Существование мира культуры, включающего разнообразные системы символов, требует целостного подхода к весьма сложнейшей проблеме сознания, т. е. такого подхода, «который позволяет концептуально объединить ее «природный» и социокультурный планы»421 А это значит, что субстрат сознания невозможно понять без взаимодействия между индивидом и чувственно воспринимаемой им средой. Здесь два «полюса»: один из них — мозг, нервная система, другой — символические системы культуры. Согласно принципам современного философского знания, анализ субстрата человеческого сознания требует учета взаимопроникновения общества и природы. Это означает, что, во-первых, природный и социальный моменты — различные аспекты такой целостности, как человеческое бытие; во-вторых, эти моменты взаимопроникают в сфере способа производства материальных благ; в-третьих, фундаментальным элементом бытия человека является труд плюс такие элементы этой онтологической целостности, как структуры сознания, язык и др. Именно трудовая деятельность является не только носителем, но и наиболее развитой формой человеческого отражения объективного мира. Именно на ее основе вырастает мир культуры, включающий системы символов, выступающий в качестве субстрата структур сознания человека (системы символов, символические формы являются одной из основ и средств существования мыслительных структур и образований). Отсюда очевидна определяющая роль этого второго «полюса», играющего значительную роль в функционировании человеческого сознания.
Не менее важным является и природный субстрат человеческого сознания, чему посвящается немало исследований в области нейробиологии422. В настоящее время установлено наличие специфического соответствия между импульсной активностью тех или иных клеток мозга и словесных сигналов. Схема обработки словесной информации такова: «Вначале слово шифруется в электрических импульсах мозга, независимо от смыслового его содержания, как сложные звуковые сигналы. Возникшая при этом импульсная активность нейронов (код) адресуется к долгосрочной памяти, накопленной в результате индивидуального опыта, активизируя ее. После активизации долгосрочной памяти возникает новый электрический шифр — смысловой код. Теперь услышанное слово, пройдя через стадию акустического кода, «оживает» в мозге и вызывает другие, уже более сложные психические процессы»423. Именно учение о работе первой и второй сигнальной системы дает нейрофизиологическое объяснение гипносуггестивных и других явлений в интеллектуальной, эмоциональной и волевой сферах человека. Экспериментальные и клинические данные свидетельствуют о том, что посредством второй сигнальной системы можно регулировать дыхание и артериальное давление у человека424.
Дальнейшие исследования показали, что имеются более тонкие связи между человеческим мозгом и словесными сигналами. В нейробиологии установлено, что взаимодействие мозга и речи осуществляется на трех уровнях, а именно: крупный комплекс нейронных структур, расположенных в левом и правом полушарии, служит для представления в мозге понятий; нейронный комплекс меньшего размера, находящийся главным образом в левом полушарии, формирует слова и предложения; между этими двумя уровнями в роли посредника располагается находящийся в левом полушарии важный комплекс нейронных структур425. Возникает вопрос о том, как представлены сами понятия в структурах мозга? «По нашему мнению, - пишут А.Р. Дамазиу и А. Дамазиу, - устойчивых «изобразительных» представлений предметов или людей, как предполагалось традиционно, там не существует. Вместо этого мозг сохраняет запись нервной активности, имевшей место в сенсорной и двигательной коре при взаимодействии с данным объектом. Эти записи – системы синаптических связей, которые способны воспроизвести определенные картины активности, соответствующие предмету или событию; каждая запись может также стимулировать связанные с нею записи»426. Для исследования ответственных за речь структур мозга используются такие методы, как ЯМР-визуализация, ПЭТ-сканирование, однако остается много неясного относительно нервных механизмов накопления в мозге понятий.
В связи с этим нельзя не согласиться с советским физиологом Л.А. Орбели, усматривающим задачу эволюционной физиологии в том, чтобы «теснейшим образом связывать физиологические исследования с психологическими, чтобы понять те физиологические механизмы, которые обеспечили человеку возможность превратиться из биологического существа в существо одновременно биологическое и социальное, понять те физиологические механизмы, которые обеспечили возможность взаимоотношений между людьми...»427. В противном случае исчезает естественнонаучный аспект исследования в медицине, педагогике и искусстве, что в свою очередь тормозит исследование недостаточно проясненных проблем функционирования человеческого мозга как субстрата психики.
Значимость мозга человека в качестве основания функционирования сознания весьма ярко проявляется в патологии, о чем свидетельствуют, например, данные из так называемой «химии эмоций». Патологические психические состояния человека, оказывается, имеют биохимическую основу. Такие заболевания, как, например, маниакально-депрессивный психоз, возникают в силу нарушения в круговороте медиаторов (веществ, при помощи которых передаются нервные импульсы). Исследования свидетельствуют о значимости медиатора ацетилхолина и его рецептора в появлении расстройств психики. Так, «при маниакально-депрессивном психозе нарушается согласованность в работе адренэргической и холинэргической (парасимпатической и симпатической. — В. П.) систем: депрессия возникает из-за избытка ацетилхолина или его рецепторов, а маниакальное состояние — от аналогичных изменений в симпатической нервной системе»428. Таким образом, через патологию просматривается нормальное функционирование человеческого мозга и сознания. Оказывается, именно в патологии наиболее рельефно обнаруживается доминирующая роль мозга по отношению к сознанию.
Развитие науки значительно расширяет сферу рационального и экспериментального анализа природы, показывает определяющую роль структур мозга в функционировании сознания человека. Исследования структур семантической памяти показывают, например, что даже самые абстрактные понятия («капитал», «судьба» и др.) имеют эмоциональную насыщенность, которая в зависимости от опыта, воспитания, знания и веры индивида определяет диапазоны субъективных оценок»429. Последние же, как известно, направляют поведение человека.
Для объяснения этого феномена К. Прибрам выдвинул гипотезу, согласно которой положительное подкрепление в случае позитивной обратной связи о результатах действия вызывает в синапсах выделение норадреналина. Это вещество стимулирует освобождение рибонуклеиновых кислот, что облегчает белковый синтез в нервных клетках. Последовательность синтезированных белковых молекул представляет собой код, посредством которого записывается информация в долговременной памяти. Отрицательное же подкрепление индуцирует цепь процессов, заканчивающуюся отказом от выбранного способа действия. Важным моментом этих процессов является выделение серотонина, оказывающего влияние на активацию тормозных клеток или снимающего их подавление430.
Человеческое поведение, стало быть, организуется посредством взаимодействия мотивационных и когнитивных компонентов. «Управляя динамикой поведения, определяя благодаря своей оценочной функции характер удерживаемой в памяти информации, аффективно-эмоциональная система остается исходным базисом мотивации не только в течение эволюции, но и в ходе общественной истории человечества. Ее развитие определяется дифференциацией когнитивных структур. Именно здесь, на пересечении мотивационных оценок и когнитивных процессов, впервые возникает потребность в рациональном объяснении окружающего мира»431. Самые тонкие понятийные различения пронизаны эмоциональным содержанием, которое вносит определенный вклад в рациональное осмысление объективного мира.
Дальнейшее развитие комплекса наук о мозге позволит человеку более глубоко постигнуть механизмы функционирования столь ультрасложной и утонченной системы и ее отношение к сознанию. Ряд ученых (Дж. Бернал, Г. Сибор, Дж. Янг, Г. Путхофф, Р. Тарг и др.) считают, что в перспективе будет решена проблема вне-словесной, непосредственной передачи мыслей, эмоций, воспоминаний от одного мозга к другому. Ход рассуждений на данный предмет, например у Дж. Юнга, таков. По его мнению, мы пока еще не умеем анализировать мышление в рамках категорий нервного импульса и синапса. Вместе с тем в определенной степени можно исследовать электрические явления в мозге, которые сопровождают процесс мышления. С самого начала применения ЭЭГ было установлено, что форма мозговых волн изменяется под влиянием интеллектуальной или перцептивной деятельности человека. И в результате психофизиологических упражнений человек может произвольно стимулировать в своем мозге определенного вида электрическую активность, а именно стимулировать появление альфа-волн. Удлиняя или укорачивая их, можно (в определенных пределах) получать элементы кода Морзе. «Таким образом, — считает Дж. Янг, — человек способен передавать сообщения прямо из мозга, не пользуясь речью. На первый взгляд это кажется сенсационным. Однако прежде всего оно основано на том же самом принципе, что и выстукивание пальцами азбуки Морзе»432.
Представляет интерес исследование перцептивного канала, который позволяет некоторым людям «воспринимать и описывать удаленные от них явления, не воздействующие непосредственно ни на один из известных органов чувств». Данный канал подвергся исследованию в ряде экспериментов, выполненных в лаборатории электроники и биоинженерии Станфордского научно-исследовательского института (США). На основании экспериментов сделан вывод о том, что каждый человек обладает потенциальной способностью воспроизводить зрительно пространственно удаленные топографические и инженерные объекты (здания, дороги, техническое оборудование и т. д.). «Испытуемые обычно сообщали, что они воспринимают сигнал зрительно, как будто они смотрят на данный объект или данное место, находясь в непосредственной близости от него. При этом позиция, с которой испытуемые воспринимают информацию, мобильна: они могут перемещать ее, благодаря чему для них становится возможным описание деталей мишени, которые не может воспринимать наблюдатель, стоящий на земле и описывающий то, что он видит»433. Речь здесь идет о паранормальной функции — «дальновидении» («аутоскопия» в медицине, «экстериоризация» в психологии, «ясновидение» в парапсихологии, «астральное провидение» в оккультизме), которое представляет способность испытуемого воспринимать зрительные образы объектов, находящихся от него на расстоянии нескольких тысяч километров (испытуемому известно только лицо, на которое он должен «настроиться»).
Данный феномен не зависит от расстояния. Американские специалисты Г. Путхофф и Р. Тарг выдвигают гипотезу, в соответствии с которой «посредником в передаче информации в условиях полного отсутствия сенсорного контакта являются электромагнитные колебания очень низкой частоты (ОНЧ). Судя по всему, это предположение не противоречит ни одному из известных физических или биологических фактов»434. Способность воспринимать удаленные раздражители вне связи с обычными сенсорными процессами требует для своего исследования определенных средств, выработанных в рамках таких дисциплин, как теория информации, квантовая теория, нейрофизиология. Наблюдения показывают, что полученная от испытуемого информация имеет нелогичный, неаналитический характер и связана с видом, формой, цветом и материалом объекта, а не с его назначением или названием. Поэтому Г. Путхофф и Р. Тарг считают, что способность к «дальновидению» связана с «особенностями правого полушария головного мозга»435. Необходимо отметить, что эксперименты Г. Путхоффа и Р. Тарга были успешно воспроизведены во многих лабораториях мира.
Данный феномен «экстрасенсорной перцепции» (перцептивное восприятие удаленных объектов) признается не всеми специалистами. Это объясняется отчасти тем, что данные современной науки о человеческом интеллекте, психофизиологических феноменах, механизмах запоминания, интуиции, межполушарной асимметрии человеческого мозга, разнообразных формах чувствительности подвергаются различным интерпретациям, в том числе и антинаучным. В настоящее время все чаще высказывается мысль о том, что исследование феноменов человеческого мозга и интеллекта необходимо требует новых способов мышления и научного познания436. Поэтому проблема мозга как субстрата человеческого сознания, особенно в перспективе развития компьютерных технологий, предстоящего конструирования гибрида человека и компьютера, подключения человека к Интернету, создания киборга является чрезвычайно острой.