Реформирование российской науки: результаты и перспективы бюрократических игр » Нет реформе образования! Мы против Закона 83-ФЗ

В этой статье мы рассмотрим историю реформирования российской науки с момента издания в июне 2013 г. известного проекта закона о ликвидации Российской академии наук, попытаемся дать оценку происходящим реформам и предложить возможные действия для улучшения ситуации.

1. «Мы помним, как все начиналось…». Разгром академий наук

Начиналось все как военная операция, когда, в «один прекрасный июньский день» 2013 г., появился на свет проект закона, который по сути дела ликвидировал РАН, а также Российские академии медицинских и сельскохозяйственных наук как научные организации, объединяющие научно-исследовательские учреждения (НИУ) и управляющие их деятельностью. «Головы» академий этим проектом отрывались от «тел», то есть, управленческий аппарат академий терял права управления НИУ. Эти права приобретал некий «федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по оказанию государственных услуг и по управлению государственным имуществом научных институтов Российской академии наук», позже названный «федеральным агентством научных организаций» – ФАНО. Прежние РАН, РАМН и РАСХН, в соответствии с проектом закона, юридически ликвидировались (предполагалось создание ликвидационных комиссий), а действительные члены и члены-корреспонденты трех Академий объединялись в некую научно-экспертную организацию, получавшую прежнее имя РАН. Этой новой РАН дозволялось проводить определенные научные исследования, координировать их, представлять правительству доклады о состоянии фундаментальных наук и поисковых исследований и формулировать соответствующие проекты программ. Вот только привлекать к этой работе НИУ, которые будут соисполнителями этих программ, и выделять им бюджетные средства новая РАН уже не могла. То есть, те, кто задумывал «реформу» Академий, все-таки понимали, что страна не может жить и развиваться без разработки и контроля выполнения программ фундаментальных и поисковых научных исследований, поэтому за «отрываемыми головами» эти функции сохранялись. Одновременно они («головы») лишались возможности их исполнять.

После реальной юридической ликвидации прежних Академий наук предполагалось пропустить все НИУ через «чистилище» правительственной проверки, которая должна была определить уровень исследований в каждом институте и разделить их на три группы. Первая группа должна была перейти под управление ФАНО – нового органа управления НИУ. Вторая – под управление иных федеральных органов власти. Третья подлежала реорганизации или ликвидации. При изоляции компетентных научно-управленческих структур в виде Президума и отделений РАН ничего хорошего это «чистилище» научным учреждениям и их сотрудникам не сулило.

Публикация проекта закона сопровождалась мощным информационным сопровождением: по основным каналам телевидения прошли квази-документальные фильмы о том, какие нехорошие (мягко говоря) люди руководят Российской Академией наук – сами себе распределяют бюджетное финансирование, прихватывают общественное имущество, сдают в аренду многие сотни квадратных метров институтских зданий, но забирают деньги себе, строят виллы на теплых морях и, конечно же, … давно забыли о науке.

Дабы академики и члены-корреспонденты ликвидируемой РАН поддержали «реформу», им проектом закона было обещано удвоение «стипендий», а академики и члены-корреспонденты бывших РАМН и РАСХН приравнивались по статусу и «стипендии» к коллегам из РАН. Этическая составляющая реформы, таким образом, зашкаливала отсутствием уважения и к ученым, и к РАН. Один из читателей газеты «Троицкий вариант» следующим образом обозначил суть «реформы»: «Спецоперация по ликвидации самоуправления в научном сообществе с использованием административного ресурса и подкупа членов академий» [28]. Позже многие сравнивали эту «реформу» с операцией военного характера на территории противника.Но главный минус реформы состоял не в ликвидации самоуправления академий, которого, по большому счету, и не было, а в передаче функций административного управления научными организациями чиновничьей структуре. После этого о планах «иновационного развития», о научном обеспечении перехода от «ресурсной экономики» к новой индустриализации, к созданию эффективной отечественной инновационной системы можно было забыть, потому что никакие приправительственные вузы и «школы экономики» фундаментальные и поисковые исследования в областях науки, важных для экономического и культурного развития страны, вести не могут по определению, ибо они заняты лишь приданием научной формы отнюдь не научной деятельности правительственных структур. Наука как отрасль деятельности общества нуждается в управлении, но ею могут и должны управлять лишь ученые, которым помогают финансисты и снабженцы, а не наоборот. «Эффективные менеджеры», «финансовые гении» и т.д. без настоящих ученых ситуацию в науке не улучшают, что, собственно, в дальнейшем и подтвердилось.

Разумеется, Академии наук нуждались в реформировании, причем, по многим направлениям. Воспользуемся перечислением проблем, которые были в характерны для прежней РАН и остались нерешенными, из недавней публикации: «Многолетнее недофинансирование; сословная, почти феодальная иерархическая структура; отсутствие нормальных социальных лифтов для молодежи; появление среди научных администраторов все большего числа беспринципных и безграмотных карьеристов, готовых на все, чтобы угодить начальству или подняться по карьерной лестнице; маргинализация многих ученых и научных коллективов,десятилетиями «изучающих» то, что уже давно не является предметом науки; появление все большего числа «имитаторов» науки…» [17]. Возможно, это изложение сгущает краски, но недофинасирование в усилении недостатков РАН сыграло свою роль, приведя к отсутствию притока свежих сил в Академию. К недофинансированию можно добавить неспособность правительственных структур уже более двадцати лет осуществить целеполагание в сфере экономики и развития страны, которое задало бы необходимый вектор для прикладной науки и сформировало бы новые запросы для науки фундаментальной. Это главный недостаток правительственной политики с начала девяностых годов, и он крайне негативно влияет на ситуацию в науке да и во всех сферах жизнедеятельности страны. Именно правительственное целеполагание позволило бы существенно увеличить финансирование не «выставочных проектов»1, как происходит сейчас, а реальных, необходимых для подъема и развития страны направлений науки.

В чем же были истинные причины атаки на РАН и российскую фундаментальную науку? На наш взгляд, они таковы:

• РАН – последний оплот, последний общественный институт, имевший достаточно высокую степень независимости от бюрократии;
• для ряда правительственных структур и конкретных лиц необходим поиск виновных в том, что экономика страны с 2008 года практически топталась на месте, а с 2013 года обозначился явный тренд ее падения;
• собрание членов РАН в ряде случаев «вызывающе» не принимало в академики и член-корреспонденты некоторых лиц, близких к руководству;
• наконец, имели место реальные недостатки РАН, в существенной части связанные с ее достоинствами (руководство РАН не спешило с реформами на фоне невнятного экономического курса) и снижающегося (с учетом инфляции) финансирования.

Была и еще одна причина атаки на РАН. В правительственных кругах давно уже витала идея, поддерживаемая Министерством образования и науки, а также рядом ученых, о том, что, если на Западе наука прежде всего базируется и развивается в университетах («вся основная наука на Западе сосредоточена в университетах»), то и в России надо отказаться от академической науки2, а действительно сильных ученых перевести в университеты. Там от них «две пользы» будет – и преподавать будут, и наукой заниматься. Разумеется, эта идея ничего общего с действительностью не имела и не имеет, тем более, что в России сотрудники вузов крайне перегружены преподавательской деятельностью. Наука в любой развитой стране твердо стоит на двух ногах: одна – это крупные государственные научно-исследовательские учреждения (институты, исследовательские центры, лаборатории и т.д.), финансируемые преимущественно из государственного бюджета и пользующиеся высокой степенью самостоятельности, объединенные в отраслевые или межотраслевые ассоциации, общества, академии и т.п., а другая – научно-исследовательские подразделения университетов, как правило, существенно менее крупные, чем специализированные государственные НИУ, и работающие по более распыленным программам.

Ликвидация РАН, то есть, основной опоры фундаментальной науки в России, по-видимому, по замыслу некоторых «реформаторов», вынудила бы ученых начать перетекать в университеты. И прекратила бы, наконец, критику Министерства образования и науки и руководящих им министров со стороны ученых Академии. Основной целью «реформы» была, на наш взгляд, именно ликвидация РАН как относительно независимой системы, в рамках которой функционировала фундаментальная наука в России со дня ее основания, а также бюрократическая перестройка этой системы, в первую очередь, переход к бюрократизированному управлению НИУ, в надежде, что это сделает академиков более управляемыми и позволит хотя бы немного улучшить некоторые статистические показатели функционирования науки (увеличить публикационную активностть и цитируемость), сократить число учреждений и научных сотрудников с помощью бюрократизированных процедур за счет «менее эффективных» и, таким путем, в перспективе относительно уменьшить расходы на науку. И, конечно же, поживиться за счет зданий, библиотек и прочего немалого имущества РАН.

Удалось ли достичь эту цель? На наш взгляд, в принципе – да, так как отрыв РАН от управления НИУ состоялся, права учредителя НИУ бывших Академий перешли к вновь созданной структуре – Федеральному Агентству Научных Организаций (ФАНО). Но юридической ликвидации РАН не было, и в исходный проект закона (ныне – Закон ФЗ № 253) были внесены существенные изменения, в том числе, в него не вошли пункты о немедленной ревизии деятельности НИУ с последующим выделением тех учреждений, которые не передаются ФАНО, а «подлежат реорганизации и ликвидации».

2. Ученые боролись и разрабатывали альтернативы

Существенных изменений по сравнению с проектом закона удалось достичь лишь потому, что большое число известнейших ученых, академиков и член-корреспондентов РАН, а также «рядовых докторов и кандидатов», ряд средств массовой информации (прежде всего, газеты «Поиск» и «Троицкий вариант»), общественные организации ученых, например, такие, как Санкт-Петербургский Союз ученых, Общество научных работников, резко выступили против проекта закона. Они немедленно, уже 29 июня, подняли научную общественность на борьбу. А 28 августа 2013 года в Москве состоялась Конференция научных работников, участниками которой зарегистрировались более 2500 человек. Эта Конференция выступила жестко и однозначно против проекта закона о реформировании РАН и учредила ряд общественных комиссий для отслеживания ситуации и выработки альтернативных предложений. Конференция объявила себя постоянно действующей и провела свои сессии и в 2014, и в 2015 годах.

К сожалению, нельзя сказать ни того, что интеллигенция России в массе выступила против закона о ликвидации РАН, ни даже того, что подавляющее большинство ученых и сотрудников РАН были активными участниками борьбы. Причина первого обстоятельства в том, что для большинства не работающих в сфере науки было не очень понятно, почему «доценты с кандидатами» протестуют. Немало было тех, кто поверил аргументам «информационной войны» против РАН. Также нашлось немало ученых, которые или видели в государственных Академиях наук лишь синекуру и незаслуженно «привилегированное сословие», или были обижены на нее лично. Были и такие, кто, громогласно поддерживая нападки на РАН, рассчитывал приобрести некоторые, пусть небольшие, «дивиденды» у будущих руководителей науки. Но большинство, видимо, просто опасалось принимать активное участие в этой политической борьбе, «дабы кабы чего не вышло». Каково общество – таково и «гражданское общество»! В смысле политической активности научное сообщество мало отличается от основной массы населения.

На митинги протеста против закона о ликвидации РАН приходило в Москве до трех тысяч человек, а в Петербурге – в пределах 300 – 500, т.е. проценты или доли процента от числа работников науки в столицах. Это очень мало, разумеется, но все же именно борьба и протесты позволили изменить первоначальную редакцию закона. Президент страны, услышав значительное количество авторитетных голосов против, установил годичный мораторий на изменение статуса научных организаций и на какие-либо операции с недвижимостью, принадлежащей Академиям наук.

Но ученые не только боролись против квазиреформ. Они разрабатывали альтернативное в'uдение реформы науки. Одно из наиболее весомых было представлено в Концепции реформирования РАН, утвержденной Координационным советом Санкт-Петербургского Союза ученых уже в июле 2013 г. [22]. Эта Концепция позже была положена в основу «Концепции Закона о науке в Российской Федерации», утвержденной второй сессией Конгресса работников образования, науки и культуры 23 ноября 2014 г. Она полностью опубликована в журнале «Свободная мысль» № 4 за 2015 г. в приложении к статье Бузгалина и др. о ситуации в российской науке [7].Это многостраничный документ, о степени проработанности которого можно судить по названиям разделов:

Раздел 1. Общие положения.

Раздел 2. Принципы управления наукой и ее самоуправления.

Раздел 3. Целеполагание в науке.

Раздел 4. Финансирование фундаментальной науки.

Раздел 5. Основы самоуправления научными учреждениями и управления ими.

Раздел 6. Оценка и регулирование деятельности научных учреждений государственными органами и академическими сообществами.

Раздел 7. Особые права и льготы научных учреждений и научных работников.

Приведем лишь некоторые принципиальные положения этой Концепции:

• рекомендации ученых должны быть положены в основу важнейших государственных решений, и поэтому гармоничное развитие науки крайне важно и необходимо обществу;
• система управления наукой и принятие изменений в этой системе должны основываться на приоритете решений научного сообщества и, в частности, решений совместного собрания академий наук России и избранных прямым голосованием представителей научных учреждений, с последующим закреплением этих решений в законе;
• необходимо соблюдение принципов

— автономии фундаментальной науки в стране,

— самоуправления научных организаций,

— наличие стабильной системы государственных гарантий поддержки фундаментальных исследований;

• государственная научно-техническая политика должна вырабатываться и осуществляться при обязательном участии государственных академий наук, собрания представителей работников научно-исследовательских учреждений, общественных организаций, объединяющих работников науки и технических обществ, а также образовательного сообщества;
• необходимо создание Государственного Комитета по науке и инновациям, который совместно с учеными, а также с представителями бизнеса и прикладной науки должен разрабатывать программы и долгосрочные прогнозы научно-технического прогресса;
• финансирование науки со стороны государства необходимо осуществлять в размерах (в процентах от доли ВВП), превышающих наиболее передовые в научном отношении страны, в целях форсирования перехода к новому технологическому укладу и обеспечения безопасности страны;
• необходимо обеспечить сочетание базисного (сметного) и конкурсного (грантового) финансирования с учетом того, что базовое (сметное) финансирование государственных научных учреждений должно гарантировать выход российской науки на мировой уровень;
• обеспечение высокого уровня оплаты труда работникам науки должно достигаться не за счет сокращения численности научных работников, а за счет реального увеличения финансирования;
• необходимо введение в государственных научных учреждениях отраслевой системы оплаты труда, одобренной профсоюзами, а также общим собранием государственных академий наук и представителей научных учреждений;
• необходимо законодательно обеспечить ученым советам научных учреждений функции и статус высшего коллегиального органа управления, гарантирующего права научных работников на участие в управлении научной деятельностью учреждений, прозрачность всей финансовой и хозяйственной деятельности этих учреждений. Ведь речь идет о работниках, постоянно доказывающих свою высокую квалификацию в вопросах науки и инноваций своими теоретическими работами и практическими разработками.

Этот последний пункт о самоуправлении научных учреждений очень важен как с точки зрения обоснованности принимаемых решений, так и в качестве гарантий от произвола администрации.

3. Что оказалось приемлемым в реформах РАН

Вполне приемлемыми можно считать следующие достижения реформирования:

1. успешно идущую постановка на учет объектов недвижимости;
2. мораторий на отъем недвижимости в 2014 и 2015 гг.;
3. регулярность поступления средств на заработную плату, а также некоторые эпизодические прибавки к зарплате;
4. финасирование некоторых научных проектов, на которые у РАН не находилось средств;
5. признание РАН главным экспертом по многочисленным вопросам научного и прогнозного характера;
6. придание большей роли числу публикаций и ссылок на них.

Но:

по пунктам 1 и 2: мораторий не означает принципиальный отказ от идеи отъема зданий и другой собственности у РАН и научных учреждений3;

по пункту 3: не происходит выравнивания заработной платы в НИУ РАН и бывших РАМН, РАСХН; фактические зарплаты в НИУ (без учета совместительства) в 2-3 раза меньше приводимых в статистике;

по пункту 5: денег РАН (академикам, член-корреспондентам, аппарату РАН) на организацию экспертизы и привлечение НИУ не выделяется;

правительство и его структуры, а также региональные органы создали большое число собственных научных или квазинаучных институтов и фирм и продолжают опираться только на них, имитируя конкурсы и т.п.

по пункту 6: имеет место формально-бюрократическое, бухгалтерское отношение к публикациям, без учета их реального качества. Да и реальное поощрение за действительно существеные результаты отнюдь не налажено4.

В общем, вряд ли будет справедливым утверждение, что реформы принесли существенное улучшение работы НИУ или хотя бы условий для их работы. А для того, чтобы понять, чего можно ждать от них в дальнейшем, необходимо обратиться к тому, что представляют собой основные направления реформ сегодня.

4. Основные направления реформ сегодня

В качестве основных направлений ФАНО выделяются следующие:

1. слияния и поглощения (реструктуризация);
2. отбор «лидирующих» — наиболее сильных организаций;
3. эффективный контракт;
4. планирование результатов НИР (по статьям по 5-10 в год) с угрозой требования возврата средств.
5. повышение зарплаты (которое, как мы увидим, оборачивается снижением финансирования).

Рассмотрим данные направления более детально.

4.1. Слияния и поглощения (реструктуризация сети НИУ)

ФАНО в 2015 году начало проводить реструктуризацию сети НИУ, а по сути, их укрупнение путем объединения. Соответствующий план утвержден правительством, как сообщила «Российская газета» [23]. Предусматривается возможность создания пяти типов укрупненных НИУ на базе объединяющихся:

1) национальные исследовательские институты (НИИ) – это такие НИУ, которые ведут исследования на мировом уровне;

2) федеральные (национальные) исследовательские центры (ФИЦ) – это такие НИУ, которые имеют уникальные установки и работают по широким комплексным программам;

3) федеральные научные центры (ФНЦ) – это также научные учреждения с высоким уровнем исследований, но относящихся преимущественно, к прикладным направлениям;

4) региональные и тематические исследовательские центры, региональные научные центры (РНЦ) – здесь название говорит, на наш взгляд, само за себя;

5) высшие школы общественного (гуманитарного) знания (ВШ РАН).

Очевидна определенная расплывчатость классификации НИУ и критериев отнесения их к той или иной группе.

Почему понадобилось выделять НИУ, занятые общественными науками, в особый тип, тоже не вполне понятно. Название «школы» говорит об образовательном характере этих НИУ. Причем же здесь академическая наука? Такое впечатление, что этот тип был введен специально, дабы в будущем Высшую Школу Экономики (ВШЭ) и тому подобные структуры отнести к академическим учреждениям. Или, наоборот, присоединить в будущем сильные академические НИУ к ВШЭ и устранить, таким образом, базовые расхождения во взглядах на основы экономической теории, политики и практики путем ликвидации тех учреждений, которые оппонируют ВШЭ.

Но самое главное – не очевидны мотивы укрупнения. Единственное, что можно предположить: «затейники» реформ полагают, что укрупнив НИУ, можно будет сократить штаты управленческого персонала, сэкономить на обслуживающих подразделениях и т.п., то есть, добиться «экономии на масштабе», как говорят экономисты. Но экономисты хорошо знают, что даже в производственной сфере укрупнение далеко не всегда ведет к повышению эффективности, так как с ростом масштаба организации быстро возрастают затраты на управление ею, на получение и передачу качественной информации, на поиск оптимального решения, но при этом важные горизонтальные связи дискриминируются, а динамичность организации снижается. Это явление кратко обозначается в экономической теории как рост трансакционных издержек, то есть, издержек взаимодействия и управления.

Еще менее очевидна выгода укрупнения как такового в научных учреждениях. Возможные вполне предсказуемые причины снижения научной эффективности в укрупненных НИУ, выглядят следующим образом:

1) «затирание» новых, еще не набравших силу и авторитет направлений5;

2) подчинение всех ресурсов интересам и планам руководства укрупненного НИУ, что чревато потерей ряда уже известных научных направлений;

3) монополизация работы НИУ, уменьшение конкуренции в рамках данного НИУ и в результате снижение эффективности работы;

4) сокращение потенциального числа «горизонтальных контактов» между учеными ранее независимых НИУ вследствие возникновения на порядок меньшего числа иерархических структур, дикутующих ученым тематику; а ведь именно горизонтальные контакты особенно важны для продвижения науки!6

Одним из аргументов укрупнения была идея о необходимости междисциплинарных исследований, на которые, дескать, иначе как административным путем ученых не загнать. Но до сих пор в мире был хорошо известен и многократно опробован, в том числе, в СССР и в России, иной метод обеспечения междисциплинарности исследований: разработка комплексных научных программ и финансовое стимулирование принятия в них участия. Этот метод, стимулирующий добровольное участие, наверняка даст больший эффект и приведет к меньшим потерям, чем административное слияние.

Уже известны примеры странных попыток объединения до двух десятков вполне эффективных НИУ, в ходе которых разрушают уже существующие центры взаимодействия и порождают монстров. О некоторых подобных примерах рассказывает вице-президент Российской академии наук и председатель СО РАН академик Александр Асеев7. Вот его резюме: «ФАНО резвится, как может. Сливает институты по географическому принципу, без объяснения причин, используя методы грубого административного нажима и прямого шантажа» [4]. Тем не менее, слияния идут сегодня по бюрократическим мотивам: любой директор понимает, что если явно выигрышных вариантов нет, то лучше самим найти себе нишу, чем ждать, пока тебя присоединят неизвестно к кому…и зачем! Объединения идут по столь странным основаниям, что против одного из вариантов объединения пришлось выступить А. Дворковичу [8].

Вот только один из нескольких примеров удивительных объединений, описываемых академиком Романенко: «ФАНО создало Центр питания. Туда вошли Институт питания Академии медицинских наук, Институт детского питания, Институт питания космонавтов, как я его условно называю, и туда же включили институт ликеро-водочный. Это что – детское питание без горячительных напитков существовать не может? Смотреть надо глубже: у некоторых есть здания, которые кого-то очень интересуют» [20].

О другом примере говорит академик В. Сергиенко8. Вот его вывод, с которым трудно не согласиться: «У меня такая позиция: все реорганизационные мероприятия нужно проводить, тщательно взвесив возможные последствия (в том числе долгосрочные и косвенные) и достижимость поставленных целей и желаемых результатов. Механическое слияние в некоторых случаях приведет к исчезновению целых научных направлений и утрате научных школ в удаленных регионах, которые создавались самоотверженным трудом многих поколений» [1].

4.2. Отбор наиболее сильных, «лидирующих» организаций и передача им до 75% финансирования

Указанная в заголовке раздела идея – это еще одна из задумок реформаторов. Она звучит примерно так: «ФАНО запускает процесс отбора наиболее важных направлений исследований и подведомственных институтов, которые занимают в этих сферах лидирующие позиции. В нем должны участвовать все научные структуры, кроме совсем небольших (чья численность не превышает 50 человек) и тех, которые находятся в стадии реструктуризациию. Организации – лидеры по целому ряду параметров, характеризующих кадровый, научный и инновационный потенциал, должны сильно обгонять своих конкурентов» [9].

Идея состоит в том, что эти лидирующие организации подбирают себе партнеров и в последующем финансируют их. Эти организации, по замыслу авторов идеи, должны быть супервысокого уровня. И тогда их соисполнители становятся при выполнении научных программ субподрядчиками. Но ведь речь идет о способе финансирования фундаментальной науки, а не о строительстве, например, стадиона или гостиничного комплекса, где «субподрядный» подход более или менее приемлем. В науке он мало подходит потому, что не предполагает постановку задачи, построив «нечто», сэкономить максимум средств и добиться максимальной рентабельности для себя как «организатора и вдохновителя».

Государственный подход к крупной научной проблеме совершенно иной: утверждение головных НИУ и госпрограммы исследований, заранее включающей основных участников и допускающей присоединение новых. Такая логика приемлема для частного бизнеса: найти более или менее авторитетного подрядчика, обеспечить его финансирование в рамках лимита, а там… путь он делает, что хочет. Мы видели уже не раз, как этот подход проваливался при выполнении строительных государственных программ: невыполнение в срок, большие и неоднократные превышения лимитов, а затем – уголовные дела о коррупции, к сожалению, заканчивающиеся зачастую ничем. Тем более этот подход представляется ошибочным для фундаментальной науки, к тому же способствующим коррупции. Вот что по этому поводу пишет академик Г. П. Георгиев: «Недавно Научно-координационный совет ФАНО проголосовал за создание головных институтов, управляющих определенными направлениями в науке. Эта система практически подменяет принятую во всем мире грантовую систему распределения финансирования между наиболее сильными коллективами. Научный совет программы состоит из наиболее сильных ученых в данной области, и он может работать гораздо объективнее, чем институт, заинтересованный прежде всего в поддержке самого себя. Если не принять специальных мер, такая система финансирования создает широкие возможности для произвола и коррупции» [10].

4.3. «Эффективный контракт» – хотели как лучше, а получилось, как всегда

С последнего квартала 2015 г. немало НИУ были озабочены проблемой выполнения одного из обязательств «дорожной карты» совершенствования своей работы, подписанной директором, где речь идет о переводе сотрудников на «эффективный контракт». Что это такое применительно к науке, какие тут есть методические наработки, насколько этот переход вообще нужен и законен, судя по письму Председателя Профкома РАН В. П. Калинушкина, сказать весьма сложно [19]. Точнее, ни должных юридических оснований, ни методических наработок для перехода на «эффективный контракт» НИУ нет, но желание ФАНО, чтобы «процесс пошел», есть. И он идет, ибо директора вынуждены выполнять свои обязательства, вне зависимости от того, в каких условиях они были «взяты», опасаясь санкций9.

Если же исходить из Рекомендаций Министерства труда России, то «Эффективный контракт – это трудовой договор с работником, в котором конкретизированы его должностные обязанности, условия оплаты труда, показатели и критерии оценки эффективности деятельности для назначения стимулирующих выплат в зависимости от результатов труда и качества оказываемых государственных (муниципальных) услуг, а также меры социальной поддержки» [31]. Смысл введения эффективного контракта, таким образом, в том, что для повышения эффективности назначаются стимулирующие выплаты, которых ранее не было, но при этом, естественно, вводятся и соответствующие показатели и критерии оценки. Речь, таким образом, при организации эффективного контракта не может идти о том, чтобы без согласия научного работника у него забрали часть его заработной платы (например, 25% или 30%), централизовали эти изъятые части в рамках некоего фонда стимулирования в рамках НИУ, а затем их перераспределяли между работниками. Такой подход с большой вероятностью означал бы уменьшение заработной платы для одних сотрудников с целью ее увеличения – для других. Но разве может получиться что-то иное, если никаких дополнительных средств на стимулирование высоких показателей работы не предусматривается?

Положения майских указов Президента об увеличении финансирования исследований и разработок до 1,77% ВВП и заработной платы в науке до 200% от средней по региону не выполняются10, соответствующие средства на стимулирующие выплаты не выделяются. Но директорам навязывалось включение в «дорожные карты» улучшения работы НИУ перехода на «эффективный контракт» с 2016 г., а не к концу 2018 г., как предполагалось ранее. А сегодня при невыполнении действует угроза потери директорами части заработной платы. Вот они и вынуждены думать, как выполнить пункт об «эффективном контракте», если дополнительные средства не выделены и непонятно, когда и что будет выделено.

В итоге из прежнего фонда заработной платы предлагается, как уже сказано, забрать некоторую долю (от 20% до 30%), централизовать ее в виде «фонда стимулирования» и распределять в соответствии с утвержденной в НИУ методикой и показателями результативности научной деятельности (ПРНД). Разумеется, все это НИУ должны сделать сугубо добровольно, по решению своих ученых советов. А как же иначе? А попробуй ученый совет не поддержать своего директора, если он, во-первых, директор, то есть, единоначальствующее лицо, а, во-вторых, председатель ученого совета!

То, что при этом идет вопиющее нарушение трудового законодательства, ломающее заключенные бессрочные трудовые договора, никого особенно не волнует. Все оформляется как сугубо добровольные решения ученых советов, лишь реализуемые директором, идущим навстречу нетерпеливым пожеланиям работников. И сотрудников вынуждают за два месяца до еще не определившихся изменений подписывать ознакомление с приказом о существенном изменении условий труда, которых (изменений) никто в глаза не видел. Методики и показатели предлагается разрабатывать самим. Бессрочные договора предполагается заменить срочными. В общем, получается действительно, как всегда…, если не хуже.

Естественно, приходится сомневаться в эффективности этого нововведения, особенно если учесть, во что выливается поощряемая «эффективным контрактом» погоня за числом публикаций и ссылок на них. Прав Центральный совет Профсоюза РАН: «эффективный контракт должен вводиться дополнительным соглашением к трудовому договору, а не быть его заменой, и содержать обоюдные обязательства сторон по трудовому договору: работника и работодателя» [26].

4.4. Погоня за публикациями в журналах, индексируемых в РИНЦ, и планирование числа публикаций

Пока еще более или менее понятная и устоявшаяся система поощрения за высокие показатели публикационной активности и цитируемости не создана, но погоня за числом публикаций и ссылками, за индексом Хирша уже началась. Отчасти она инициирована рассчетами в РИНЦ индексов Хирша по НИУ, которые, видимо, будут играть существенную роль при оценке деятельности института и, соответственно, в его дальнейшей судьбе.

О том, как разворачивается погоня за индексами, можно узнать, например, по публикациям в «Троицком варианте». Некоторые авторы публикуют по много десятков статей в журналах в год, особенно, в своих собственных журналах, где они являются главными редакторами или членами редколлегий. Некоторые статьи представляют собой просто список литературы, увеличенный на полстранички, но дающий новые цитирования. [37]. Появились десятки структур, за деньги обещающих любые публикации в любых журналах, причем, срочно.

РИНЦ работает, фиксируя статьи и ссылки, довольно медленно, но зарабатывает дополнительно, заключая особые договора по ускоренному вводу данных и проводя «учебно-практические семинары» [37]. Тем самым ученые из своих довольно скудных бюджетов вынуждены подкармливать частную организацию. Вместо соревнования интеллектов, идей и т.д., началось соревнование кошельков и связей. И это притом, что в развитых странах показателям числа публикаций и цитирования не придают решающего значения11.

ФАНО, опираясь на «достигнутый уровень», как было в экономике СССР, навязывает научным учреждениям планы по 5-10 публикаций в РИНЦ в год, угрожая забрать бюджетные деньги назад при невыполнении этих планов12. И ведь немалое число НИУ планируют! А куда денешься, если «настойчиво просят» те, от кого зависит финансирование института?

Бюрократия планировать иначе, как «от достигнутого», не умеет. А понять, что количество статей в большинстве случаев вообще не нужно планировать, что это вредит науке, она просто не в состоянии. А что она тогда будет делать, если нельзя будет сверять «план с фактом», вычислять процент выполнения и «принимать административные меры»?

«Самое плохое, однако, … в том, что формальные критерии разрушают научную мотивацию. Премирование за число статей провоцирует salami slicing (тонкую, как для салями, нарезку – Д. Э.) : автор производит smallest publishable units (пригодные для публикации максимально малые статьи – Д. Э.), раскидывает их по реферируемым журналам и легко обгоняет более сильного коллегу, для которого подобные уловки неприемлемы. Однажды заболевший salami slicing‘ом уже вряд ли когда- нибудь возьмется за трудные задачи, чреватые потерей скорости роста количества публикаций. Зато он весьма преуспеет в минимизации их удельного качества, т.е. в производстве статей, вносящих в науку минимально возможный вклад» [38].

Вообще, опыт показал, что бюрократия (чиновники), если она не получает четких политических указаний и не находится под жестким контролем, сама избирает, как правило, два основных направления своей деятельности: 1) она непременно придумывает и все время старается расширять количественные показатели, которые демонстрировали бы позитивный эффект от ее работы, и добивается увеличения отчетности от тех сфер, деятельность которых она призвана обслуживать и совершенствовать, 2) она начинает демонстрировать свою эффективность расширением подчиненной сферы и увеличением финансирования, если есть установка на рост финансирования, или, наоборот, сужением, сжатием подчиненной сферы, если идеологически господствует парадигма сокращения бюджетных расходов, дабы добиться их демонстративного сокращения. В нашей стране с момента приглашения Е. Гайдара руководителем правительства, то есть, с конца 1991 года, возобладала и жестко проводится праволиберальная парадигма сокращения, сведения к минимуму государственного воздействия на экономику и социальную сферу. Отсюда вытекает постоянное стремление нашего чиновничьего аппарата сокращать расходы госбюджета даже в самые благоприятные годы, хотя бы относительно, то есть, по сравнению с полным использованием получаемых доходов. Поэтому непрерывно идет так называемая «оптимизация», а по сути дела, убивающее живую жизнь в регионах и сельской местности сокращение числа школ, больниц, лесников, пожарных и многих других видов расходов там, где это сокращение можно хотя бы поначалу оправдать «повышением эффективности». А там хоть трава, точнее, лес, не расти. По отношению к фундаментальной науке эта деятельность вызывает описанные выше явления бюрократического укрупнения, классификации с целью сокращения, перевода на «эффективный контракт», навязывание количественных показателей при сокращении финансирования и т.д. Иначе бюрократия при указанной выше парадигме действовать не может.

В результате цели науки – получение новых знаний, начали активно подменяться целями роста числа публикаций, ссылок и индекса Хирша. Все это очень напоминает фетишизацию показателей в СССР, когда руководители страны и экономики десятилетиями не могли отказаться от самой идеи планировать каждому предприятию, что ему производить и кому, по какой цене продавать, поэтому десятилетиями экономическая наука безуспешно занималась поисками идеальной системы показателей, которая бы работала за управленцев. В итоге, дела в экономике шли все хуже и хуже13. Иного результата не приходится ожидать от подобных бюрократических игр и в науке.

4.5. Фактическое неповышение зарплаты и снижение финансирования академической науки

Если обратиться к фактическим данным, то реальные зарплаты в НИУ в 2 – 2,5 раза ниже отчетных. Откуда берутся среднестатистические высокие цифры, не очень понятно.

В самом деле, средняя зарплата по анкетам НИУ, представленным на Третьей сессии Конгресса работников образования, науки и культуры (Москва, 28-29 ноября 2015 г.)14, составила во второй половине 2015 года 26 000 руб.15 Из респондентов 60% — профессора, то есть, работники с относительно высокой заработной платой. По анкетам работников вузов средняяя заработная плата составила 32 300 руб., в т.ч. доцентов 28 000 руб., а профессоров – 41 400 руб. Основная часть респондентов – москвичи, то есть, представители региона с одним из самых высоких уровней зарплаты в стране. При этом, Роскомстат указывает, что средняя зарплата в сфере научных исследований и разработок в 2014 году была 54,9 тыс. руб., а в образовании (высшем, среднем и дошкольном) – 25,9 тыс. руб. Несоответствие средних цифр Роскомстата и ответов ученых об их заработной плате удивляет. Видимо, и в НИУ, и в вузах велика разница в зарплате руководителей и администрации, с одной стороны, и «рядовых доцентов с кандидатами», с другой, что ведет к завышению средней величины.

Возможно, сказывается также на каких-то этапах сбора данных и стремление региональных руководителей докладывать о выполнении майских указов Президента о повышении заработной платы в науке и образовании. Наконец, одна из причин указанных странностей в большой дифференциации НИУ и вузов по уровню зарааботной платы: работники большинства институтов РАН, не имеющие значимых договорных связей с бизнесом, получают намного меньше работников прикладных и оборонных НИУ, а преподаватели крупных столичных вузов получают намного больше своих коллег в регионах16. Но основной факт состоит в том, что средняя «роскомстатовская» зарплата в разы выше той, которую реально получает большинство работников НИУ РАН, имеющих ученые степени.

Второй важнейший факт состоит в том, что финансирование РАН (с научными учреждениями), несмотря на все противоположные заверения властей о большом увеличении финансирования науки, практически не растет, а в 2015 г. сокращалось, что, видимо, продолжится и в 2016 г. В самом деле, несмотря на инфляцию и рост доходов бюджета за 2015 г. примерно на 3-4%, финансирование ФАНО планируют в 2016 г. сократить на 10%. И это сокращение уже почувствовали во многих НИУ, кое-где даже пытаются отправлять работников в добровольный отпуск за свой счет.

Вот как характеризует состояние с финансированием РАН академик Г. П. Георгиев: «В XXI веке финансирование науки в России существенно возросло. Сначала это был перенос центра тяжести на университеты. Далее последовала пиар-кампания нанотехнологий. Практически все деньгипошли в Роснано. Третья волна – создание НИЦ «Курчатовский институт» с особым финансированием. Наконец, четвертый этап – создание «Сколково». Рост поддержки РАН с 2008 по 2011 год в номинале составил около 30%, а с учетом инфляции произошло снижение финансирования. Дальше началось снижение финансирования РАН. То есть, из «усиления поддержки науки» РАН после 2008 года выпадает. Особенно это касается программ РАН» [10].

Литература

1. Авченко В. Академик Валентин Сергиенко: «Процесс люмпенизации Дальнего Востока – это та цель, к которой мы движемся?» // http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=12dbfab5-8fc9-4486-9afa-8f5a55f45e2d#content(дата обращения: 26.02.2016).

2. Академический отпуск. Интервью научного руководителя Центра социальных исследований и инноваций Е. Гонтмахера журналу «Экономика и образование сегодня» // Экономика и образование сегодня. 2005. Июль (http://www.archipelag.ru/authors/gontmaher/?library=1966 (дата обращения: 26.02.2016)).

3. Алдонин В. С. Наука по валу и по уму. Почему наукометрические данные не всегда отражают истинный уровень академических и университетских исследований // НГ-наука. 27.01.2016 (http://www.ng.ru/nauka/2016-01-27/11_science.html(дата обращения: 26.02.2016)).

4. Александр Асеев надеется на пересмотр реформы академии в условиях санкций и импортозамещения //http://tass.ru/nauka/2533042 (дата обращения: 26.02.2016).

5. Асеев А. Мультидисциплинарный подход – наше большое достижение //http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=64e5fb31-e08f-4fbe-bdca-c190e731df9c#content(дата обращения: 26.02.2016).

6. Бабешко В. Нужна грандиозная задача. О возможностях российских ученых // АиФ-Юг. 03.02.2016. №5.

7. Бузгалин А. В., Миронов А. С., Эпштейн Д. Б. О ситуации в российской науке и Концепции закона о науке КРОН // http://svom.info/entry/584-o-situacii-v-rossijskoj-nauke/(дата обращения: 26.02.2016).

8. Быкова М. Дворкович запретил ФАНО объединять институты // Московский Комсомолец. 2015. 23.10 (http://www.mk.ru/science/2015/10/23/arkadiy-dvorkovich-zapretil-fano-obedinyat-instituty.html(дата обращения: 26.02.2016)).

9. Волчкова Н.Отборочные игры. Академические институты зовут на соревнование // Поиск. 2015. № 46.

10. Георгиев Г.Что губит российскую науку и как с этим бороться. Часть II // http://trv-science.ru/2015/12/22/chto-gubit-rossijskuyu-nauku-i-kak-s-etim-borotsya-2/(дата обращения: 26.02.2016).

11. Грибов Л. В результате встряски. Чем обернется реформа РАН? // Поиск. 2015. 16.10. № 42.

12. Григорьев А. Совет вопросов без ответов // www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=2930baee-0239-408c-9549-45c33b8364a8#content(дата обращения: 26.02.2016).

13. Дворкович не исключил объединения отдельных институтов развития РФ // РИА-Новости. 26.01.2016 ( http://ria.ru/economy/20160126/1365441821.html(дата обращения: 26.02.2016)).

14. Закон о творческих людях // http://ipim.ru/discussion/4328.html(дата обращения: 26.02.2016).

15. Заседание Совета при Президенте по науке и образованию (стенограмма) //http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=65b30553-da67-4b75-9368-e7e764562539#content(дата обращения: 26.02.2016).

16. Заявление Совета по науке при Министерстве образования и науки РФ о проекте концепции «Стратегии развития конвергентных технологий» // http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=2c2d76a3-24e6-418c-92a6-6fd28aedfbc8#content(дата обращения: 26.02.2016).

17. Иванчик А., Цатурян А., Фейгельман М. Как защитить науку от анонимных «реформаторов». Почему запускать «хиршемерку» бессмысленно //http://www.gazeta.ru/science/2016/01/13_a_8019161.shtml (дата обращения: 26.02.2016).

18. Кабанов А., Сагдеев Р.Конвергенция наук: нужно ли сажать всех ученых под одну «крышу»? // Троицкий вариант. 26.01.2016 (http://trv-science.ru/2016/01/26/konvergenciya-nauk/(дата обращения: 26.02.2016)).

19. Калинушкин В. П. Ответ на обращения коллективов институтов, подведомственных ФАНО России //http://www.icp.ac.ru/ru/news/ipcp-ras/newsprofkoma/4662-ответ-на-обращения-коллективов-институтов,-подведомственных-фано-россии.html(дата обращения: 26.02.2016).

20. Ковачич Е. Академик Геннадий Романенко: «Бухгалтерия уничтожает науку: из РАН уходит Сельхозакадемия» //Regnum. 20.11.2015 (http://regnum.ru/news/innovatio/2017062.html(дата обращения: 26.02.2016)).

21. Концепция программного управления реализацией научных исследований, осуществляемых в соответствии с Программой фундаментальных научных исследований государственных академий наук на 2013 – 2020 годы (проект).

22. Концепция реформирования РАН // http://www.spass-sci.ru/documents/detail.php?ID=376(дата обращения: 26.02.2016)

23. Медведев Ю. Академики плюс. Самое трудное в реформе науки только начинается // Российская газета. 2015 24.10.

24. Минакир А. П. От главного редактора. // Пространственная экономика. №3. 2013.

25. Отпор распаду. СО РАН сопротивляется атомизации науки // Поиск. 2016. №1 – 2 . 2016 (http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/17212/(дата обращения: 26.02.2016)).

26. Постановление Профсоюза РАН №10-02 от 18-19 ноября 2015 г.

27. Постановление Центрального совета Профсоюзов РАН. №10-02. 18-19 ноября 2015 г. //http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=12d8e57d-916c-4060-92f2-1ef275a90c34#content(дата обращения: 26.02.2016).

28. Проект федерального закона о Российской академии наук (комментарии) // http://trv-science.ru/2013/06/28/proekt-federalnogo-zakona-o-ran/ (дата обращения: 26.02.2016).

29. Пустили Ливанова в «огород». http://www.moscow-post.com/politics/pustili_livanova_v_ogorod11913(дата обращения: 26.02.2016)

30. Резолюция III сессии Конгресса работников образования, науки, культуры и техники // http://congress-cron.com/dokumenty-i-rezolyutsii/proekty/item/568-res4(дата обращения: 26.02.2016).

31. Рекомендации по оформлению трудовых отношений с работником государственного (муниципального) учреждения при введении эффективного контракта. Утверждены приказом Минтруда России от 26.04.2013 г. N 167н.

32. Рогозин: генконструкторы будут обращаться за исследованиями в РАН //http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=e8984772-592e-4dfe-9aef-b3dfb2e89e18#content(дата обращения: 26.02.2016)]

33. Российский статистический ежегодник. 2003 (http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/publications/catalog/doc_1135087342078(дата обращения: 26.02.2016)).

34. Субботин А. В изрядно розовых очках. Депутаты не разделили оптимизма министра // Поиск. 2016. №5 (http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/17502/(дата обращения: 26.02.2016)).

35. Субботин А. Остаются оптимисты. Академии есть на кого опереться //Поиск. 2016. № 6 (http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/17605/?print(дата обращения: 26.02.2016).

36. Успенский Б. Процесс перемещения гуманитарной науки из НИИ в университеты неизбежен. //http://www.sibai.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1009&Itemid=1147(дата обращения: 26.02.2016).

37. Фрадков А. РИНЦ учит врать // Троицкий варант. 06.10.2015 (http://trv-science.ru/2015/10/06/risc-uchit-vrat/(дата обращения: 26.02.2016).

38. Чеботарев П. Как оценивать и премировать ученых? // http://trv-science.ru/2014/02/25/kak-ocenivat-i-premirovat-uchenykh/(дата обращения: 26.02.2016).

39. Чуйков А. Рейдерский пыл ФАНО // Аргументы Недели. 2015. 24.09. № 36 (477)(http://argumenti.ru/science/n506/416743(дата обращения: 26.02.2016))

40. Эпштейн Д. Эволюционный подход к институциональным реформам в сельском хозяйстве // Международный сельскохозяйственный журнал. 2004. №6.

1 Мы использовали термин Минакира «выставочная экономика», в которой «…в течение вот уже почти десяти лет упорно инвестируются огромные деньги на осуществление грандиозных проектов, которые ничего общего с развитием экономики не имеют…и не генерируют прироста доходов ни в настоящем, ни в будущем. Единственный «эффект» этих трат» — создание иллюзии богатства и процветания» [24. С. 7].

2«Такая форма организация науки в XXI веке бесперспективна. Она (то есть Академия наук – Д. Э.) не будет жить, она нежизнеспособна… Так ранее нынешний президент РАН академик Владимир Фортов заявил о Ливанове следующее: “<…> Мнение Дмитрия Ливанова является каким-то сюрреализмом и вызвало удивление у меня и у моих коллег. Его программа действий сводится к тому, что мы должны полностью скопировать американскую систему организации науки. Но зачем нам это делать, когда мы уже доказали, что Российская академия наук, в которой работает 100 тысяч человек и выдают достойные результаты, вполне дееспособна. Аналоги нашей организации существуют в Германии (это общество Макса Планка), в Китае и многих других странах <…> Там (в США – прим. ред.) есть три государственные академии наук и разветвленная система национальных лабораторий и университетов. Американская система не сводится к такой примитивной схеме, какую представляет Ливанов, желая создать двух конкурентов. В США очень силен корпоративный дух среди всех ученых, и, кстати, там нет министерства науки и министра, а наука есть. Координирует работу советник при Президенте”. Исходя из слов академика Фортова, складывается такое мнение, что министр Ливанов толком не понимает в том, что он хочет сделать, и даже не разбирается в мировой практике решения подобных задач» [29; 2; 36].

3СМИ сообщают об «организационно-деятельностных играх», в ходе которых «работники ФАНОрепетировали, как им “отструктурировать” 59 научных институтов РАН в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, в частности отрабатывают технологии как «ликвидировать предприятие с закреплением имущества за учреждением» [39].

4В 2014 г. по итогам года в ряде институтов, управляемых ФАНО, в равной мере поощрялись и те, кто написал несколько статей в журналах с высоким импакт-фактором, и те, кто просто хоть что-то опубликовал… Есть публикации, неважно сколько, – получай один балл, нет публикаций – получаешь ноль баллов. Участвовал в конференциях, неважно как и в каких, – заработал один балл, не участвовал – ноль баллов. Такая методика оценки была рекомендована ФАНО.

5«Если … все поручить только крупным НИИ, где все работают по госзаданиям, то никакого нового знания не возникнет в принципе. Это уже опасно, так как автоматически приведет к отставанию от соседей» [11].

6«…Единая крыша может оказаться даже вредной, так как к ней обычно прилагаются и «стены», разделяющие участников научного процесса. Ведь невозможно заранее предугадать, у какого ученого из области А возникнет идея, требующая сотрудничества с ученым из области Б. Если заранее выбрать 10 из 100 ученых из области А и 10 из 100 ученых из области Б, посадить под одну крышу и сказать: «Сотрудничайте», то может возникнуть 100 (10 х 10) возможных сотрудничеств вместо 10 000 (100 х 100). То есть при такой «консолидации» вероятность большого успеха уменьшается в 100 раз! В реальности же таких областей не две, а гораздо больше, так что ущерб будет не в 100 раз, а гораздо больше. Помимо этого, попадая под одну крышу, ученые начинают вариться в собственном соку, успокаиваться на достигнутом и неизбежно теряют свой креативный потенциал» [18].

7«К примеру, огромными усилиями остановлены попытки слить воедино 18 организаций Иркутского научного центра, включая вышеупомянутый Лимнологический институт и Институт солнечно-земной физики СО РАН – уникальный в мировом масштабе, весьма значимый в плане космической безопасности и головной по созданию национального гелиогеофизического центра. В Красноярском научном центре приостановлено (но не отменено!) лишение юридических лиц 13 научных организаций. Многие из них являются базовыми для развития региона и предприятий ОПК, а некоторые сформированы еще до образования Сибирского отделения» [25].

8«Сегодня руководство Федерального агентства научных организаций… часто инициирует механическое слияние научных коллективов, не сообразуясь с интересами развития науки в регионе. Для примера одна идея: все институты Камчатского научного центра собрать под одной крышей, в результате чего, по мнению чиновников, они будут работать более эффективно. Вот эти институты: НИИ сельского хозяйства, Институт космофизики и распространения радиоволн, Институт вулканологии и сейсмологии, Научно-исследовательский геотехнологический центр, филиал Тихоокеанского института географии. Все эти научные подразделения имеют свои непересекающиеся научные направления, разную историю (одни созданы 70, а другие – всего 20 лет назад), они расположены в различных местах Камчатки (Петропавловск-Камчатский, Паратунка, Елизово), но сегодня это известные в стране и в мире научные учреждения РАН. Да, они невелики по численности, имеют разномасштабную материально-техническую базу. Но кто сказал, что все научные институты должны быть как спички в коробке? Главное, что они выполняют возложенные на них функции и что работа ученых востребована в регионе» [1].

9«В ряде учреждений, подведомственных ФАНО России, стали форсировать процесс перевода сотрудников на эффективный контракт, хотя отсутствуют соответствующие документы, регламентирующие этот процесс в учреждениях, подведомственных ФАНО России. Более того, даже неясно, эффективный контракт является документом, заменяющий трудовой договор, или дополняющий его» [27].

10Затраты России на исследования и разработки составили в 2014 году 1,19% ВВП.

11«…В Англии, например, с 2014 года исключили использование «наукометрических показателей» для оценки эффективности работы ученых в большей части областей науки, оставив их лишь кое-где и лишь как справочные материалы для профессиональной экспертизы. В США или Франции их вообще никогда не принимали слишком всерьез, полагаясь куда более на персональные заключения специалистов (которые могут и в индексы посмотреть, но решения принимают сами)» [17].

12«…Ярким образцом формализма является предложение лаборатории запланировать, сколько статей и в каком квартале будет ею опубликовано. Тот, кто хоть немного знаком с наукой, знает, что это абсолютно невыполнимое требование. Но на все это уходят силы и время ученого» [10].

13Кстати, и сейчас дела в экономике страны идут все хуже и хуже, потому что власти не в состоянии отказаться от противоположной парадигмы «ни во что не надо вмешиваться, рынок сам все утрясет».

14Подробнее об этом Конгрессе – далее.

15 Было получено 44 заполненных анкеты работника вуза и 11 анкет работников науки.

16В 2013 году средняя по России заработная плата научных работников составляла, согласно статистике, 41 600 руб. При этом, в Москве она была равна 47 100 руб, в Петербурге – 41 400 руб., а, например, в Приволжском федеральном округе – 35 000 руб, в Южном федеральном округе – 23 800 руб. Минимальная по областям и республикам заработная плата составляла 13 400 руб в Чеченской республике, 13 600 руб. – в Орловской области и 15 100 руб – в Псковской области. Сходная ситуация и с заработной платой преподавателей вузов: при средней заработной плате по России 40 400 руб., в Москве она оставляет 62 400 руб, а в Петерурге – 47 600 руб. Но региональная дифференциация заработной платы работников вузов ниже, чем работников науки, минимальная заработная плата по областям и республикам (18 500 в Карачаево-Черкессии) ниже средней по России в 2,2 раза, в то время как для заработной платы работников науки это соотношение равно 1:3.