти древние авторы сказали бы о Хиросиме?
...
Поскольку богообраз с психологической точки зрения есть очевидная основа и духовное начало, глубинная дихотомия, его определяющая, осознается уже как политическая реальность: имеет место уже некая психическая компенсация. Она проявляется в форме спонтанно возникающих округлых образов, которые представляют собой синтез свойственных в душе противоположностей. Сюда я бы отнес широко распространившиеся с 1945 года слухи о НЛО - неопознанных летающих объектах.
...
Я, как видите, предпочитаю термин "бессознательное", хотя знаю, что могу с тем же успехом произнести "бог" или "демон", если хочу выразить нечто мифологическое. Прибегая к мифологическому способу выражения, я помню, что "мана", "демон" и "бог" - синонимы "бессознательного" и что мы знаем о них так же много, как и мало. Люди верят, что знают гораздо больше; и в определенном смысле эта вера, может быть, полезнее и эффективнее наукообразной терминологии.
...
Я вовсе не утверждаю, что мои размышления о сущности человека и его мифа - последнее и окончательное слово, но, на мой взгляд, это именно то, что может быть сказано в конце нашей эры - эры Рыб, а возможно, и в преддверии близящейся эры Водолея, который имеет человеческий облик. Водолей, следующий за двумя расположенными друг против друга Рыбами, - некое coniunctio oppositorum и, возможно, личность - самость.
...рассуждая о "боге" как об "архетипе", мы ничего не говорим о его реальной природе, но допускаем, что "бог" - это нечто в нашей психической структуре, что было прежде сознания, и, поэтому Его никоим образом невозможно считать порожденным сознанием. Тем самым мы не уменьшаем вероятности Его существования, но приближаемся к возможности Его познать. Последнее обстоятельство крайне важно, поскольку вещь, если она не постигается опытом, легко отнести к разряду несуществующих.
...
Если энергетическая концепция психики верна, то противоречащие ей предположения, как, например, представление о некой метафизической реальности, должны казаться, мягко выражаясь, парадоксальными. !!!
...
В основе архетипических утверждений лежат инстинктивные предпосылки, не имеющие никакого отношения к разуму - их невозможно ни доказать, ни опровергнуть с помощью здравого смысла. Они всегда представляли собой некую часть миропорядка - representations collectives (коллективные представления. - фр.), по определению Леви-Брюля. Безусловно, эго и его воля играют огромную роль, но то, чего хочет эго, непостижимым образом перечеркивает автономность и нуминозность архетипических процессов. Область их практического бытия - сфера религии, причем в той степени, в какой религию в принципе можно рассматривать с точки зрения психологии.

Из книги Карла Юнга О природе психе
Вот основная причина отрицания Вундтом бессознательного. Однако мы можем легко обойти эту трудность, говоря не о "представлениях" или "восприятиях", а о содержаниях, как обычно делаю я. Здесь я должен, забегая несколько вперед, коснуться того факта, что нечто весьма подобное "представимости", или осознанности, действительно применимо к бессознательным содержаниям, так что всерьез встает вопрос о возможности бессознательного субъекта. Однако такой субъект не тождественен эго. То, что главным образом "представления" и были для Вундта его bete noire (Черная бестия (фр.) - предмет ненависти, отвращения, антипатии. - Прим. ред.), ясно также из подчеркнутого отрицания им "врожденных идей". Как он относился к этому, видно из следующего: "Если бы новорожденное животное действительно заведомо обладало идеей всех действий, которые оно намерено совершить, какое же богатство предвосхищенного жизненного опыта хранили бы в себе человеческие и животные инстинкты и сколь непостижимым казалось бы то, что не только человек, но и животное также большинство вещей обретает лишь посредством опыта и практики!"[13]. Тем не менее, существует врожденный "паттерн поведения", и именно такая сокровищница жизненного опыта, но не предвосхищенного, а накопленного; только речь идет не о "представлениях", а об эскизах, планах или образах, которые, хотя в действительности и не "предстают" перед эго, однако столь же реальны, как кантова сотня талеров, зашитая в подкладку камзола и забытая владельцем.
...
Гипотеза о бессознательном вслед за идеей психе поднимает огромную проблему. Душа, которая доселе постулировалась философской мыслью и наделялась всеми необходимыми качествами, казалось, готова, выйдя из своего кокона, явить себя как нечто, обладающее свойствами, неизведанными и неожиданными.
...
Коль скоро верно, что с потерей энергии сознательные содержания становятся подсознательными, а значит - бессознательными, и наоборот - с приращением энергии бессознательные процессы становятся сознательными, тогда для того, чтобы бессознательные волевые акты были возможны, они должны обладать энергией, позволяющей им достичь сознания или, по крайней мере, состояния вторичного сознания, состоящего в том, что бессознательный процесс "представляется" подсознательному субъекту, который осуществляет выбор и принимает решения. Здесь К.Юнг очень правильно охарактеризовал взаимосвязь бессознательного и осознаваемого.
Этот процесс с необходимостью должен обладать энергией, требуемой для того, чтобы он достиг такого сознания; другими словами, в конечном счете он должен достичь "точки прорыва". Если это так, то возникает вопрос, почему бессознательный процесс не проходит прямо через порог, с тем чтобы стать доступным восприятию эго.
И здесь мысль - очень верна, если под "энергией" понимать значимость, а точнее произведение значимости на новизну, величина которого и переводит фокус внимания на ранее неосознаваемое, делая его доступным осознанию.
...
Если бессознательное может содержать все, что, как известно, является функцией сознания, тогда следует признать возможность того, что оно также, подобно сознанию, обладает субъектом, своего рода эго. а вот это предположение уже неверно. Функциональностью осознаваемого бессознательные, но активные области не обладают, но выходя по актуальности на уровень сознания, получают эту функциональность.
... психическое представляет собой освобождение функции от ее инстинктивной формы и, таким образом, от компульсивности, которая, будучи единственным определяющим фактором функции, превращает ее в жестко детерминированный механизм. психическое состояние или свойство начинается там, где функция теряет свою внешнюю и внутреннюю детерминированность и получает более широкую и свободную направленность, то есть там, где она проявляет свою подвластность воле, основанной на иной мотивации.
это - уже совершенно произвольные и необоснованные утверждения, призванные быть оправданием попыток замешать мистические обоснования вроде архетипов.
...
В психической сфере, как мы убедились, воля воздействует на функцию. Это происходит благодаря тому факту, что сама воля является формой энергии и обладает силой, способной противостоять другим формам.
Не понимая, что такое воля и объявляя ее просто энергией, К.Юнг так же предполагает, что воля - это одно, а функция психики - другое, в то время как воля - непосредственное проявление психических механизмов личности (см. Мотивация)
...
Бессознательное - не просто неизвестное, это скорее неизвестное психическое; мы определяем его, с одной стороны, как все те наши внутренние содержания, которые, проникнув в сознание, по всей вероятности, не будут ни в каком отношении отличаться от известных психических содержаний, с другой стороны, к этому следует добавить психоидную систему, о которой нам непосредственно ничего не известно. Определяемое таким образом, бессознательное вырисовывается перед нами как нечто весьма зыбкое: все, что я знаю и о чем, однако, в данный момент не думаю; все, что я некогда осознавал, но затем забыл; все, что воспринималось моими органами чувств, но не замечалось сознанием; все, что непроизвольно и не обращая внимания, я чувствую, думаю, помню, желаю и делаю; все образы будущего, которые зреют во мне и когда-нибудь всплывут в сознании, - все это и составляет содержание бессознательного. Все эти содержания в большей или меньшей степени, так сказать, поддаются осознанию или же были когда-то осознанными и могут в любой момент снова возникнуть в сознании. Таким образом, бессознательное представляет собой "окаймление сознания", по меткому выражению Уильяма Джемса.
...
В соответствии с принципом, получившим название "бритва Оккама", - entia praeter necessitatem non sunt multiplicanda (не следует усложнять существование сверх необходимости) - наиболее осторожным выводом будет следующий: когда некое содержание становится бессознательным, ничего не меняется, за исключением связи с сознательным эго. - очень правильно. Но никаких последовательных выводов отсюда. Как будто и не было ничего сказано.
...
состояние бессознательных содержаний несколько отличается от сознательного состояния. Скажем, чувственно окрашенные комплексы в бессознательном не изменяются таким же образом, как в сознании. Хотя такие комплексы могут обогащаться ассоциациями, они не поддаются коррекции, а сохраняются в изначальной форме эмпирически найденное и совершенно верное наблюдение, причина чего в том, что только личностное отношение в категорях хорошо-плохо дает сигнал на фиксацию преимущественно или возбуждающих или тормозных связей в активной области, выделенной вниманием (фокусе осознания), где и становится доступной оценка системы значимости личности., что несложно установить на основании постоянного и единообразного их воздействия на сферу сознания. Так, они принимают характер неподвластного вмешательству и принудительного автоматизма, от которого можно избавиться только с их осознанием. Последняя процедура справедливо рассматривается как один из важнейших терапевтических факторов. В итоге подобные комплексы - предположительно, в меру их оторванности от сознания - приобретают, посредством самоамплификации, архаический и мифологический характер, а, значит, и определенную нуминозность, что явственно просматривается в случаях шизофренической диссоциации. Нуминозность, однако, полностью выходит за рамки осознанной воли, поскольку вводит субъекта в состояние одержимости, то есть безвольного подчинения. и такой контраст с введением мифических комплексов...
384 Эти особенности бессознательного состояния очень сильно контрастируют с тем, что происходит с комплексами в сознании. Здесь они поддаются коррекции: они теряют свой автоматический характер и могут быть существенно трансформированы. Они лишаются своего мифологического покрова и, вовлекаясь в адаптационный процесс, протекающий в сознании, претерпевают персонализацию и рационализацию, пока, наконец, не становится возможным их разностороннее обсуждение[48]. Очевидно, что бессознательное состояние, в конечном счете, отличается от сознательного. Хотя, на первый взгляд, процесс в бессознательном протекает так, как если бы это происходило в сознании, с возрастанием диссоциации он вновь нисходит на более примитивный (архаически-мифологический) уровень, приближаясь по своему характеру к лежащему в его основании инстинктивному паттерну поведения и приобретает отличительные качества инстинкта: автоматизм, неуправляемость, реакция по принципу "либо/либо" и т.д.
...
Биологическая концепция "паттернов поведения" соотносит инстинкт с архаическим следом. Аморфных инстинктов фактически не существует, то есть каждый инстинкт несет в себе паттерн соответствующей ему ситуации. Он всегда воплощает некий образ, с неизменно присущими ему чертами. Инстинкт муравья-листореза следует образу, в котором схвачено все - муравей, дерево, лист, его "срезывание", транспортировка и даже маленькая муравьиная плантация[112]. Если какое-то из этих обстоятельств отсутствует, инстинкт не срабатывает, поскольку он невозможен вне своего общего паттерна, своего образа. Такой образ представляет собой априорный прообраз. У муравья он врожденный, первичный относительно любой его активности, поскольку никакая активность вообще немыслима, покуда ее не инициирует и не сделает возможной инстинкт, основанный на соответствующем паттерне. Такая схема верна для всех инстинктов и проявляется в одной и той же форме у всех особей данного вида. Это так же верно и для человека: ему присущи априорные прообразы инстинктов, которые задают основания и паттерны его активности - постольку, поскольку он действует инстинктивно. Как биологическое существо он не имеет выбора, и вынужден действовать специфически человеческим образом и следовать своему паттерну поведения. Это полагает довольно узкие границы возможного для него диапазона желаний и волевых актов; чем уже диапазон, тем примитивнее человек, и тем больше его сознание зависит от сферы инстинктов.
Юнг возлагает слишком много на возможности наследственного механизма (см. Наследование признаков).
...
Несмотря на или, возможно, благодаря сродству с инстинктами, архетипы представляют подлинный элемент духа, однако этот дух не должен идентифицироваться с человеческим интеллектом, поскольку он является spiritus rector (Духовный правитель (лат.). - Прим. перев.) последнего. По сути, содержимое всех мифологий, всех религий и всех "измов" является архетипическим. Архетип - это дух или псевдо-дух: то, что он показывает, будет зависеть от позиции человеческого ума. Архетип и инстинкт представляют наиболее полярную из вообразимых оппозиций, как можно легко заметить из сравнения людей, управляемых инстинктивными побуждениями, с теми, кто охвачен духом.
мистическая бредятина, совершенно невразумительная для обоснованного и методологически верного исследования.
...
Поэтому, психические процессы можно сравнить со шкалой, вдоль которой сознание "скользит". В один момент оно находится в зоне инстинктов и убывает под их влиянием; в другой момент оно скользит к другому концу, где преобладает дух и Даже происходит ассимиляция инстинктивных процессов, наиболее противоположных последнему. - как результат - полный промах в представлении о том как и куда скользит сознание :)
...
Архетип - это чистая, неиспорченная природа. Именно эта природа заставляет человека произносить слова и выполнять действия, смысл которых он не осознает, настолько не осознает, что даже не задумывается о них. В другом месте К.Юнг начинает оправдываться перед критиками, что архетип - всего лишь абстракция, использованная для удобства описания психических явлений, но на самом деле Юнг привносит в это скрываемый им мистический смысл.
...
Мы можем также сказать, что все психические явления, обнаруженные у человека, уже присутствовали в природном бессознательном состоянии.
...
Так как психе и материя содержатся в одном и том же мире и, более того, находятся в непрерывном контакте друг с другом и в конце концов основываются на непредставимых, трансцендентных факторах, то не только возможно, но даже и весьма вероятно, что психе и материя - это два различных аспекта одной и той же вещи. Как мне кажется, на это указывают синхронистические явления, поскольку они показывают, что непсихическое может вести себя подобно психическому, и наоборот, без существования какой-либо каузальной связи между ними.
...
архетипической концепции и инстинктивной перцепции дух и материя на психическом плане противостоят друг другу. Как материя, так и дух появляются в психическом царстве в качестве отличительных качеств содержаний сознания. Изначальная природа обоих трансцендентальна, то есть непредставима, поскольку психе и ее содержания являются всего лишь реальностью, данной нам без среды.
...
Проблемы аналитической психологии, как я постарался их здесь очертить, приводят к выводам, которые удивляют даже меня. Я вообразил, что я разработал лучшее научное направление, подтвержденное фактами, наблюдениями, классифицированное, рассматривающее причинные и функциональные отношения, только для того, чтобы в конце обнаружить, что я вовлек себя в сети рефлексий, которые простираются далеко за пределы естественной науки и распространяются на философию, теологию, сравнительное религиоведение и гуманитарные науки в целом.
...
Однажды нам придется освободиться от в высшей степени ненаучной претензии, что синхронистичное явление - это просто вопрос случайного совпадения; мы должны увидеть, что это вообще не необычные случаи, а относительно рядовое явление. Этот факт находится в полном согласии с "вероятностно-впечатляющими" результатами Б. Раина. Психе - это не хаос, состоящий из случайных капризов и обстоятельств, а объективная реальность, к которой исследователь может получить доступ с помощью методов естественной науки. Существуют указания и приметы, которые ставят психологические процессы в некоторого рода энергетическое отношение с физиологическим субстратом. Поскольку они являются объективными событиями, их едва ли можно объяснить чем-то еще, кроме энергетических процессов[133], или говоря иначе: несмотря на неизмеримость психических процессов, ощутимые изменения, совершаемые психе, можно понять лишь в качестве феноменов энергии.

В книге Карла Юнга Психология и алхимия (внимание, архив весит 5,6 мб)
Около тридцати пяти лет назад я, к своему удивлению, заметил, что европейцы и американцы, Приходящие ко мне за психологическим советом, в своих снах и фантазиях имели дело с символами подобными и зачастую идентичными тем, которые были обнаружены в таинственных религиях античности, в мифологии, фольклоре, волшебных сказках и явно бессмысленных формулировках таких эзотерических систем, как алхимия. Однако опыт показал, что эти символы приносили с собой новую энергию и новую жизнь людям, которым они являлись.
После долгого и тщательного сравнения и анализа этих продуктов бессознательного я пришел к постулату "коллективного бессознательного" - источнику энергии и озарения в глубинах человеческой психе, который действовал в человеке и через человека с самых ранних периодов, о которых мы имеем сведения.
В предлагаемом исследовании алхимии я взял заслуживающий особого внимания пример осуществлявшегося в течении более семнадцати столетий процесса формирования символов, и подверг этот процесс интенсивный проверке, в то же время связывая его с подлинной серией снов, записанных без моего прямого участия современным европейцем, не обладающим знанием возможных значений символов, появляющихся во снах. Именно благодаря таким тщательным сравнениям как это (а их было достаточно много), гипотеза коллективного бессознательного - активности в человеческой психе, содействующей духовному развитию индивидуального человеческого существа - могла быть обоснована научно. На самом деле никакого такого обоснования нет и в помине, хотя постоянно делаются попытки придать мистическим взглядам наукообразие и выразить их в форме не вызывающей немедленного неприятия у здравомыслящих людей.

В книге Ричарда Нолла Тайная жизнь Карла Юнга
С 1984 по 1993 г. Ричард Нолл занимался частной и клинической психологической практикой. Его академическая карьера началась в 1990 г. За это время он работал: научным сотрудником в Институте истории науки и технологии при Массачусетском технологическом институте, инструктором при департаменте психологии Вэстчестерского университета (штат Пенсильвания) и помощником профессора в Кэмден Кантри Колледже (штат Нью-Джерси). В 1992 г. Ричард Нолл защитил диссертацию но теме "Когнитивные стили при параноидной и непараноидной шизофрении". Он был первым независимым западным исследователем, которому правительство КНР позволило проводить исследования среди этнических меньшинств Манчжурии и Внутренней Монголии. Ричард Нолл является автором пяти книг: "Арийский Христос" (1997), "Юнговский культ" (1994), "Энциклопедия памяти и расстройств памяти" (совместно с Кэрол Тёркингтон, 1994), "Энциклопедия шизофрении и психотических расстройств" (1992), "Вампиры, оборотни и демоны в психиатрических сообщениях XX века" (1992). В 1994 г. Ассоциация американских издателей признала книгу Ричарда Нолла "Юнговский культ: истоки харизматического движения" лучшей книгой года по психологии.
Как ученый, психиатр и психоаналитик он обрел мировое признание еще не достигнув сорокалетнего возраста, а ныне он считается наиболее знаменитым человеком из числа тех, кого когда-либо давала миру Швейцария. Его лицо украшает швейцарские почтовые марки.
...
Юнг такой, каким он изображен в MDR, - это ясновидящий мудрец, чудесный труженик, богочеловек, достигший своего апофеоза благодаря своей встрече с мертвыми и с Богом. Это моралистическая сказка о мистической эволюции, о том, как его жизнь становится иллюстрацией к его собственным теориям, героической сагой о человеке, прошедшем "индивидуацию", пережившем ужасное столкновение с потусторонними существами (архетипами) из трансцендентной реальности (коллективного бессознательного). К несчастью, с момента их первой публикации в 1962 г. MDR служили основой для всех последующих "биографий" Юнга. До недавнего времени истинность этой привилегированной версии юнговского "мифа" не подвергалась сомнению. Имеется огромное сопротивление по отношению к изменению мифа, означавшему бы вовлечение Юнга во время и пространство, возвращение его в германский культурный контекст и унизительный спуск из мифопоэзиса в историю.
... Как я понял из последующих критических прочтений Юнга и изучения его жизни, MDR и их подражатели на самом деле затемнили историю о Юнге, который сам по себе куда более интересен (а временами и ужасно порочен) ввиду своей человечности, а отнюдь не богоподобности.
... Многие сталкиваются с Юнгом в рамках определенною духовного сообщества и некоторые рассматривают личный миф К. Г. Юнга в MDR как современное евангелие, содержащее керигму нового завета. Подобным читателям я скажу: вы можете рассматривать книгу, которую в настоящий момент держите в своих руках, как апокриф. Однако это апокриф историка, и раскрытые на этих страницах тайны относятся скорее к истории, нежели к мистерии.
...
В определенном плане Карл Юнг, которого я открыл, не так уж сильно отличается от Карла Юнга в MDR: историческая очевидность убедила меня в том, что Юнг сам верил в то, что он является религиозным пророком, наделенным необычайными силами. Я также уверен, что несмотря на наличие множества профессиональных масок (врач, психотерапевт и общественный критик), он сознательно посвятил свою жизнь поощрению развития религиозного сообщества, центром которого была его личность и его учение. Таков был его призыв и многие из самых ранних последователей, окружавших его в Цюрихе в годы Первой мировой войны, пошли за ним потому, что верили, что он был "новым светом", харизматическим пророком новой эры. В последующие годы, после изучения античных мистериальных культов и алхимии, Юнг открыто заявлял многим людям, что он и те, кто следуют его методам, призваны стать искупителями Бога. "Он говорил о своей миссии", - сказал Ойген Бёлер, швейцарский ученый, близко знавший Юнга с 1955 г. - "Он рассматривал свою жизнь как миссию, как служение функции сделать Бога сознательным. Ему надлежало помочь Богу сделать себя сознательным, причем не для нашего блага, а для блага самого Бога"5. Я уверен, что в этом сердцевина того, что представлял из себя Юнг. Большинство людей, считающих себя юнгианцами, не будут против этого возражать, а многие открыто признают свое участие в подобной мистерии. Лишь у тех, кто обеспокоен тем, как это отразится на восприятии публикой их мирской профессиональной принадлежности, которую они тотемически связали с именем Юнга, будут серьезные оговорки.
...
Мы все чаще видим как протестанты, католики и иудеи, заполняя этот вакуум, принимают альтернативные, синкретические системы веры, которые часто обнаруживают свою основу в юнгианских "психологических" теориях. Я помещаю термин "психологических" в кавычки потому, что уверен (и доказываю в этой книге), что эта маска была создана Юнгом преднамеренно и отчасти лживо - для того, чтобы сделать свое собственное магическое, политеистическое и языческое мировоззрение более привлекательным для секуляризированного мира, склонного признавать лишь те идеи, которые, как кажется, имеют оттенок научности.
...
Успех нижеследующего повествования полностью зависит от вашей готовности попытаться понять историю Юнга как актера, живущего целиком в категориях такого мира, каким он его знал. Его подход к реальности вписывался в рамки его веры в духовный мир и в способность прямого общения с мертвыми или бестелесными существами мистериального происхождения - скачок веры доступный не для многих.
...
За месяц до своего двадцатилетия и, соответственно, ровно через два года после официального зачисления в медицинскую школу, Карл Юнг (младший) начал свой первый официальный диалог с мертвыми. В июне 1895 г. он и группа его родственниц (точно как на шабаше ведьм) тайно собрались для того, чтобы контактировать с духовным миром.
... Хотя в своих опубликованных работах Юнг, порой даже наперекор самому себе, опустил многие детали этих юношеских встреч, его опыт, связанный со спиритизмом, имел для его позднейшего мировоззрения и психотерапевтических техник куда большее значение, чем то, о чем он хотел бы сообщить людям, не входившим в его внутренний круг1.
... Тем не менее, публичные высказывания Юнга по данной теме всегда имели надежное защитное прикрытие в виде психиатрического и философского жаргона. Впоследствии он, конечно, мог утверждать, что его собственные теории сформировались под влиянием философий Канта, Шопенгауэра и Вильяма Джемса или же психиатрических теорий Пьера Жане, Теодора Флурнуа или Зигмунда Фрейда, однако то были лишь интеллектуальные маски для того невыразимого, паранормального феномена, который он непосредственно и зримо ощутил на себе сам. Юнговские ранние столкновения с миром духов принесли свои плоды в ходе его позднейшей психиатрической карьеры (особенно после его окончательного разрыва с Фрейдом в январе 1913 г.), но влияние спиритизма на его раннюю мысль заметно уже в лекциях, прочитанных им для содружества студентов-медиков под названием "Зофингия", к которому в свои студенческие годы принадлежал еще его отец.
... Нет сомнений в том, что в годы своего обучения в медицинской школе Юнг был уверен в способности людей общаться с бесплотными существами или представителями иных миров. Хотя обычные обоснования спиритических практик в рамках христианской веры трогали его мало.... Его неослабевающее любопытство к данной проблематике в столь раннем возрасте повлекло за собой выбор весьма нетрадиционного пути.... приоритетными оставались такие темы, как оккультизм, месмеризм, исследования паранормальных психических явлений и спиритизм, т.е. те, которые касались его глубоких личных переживаний. Вопросы, связанные с существованием человеческой души и ее выживанием после смерти, оставались открытыми и по-прежнему требовали разрешения, и, соответственно, героями Юнга в годы его обучения в медицинской школе были исследователи паранормальных состояний психики, подходившие к этой проблеме по-научному; среди них были: Вильям Крукес, И.Зольнер, Чезаре Ламброзо, Ф.Майерс и Вильям Джемс8.
... Юнг был весьма целеустремленным в достижении знания специфического типа. Оказывается, что даже его интенсивное чтение философских книг было мотивировано в первую очередь потребностью правильно понять человеческую душу и условия, при которых возможно ее посмертное существование.
...
В то время как Фрейд относился к продуктам бессознательного разума как к иероглифам, подлежащимдешифровке, Юнг всегда рассматривал их как исходный пункт для начала диалога. Для Юнга бессознательное навсегда останется источником более высокого знания, находящегося по ту сторону границ времени и трехмерного пространства; ему всегда будет казаться, что каждый может установить личные отношения с голосами и образами собственного бессознательного, собственной Земли мертвых. Но задолго до начала Первой мировой войны (когда Юнг вновь повел других в Землю мертвых) он выдержал несколько лет научных сомнений и относительного скепсиса по поводу реальности духов. В течение этих первых лет своей психиатрической карьеры (безжалостно построенной на принесении в жертву общественной репутации Хелли) духи претерпели трансформацию. Юнг переименовал их. Духи стали "комплексами", а мир духов - "бессознательным". Но лишь до тех пор, пока в 1916 г. в Цюрихе это бессознательное вновь не оказалось в доме предков, во внутренней отчизне, в мире богов.
...
Ввиду того, что до 1909 г. такая теоретическая конструкция как ген еще не получила всеобщего признания в качестве биологической единицы, являющейся передатчиком наследственности в каждом клеточном ядре, а молекула ДНК не фигурировала в этой картине вплоть до пятидесятых годов нашего века, становится понятно, почему биологический механизм передачи наследственной информации от поколения к поколению для Юнга так и остался тайной за семью печатями почти до конца его жизни. Юнговские спекуляции относительно органического, генетического или наследственного фундамента его теорий (даже созданной в 1916 г. теории коллективного бессознательного) разрабатывались в рамках концептуальной схемы, предложенной Рихардом Шемоном и Эвальдом Герингом.
...
У Юнга появилась новая цель - стать университетским профессором; но для ее достижения ему нужно было сначала написать, получив на это добро от Блейлера, докторскую диссертацию.... В появившейся в 1902 г. юнговской диссертации "О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов"17 были изменены многие детали спиритических сеансов, которые он проводил с Хелли, но вероятно наиболее примечательным аспектом работы является производимое ее автором безжалостное клиническое препарирование так называемой патологической личности медиума "S.W". (псевдоним для Хелли). В данной истории она охарактеризована как страдающая истерией.
...
Начиная с 1902 г. в своих профессиональных публикациях Юнг называл духов "бессознательными личностями", "расщепленными личностями" или "комплексами". Иными словами, духи и прочие паранормальные феномены стали всего лишь "так называемыми", а вовсе не настоящими. Поскольку комплексы действуют бессознательно, местоположению "мира духов" пришлось дать новое название - "бессознательное".
...
С самого начала многие американские психологи выражали озабоченность по поводу претензий Фрейда, Юнга и психоанализа на научность. Их также тревожил тайный характер социальной структуры, предназначенной для подготовки аналитиков, а также активная, харизматическая природа движения. Многим американцам, не чуждым данной проблематике, психоанализ представлялся как религиозное ревиталистское движение, а возможно даже как культ или псевдонаучная религия.
... Эти интригующие вопросы долгое время дебатировались, а особенно активно (и выразительно) - в книге Филиппа Райфа "Триумф терапии" (1966) и в появившемся в 1995 г. замечательном исследовании Ричарда Уэбстера с провокационным названием "Почему Фрейд был не прав"13. Из них двоих именно Уэбстер подходит к этому сложному вопросу без околичностей и приходит к ряду неожиданных заключений. Он проштудировал автобиографии первых психоаналитиков и обнаружил там наличие религиозных метафор, использовавшихся для описания того пыла, который испытывали эти люди благодаря своему участию во фрейдовском движении.
... Большой знаток Дарвина и Фрейда, Фрэнк Саллоуэй замечает: "Немногие научные теории могли бы сравниться с психоаналитическим движением по части обилия признаков культа и воинственности, а также всепроникающего присутствия религиозной ауры".
... С тех пор как Юнг встретился с Фрейдом в марте 1907 г., его благоговение перед своим старшим коллегой постепенно переросло в своего рода влюбленность, в чем он вполне отдавал себе отчет. Прогрессируя как психоаналитик, Юнг очень скоро начал приписывать этим чувствам сексуальную основу. Но интересен тот факт, что он вдобавок поставил данное благоговение в религиозный контекст, признав Фрейда богоподобной фигурой или духовным гуру. Юнг признался в этом в часто цитируемом письме к Фрейду от 28 октября 1907. В нем он сознался Фрейду: "Мое восхищение вами носит 'религиозно-мечтательный' характер".
... Юнг написал: Я считаю, что у психоанализа куда более прекрасная и обширная задача, чем слияние с этическим орденом. Психоанализу, думается мне, надо дать время, чтобы он мог из многих центров проникнуть в сознание народов, снова пробудить у интеллигенции вкус к символам и мифам, осторожно вернуть Христу образ пророчествующего бога виноградной лозы, каким он когда-то был, и таким образом впитать в себя экстатическую энергию христианства, свести все к одному концу, сделать из культа и священного мифа то, чем они были, а именно пьяняще-радостный праздник, в котором этическое и животное начала в человеке слиты воедино. Именно в этом и заключалась великая целесообразность древней религии.
...
В период с сентября 1909 г. (когда стало ясно, что период трансформации уже начался) по сентябрь 1912 г. (когда Юнг опубликовал свою исповедь о том, что он потерял веру во Фрейда и в иудео-христианского бога) отношение Юнга к бессознательному разуму претерпело глубокие изменения. Будучи поначалу уверенным в том, что бессознательное является хранилищем исключительно личных воспоминаний индивида, он впоследствии стал рассматривать его как передатчик желаний и намерений предков (и даже их опыта), унаследованных нами биологическим путем: с помощью своего рода живого механизма - универсальной жизненной силы, названной либидо.
... За эти годы Юнг сформулировал идею о том, что бессознательное является результатом длительного, филогенетического, эволюционного процесса. Человеческая психе, точно так же как и тело, является живым музеем истории эволюции. А поскольку наиболее важными для человека являются религиозные идеи, то в глубинах бессознательного разума каждого индивида нам надлежит открыть духовные символы наших предков. А с точки зрения эволюционного развития человеческого рода, самыми недавними из них и, следовательно, наиболее сильно воздействующими на нынешний человеческий опыт должны быть те, которые имеют расовое или племенное происхождение. Согласно новым воззрениям Юнга, религиозные потребности имели биологическую основу. Духовный мир представителей языческой античности, стоявших значительно ближе к нашим доисторическим предкам, восхвалял сексуальность, и потому они меньше страдали от неврозов и психозов, чем современные европейцы. Из этих гипотез Юнг создал теорию, согласно которой жизнь отдельного человека может иметь смысл лишь в том случае, если его религиозные убеждения и сексуальные практики созвучны убеждениям и практикам его расовых предков. Полигамия открыла путь лучам этого внутреннего источника света и тепла, столетиями затмевавшегося монотеизмом и моногамией, которые неумолимо внедрялись иудео-христианством. Этому его научил Отто Гросс, но Гросс смешал знание о том, что полигамия разъедает устоявшуюся мораль, с попытками вызвать соответствующие изменения в политическом сознании, и на основании этого занимался поощрением революции и анархии. Вместо этого Юнгу хотелось создать дополнительные психотерапевтические методы, которые вызывали бы духовное возрождение.
... Уже на исходе ноября 1909 г. стало ясно, что он сформировал новую психоаналитическую теорию, которой в будущем суждено было иметь глубокие расовые импликации.
... С тех пор как в 1911 г. в журнале появилась первая часть Wandlungen, Юнг уже никогда не допускал возможным, чтобы мифологическое содержание в снах или психотических симптомах его пациентов было чем-то иным кроме как подтверждением филогенетического или "коллективного" бессознательного пласта в человеческом разуме.
Главная теория Wandlungen базируется на известной формуле: "онтогенез вкратце повторяет филогенез", ставшей популярной в конце девятнадцатого века благодаря немецкому зоологу и биологу-эволюционисту Эрнсту Геккелю, едва ли не в одиночку представившему дарвинизм германской публике.
... Юнг был уверен, что трансформации, которые либидо претерпело по ходу своего исторического развития, могут быть поняты с помощью исследования древних религий и культур.
... В своей многотомной переписке со своими коллегами-евреями, такими как Карл Абрахам и Шандор Ференци, Фрейд постоянно напоминает, что они нуждаются в швейцарцах-христианах для развития движения и, что, как бы то ни было, Юнг, по его мнению, является человеком будущего. Но лишь после его разрыва с Юнгом стало очевидно, что в психоанализе началась поляризация на христиан и иудеев, арийцев и семитов. К июлю 1912 г. Фрейд вполне осознал, сколь опасными и разрушительными стали филогенетические гипотезы Юнга.
... Согласно Юнгу Бог у нас в крови, и это дает основания для поисков и обнаружения солярных мифов в симптомах психотических пациентов в Бургхельцли и у мисс Фрэнк Миллер, которую он считал находившейся на грани психоза, даже ни разу не встретившись с ней.
...
В творческом вместилище, каковым по замыслу Юнга должен был стать терапевтический кабинет, они демонстрировали свои сны и рисунки, свои поэмы и танцы. Они были язычниками и приглашали других стать язычниками. В цюрихских кафе они обсуждали своих аналитиков, беспорядочно анализировали сны друг друга, передавали из рук в руки новейшие теософские и антропософские публикации, смешивали кофе, кокаин и тонизирующие средства.
...
В приписываемой Юнгу автобиографии имеется знаменательное преднамеренное упущение1. Информация, которую Анидла Яффе не включила в MDR, является решающей для понимания самого Юнга, метафор, которые он избирал для своего метода психотерапии, а также ранних этапов развития аналитической психологии. Более того, в ней содержится ядро его "личного мифа", элементы которого он хранил в тайне, но которые в настоящий момент можно обнаружить посредством контекстуального анализа данного важного материала.
... В декабре 1913 г. Юнг намеренно и неоднократно вызывал у себя состояния транса, используя методы, которым он научился во время своих занятий спиритизмом. Эта техника, которую он впоследствии назвал "активным воображением", инициировала серию интенсивных визуальных переживаний, которые Юнг истолковал как свое однозначное мистическое посвящение в один из древнейших языческих мистериальных культов эллинистического мира.
... После того как в декабре 1913 г. Юнг пережил мистерию обожествления, значительные изменения претерпела его профессиональная и личная жизнь. В течение нескольких месяцев он ушел с поста президента психоаналитического движения и отказался от должности преподавателя в университете. Он продолжал заниматься частной практикой в Кюснахте, а его сексуальные отношения с Тони Вольф стали более интенсивными. Он также продолжал исследовать видения и изучать мифологию и историю религии. Он собрал вокруг себя своих преданнейших последователей и читал им специальные лекции о "психологии комплексов", психологических типах и мифологии. К 1916 г. он начал учить своих последователей тому, что анализ является посвящением в мистерии надличностного, трансперсонального или коллективного бессознательного. А к 1917 г. те фантастические существа, с которыми он повстречался в своих видениях, были трансформированы им в элементы его новой поэтической редакции аналитического психоанализа.
... В самой сердцевине MDR имеется глава "Встреча с'бессознательным"3. Для многих современных читателей Юнга, видящих в MDR евангелие или новый духовный завет, эта глава - святая святых. В рассказах о юнговских визуальных странствиях в декабре 1913 г., а также о его пророческих видениях и снах подспудно моделируется процесс трансформации, который, по мнению Юнга, обязателен для каждого, кто действительно хочет стать индивидом. В этой главе дается обещание возможности подобного волшебного опыта для других. Юнг настаивает на том, что подобное испытание очень опасно и не каждому дано его пережить. Однако в официальной версии юнговских видений 1913 г. не упоминается основной ингредиент рецепта для достижения индивидуации, опыт, для переживания которого и были предназначены все его психотерапевтические техники, а именно: переживание бога посредством самообожествления.
...
К концу двадцатых годов у Юнга преобладал интерес к алхимии, и в его более поздних работах вместо характерных для его раннего мышления символов эллинистических mysteria появились алхимические метафоры.
...
Анализ стал процессом посвящения, погружением в бессознательный разум с целью вызвать процесс индивидуальной трансформации с помощью непосредственного столкновения с трансцендентальным царством богов. Подобно тому, как центральным событием, на котором было построено таинство причастия в Римско-католической мессе, оказалась Тайная вечеря, юнгианский анализ стал ритуализированным воспроизведением собственной внутренней драмы Юнга, истории о его героической борьбе с богами, тщательно сберегавшейся в качестве священного мифа аналитической психологии. Тем, кто пережил столкновение с богом (или богами) у себя внутри, Юнг обещал возрождение в качестве подлинного "индивида", свободного от репрессивных механизмов конвенциональных суеверий относительно семьи, общества и божества. Те, кто успешно пережил подобное языческое перерождение, становились вторично рожденными - существами, "достигшими индивидуации" и обладающими более высокой духовностью. Однако в данном случае Юнг о многом умалчивает. В тревожные годы Первой мировой войны, когда Юнг выдумывал свои мистерии, последние имели куда более глубокое значение для группы его последователей, костяк которой составляли швейцарцы по рождению, но немцы по крови и почве.
... Весной 1916 г. Юнгу было всего лишь сорок лет, но для многих он уже тогда был мудрым старцем. По всеобщему признанию, он обладал необычайными исцеляющими способностями. Он действительно приносил свет и жизнь в души многих, кто вступал с ним в контакт. В качестве ведущего светила Психологического Клуба Юнг являлся инкарнацией духовного принципа их священного ордена. И он обещал искупление своим искупителям.
...
Если он хотел, чтобы на каком-то публичном форуме его восприняли всерьез, он просто не говорил о живой мистерии богов или предков. Во избежание подобных затруднений он создал несколько туманную, но вместе с тем достаточно поэтичную псевдонаучную терминологию, за которой ему удавалось скрывать подлинное содержание своего опыта. Термины, которыми он пользовался в печатных работах, а также в лекциях 1916 г. ("личное бессознательное", "коллективное бессознательное" и "персона") были на самом деле decknamen или псевдонимами, скрывающими от посторонних подлинную природу соответствующего феномена. В этом Юнг мог соперничать с алхимиками, создавшими детально разработанный словарь символов и метафор для того, чтобы скрыть от своих соперников подлинные наименования химических элементов и процессов. Только те адепты, которых авторы подобных работ посвящали в их тайный код, могли их понять9. Юнг до некоторой степени изменил функцию этих псевдонимов: он придумал "научные" термины для того, чтобы затуманить непосредственный опыт живой мистерии, которую он предлагал посвящаемым в нее посредством анализа. Таков Юнг на страницах его "Собрания сочинений" и в изложении многих его апологетов, продолжающих настаивать на том, что его идеи с полным правом можно отнести к научным. У тех, кто в 1916 г. составлял ядро первоначальной группы его сторонников, имелись в распоряжении две работы, предоставляющие им терминологию, с помощью которой они могут общаться с посторонними. Первой из них был французский перевод речи, произнесенной в клубе в 1916 г. на тему: "Понятие бессознательного", где впервые в печатной форме были использованы термины "коллективное бессознательное" и "личное бессознательное"10. В этой публикации (членам клуба, по всей видимости, был доступен ее немецкий вариант) Юнг многократно и открыто говорит о процессе обожествления и о необычайном мистическом опыте, который он может пообещать тем, кто будет лечиться его методом.
...
В начале 1917 г. небольшой том, озаглавленный Die Psychologie der Unbewussten Prozesse (Психология бессознательных процессов), превратился в своего рода учебник для членов юнговского круга12. Это первое печатное изложение теории и методологии того типа лечения, который мы и по сей день считаем юнгианским. Обложка первого издания данной книги была оформлена соответствующим образом: на ней была изображена чаша - Священный Грааль - с находящимся прямо над ней пылающим солнцем. В этих публикациях и лекциях Юнг был все время начеку и при их написании и чтении производил кодировку. Земля мертвых, вечное царство богов, по сути все божественное царство эллинистического мира стало коллективным бессознательным. Смертная оболочка, под которой внутри нас скрывается бог, - персоной или маской ложной индивидуальности. Сами же боги, включая и таких инородных существ, как Илия, Саломея и Филемон, были названы "доминантами" коллективного и надличностного бессознательного. Впервые введя этот термин, Юнг даже написал: "доминанты... это господствующие силы, боги"13. Юнг сказал, что доминанты (в 1919 г. - "архетипы") - суть факт "психологической реальности", которая на самом-то деле и сама являлась deckname (т.е. псевдонимом, который и по сей день очень часто используется юнгиан-цами), за которым скрывался опыт непосредственного переживания мира духов или богов. Из всего этого слеплена первая юнговская маска. Находясь в более привычной обстановке, например, читая лекцию в Психологическом Клубе, Юнг не стеснялся с особой настойчивостью намекать на метафоры духовного плана. Начиная примерно с 1930 г. его боязнь публично говорить на подобном духовном языке ослабла, но он все еще не раскрывался полностью и оставлял в своем лексиконе христианские метафоры, скрывавшие глубинную языческую струю в течении его мысли. Это была его вторая маска. В интимной обстановке (во время аналитических сеансов) он мог в некоторых случаях быть совершенно откровенным по поводу mys-teria, ожидающей пациента, если тот встанет на путь посвящения, который должен привести его к новому переживанию богов. Но даже в эти интимные моменты самораскрытия Юнг по-прежнему оставался верен своей роли религиозного пророка и лидера харизматического культа, за спиной которого стоят индивиды, ждущие от него указаний. Это была его третья маска. Эти три слоя персоны, эти три лика Юнга скрывали его дальнейшие мистические опыты от всех посторонних, за исключением, быть может, одного человека - Тони Вольф. О том, как далеко зашел Юнг в своем язычестве, знала лишь она одна.
... Юнг рассказывает воющим христианам, что после смерти душа отправляется вовсе не в христианскую Землю Обетованную, а к находящемуся внутри богу-солнцу (или звезде). После этого откровения языческого пути искупления мертвые умолкают и исчезают в ночном небе, отправившись на поиски вечного успокоения.
Идея о том, что "бог внутри" переживается как солнце или звезда на внутреннем горизонте, является одной из центральных идей юнговского учения той ранней поры. В 1916 г. Юнг даже нарисовал изображение, которое он впоследствии интерпретировал как выражение его личности15. Это ряд концентрических кругов, находящихся внутри одного самого большого. Различные уровни кишат неведомыми богами и демонами. Но важнее всего то, что в самом центре (подобно магме в центре Земли) находится пылающее солнце. Начиная с 1918 г. он стал называть подобные изображения "мандалами". Санскритское слово mandala означает "круг" и считается, что оно относится к солнцу. Всю свою оставшуюся жизнь Юнг неизменно указывал на индийскую (арийскую) мандалу как на лучшее символическое выражение целостности или полноты у индивида или же верховного Бога, в котором соединены все противоположности.
...
Поначалу участниками юнговских мистерий, точно так же как и в случае с древними культами Диониса, становились в основном женщины. Мучимые духовным томлением, лишенные в рамках иудео-христиаской веры какого-либо влияния и власти, доведенные до экстаза десятилетиями, проведенными на спиритических сеансах и за теософскими текстами, многие иностранки покидали свои дома и поселялись в Швейцарии во имя того, чтобы быть неподалеку от Карла Густава Юнга. Юнг был их "новым светом", их духовным советчиком и пророком, швейцарским врачом и ученым, который к тому же еще и являлся учителем оккультной мудрости и волшебства.
... Это был критический период в процессе утверждения юнговской аналитической психологии и формирования его культа, и поэтому эти три женщины оказали долгосрочное воздействие на будущее юнговского международного движения, а также на его место в истории.
... Фанни проходила последние стадии анализа. Она научилась фиксировать свои сны и записывать возникавшие в связи с ними ассоциации. Она научилась искусству рисовать те образы, которые появлялись у нее во сне и во время бодрствования. Теперь она с легкостью обсуждала те образы, которые были нарисованы ею в дневнике, а также сообщала диалоги, которые она вела со своим внутренним голосом. Кац учился делать то же самое. Фанни узнала, что внутри нее вырастает личный бог - более высокий разум, с которым она может общаться посредством своих рисунков и автоматического письма, а также и то, что техническим термином для обозначения подобного общения является "трансцендентная функция".
... Астрология являлась важным аспектом юнгианской терапии, начиная с самых ранних дней. Если правильно читать астрологические карты, то можно обнаружить ключи к пониманию логоса, т.е. судьбы. К 1920 г. Юнг представил своим последователям "И Цзин" как метод для предсказания изменений, сказав, что с помощью подобных приемов с людьми разговаривают боги.
... А Юнг вскоре поймал еще более крупную добычу для психоанализа и для себя самого - дочь того самого человека, которого многие считали самым богатым во всем западном мире: Эдит.
...
Юнг утверждал, что для немцев еврейский психоанализ является неудовлетворительным. Таким образом, аналитическая психология оказывается арийской наукой, она представляет собой духовную психотерапию, которая по-настоящему может помочь лишь тем, у кого имеется арийская кровь.
... По этой причине Юнг в течении многих лет не давал представителям еврейской национальности проникать в свой внутренний круг или практиковать под его именем. Такого рода пациентов он отсылал к Зигмунду Фрейду или другим еврейским психоаналитикам. Юнговская аналитическая психология давала путь к искуплению лишь тем, у кого имелась арийская наследственность.
... Основным компонентом юнговского способа мышления была уверенность в том, что почва, на которой стоит человек, почва, пропитанная кровью поколений людей, живших на ней до него, способна быть определяющим фактором не только для его души, но и для особенностей его физического строения.
... Юнг развил эту мысль весной 1925 г. в Цюрихе, где в ходе семинара по аналитической психологии дал краткое описание "геологии личности "5. Именно на этом семинаре Юнг впервые публично признался о своих внутренних видениях и опытах самообожествления. Его откровения способствовали вспышке культа личности, длящегося и по сей день.
... Уверившись в своей роли пророка, лидера неоязыческого религиозного движения и верховного жреца в своих собственных мистериях, Юнг больше не испытывал необходимости скрывать от остальных свою подлинную программу, которую он прежде излагал лишь путем маскировки своих замечаний о духовности под христианские метафоры. Вскоре Юнг перестал испытывать необходимость следовать требованиям исторической или фактологической правды. Для него более важным стал миф. Основой для принятия решений стали интуиция и чувство, а не рациональное мышление.
... А чем сильнее Юнг верил в свою пророческую роль, тем решительнее он изменял исторические факты в угоду своим собственным целям.
...
Юнгу хотелось лишь одного: посредством изучения видений и снов своих пациентов постоянно поддерживать свою веру в коллективное бессознательное. Надо признать, было немало таких, кто заявлял, что эти совершаемые совместно с Юнгом дикие скачки по просторам мифологического символизма на самом деле имели для них терапевтический эффект. Это якобы помогало становлению их индивидуальности, делало их мирское житие более интересным и даже важным с космической точки зрения. Юнговская одержимость коллективным бессознательным (иногда приводившая к искажению фактов) была очевидна для многих людей, окружавших его.

Теперь рассмотрим характерные представления "постъюгианца", практикующего психоанализ и развивающего собственную классификацию (собственную школу), написавшего книгу об этом.

В книге Эндрю Самуэлса Юнг и постъюнгианцы
Существовали давние серьезные препятствия к тому, чтобы юнгианская психология получила признание как в общей культуре, так и в более узких профессиональных кругах; о них говорится подробно в этой книге. Но недавно произошло то, что изменило существующее положение дел. В настоящее время во всем мире насчитывается более 1000 юнгианских аналитиков, и их число постоянно увеличивается. Кроме того, во всех крупных западных странах есть центры соответствующей подготовки. Юнгианские книги пользуются спросом, и во многих местах юнгианские аналитики и психотерапевты сосуществуют относительно мирно с психоаналитиками, и их объединяет взаимная поддержка. Аналитическую психологию стали больше уважать.
...
Говорить о юнгианцах, постьюнгианцах и школах постьюнгианцев - это само по себе дело сложное. Юнг указывал, что существует просто один юнгианец - он сам. Он препятствовал всяким намерениям основать школу психологии. Я полагаю, что этим Юнг хотел избежать того что он считал фрейдистской крайностью, которая выражается в утверждении авторитета раввина и во всей болезненной начальной истории психоанализа, в которой так много было роли личности. Более того, как идеолог индивидуации, придающий особое значение становлению каждого человека и отличию его от других, не говоря уже о наблюдении, что темперамент человека и личная психология играют роль в определении его воззрений, Юнг несомненно хотел оставить каждому человеку право самому решить, насколько он "юнгианец". Однако, как указывает Хендерсон, "сейчас существует основной юнгианский корпус знаний, который не допускает неограниченного экспериментаторства или теоретизирования". Но далее он говорит, что Юнг презирал какую бы то ни было систематизацию, и в силу этой причины его школа формировалась так долго" (1975а, с. 120-1).
... Другой примечательной чертой постепенного формирования юнгианцев в широкую группу является серия предисловий, которые Юнг так часто писал к работам ранних последователей. Очевидно, что было важно, в силу коммерческих и других причин, получить предисловие Юнга, но, как свидетельствует Фордхам (1975,0 , казалось, что Юнгу действительно хотелось делать это.
...
Теперь нам явно необходимо рассмотреть место теории в аналитической психологии. Может быть полезно рассмотреть взгляды Юнга относительно роли теории, а затем - какой вклад в это внесли отдельные постьюнгианцы. Возможно, шутя, в какой-то момент Юнг выразил предпочтение догме перед теорией, поскольку "для определенного типа интеллектуальной посредственности, для которой характерен рационализм, научная теория, упрощающая все, - это очень хорошее прикрытие в силу той огромной веры, которую современный человек имеет ко всему, что несет ярлык "научного"... Сама по себе любая научная теория, какой бы тонкой она Ни являлась,., имеет, как мне кажется, меньшую ценность с точки зрения психологической правды, чем религиозная догма, по той простой причине, что теория по необходимости является очень абстрактной исключительно рациональной, в то время как догма выражает иррациональное целое посредством образной системы гарантирует гораздо лучшую передачу такого иррационального явления, как душа" (Jung, CW 11, para. 81). В другом месте (CW 17, с. 7) Юнг говорит: "Теории в психологии - это сам дьявол. Верно, что нам нужны определенные точки зрения для ориентации и определения эвристической ценности; но их всегда следует рассматривать как просто дополнительные понятия, которые можно отложить в любое время." Здесь выделяется необходимость определения того, какова же была в действительности позиция Юнга по отношению к теории. Многие из работ Юнга не разрабатывают корпус теории вовсе, но были написаны как отдельные лекции - для швейцарских пасторов, для Тэвистокской клиники в Лондоне, лекций Терри в Соединенных Штатах. Он постоянно осознавал, что в психологических исследованиях происходит большее перекрещивание наблюдателя и наблюдаемого, чем обычно, и что личные пристрастия и другие личностные факторы играют важную роль. Но в целом подход Юнга действительно предполагает наличие какой-то теоретической основы.
...
Современные ученые используют теорию не для того, чтобы достичь эмпирических целей или описать явления, - они пытаются показать суть своих утверждений, того, что они имеют в виду. То, что создается, - это не эмпирическая единица, которая может объяснить факты. Теория не происходит и не выводится из фактов; ее можно проверить на них. Штейн иллюстрирует это, используя Ньютона и гравитацию. Гравитация - это чистый вымысел, поскольку никто никогда не наблюдал гравитации, за исключением того, что предметы падают или не падают. Теоретическая единица существует лишь для выполнения определенной работы, которая и является ее "эвристической ценностью".
Это - пример того, как автор довольно часто приводит свои представления, далекие от научных, в том числе представления о теориях и методологии науки.
...
Есть два научных возражения против психологии Юнга. Первое направлено против глубинных психологии, которые считаются ненаучными, поскольку они имеют дело с недоказуемыми областями. В том смысле, что никто не может доказать существование, например, эдипова комплекса, это, возможно, и верно.
...
Второе научное возражение исходит от фрейдистов. В этой связи мне вспоминается отрывок из книги "Психоанализ: невозможная профессия", где автор - журналист походя комментирует то, как рядовой фрейдист отвергает клейнианские воззрения относительно раннего, внутреннего, детского мира как безумные, фантастические и бездоказательные, "как если бы их собственная реконструкция комплекса кастрации описывала совершенно обычные события, которые происходят каждый день" (Malkolm, 1982, с. 35). В своем "Критическом словаре психоанализа" (1972, с. ix) Райкрофт признается, что "страдает от вполне обычного врожденного недостатка, заключающегося в неспособности понять работы Юнга". А Гловер заключил, что "с точки зрения научного изложения, Юнг в лучшем случае пишет путано" (1950, с. 69). В последующих главах я буду рассматривать эти различные возражения идеям Юнга, но при любых намерениях и целях всякие нападки на глубинную психологию и обвинение ее в ненаучности применимо к фрейдистам в такой же степени, как и к юнгианцам.
...
Подобно многим, кто исследовал проблему души, Юнг постоянно прибегал к аналогиям. Его концепция либидо или психической энергии сама по себе является аналогией, заимствованной из естественных наук. В своей работе "Польза и вред аналогий" (1973) Хаббэк утверждала, что создание аналогий - это вид фундаментальной образной умственной деятельности, а не просто инструмент понимания. И действительно, образы сами по себе - это форма аналогии, потому что они представляют стимулы, в данный момент не оказывающие действия. Но для Юнга, как указывает она, цель использования аналогий состоит одновременно в применении и демонстрации идеи единства мира, так называемого unus mundus - целостного представления о том, что все некоторым образом связано со всем.
...
Аналогия позволяет Юнгу устанавливать различия в интенсивности психических явлений и давать оценку психическим переживаниям. Эти понятия могут использоваться при обсуждении субъективного опыта и переживаний. энергия здесь понимается не как сила в механическом смысле. Однако, если воспринимать тексты К.Юнга без старательной попытки его оправдания, то совершенно ясно, что он использует понятие энергия в эзотерическом смысле - как некую самостоятельную силу и волю объявляет энергией, не давая ей никакого другого объяснения с позиции механизмов психики.
...
Я вовсе не собираюсь утверждать, как это может показаться, что Юнг изобрел колесо, или занимать позицию его фанатичного приверженца (слишком уж много в книге возражений идеям Юнга). Но мой собственный опыт и контакты с коллегами психоаналитиками показывают, что Юнга все еще не воспринимают с полным доверием.
...
Теперь мы обращаемся к рассмотрению различных школ постьюнгианской аналитической психологии. Можно относиться к этому делению на школы с прискорбием или же считать его вполне здравым и неизбежным, но нельзя его игнорировать, поскольку различия в теории ведут к различиям в аналитической и терапевтической практике, определяя, чему в материале пациента следует уделять внимание, привнося в него свой смысл. Я опишу три существующие классификации постьюнгианских школ, а затем свою собственную и закончу соображением относительно того, насколько широко спектр юнгианской психологии мог быть или был охвачен, учитывая и эклектические направления.
Итак, несмотря на большой период развития и утверждения о наличие рационального зерна (при этом открещиваясь от теории - как описания этого рационального), существуют разные школы, по-разному практикующие психоанализ. Такое невозможно ни в какой предметной области науки, но характерно для ненаучных, промистических образований. Смысл в том, что, как вынужден признать автор: "различные постъюнгианские школы придают разное значение разным аспектам работы Юнга".
Ясно, что эти классификации частично противоречат друг другу - например, "третье поколение" Гольденберг просто остается незамеченным в двух других классификациях (хотя Адлер мог бы ответить, что архетипическая психология еще не существовала в полную силу в конце 1960-х годов). И Фордхам оспаривает то, что Адлер говорит о срединной позиции, в то время как Адлер почти готов к признанию того, что неоюнгианцы образуют отдельную группу (см. ниже с. 47). Это очень запутанное и неприятное состояние дел, и оно вводит в заблуждение в одинаковой степени и тех, кто уже практикует анализ. Формулируя свою собственную классификацию... :))
... Я использовал термин "постъюнгианцы", а не "юнгианцы", чтобы указать и на связь с Юнгом, и на дистанцию, отделяющую их от него.
...
Тоном "никто меня не понимает", который был типичен для последних пяти лет его жизни, Юнг замечает в предисловии к книге Якоби "Комплекс-Архетип-Символ" (1959), что "понятие архетипа породило величайшее непонимание и - если возможно судить по яростной критике - должно считаться крайне трудным для понимания" (с. х). Однако архетипическая теория дает необходимую связь в диалогах между природой и кормлением, внутренним и внешним, научным и метафорическим, личным и коллективным или общественным. Здесь автор сильно выдает желаемое за действительное: никакой такой необходимости для познания места психических явлений в природе, конечно же, не существует, все прекрасно описывается без привлечения этой лишней сущности.
...
К 1917 г. Юнг стал говорить о том, что коллективное бессознательное проявляется в форме доминант, особых узловых точек, вокруг которых концентрируются образы. Здесь Юнг все еще использовал метапсихологию Фрейда, экономическую метафору, и считал, что доминанта привлекает к себе либидо или психическую энергию. Важно отметить в движении от первичного образа к доминанте, что врожденная структура, как бы мы ее ни называли, рассматривается как все более сильная, вплоть до того, что она становится тем, что действует, а не тем, на что действуют. Происходит сдвиг понимания Юнгом баланса сил между первично существующей структурой и личным опытом.
Судя по всему, автор вообще не знаком с работами Ричарда Нолла.
Точно так же, как биологи не могут принять, что приобретенные характеристики наследуются, психологам кажется невозможным, что образная система или другие содержания сознания могли бы передаваться таким образом. - совершенно необоснованная аналогия с биологами "которые не могут понять". См. Наследование признаков . Кроме того, трактовка архетипов у автора и К.Юнга различается в самом принципе, хотя делаются попытки реабилитировать представления К.Юнга, "объяснить" их. В конце концов так запросто можно плавно перейти к любой другой теории.
...
Было много попыток связать архетипическую теорию Юнга с этологией - наукой об изучении поведения животных в природе. Архетипическая теория получила бы большее признание вне аналитической психологии, если бы можно было достичь союза с этологией, которая делает акцент на врожденных характеристиках и моделях адаптации; и возможно, что аналитическая психология может дать что-то этологии. Однако, этого так и не произошло просто потому, что этология вовсе не нуждается в лишних сущностях (по Оккаму).
... Юнг сделал ряд предположений относительно связи архетипов с генами, особенно в случае архетипов противоположных полов Ричард Нолл особо обращал внимание на то, что понятие ген не использовалось Юнгом: "Конечно, Юнг слыхал о генах, но тщательное изучение его Collected Works показывает, что он ничего не знал об исследованиях в области генетики". Действительно, в его работах нет таких упоминаний. Вероятно поэтому автор не приводит ссылки на такие работы Юнга.

И так далее.. (см. в оригинальном тексте) :) По-сути автор не столько показывает преемственность идей Юнга, сколько находит повод сам поразмышлять, развивая собственные "психоаналитические" представления.
Таким образом, даже те, кто причисляет себя к постюнгианцам и сами активно развивают наследие К.Юнга, не говорят о его применимости шире, чем в рамках психоанализа, в системе различных его школ. Учитывая, что современных школы психоанализа по-сути не отличаются от юнгианской классической и не способны адекватно (именно за счет своих представлений и методик, а не за счет умения, влияния и личных способностей врача) воздействовать на пациентов, действительно научного и, соотвественно эффективного развития этих направлений, как базирующихся на идеях Юнга, говорить не приходится.

В статье Э. Дэниелза Карл Юнг: мадам Блаватская от психотерапии
Принадлежит ли Карл Густав Юнг, швейцарский психиатр, к тем людям, в описании жизни которых мы можем обойтись без особых деталей? Я полагаю, что на этот вопрос нужно решительно ответить "да!", несмотря на то что о Юнге написаны толстые книги и, подозреваю, они будут писаться и дальше. Вклад Юнга в позитивное человеческое знание мал и спорен, его сочинения расплывчаты и противоречивы, человеком он был нерешительным, и ныне его влияние распространяется лишь на небольшую группу преданных почитателей, хотя одно время он имел мировую славу всеведущего гуру. Карьера Юнга представляет интерес главным образом как социальный феномен, а не как карьера великого ученого или писателя.
Казалось бы, что в области профессиональной специализации Юнг (он всегда говорил, что он - прежде всего врач) его вклад должен бы быть наибольшим. Но до сих пор психиатры остаются примерно так же беспомощны, в большинстве случаев, как и до Юнга. Реальную помощь оказывает тот врач, чей жизненный опыт общения с людьми позволяет интуитивно следовать наиболее позитивной стратегии, а вовсе не используя методы Юнга, тем более, что он эти методы так и не формализовал в виде, пригодном для терапии. Вот обсуждение, случившиеся с участием профессионалов-психиатров по этой теме: О психиатрии
... он был одним из трех немецких гуру, к которым прислушивались по всякому поводу и чьи изречения несли на себе отпечаток гномической мудрости, столь великой, что она была выше всех споров или даже суждений. Этот триумвират составляли Альберт Эйнштейн, Альберт Швейцер и Юнг.
...
Некоторые люди рождаются шарлатанами, некоторые ими становятся, а некоторым роль шарлатана навязывается другими. Юнг определенно не родился шарлатаном, - по крайней мере, он им не был на протяжении всей своей карьеры. Правда, он вырос в семье, где было больше любителей столоверчения, чем в средней семье, что без сомнения подтолкнуло его в последующем к изучению эзотерики (потому что определенно ему не приходили в голову сомнения по поводу того, почему эзотерика на самом деле является эзотерикой), и в юности был подвержен тевтонскому многословию, которое, за некоторым исключением, легко овладевает теми, кто говорит и думает на немецком языке. Ничто не сравнится с эзотерическим многословием в создании ауры глубокомыслия, к которой общество скучающих дам влекомо подобно мотылькам, летящим на свет. Именно это обстоятельство объясняет, каким образом Юнг стал мадам Блаватской от психотерапии. В то же время он получил превосходное образование как в области естественных наук, так и в науках гуманитарных, свободно владел четырьмя языками, мог читать латинские тексты, как если бы они были написаны на его родном языке, неплохо знал греческий, и запустил в оборот несколько выражений, ставших для нас повседневными, - "комплекс", "коллективное бессознательное", "архетип", "анимус" и "анима", "личность", "интраверт" и "экстраверт". Все это гораздо больше, чем может достичь любой из нас. Однако это вовсе не значит, что при этом Юнг сделал вклад в человеческое знание, потому что вполне можно давать имена несуществующим вещам.
...
Человека с таким темпераментом, как у Юнга, раздражал этот режим с бесполезным накоплением наблюдений, и Юнг стал проводить эксперименты, которые сделали его известным за пределами клиники. Это были тесты на словесные ассоциации. Он предлагал человеку слово и спрашивал, какое слово в ответ приходит тому на ум. Измеряя время, которое требовалось пациенту для ответа на вопрос о слове и одновременно замеряя сердцебиение и дыхание, а также электропроводимость кожи, возраставшую у человека при эмоциональном возбуждении, Юнг мог определить, какие слова несли эмоциональную нагрузку. Сам испытуемый не осознавал свои собственные сомнения, а также происходившие с ним физиологические изменения, и поэтому работы Юнга доказали существование деятельности, не подчиняющейся сознанию. (Эти эксперименты послужили основой при создании детектора лжи и подтвердили, по крайней мере, некоторые аспекты фрейдистских теорий.)
Человек менее амбициозный, чем Юнг, продолжал бы свои опыты бесконечно, потому что они требовали бесконечных уточнений. Но Юнг являл собой скорее интеллектуальный, а не эмпирический тип ученого, несмотря на утонченность проводимых им экспериментальных работ, и не собирался торчать в лаборатории всю оставшуюся жизнь.
Следующим его достижением была теория архетипов и коллективного бессознательного.
...
Юнг был неестественно непонятным писателем и мыслителем: он никогда не вносил ясность в запутанные ситуации. Сейчас невозможно сказать, было ли это обусловлено отсутствием таланта или же шло от бессознательного понимания того, что ясность может вызвать несогласие с его утверждениями или даже их отрицание, однако точная природа архетипов, их онтологический статус и поныне остаются неясными. Во всяком случае, солнечно-фаллическая мания, о которой Юнг упоминал всю свою долгую жизнь, была краеугольным камнем его теории. Надо заметить, что это просто неадекватное основание далеко идущей теории относительно ментальной жизни всего человечества. Но теоретизирование у Юнга всегда было похоже на перевернутую пирамиду: гора спекуляций покоится на булавочной головке фактов.
...
Юнгу никогда не удавалось решить проблему различия между нормальным и психотическим выражением архетипа. Предположив, что все мы - и те, кто находится в здравом уме, и сумасшедшие - используем архетипы, он игнорировал и помог разрушить различение нормального и ненормального. Но даже если все мы действительно имеем в своем разуме архетипы и используем их, не все из нас в конце концов оказываются в клинике Бергольци, думая, что можем вызывать ветер, управляя движением фаллоса, возникшего из солнца, и веря в это настолько сильно, чтобы это влияло на нашу повседневную жизнь.
...
Юнг вошел в очень мутные воды, когда предположил, что содержание коллективного бессознательного варьирует у различных рас и наций. Он никогда не высказывал никакого мнения по поводу происхождения коллективного бессознательного и даже не проявлял к этому никакого интереса: обязано ли оно общим генам или же это культурный артефакт. Например, человек, рожденный от немцев, но воспитанный в Боливии, - будет ли он причастен немецкому коллективному бессознательному? Наблюдаемая у Юнга беспорядочность в этом вопросе в сочетании с его все более растущим языческим мистицизмом, а также сделанные им замечания по поводу различия между психологией евреев и немцев понравились нацистам.
...
Каково же наследие Юнга? Он основал небольшой и в целом безвредный эзотерический психотерапевтический культ. Его доктрины никогда не привлекут большого числа людей по той причине, что его сочинения и выступления расплывчаты, противоречивы и перегружены сведениями, и в этом больше от педантизма, чем от учености. (Он напоминает мне тех исполненных энтузиазма ученых-любителей XIX в., которые, используя фонологические совпадения, пытались доказать, что майя были пропавшим коленом Израиля, или же с помощью нумерологического анализа сонетов Шекспира - что Шекспир как автор пьес - это на самом деле Фрэнсис Бэкон. Решимость и изобретательность впечатляют, но вклад в знание весьма скуден.)
Чтение Юнга вводит нас скорее в мир коннотации, чем в мир денотации, в мир значений, о которых скорее делаются намеки, чем даются их прямые формулировки. Извлечь определенное мнение из высказываний Юнга - все равно что попытаться схватить угря намыленными руками или же поймать пар сачком для бабочек. Его эзотерическая эрудиция чудовищна: трудно опровергнуть слова человека, который не говорит того, что имеет в виду, но привлекает огромное количество ссылок на тексты XIV в. На самом деле Юнг, будучи в высшей степени суеверным, понятия не имел, что такое логическая аргументация, и был способен поверить в полную чепуху. Например, в 1941 г., рассуждая о Парацельсе, он писал следующее: "Небесное тело есть телесный эквивалент астрологических небес. И поскольку астрологические созвездия делают возможным диагноз, они также указывают и путь лечения. Эта интуитивная концепция, с моей точки зрения, является достижением огромной исторической важности, а потому нельзя завидовать неувядаемой славе Парацельса. Полное его понимание принадлежит будущему".
...
И все же несмотря на всю претенциозность Юнга, у него были здравые мысли. Чтение его сочинений - пустая трата времени, если только вы не собираетесь прожить несколько столетий; чтение его биографии также не очень-то просвещает. Вместо этого я порекомендовал бы прочитать бодрую маленькую книгу Энтони Сторра "Юнг", написанную в 1973 г. В этой книге всего сотня страниц, на которых отфильтрованы здравые мысли и ценные идеи Юнга, тогда как тысячи страниц, написанных самим Юнгом, которые содержат всякий хлам, нечитанные покрываются плесенью на библиотечных полках.
Надо признать, что читая Е.Блаватскую, читая К.Юнга, находится очень много параллелей в том как легко и далеко уносит фантазия этих людей, основываясь лишь на кажущейся им значимости идеи и обширном багаже эзотерических представлений.

В книге Герхарда Вера Карл Густав Юнг (сам свидетельствующий о себе и о своей жизни)
Так кто же такой Юнг и чего он хочет?
Я-врач, который имеет дело с болезнями человека и его времени и изыскивает средства, соответствующие природе недуга. Психопатологические исследования побудили меня воскресить исторические символы и образы из могильного праха. Я видел, что недостаточно избавить моих пациентов от симптомов болезни... Нам нужны не столько идеалы, сколько немного мудрости и интроспекции, нам нужен тщательный учет религиозного опыта бессознательного. Я намеренно говорю "религиозного", потому что мне кажется, что этого опыта, который помогает сделать жизнь более здоровой или более прекрасной, более совершенной или более осмысленной для самого человеке, или для тех, кого он любит, достаточно, чтобы осознать: это была милость Господа.
Это признание престарелый Карл Густав Юнг сделал в связи с интервью с Георгом Герстером для "Вельтвохе". Заодно он дал им ответ на явный или подразумеваемый вопрос, имеем ли мы в нем приверженца средневековой мистики или восточного посвященного, религиозного реформатора или даже основателя религии нового времени. Этот вопрос напрашивается, потому что целитель душ не ограничивался врачебной практикой, а занимался также изучением свидетельств спиритически-религиозного опыта, религиозных и духовных практик Азии, равно как и раннехристианского гнозиса или алхимии позднего средневековья. Заслуживает внимания еще один момент, если мы не хотим видеть в исследователе архетипов человеческой психики, то есть коллективного бессознательного, человека, который лишь описывает и затем анализирует опыт других, главным образом предшествующих, стадий сознания. К. Г. Юнг черпал из самонаблюдений и собственных переживаний. Его позднее произведение Воспоминания, сновидения, размышления, записанное и изданное Аниэлой Яффе, его ученицей и единомышленницей, красноречиво свидетельствует об этом. Этот собственный опыт внутреннего созерцания помогает правильно оценить многоплановый врачебный психотерапевтический труд жизни К. Г. Юнга. О том, что ему открылось в его снах и видениях, он говорит следующим образом: Они явились исходным материалом для моей научной работы. Они были огненной магмой, из которой выкристаллизовался камень.2 И еще: Все мои работы, всё, что я создал, имеет своим началом инициально-воображаемое. Итак, мистик ли это, который вступил на таинственный путь самопознания? В любом случае к этому замечанию надо прислушаться. И кто хочет понять исследования швейцарского психолога, тот должен себе уяснить, какого рода были инициация и видения, коих сподобился К. Г. Юнг, и прежде всего - какой цели они послужили.
...
Юнг никогда не сомневался в том, что сила, которую он почерпнул из опыта ранних лет жизни, во многом сформировала его последующую жизнь и все его творчество. Об этом убедительно свидетельствуют детальные описания в Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях.
...
Уже Фрейд, чтобы подчеркнуть динамику, отличающую психику и разыгрывающиеся в ней процессы, выбрал термин "либидо". Юнг перенимает этот термин, однако употребляет его не для обозначения сексуальных отношений, но как название для "психической энергии" в целом. Заимствуя это "энергетическое представление", Юнг отклоняет одностороннее механическое понимание психического процесса, трактуемого всегда каузально. В трактовке Юнга энергия, напротив, это не представление о движущейся в пространстве материи, а понятие, абстрагированное от двигательных отношений 45, как он пишет в 1928 году. Далее мы узнаем: Психическая энергия проявляется в актуальном виде в специфических динамических душевных феноменах, таких как влечение, стремление, желание, аффект, внимание, работа т. д., как раз и являющихся психическими силами. Потенциально энергия выражается в специфических возможностях, предрасположенностях, установках, являющихся условиями.46 В опубликованной в 1928 году книге Об энергетике души эти отношения рассматриваются детально. Так, объясняются важнейшие энергетические феномены ("прогрессия" и "регрессия" психики), то есть говорится о том, каким образом "движется" либидо. О динамике либидо не в последнюю очередь свидетельствует наблюдение Юнга, согласно которому психическая энергия может перемещаться с одного объекта на другой. Это происходит вследствие переноса энергии влечений с одного объекта влечения на ему подобный, что можно видеть на многочисленных интересных примерах прежде всего из области религии и культуры в виде магических или символических действий. Достаточно указать на тесную связь сексуальности и культурного творчества в жизни первобытных племен, в земледельческом труде, в работах в кузнице, на рыбной ловле, в охоте, военных действиях и т. д. Во всех случаях речь идет о том, чтобы накопить психическую энергию в магических подготовительных действиях, танцах и манипуляциях и сконцентрировать ее на предстоящем деле. Здесь, согласно Юнгу, место символического жеста, символического действия, символа. Эти символы служат, среди прочего, для того, чтобы направить либидо на то, что подразумевается под символом. Так, в результате ежегодных магических действий, совершаемых для повышения урожайности растительных культур, оплодотворяется земля, рассматриваемая как материнское лоно.
...
Юнг не только приобрел обширные познания в области духовной культуры Азии, как об этом свидетельствуют его предисловия и комментарии к основополагающим произведениям, например, китайской эзотерической традиции. Прежде всего он основательно ознакомился с произведениями гностиков первых веков христианства, средневековых мистиков, а также алхимиков позднего средневековья и розенкрейцеров, некоторые труднодоступные труды которых он собрал и исследовал.
...
Юнг констатирует: Жизнь как энергетический процесс требует, противоречий, без которых, как известно, энергия невозможна. Это проливает свет на представление Юнга о психической энергии. Посылка, лежащая в основе этого понимания, влечет за собой заключения, касающиеся высших, или глубочайших, объектов веры и религиозного познания. Юнг продолжает: Напряжение противоположностей, производящее энергию,- это мировой закон, получивший надлежащее выражение в противопоставлении ян и инь китайской философии.57 Даже понятие Бога, который для Юнга является преимущественно духовным принципом, вписывается в эту концепцию. На основе энергетических представлений Юнг интерпретирует "Бога" не только как воплощение духовного света, появляющегося как поздний цветок на дереве развития, не только как цель духовного спасения, венчающую все мироздание, и не только как воплощение целеустремленности и совершенства всего сущего.
...
В Психологии и религии (1940), издании лекций, прочитанных в 1937 году в Йельском университете, мы читаем: По моему мнению, каждая научная теория сама по себе - все равно, какой бы хитроумной она ни была,- с точки зрения психологической правды имеет меньшую ценность, чем религиозная догма, и именно по простой причине: потому что теория по необходимости является абстрактной и исключительно рациональной, в то время как догма посредством своих образов выражает иррациональную целостность.
...
Юнг долго колебался, прежде чем выступить на XX конгрессе общества "Эранос" в 1951 году с докладом О синхронности и затем в изданной совместно с Вольфгангом Паули книге "Объяснение природы и психики" подробно осветить синхронность как принцип акаузальной связи. Там он пишет: Синхронность не более загадочна или таинственна, чем дискретность в физике. Лишь из-за укоренившегося убеждения во всесилии каузальности возникают трудности для понимания и представляется невозможным существование беспричинных событий. Однако если они случаются, то мы должны их рассматривать как акты творения в смысле creatio continua* непрерывное сотворение (лат.) издавна- и отчасти спорадически - повторяющейся упорядоченности, которая не может быть выведена из каких-либо определяемых предпосылок... смысловые совпадения считаются чистыми случайностями. Однако чем больше их накапливается и чем больше и точнее соответствия между ними, тем меньше их вероятность и тем более возрастает их непостижимость, то есть они не могут больше считаться простой случайностью, а из-за невозможности их каузального объяснения должны пониматься как упорядоченности...140 По этой и подобным причинам Юнг пришел к выводу о необходимости наряду с пространством, временем и каузальностью ввести категорию, которая не только дает возможность охарактеризовать синхронные феномены как особый класс природных явлений, но также понимает случайное как, с одной стороны, всеобщее, существующее с давних пор, а с другой стороны, как сумму многих совершающихся во времени индивидуальных актов творения 141.
Синхронность - чисто эзотерическое понятие, означающее необъяснимое совпадение во времени событий, одновременные мысли разных людей, телепатию, ясновидение и т.п. Наивные представления обо всем этом, основываются на произвольном выделении кажущегося значимым среди бесконечного потока равновероятных в принципе событий, что подробно показано в Теория невероятности . Множество эзотериков с благодарностью спекулируют этой идеей.
...
Древние эзотерические учения и современные духовные исследования, такие как работы Рудольфа Штайнера, проливают свет на сообщения Юнга. В конце концов, Юнг как знаток эзотерической астрологии знает: Сейчас мы стоим на пороге огромных изменений, которые ожидаются с вступлением точки весеннего равноденствия в Аквариус (знак Водолея). Тем самым затрагивается проблема переворота в мировом масштабе, по отношению к которому, например, феномены внешней истории могут рассматриваться как симптомы за кулисами активной деятельности, сущность, обстоятельства и направленность которой должны быть познаны.
...
О том, какое влияние оказывал Карл Густав Юнг как личность и какой отклик вызывал во всем мире, свидетельствуют многочисленные почести. К шестидесятилетию со дня его рождения ученики и друзья выпустили юбилейный сборник, в котором высоко оценили "культурное значение комплексной психологии". Из своих знаменитых ежегодников общество "Эранос" посвятило два тома "Исследований в честь К. Г. Юнга" 70- и 75-летию со дня его рождения. Два других солидных юбилейных тома выпустил институт К. Г. Юнга в Цюрихе к восьмидесятилетию со дня рождения психолога. Вместе с многочисленными "Исследованиями института К. Г. Юнга" они показывают, каким образом аналитическая психология способствовала открытию реальности. Карл Густав Юнг был членом многочисленных научных обществ в Швейцарии и во всем мире. Королевское общество медицины в Лондоне выбрало его своим почетным членом. Следующие высшие учебные заведения наградили его титулом почетного доктора: Clark University, Worcester (США), Fordham University в Нью-Йорке, Гарвардский университет, Hindu University в Бенаресе, Аллахабадский университет, Калькуттский университет, Оксфордский университет, Женевский университет, Техническая высшая школа в Цюрихе. О том, кто был удостоен всех этих почестей и чествований, кратко и точно говорится в удостоверении о присвоении ему степени почетного доктора наук Технической высшей школы в Цюрихе: Первооткрывателю целостности и полярности человеческой психики и ее тенденции к единству, диагносту кризисных явлений душевной жизни в эпоху науки и техники, интерпретатору первичной символики и процесса индивидуации человечества.
В чем заключается процесс индивидуализации очень ярко показано в книге Ричарда Нолла Тайная жизнь Карла Юнга.

Зарисовки:
Карл Густыч

Обсуждение Сообщений: 17. Последнее - 28.02.2017г. 9:30:25

Последнее редактирование: 2018-04-19

Оценить статью >> пока еще нет оценок, ваша может стать первой :)

Об авторе: Статьи на сайте Форнит активно защищаются от безусловной веры в их истинность, и авторитетность автора не должна оказывать влияния на понимание сути. Если читатель затрудняется сам с определением корректности приводимых доводов, то у него есть возможность задать вопросы в обсуждении или в теме на форуме. Про авторство статей >>.

Тест: А не зомбируют ли меня? Тест: Определение веса ненаучности

В предметном указателе: Карлос Кастанеда | Осознанные сновидения | практика осознанного сновидения | Карл Густав Юнг сам свидетельствующий о себе и о своей жизни Герхард Вер | Карл Густыч | Карл Юнг: мадам Блаватская от психотерапии Э. Дэниелз | О природе психе Карл Густав Юнг | Обсуждение галереи Обо всем на свете: Лунное затмение 16 августа 2008г. | Обсуждение галереи Обо всем на свете: Начало августа, прогулки | Обсуждение Карг Густав Юнг

Последняя из новостей: Трилогия: Основы фундаментальной теории сознания.

Все новости

Обнаружен организм с крупнейшим геномом
Новокаледонский вид вилочного папоротника Tmesipteris oblanceolata, произрастающий в Новой Каледонии, имеет геном размером 160,45 гигапары, что более чем в 50 раз превышает размер генома человека.

Все статьи журнала

Тематическая статья: Тема осмысления

Все тематические статьи

Рецензия: Рецензия на книгу Дубынина В.А. Мозг и его потребности. От питания до признания

Все рецензии

Топик ТК: Интервью с Константином Анохиным

Все топики ТК

	посетителей	заходов
сегодня:	2	2
вчера:	3	5
Всего:	28498	33376

Авторские права сайта Fornit