Антонио Дамасио «Странный порядок вещей»

Написано в 2017г, переведено на русский в 2024г.

«Странный порядок вещей» продолжает предыдущие исследования ученого, который стремится доказать ошибочность широко распространенного представления о мозге как о компьютере, определяющем все факторы нашей жизни. Дамасио настаивает, что мозг и другие органы равны и что важно разобраться в биологической эволюции чувств, так как именно они стимулируют науку, медицину, религию и искусство. Природа чувств и происхождение культур исследуются Дамасио через призму гомеостаза, то есть способности каждого организма не только сохранять свое постоянство, поддерживая внутреннее равновесие, но и развиваться и процветать.

Книга доступна по адресу.

Комментарии используют контекст понимания теории  МВАП .

Мои комментарии могут быть там в синем.

...Что касается идеи, она очень проста: чувствам – этим первопричинам, стражам и посредникам культурных усилий человека – не уделяют того внимания, какого они заслуживают. Идея состоит в том, что для запуска саги о человеческих культурах потребовалось кое‑что еще. Этим “кое‑чем” был побудительный мотив. Я подразумеваю здесь чувства – от боли и страдания до благополучия и удовольствия. Суть идеи состоит в том, что культурная деятельность обусловлена чувствами и остается глубоко в них укорененной. И если мы хотим понять конфликты и противоречия человеческого бытия, нам необходимо учитывать благоприятные и неблагоприятные взаимодействия чувств и разума.

...Намереваясь поведать о сути и следствиях человеческих чувств, я осознал, что наши способы размышления о психике и культуре не соответствуют биологической реальности. Когда живой организм в социальном окружении ведет себя разумно и с пользой для себя, мы исходим из предположения, что его поведение является продуктом предвидения, намерения, сложности, – при участии нервной системы.

Теперь, однако, очевидно, что подобные виды поведения могли также стать продуктом простого и незатейливого устройства одной‑единственной клетки – бактерии! – на заре биосферы. “Странно”– это еще слишком мягкое слово для описания реальности.

....Можно представить объяснение, увязывающее воедино эти контринтуитивные результаты. Оно опирается на механизмы самой жизни и условия ее регулирования, то есть на совокупность феноменов, которые обычно обозначаются одним словом: гомеостаз. Чувства суть ментальные выражения гомеостаза, в то время как гомеостаз, действующий под прикрытием чувств, есть функциональная нить, связывающая ранние формы жизни с необычайным партнерством организмов и нервных систем. Этим партнерством обусловлено появление сознающего, чувствующего разума, который, в свою очередь, порождает самые характерные признаки человечества –культурыицивилизации. Чувства–центральная тема этой книги, но они черпают свои силы в гомеостазе.

... Гомеостаз и жизнь вообще игнорируются (многими исследователями сознания).

Получив травму и страдая от боли, мы, независимо от того, какова причина травмы или характер боли, можем что‑то с этим сделать. ... Частые воспоминания, связанные с травмой, подкрепляют и усиливают страдание. Память помогает спроецировать ситуацию на воображаемое будущее и позволяет нам предвидеть последствия.

... Люди способны отреагировать на страдание попыткой понять свое положение и изобретением компенсаций, коррекций или радикально эффективных решений. Помимо боли, люди способны испытывать противоположные ей удовольствие и энтузиазм в самых разнообразных ситуациях – от простых и тривиальных до возвышенных, от удовольствий, составляющих реакции на вкусы и запахи, пищу, вино, секс и физический комфорт, до чуда игры, до благоговения и восторга, возникающих при созерцании пейзажа или при восхищении другим человеком, сопряженном с глубокой привязанностью к нему. 

... Люди могут осознать, что среди разнообразия доступных им социальных форм поведения некоторые – товарищество, дружба, забота, любовь – суть прямая противоположность агрессии и насилия и прозрачно ассоциируются не только с чужим, но и с их собственным благополучием.

... Почему чувства успешно побуждают разум действовать столь выгодным образом? Одна из причин обусловлена тем, что именно чувства делают в разуме и что они делают с разумом. В стандартных обстоятельствах чувства заняты тем, что – без единого слова – сообщают разуму о благоприятном либо неблагоприятном направлении жизненного процесса в любой данный момент в пределах данного организма. Таким образом, чувства естественным путем квалифицируют жизненный процесс как ведущий или не ведущий к благополучию и процветанию.

... Чувства – не независимый продукт работы мозга. Они результат сотрудничества мозга и организма, которые взаимодействуют с помощью свободно распространяющихся химических молекул и нервных путей.

Простая идея, следовательно, состоит в том, что чувства боли и удовольствия – от различных степеней благополучия до недомогания и болезни – суть катализаторы процессов постановки вопросов, понимания и разрешения проблем, то есть процессов, которые в основном и отличают человеческую психику от психики других видов живого.

Это необоснованное и неверное обделение высших животных чувствами.

....Отказывать млекопитающим в чувствах, связанных с их эмоциональностью, безосновательно. Чувства могли также играть мотивирующую роль в объяснении проявлений “культуры” у животных. Важно отметить, что причина, по которой их культурные достижения оказались настолько скромны, могла бы быть связана с более слабым развитием или отсутствием таких признаков, как разделяемое несколькими особями намерение и язык, и вообще со скромным уровнем их интеллекта. 

Гомеостаз – могучий, не требующий обдумывания, невысказанный императив, повелевающий каждому организму, большому или малому, как минимум выживать и процветать.

... Именно чувства раскрывают каждому индивидуальному разуму состояние жизни в пределах его организма, состояние, выраженное шкалой значений от положительного до отрицательного. Проблемы гомеостаза выражаются преимущественно в отрицательных чувствах, тогда как положительные чувства демонстрируют адекватный уровень гомеостаза и настраивают организм на поиск благоприятных возможностей. Чувства и гомеостаз взаимосвязаны тесно и систематически. Чувства суть субъективные переживания состояния жизни – то есть гомеостаза – у всех существ, обладающих психикой и осознанной точкой зрения. Мы можем представить себе чувства как ментальных делегатов гомеостаза. 

На уровне базовой гомеостатической регуляции нет чувств – как субъективных переживаний.

Моя точка зрения состоит в том, что непоколебимый императив гомеостаза был и остается вездесущим властителем жизни во всех ее проявлениях. Гомеостаз – основа ценности, стоящей за естественным отбором, который, в свою очередь, благоприятствует генам (и, следовательно, организмам), демонстрирующим наиболее инновационный и эффективный гомеостаз. Развитие генетического аппарата, который помогает оптимально регулировать жизнь и передавать ее потомкам, непредставимо без гомеостаза.

... Жизнь была бы невозможна без особенностей, диктуемых гомеостазом, и мы знаем, что гомеостаз существует с самого зарождения жизни. ... Гомеостаз и регуляция жизни обычно рассматриваются как синонимы.

Но чувства – субъективные переживания сиюминутного состояния гомеостаза в пределах живого тела – возникли не одновременно с жизнью. Я предполагаю, что они возникли лишь тогда, когда организмы обзавелись нервными системами, а это куда более позднее усовершенствование, которое начало формироваться только около 600 млн лет назад.

Чувства как субъективные переживания появились с появлением адаптивности на уровне психики.

... Нервная система создает психику не сама по себе, а в сотрудничестве с остальным организмом. Это отход от традиционного представления о мозге как единственном источнике психики. Хотя чувства появились существенно позже, чем зародился гомеостаз, это все же произошло задолго до выхода на сцену человечества. Не все существа обладают чувствами, но все живые существа оснащены инструментами регулирования, этими предшественниками чувств.

... Разум зависит и от наличия нервной системы, занятой эффективным поддержанием жизни, и от множества взаимодействий между нервной системой и телом. “Неттела, нетиразума”.

На пути к человеческому культурному разуму наличие чувств позволило гомеостазу совершить резкий скачок, так как они обладали способностью ментально отражать состояние жизни внутри организма. Как только к психическому коктейлю добавились чувства, гомеостатический процесс обогатился непосредственным знанием жизненного состояния, и это знание по необходимости было сознательным. В итоге каждый движимый чувствами сознающий разум смог мысленно репрезентировать два критически важных комплекса фактов и событий, непосредственно относящихся к субъекту: (1) условия во внутреннем мире собственного организма; и (2) условия во внешнем мире, то есть условия окружающей среды.

По мере развития обучения и памяти особи обрели способность фиксировать воспоминания, воспроизводить воспоминания и оперировать воспоминаниями о фактах и событиях, открыв дорогу новому уровню интеллекта, основанного на знаниях и чувствах.

... Существуют оттенки и сорта регуляции; существуют ступени на шкалах, соответствующие в конечном итоге большему или меньшему совершенству регуляторного процесса. Этот процесс соответствует тому, что обычно переживается как чувства, и эти две вещи тесно связаны: первая –относительная благоприятность или неблагоприятность данного жизненного состояния – является основой для второй, то есть чувств. ... Чувства обеспечивают нам поминутную осведомленность о состоянии нашего здоровья. Степени хорошего или плохого самочувствия – наши стражи.

... полное представление о гомеостазе должно включать применение этого понятия к системам, в которых сознательные и целеустремленные разумы, по отдельности и в социальных группах, могут как вмешиваться в автоматические регуляторные механизмы, так и создавать новые формы регуляции жизни, наделенные той же самой целью, что и базовый автоматический гомеостаз, а именно: достижение эффективных, развивающихся на опережение жизненных состояний, которые обычно приводят к процветанию. Я рассматриваю создание человеческих культур как проявление этой разновидности гомеостаза.

...у человека и у множества других видов, обладающих сложной нервной системой, есть дополнительный механизм, в котором задействованы ментальные состояния, выражающие ценность. Ключом к этому механизму, как мы убедились, являются чувства. Но, как предполагают термины “ментальный”и“состояния”, чувства, вполном смысле слова, подразумеваемом здесь, могут появиться только с возникновением психики и соответствующих психических феноменов и только тогда, когда разум становится сознательным и приобретает индивидуальный опыт.

...поскольку нейроны могут быть только активными или неактивными, их работа подчиняется описанию в терминах двоичного кода – нулей или единиц. Это ключевое представление, стоящее за идеей мозга как компьютера. Но нейронные операции на уровне микросетей демонстрируют неожиданную сложность, которая идет вразрез с этой упрощенной картиной. Скажем, при определенных обстоятельствах нейроны могут передавать информацию другим нейронам напрямую, минуя синапсы; нейроны и вспомогательная глия также активно взаимодействуют. Результатом подобных нетипичных контактов становится модуляция сетей нейронов. Их действие больше не подчиняется простой схеме “включить/выключить”инеможет описываться простой цифровой моделью.

В конечном счете, прямо или косвенно, через химические или электрические синапсы возбуждается нейрон или его активируют электродом, важно то, что результатом является его активность или пассивность, 0 или 1. И нужно уметь вычленять особенности природной реализации, которые далеко не идеальным образом организуют систему активации, не подпадаю под иллюзию. Мозг – не компьютер, а сложное схемотехническое устройство, работающее строго по закону причин и следствий.

В какой‑то момент, когда нервная система уже давно научилась реагировать на множественные характеристики воспринимаемых ею объектов и движений, появилась способность картировать воспринимаемые объекты и события.

Имеется в виду иерархия распознавание примитивов восприятия сначала отдельных сенсорных систем, а на их основе формировать и смешанные образы.

Теперь напрягите воображение и представьте карты не только форм или положений в пространстве, но также звуков, возникающих в среде, – мягких или резких, громких или тихих, далеких или близких; представьте себе карты осязания, обоняния и вкуса. Напрягите воображение еще чуть‑чуть и представьте карты “объектов” и “событий” внутри организма, то есть внутренних органов и их работы. Так вот: изображения, порождаемые этой паутиной активности нейронов, – это не что иное, как содержание того, что мы переживаем как ментальные образы.

 Это неверно. Т.е. образы примитивов восприятия, действия и внутреннего состояния существую как в виде распознавателей более древних зон мозга, так они как бы отражаются в образы, локализующиеся в префронтальной коре, порождая более свободные в произвольном оперировании абстракции. Эта парность (в виде “зеркальных нейронов”) создает возможность отзеркаливания чужих последовательностей образов. Чувства – это как раз уже такие абстракции. При первоначальных попытках организовать механизмы адаптивности на уровне психики непосредственно из первичных образов (прототип Beast), возникло много неразрешимых проблем.

Способность порождать образы открыла организмам путь к репрезентации окружающего мира –мира, включающеговсебявсевозможныеобъектыидругиецелостныеорганизмы; и, чтонеменееважно, онапозволилаорганизмам репрезентировать мир внутри себя. До появления картирования, образов и разума организмы могли узнавать о присутствии других организмов и внешних объектов и реагировать соответственно. Они могли улавливать химическое вещество или механический стимул, но процесс улавливания не подразумевал описания конфигурации объекта, выделившего это вещество или прикоснувшегося к организму. Организмы могли чувствовать присутствие другого организма потому, что какая‑то часть этого другого организма вступала с ними в контакт. Они могли также проявить взаимность и быть почувствованными. Но появление картирования и образов обеспечило новую возможность: теперь организмы могли создавать персональную репрезентацию вселенной, окружающей их нервную систему. Это для живых тканей – официальное начало эпохи знаков и символов, “изображающих” и “напоминающих” объекты и события, которые сенсорные каналы зрения, слуха или осязания умеют улавливать и изображать.

 Можно дополнить, что образы восприятия, связываясь с образами собственного состояния, порождали понимание значимости абстракций для выбора действий.

Я убежден, что возможность полностью репрезентировать окружение нервной системы, возможность таких закрытых, внутренних отражений мира направила эволюцию организмов по новому пути.

Тут можно поспорить, что хотя это и дало новое качество возможностей, но главным в адаптивности является возможность находить альтернативные действия взаимен привычным в новых условиях, когда привычное приводит уже к нежелательным последствиям. Без этого обладания новыми возможностями просто не дает никаких новых преимуществ.

В конечном итоге нервная система, работая совместно с остальным организмом, создала внутренние образы окружающей вселенной параллельно с образами внутренности самого организма. Мы наконец‑то вошли, незаметно и скромно, в эру разума, эру, сущность которой все еще с нами. Теперь мы научились нанизывать образы в такой последовательности, что они способны рассказывать организму как о внутренних событиях, так и о внешних событиях вокруг него.

Вот и стоило бы подумать, а для достижения чего это потребовалось?

Образы внутреннего мира мы описываем в таких терминах, как “благополучие”, “усталость”или“недомогание”; “боль”и“удовольствие”; “сердцебиение”, “изжога”или“колики”.

Но есть более общие репрезентации внутренних состояний – по выходу отдельных жизненных параметров из нормы. Когда требуется восстановление с помощью определенного поведения. Такие общие гомеостатические образы создают наследственно предопределенные стили поведения, направленные на восстановление жизни (пищевое, поисковое, половое, оборонительное поведение). Эти стили ограничивают и специализируют образы восприятия, оптимизируя для задач жизнеобеспечения. Вот на основе таких образов и возникли эмоции как абстрактные отвлечения в области психики, которые окрашивают все чувства в определенное эмоциональное состояние.

Образы, связанные с внутренним миром, первоначально интегрируются в ядрах ствола мозга и повторно репрезентируются и расширяются в ряде ключевых участков коры, таких как островковая кора и поясная кора. Образы, связанные с внешним миром, интегрируются преимущественно в коре, хотя верхнее двухолмие тоже играет интегративную роль.

....разум состоит не только непосредственно из образов объектов, событий и их речевых эквивалентов. В разуме также присутствует бесчисленное множество других образов, связанных с данным объектом или событием и описывающих их постоянные свойства и отношения. Собрание образов, обычно связанных с объектом или событием, есть по сути “идея” этого объекта или события, “понятие” о нем, его значение, его семантика. Идеи – понятия и их значения – могут переводиться на язык символов и обогащать символическое мышление.

 Это уже область образов – абстракций, т.е. связанных по опыту переживаний с определенными откликами в состоянии организма. Тут необходимо было бы описание процессов такого связывания, когда возникают модели понимания (fornit.ru/69260).

Весь разум состоит из образов – от репрезентаций объектов и событий до соответствующих понятий о них и их словесных эквивалентов. Образы – универсальный признак разума.

На самом деле кроме семантического опыта (семантическая память – ранняя форма сохранения личного опыта) есть более поздний – эпизодический опыт сохранения правил поведения, где значимость – это эффект пробного реагирования. Но все еще более усложняется тем, что кроме образов-абстракций внешнего мира появляются ментальные образы и ментальные действия со своими эффектами значимости.

...очевидно, что, если образы формируются и обрабатываются даже на элементарном уровне, они могут непосредственно и автоматически руководить действиями. Они осуществляют это, изображая цель действий и таким образом позволяя мышечной системе, руководимой образами, достичь цели более точно.

Это уже неверно. Сами образы не способны совершать выбор действий и их осуществлять. И цель – это особый образ, функциональность которого хотя и зависит от гомеостатических оснований, но не всегда и она не управляет образами (fornit.ru/68516).

Я уже упоминал вкратце секрет создания нарративов (или повествования), присущий разуму: сцеплять отдельные компоненты в движущийся поезд – несомненно, поезд мысли. Как мозг это осуществляет? За счет того, что разные сенсорные области предоставляют соответствующую часть информации в нужный момент времени, так что формируется временной поезд; в мозге есть ассоциативные области, координирующие временную привязку компонентов, “организацию” движения поезда. При необходимости можно задействовать в этом любую первичную сенсорную область; в функциях временной привязки и распределения участвует вся ассоциативная кора. Один конкретный набор структур ассоциативной коры, недавно подробно исследованный, составляет так называемую сеть пассивного режима работы мозга. Эта сеть, по‑видимому, играет ведущую роль в процессе сборки нарративов.

В целом, если без детализации довольно непростого процесса, то да, функциональность пассивного режима сводится к появлению новых значимых фантазий, которые могут учитываться как возможное решение в определенных ситуациях (fornit.ru/68279).

Сейчас ясно, что гиппокамп – важная область нейрогенеза, процесса рождения новых нейронов, которые встраиваются в локальные сети. Формирование новых воспоминаний отчасти зависит от нейрогенеза. Не отчасти, а полностью, т.к. новые нейроны становятся активаторами следовав образов, которые были активны во время процесса укрепления связей. Вот почему образы, соответствующие словесному нарративу, и образы, соответствующие набору связанных с ним движений, часто присутствуют одновременно, и хотя соответствующие воспоминания о них формируются и хранятся в разных системах, они могут воспроизводиться совместно.

Моторное обучение и воспроизведение моторной памяти зависят от других структур мозга, а именно – от полушарий мозжечка, базальных ядер и сенсомоторной коры. Формирование и воспроизведение памяти, необходимые для того, чтобы исполнять музыку или заниматься спортом, опираются на эти структуры в тесной связи с гиппокампальной системой. Моторная и немоторная обработка образов могут быть приведены в соответствие в связи с их типичным соотношением в повседневной деятельности.

Воспроизведение прошлых образов играет ключевую роль в процессе воображения, которое, в свою очередь, служит песочницей для творчества.

... Значительная доля мощностей мозга приходится на поисковые механизмы, которые как автоматически, так и по запросу выдают воспоминания о наших прошлых ментальных приключениях. Этот процесс необходим постольку, поскольку многое из того, что мы сохраняем в памяти, касается не прошлого, а предвидимого будущего, –будущего для нас и наших идей, которое мы только воображаем.

Речь идет о наследственно предопределенных механизмах извлечения и обратки информации из памяти (fornit.ru/68522).

Точка отсчета бытия соответствует обманчиво непрерывному и бесконечному состоянию ощущения, более или менее интенсивному ментальному хору, озвучивающему все остальные психические процессы. Я говорю “обманчиво”, потомучто кажущаяся непрерывность целиком строится из множественных импульсов чувства, порождаемых постоянным потоком образов

... Традиционное противопоставление аффекта и рассудка исходит из узкого понимания эмоций и чувств как в основном негативных и способных мешать фактам и логике. В действительности же существует множество разновидностей эмоций и чувств, из которых деструктивны далеко не все. Большинство эмоций и чувств играет ключевую роль в интеллектуальном и творческом процессе.

... Чувства суть ментальные переживания, и они по определению сознательны; если бы это было не так, у нас не было бы непосредственного знания о них. Но чувства отличаются от других ментальных явлений по нескольким пунктам. Во‑первых, их содержание всегда связано с телом организма, в котором они зарождаются.Чувства отражают внутренний мир организма – состояние внутренних органов и внутренней деятельности, – и, как было уже сказано,  условия, при которых создаются образы внутреннего мира, отличают их от образов, отражающих мир внешний. Это одна из главных причин необходимости отражения распознавателей образов в виде абстракций.

Во‑вторых, в результате этих особых условий отражение внутреннего – то есть переживание чувства – наделено специальным признаком, который называется значимостью. Значимость поминутно переводит условия жизни на язык ментального. Она всегда и неизменно характеризует состояние как хорошее, плохое или промежуточное. Значимость – определяющий элемент чувства и аффекта вообще.

 ... Валентность, или значимость, –этоимманентное качество переживания, оцениваемого нами как приятное, неприятное либо где‑то в спектре между этими крайностями.

Эмоциональные реакции, запускаемые свойствами сенсорных стимулов – цветами, текстурами, формами, акустическими свойствами, – обычно порождают небольшое отклонение телесного состояния. Это и есть квалиа философской традиции.

Нет, субъективные переживания далеко не ограничиваются эмоциональным контекстом, который представляет собой лишь абстракцию значимости, при котором происходит восприятия и действия.

Когда вы слышите звуки музыки, которые вы описываете как восхитительные, чувство восхищения – это результат быстрой трансформации состояния вашего организма. Мы называем эту трансформацию эмоциональной. Она состоит из набора действий, меняющих фоновый гомеостаз.

Нет. Музыка не меняет основы гомеостатической регуляции в виде состояния жизненных параметров и даже не меняет текущий гомеостатический стиль поведения (пищевой, половой, поисковый, оборонительный и т.п.). Все же нужно разделять то, что происходит на уровне древних механизмов адаптивности и психики.

Действия, участвующие в эмоциональной реакции, включают выделение определенных химических веществ в определенных местах центральной нервной системы или их транспорт по нервным путям в различные области нервной системы и организма.

Эти внутренние действия могут регулироваться со стороны психики, но они не меняют состояние критически важных жизненных параметров. Голод, удушье, жажда остаются не восполненными. Но эмоции, как абстракции этих состояний, могут произвольно меняться.

Запуск эмоциональных реакций происходит автоматически и бессознательно, без вмешательства нашей воли.

Эмоции – это вообще не реакции, а контексты значимости, в которых и выбираются подходящие для этого контекста реакции. Эмоция первоначально определяются как отражение текущих гомеостатических стилей поведения, но затем они могут произвольно переключаться.

Эмоциональные реакции  ??? обычно подчиняются неким базовым закономерностям, но они никоим образом не жестки и не стереотипны.

...большинство образов, входящих в наш разум, способно порождать эмоциональную реакцию,сильную или слабую. Происхождение образа значения не имеет. Триггером может стать любой сенсорный процесс, от вкуса и обоняния до зрения, и не имеет особого значения, переживается ли этот образ в живом восприятии или извлекается из хранилища памяти. Предсказуемое следствие обработки множества образов, поступающих в наш разум, – эмоциональная реакция, за которой следует соответствующее чувство.

 Образы не порождают эмоциональные реакции в виде переживаний. Образы не порождают, а сопровождают эмоции, находясь в контексте их значимости.

Эмоциональные реакции на образы применимы даже к образам, которые сами называются чувствами. Например, состояние переживания боли, ощущения боли может обогатиться новым слоем обработки – так сказать, вторичным чувством, – вызванным различными мыслями, которыми мы реагируем на базовую ситуацию.

Результатом осмысления, а не просто переживания, может стать образ, получивший высокую значимость, и он станет текущим актуальным образом для осмысления. Не сам образ породит эмоцию как значимость, а она уже была связана прежним опытом в памяти. Но автор не имеет алгоритма процесса осмысления (fornit.ru/68516) и из-за этого его представления об эмоциональной контексте и осмысливаемых образах оказывается наивным и неверным.

Соответствие приятных и неприятных чувств позитивному и негативному спектрам гомеостаза –доказанный факт. Гомеостаз в хороших или даже оптимальных пределах выражается как благополучие и даже радость; счастье любви и дружбы вносит вклад в повышение эффективности гомеостаза и способствует здоровью. Отрицательные примеры столь же наглядны. Стресс, связанный с грустью, возникает, когда задействуются гипоталамус и гипофиз и выделяются вещества, ведущие к снижению гомеостаза и к реальному повреждению различных частей тела, таких как кровеносные сосуды и мышечные структуры.

... Следует подчеркнуть, что чувство боли всецело опирается на ансамбль более древних биологических феноменов, чьи цели очевидно полезны с точки зрения гомеостаза. Говорить, будто простые формы жизни без нервных систем испытывают боль, не имеет смысла, потому что это, скорее всего, неверно. У них, безусловно, есть некоторые элементы, необходимые для конструирования чувства боли, но резонно предположить, что для появления самой боли как ментального опыта организм должен обладать психикой, а для этого организму необходима нервная система, способная картировать структуры и события. Иными словами, я предполагаю, что у форм жизни без нервной системы или разума были и есть развитые эмоциональные процессы, программы защитных и адаптивных действий, но нет чувств. Как только на сцену выходят нервные системы, путь к чувствам открыт.

 Мало того, даже в психике боль переживается только тогда, когда на нее обращено осознанное внимание.

В нормальных условиях, когда мы бодрствуем, без всякой суеты или планирования, образы, поток которых проходит через наш разум, имеет точку зрения –нашу. Мы спонтанно распознаем себя как субъектов наших ментальных переживаний. Материал в моем разуме принадлежит мне, и я автоматически предполагаю, что материал в вашем разуме – ваш. Каждый из нас оценивает ментальное содержание с определенной точки зрения, моей или вашей. Если мы совместно созерцаем одну и ту же сцену, мы мгновенно понимаем, что у нас разные точки зрения.

 Вот снова эгоцентрического отношения ко всему, основа субъективного переживания.

Это ментальное состояние позволяет его обладателю приватно переживать окружающий мир и, что не менее важно, переживать аспекты собственного бытия.

... все это происходит, как если бы существовал театр или гигантский киноэкран и как если бы в зрительном зале сидели я или вы.

... Причина, по которой я могу описывать все происходящее в моем разуме и говорить, выражаясь обиходно, что это “у меня в сознании”, в том, что образы, населяющие мой ум, автоматически становятся моими образами, образами, на которые я могу обратить внимание и исследовать их с большим или меньшим усилием либо с большей или меньшей ясностью. Мне не нужно ни самому предпринимать какие‑то действия, ни обращаться за помощью, чтобы знать, что эти образы принадлежат мне, хозяину своего разума и тела, в котором конструируется этот разум, пока я, хозяин живого организма, который я населяю, пишу эти строки.

Когда субъективность исчезает – когда на образы в уме больше не претендует автоматически их законный хозяин/субъект, – сознание прекращает нормально работать. Если бы мне или читателю не давали удерживать явное содержимое сознания в субъективной точке зрения, это содержимое плавало бы без руля и ветрил и никому бы конкретно не принадлежало.

... субъективность – не вещь, а процесс, и этот процесс основывается на двух критически важных составляющих: конструировании точки зрения на образы в уме и сопровождении образов чувствами.

Достаточно ли сложного процесса субъективности, с его составляющими в виде точки зрения и чувственности для того, чтобы объяснить сознание так, как мы обозначили на первых страницах этой главы? Ответ отрицательный. Для того чтобы сознание стало возможным, нам нужен еще один процесс, который состоит из интеграции образов и соответствующих субъективностей в более или менее широкую картину.

Сознание в полном смысле слова – это специфическое состояние ума, в котором мысленные образы напитываются субъективностью и переживаются в более или менее широкоохватном интегрированном представлении.

Вспоминаем Б.Баарса и Дж.Тонони.

...Процесс, связанный с интеграцией переживаний, требует нарративоподобного упорядочивания образов и координации этих образов с помощью процесса субъективности.

... Коротко говоря, различные части мозга, работая в тесном взаимодействии с самим телом, создают образы, порождают чувства, соответствующие этим образам, и накладывают их на карту точки зрения, реализуя, соответственно, два компонента субъективности.

... В каждую единицу времени может обрабатываться большее или меньшее количество образов и нарративов, и это определяет масштаб интеграции в каждый данный момент.

... панорамное интегрированное переживание, с которого я начал эту главу – спектакль или кинофильм, наблюдаемый субъектом (вами, мной), – помещается не в одной конкретной структуре мозга, а в более или менее многочисленной временной серии фреймов, которые активируются целиком, наподобие многочисленных кадров, составляющих физический фильм. И каждый такой кадр сохраняется в эпизодической памяти истории переживаний.

Чувства – это базовые ментальные состояния, возможно, те самые базовые ментальные состояния, которые соответствуют определенному основополагающему содержимому: внутреннему состоянию тела, которому присуще сознание. И так как чувства соответствуют различному качеству состояния жизни внутри тела, они по необходимости наделены валентностью (значимостью): то есть они хорошие или плохие, положительные или отрицательные, привлекательные или отталкивающие, приятные или неприятные, связанные с удовольствием или с болью.

Так до сих пор ясно и не определено, что такое “чувства”. То ли это ментальные образы (абстракции), то ли это субъективные переживания. Похоже, авто считает их и тем и другим. Но ментальные образы не включают в себя значимость, а лишь связаны с ними. Субъективное же переживание – информированность, которая может включать в себя образы восприятия или действия, но далеко не только такие образы (fornit.ru/69997).

Когда чувства, описывающие внутреннее состояние жизни сейчас, “помещаются”илидаже“локализуются” внутри текущей точки зрения всего организма, возникает субъективность.

Субъективность – это не есть результат какого-то процесса.

Чувства сознательные, имеющие обладателя, позволяют дать первичную оценку человеческим ситуациям, диагностировать, проблемные они или нет.

Процесс осознания образов не нуждается в наблюдателе (решающем гомункулусе), в какой-то точке отсчета, он идет в направлении достижения образа поставленной цели (в целевом режиме мышления) или в направлении получения значимых выборок прошлой памяти (в пассивном режиме), а точка зрения, возникающая как результат информированности, лишь констатирует это (феномен Либберта). Но процесс осознания невозможен без такой информированности в виде контекста для выбора следующего шага итерации.

“Трудная” проблема, выделенная Чалмерсом, – это понимание того, как и почему “легкие” элементы нашей психической деятельности становятся осознанными. Говоря его словами, “почему выполнение этих психических функций [функций, подпадающих под категорию легкой проблемы] сопровождается переживанием?”. Итак, трудная проблема связана с вопросом ментального опыта и того, как ментальный опыт конструируется. Когда я осознаю некий объект восприятия – например, вас, читатель, или образ картины с ее формами, красками и иллюзией глубины, – я автоматически понимаю, что тот и другой образ принадлежат мне и никому другому, что они мои. Как отмечалось выше, этот аспект ментального опыта известен как субъективность, однако простое упоминание субъективности не дает функциональных составляющих, из которых, как я только что предположил, она конструируется. Я имею в виду качество ментального опыта – чувственность, – и место чувственности в рамке точки зрения организма.

Тут автор подметил очень важное – эгоцентричность всего, что возникает в области работы процесса осознания. Он ее назвал субъективностью, но главное – что это изначально и создает отношение субъекта к переживаемому как к своему собственному переживанию.

Еще Чалмерс хочет понять, почему переживание опыта “сопровождается” чувствами. Почему чувство, сопровождающее сенсорную информацию, вообще существует?

Чувства – результат операций, необходимых для поддержания гомеостаза в организмах, таких как наши. Это верно только на уровне психики!

... Чувства стали решающим преимуществом, которое природа не могла не создать путем естественного отбора и не использовать в качестве постоянного сопровождения психических процессов. Ответ на вопрос Чалмерса заключается в том, что ментальные состояния естественным образом как‑то ощущаются потому, что для организмов полезно иметь психические состояния, выраженные чувствами. Только в таком случае ментальные состояния могут помочь организму осуществлять виды поведения, наиболее совместимые с гомеостазом.

Здесь очень не хватает общей модели процесса осознания и алгоритма принципиальных механизмов процесса. Не хватает понятия информированности и того, что это такое, его контекстной роли в итерации шагов осознания.

Про закрытие проблемы Чалмерса: fornit.ru/69784.

Плюсы

Качественно описывает развитие гомеостатической регуляции на всех уровнях, включая психику.

Верно понимает гомеостатические источники субъективной значимости, которая связывается с образами восприятия и действия в качестве контекста.

Верно ставит свойство эгоцентричности всего переживаемого в основу субъективного переживания.

Минусы

Упускает описание гомеостатических стилей поведения (пищевое, половое, поисковое, оборонительное и т.д.) и то, как на уровне психики они становятся эмоциями.

Недостаточно раскрывает понятия образов и различие распознавателей образов и ментальных абстракций.

Вообще не упоминает ориентировочный рефлекс, который является основой фокуса осознанного внимания.

Путает гомеостатические стили эмоции, считая их реакциями, а не контекстом значимости.

Путает ментальный образ и субъективное переживание.

Нет понятия информированности в процессах осмысления, выполняющей роль контекста для следующего шага итерации мышления (Тонони).