Сюрпризы зрения

Сюрпризы зрения
Леонид Чирков

Утверждение, что мы видим действительное, кажется не просто справедливым, но совершенно очевидным, принимаемым без комментариев и доказательств. Но взгляните на рисунок, где один под другим размещены два одинаковых по длине отрезка. Но они различны по обрамлению. Попробуйте увидеть "одинаковость" длины этих отрезков. Линейка подтвердит это, а глаз обманет! Это классический пример, приведенный во многих работах, посвященных парадоксам зрения.

Другой классический пример - передача перспективы на плоском рисунке. Зрительный аппарат немедленно фиксирует, что предъявлено именно плоское изображение, но правильно подобранное искажение формы объектов создает эффект объема. На деле - типичный самообман, почему-то взятый под защиту эволюцией, в ходе которой формировалось зрение высших животных.

История хранит шедевр архитектуры, которому уже исполнилось 2000 лет и где эффекты перспективы использованы гениально просто и очевидно. Это - Царская гробница под Керчью, рядом с Аджимушкайскими каменоломнями. Вход имитирует форму пламени свечи и приглашает в короткий коридор, ведущий к усыпальнице. Все просто: промежуток между пламенной жизнью и вечным сном - мгновение. Но оглянитесь, пройдя коридор, у двери усыпальницы. И вы увидите длиннейший путь от вечного сна к светлячку жизни. На деле все просто и очевидно. Коридор несколько расширяется от входа в гробницу к усыпальнице и воспринимается более коротким, чем есть на самом деле. При взгляде назад он кажется много длиннее. Это гениальное воплощение эффекта обратной перспективы.

Примеры подобного рода многочисленны и заставляют подозревать, что мы воспринимаем мир совсем не таким, как его могли бы увидеть точные приборы. Мы, постоянные участники ежедневного светопредставления, проходящего от восхода до заката Солнца, даже не подозреваем, что спектральный анализ отраженного листвой света объективно показывает существенное изменение окраски травы, листьев деревьев от голубой до красной - они редко бывают теми зелеными, какими мы их видим. Но ведь видим!

Искусство активно использует способность зрения к самообману в своих целях. Уже названы приемы перспективы или воспроизведения эффекта объема на плоском рисунке. Используя новомодные термины, этот эффект можно назвать "эффектом виртуального объема". Известны куда более изощренные средства увлечения зрения в бездну самообмана. Вот пример, заимствованный из классики. Эллины были принципиальными сторонниками канонов соразмерности и особенно золотого сечения. Однако искусствоведы давно заметили, что, например, в таком шедевре скульптуры, как Аполлон Бельведерский каноны явно нарушены. Нижняя часть скульптуры, начиная с пояса, укорочена. Итак, шедевр с изъяном? Нет, как объяснил Лессинг в "Лаокооне". Такое отступление от классических пропорций допущено сознательно, оно визуально утяжеляет скульптуру. При рассматривании статуи снизу (а именно так на нее и следует смотреть) создается, подобающий богу эффект тяжести и мощи.

Мы видим, как склонность зрения к самообману открывает возможности создания художественных эффектов. Вот почему представление об особенностях и парадоксах зрения необходимо всем, кто рисует на полотне или экране. Эти приемы чаще всего применяются неосознанно, как некое правило, приведенное без доказательств. Чаще всего это многовековой опыт. Правила воспроизведения перспективы - пример этого. Написаны многотомные произведения, где шаг за шагом показано, как древние художники шли, например, от плоских рисунков Египта до насыщенных глубиной полотен Леонардо да Винчи.

И все же разгаданные тайны зрения ничтожны в сравнении с его неизученными особенностями. При всей фрагментарности современных знаний о функционировании мозга и его важной части - зрительной системы - всем, кто работает с изображениями, следует знать о деталях, подсказывающих определенные творческие приемы. Именно то немногое, что можно рассказать о зрении как инструменте восприятия окружающего мира, и положено в основу статьи.

Сегодня вряд ли кого удивишь утверждением, что лягушка окружающий мир не видит. Все неподвижное вне восприятия амфибии, для которой летящий комар - сосредоточие ее частной вселенной. С современных позиций эта особенность означает, что в мозг передается лишь разностная составляющая сигнала, постоянная - блокируется. С позиций лягушачьих интересов трава, кусты и прочие атрибуты окружающего мира - только детали, мешающие главному действу - ловле летающего гнуса или пищи насущной. Отсюда и правило ловли лягушек, кузнечиков, бабочек и всего подобного: приближайся медленно, без резких движений. В этом случае объект охоты может не увидеть охотника. Но вот, что интересно - электронно-лучевые трубки с накоплением зарядов также передают только разностную информацию. Правда, инженеры достаточно быстро научились восстанавливать потерянную постоянную составляющую. Природа, впрочем, также!

Дело в том, что отсечение постоянной составляющей - не особенность, а нормальная функция любого зрительного аппарата. Эволюция предложила несколько решений задачи для тех, кому заметить куст, часто не менее важно, чем не упустить преследуемого зайца. Своеобразны и, по-своему интересны фасеточные глаза стрекоз, восстанавливающие функции которых дополнены стремительным полетом. Можно назвать и другие очень оригинальные решения, но нас должны интересовать те, которые реализованы в зрительных системах высших животных и человека, в частности. При этом, надеюсь, читатели знакомы с устройством глаза и их не смутят такие термины, как "сетчатка", "зрачок", "хрусталик".

Одна из важных приспособительных функций нашего зрения - тремор. Это микроперемещения оси зрения, осуществляемые за счет соответствующих деформаций чечевицеобразного тела хрусталика. Есть определенные препараты, которые позволяют на время "заморозить" мышцы, управляющие хрусталиком. Их введение в глаз приводит к потере способности видеть окружающий мир, что прямо доказывает, что по нервному волокну глаза (где сосредоточены нейроны, тянущиеся от всех элементов этого удивительного оптического прибора, разработанного природой или, если хотите, Богом) проходит только разностная во времени информация.

Тремор приводит к тому, что изображение на сетчатке "ерзает", а, следовательно, меняется во времени яркость и цветовая окраска света, падающего на тот или иной чувствительный элемент глаза. Эти изменения, очевидно, пропорциональны различию по яркости и цвету соседних элементов изображения. Именно этот разностный сигнал, полученный в результате преобразования за счет тремора пространственных разностей во временные, и передается в мозг, где анализируется и восстанавливается по возможности полная информация об окружающем мире.

Искушенный в вопросах анализа читатель должен заметить, что тремор позволяет сформировать великолепный разностный сигнал, сопоставленный тем участкам изображения, где находятся границы деталей. А вот на протяженных участках, где яркость и цветность слабо или вовсе не меняются, сигнал будет невразумительным или просто отсутствовать. Короче, тремор проявляет окружающий мир, но в виде контурного рисунка. В действительности - это достаточно много! Но природа подготовила еще один механизм рассматривания, который завершает наблюдение неподвижного.

Этот механизм был обнаружен, когда экспериментаторы догадались приклеить к глазному яблоку маленькое и очень легкое зеркало. Осталось только проследить траекторию отраженного от этого зеркала очень тонкого лазерного луча и совместить ее с рисунком, рассматриваемым подопытным наблюдателем. В итоге были обнаружены многие весьма любопытные особенности рассматривания предъявленной картины. Мы попробуем объяснить их, обратившись к простому объекту, где на монохромном фоне представлено круглое отверстие.

Итак, зрительная система не придерживается тупого линейного телевизионного сканирования, а очень эффективно использует адаптивный принцип осматривания, в котором можно выделить три принципиально различных этапа. Работа системы начинается с ознакомления. Следуют резкие, практически случайные, броски оси зрительной системы. На этом этапе мозг выделяет и анализирует области с монотонной яркостью и цветностью и те, где присутствуют границы с резкими перепадами. Затем, используя полученную предварительную информацию, мозг приступает к детальному изучению контуров. Среднее положение оси зрения отслеживает границы, а механизм тремора выделяет достаточно мощный разностный сигнал. Как только все яркостные переходы, заслуживающие внимания, отслежены, зрительная система переходит в контрольный режим, когда с помощью случайных перемещений оси фиксируются изменения. Если таковые обнаружены, в действие включается механизм детального анализа. Если нет, то глаза продолжают спокойный контроль.

Режим детального анализа по длительности существенно зависит от насыщенности изображения деталями и перемещениями. Отсюда особая привлекательность спортивных передач - футбола и хоккея. Вы когда-нибудь задумывались об истоках популярности приключенческих произведений и детективов, насыщенных действием? Они - в том же провоцировании внимания неожиданными поворотами сюжета, в чем мастера этих жанров преуспели. Гениальные кинораздумья, собирающие золото Канн, привлекают богему и профессиональных эстетов, а вот массовый зритель, далекий от киномоды, на малодинамичные картины, часто, не идет. Средняя длительность детального осматривания изображения не превышает нескольких - десятка секунд, после чего внимание зрителя ослабевает. Это очень важно знать тем, чья задача приковать зрительское внимание к изобразительному действу. Не думаю, что Уолт Дисней сознательно использовал эту особенность зрения, когда додумался очеловечить зверей. Знакомое, но с необычным адресом, поведение приковывало внимание надолго.

Но вот, что интересно. Первые зрители кинопредставления "Прибытие поезда" столетней давности явно продемонстрировали стремление сбежать. Наши дети примерно на год приклеиваются к телевизору, а еще энергичнее к видеомагнитофону, отслеживая фантазии прошлых и нынешних мастеров мультипликации. И, кажется, вдруг теряют интерес. Притерпелись! В настоящее время внимание схвачено мультимедийными развлечениями, но уже заметна в среде опытных игроков некоторая "притерпелость" и к ним. За всем этим скрываются некие тайны работы мозга, о которых следует поговорить.

Прежде, чем двинутся дальше, полезно напомнить еще о некоторых особенностях восприятия. Зрение человека, а скорее всего и всех высших животных анизотропно. Способность зрения различать мелкие детали по диагональному направлению (под 45 O к горизонту) заметно ниже, чем по горизонтали и вертикали. Такая анизотропия понятна - ведь при сетчатом размещении фоточувствительных рецепторов расстояние между ними по диагонали примерно в 1,4 раза больше, чем по горизонтали и вертикали. Но дело в том, что снижение разрешающей способности глаза в диагональном направлении на деле много больше теоретических оценок.

Почему детальность восприятия по диагонали понижена? Для объяснения придется вспомнить еще об одном удивительном механизме зрения - способность обменивать детальность на чувствительность. Именно по этой причине понятие "разрешающая способность" к зрительной системе не применимо. В сумерках мы плохо различаем детали, но чутко реагируем на яркостные изменения. Ведь куда важнее вовремя обнаружить возможного врага или потенциальный ужин, чем детально его рассмотреть. Для этого фоточувствительные рецепторы объединяются в крупные блоки, что повышает чувствительность, но снижает детальность зрения. Природа пониженной детальности по диагонали - та же. В окружающем мире преобладают вертикальные и горизонтальные линии. Если в лесу вдруг обнаружится упавшее дерево, поддержанное ветвями соседей и потому ориентированное преимущественно по диагонали, то воспринимается это в лучшем случае, как непорядок, как нечто чуждое природе - или мертвое и опасное. Тем и привлекательна Пизанская башня, что не вертикальна и постоянно пребывает в застывшем падении. Поражать воображение зрителя еще долго будет и 175-метровое по высоте здание телерадиоцентра в Монреале тем, что наклонено к линии горизонта под углом 60 O. Известный эпизод из фильмов гениального Чарли Чаплина, когда его герой завяз в смоле и мог демонстрировать немыслимые наклоны без риска упасть, заставляют удивляться даже современного искушенного зрителя именно неправдоподобием, неожиданностью зрелища. А это уже кладовая для художественного переосмысливания эффекта.

Одна из самых впечатляющих тайн зрения связана с ритмикой восприятия. Вспомните, как трудно оторвать взгляд от узора на бухарском или персидском ковре. Узоры, увиденные археологами на шумерской керамике, возраст которой не менее 6000 лет, до сих пор тиражируются в среднеазиатских и армянских коврах. В традиционных узорах русских мастериц - вязальщиц проглядывают контуры узоров, которые завораживали ариев! Лес неискушенным наблюдателем воспринимается как хаотическое нагромождение деревьев - без числа и порядка. На деле это далеко не так. Взрослый лес, даже если он сформировался естественным путем, а не в результате квадратно-гнездовых посадок, всегда имеет регулярную, близкую к периодической структуру. Это не случайно. Дереву нужна вполне определенная площадь для нормального кормления. На этой площади, взрослея, дерево подавило всех потенциальных конкурентов. Вглядитесь, даже листья деревьев расположены далеко не случайно - и ритм размещения играет важную роль.

Можно с уверенность утверждать, что ритмика окружающего мира, являющаяся основой его организации, играет роль синхронизирующего воздействия на восприятие. Она ведет зрение, слух и другие чувства, если хотите, успокаивает и настраивает их. Но любой сбой в ритме немедленно настораживает. Генетическая память реагирует на любые отклонения от обнаруженных ритмов, как на потенциальную опасность или потенциальную пищу. Внимание резко обостряется. В этом эффекте таится подсказка, как можно использовать особенности ритмического восприятия, чтобы приковать внимание зрителя - вплетайте дефекты. Чем удачнее их скроете, тем интереснее окажется эффект. Подставка не должна быть очевидной и восприниматься не на уровне сознания.

Вот замечательная задача для хорошего компьютера. Кот видит мышь. Ему отпущены доли секунды, чтобы на все нервные центры его четырех когтистых конечностей, хвоста, носа, ушей и прочих, нужных в поимке дичи причиндалов поступили команды, которые приведут к действию могучую энергию замершего перед броском великолепного хищника. Гарантирую, что самым быстрым и мощным компьютерам конца ХХ столетия потребуются многие часы прежде, чем они обнаружат, что для решения задачи не хватает слишком многих начальных данных. Кот решает задачу почти мгновенно. Итак, мозг совершеннее, а главное, во много раз быстрее решает подобные задачи! Задачи распознавания - также!

Скорость распространения импульсов по нейронам не превышает жалкие два метра в секунду. По шинам данных компьютеров информация мчится, сломя голову, со скоростью более сотни тысяч километров в секунду. Мы все читали в школьных учебниках по биологии, что мозг человека - это около 10 - 12 миллиардов клеток. Когда-то эта цифра казалась непостижимо огромной и объясняла выдающиеся мыслительные возможности мозга. Современная технология изготовления микросхем с топологией 0,18 микрометров позволяет разместить на одном стандартном чипе около 30 миллионов транзисторов или столько же элементарных логических ячеек. Итак, всего 300 микросхем теперь приблизят нас к мыслительным мощностям гениев! Но так ли это? Интуитивно ясно, что и 3000 и много более таких микросхем не приблизят нас к тем возможностям, которые элементарны для мозга.

Раньше считалось, что нейрон - это отдельный информационный элемент информационной системы мозга, подобный элементарным ячейкам процессоров и блоков оперативной памяти в компьютерах. Но теперь ясно, что нейрон далеко не элемент, а целый "компьютер" мощной информационной сети, где все процессы обработки идут на молекулярном уровне за счет сложных физико-химических процессов, все еще слабо изученных. Аксоны - шины данных информационной системы мозга - многоканальные системы, передающие в параллельных потоках огромные массивы данных. Автор здесь сильно погорячился. Алгоритмы обработки, используемые мозгом, - сравнение массивов с шаблонами, наработанными по ходу эволюции и затем в процессе воспитания. Игры щенят и котят - типичный пример формирования банка шаблонов поведенческого типа. Предполагается, что именно так будут работать в будущем оптические процессоры.

В сущности, мозг - это огромная библиотека данных, пополняемая на протяжении всей жизни субъекта. Данные сгруппированы в больших массивах, которые являются выверенными на основе повседневного опыта шаблонами решений для типовых ситуаций и задач. Формирование образа, анализ поступающих в мозг изображений и опознавание увиденного, выработка сигналов для исполнительных систем организма - вот типовые функции системы зрения. Мозг отыскивает шаблон, наиболее близкий к анализируемому изображению, выделяет разностную информацию, для которой вновь отыскивает подходящий шаблон и так далее.

Эту довольно стройную картину портят упомянутые выше примеры искажений воспринимаемых образов, связанные с прямой и обратной перспективой, с неадекватным действительному цветовосприятием и другими "фокусами" зрения. Среди особенностей зрения есть индивидуальные отклонения от нормы, разные у разных субъектов. Но есть и такие, которые проявляются одинаково у всех людей. Эти типовые искажения сформированы по ходу эволюции и явно играют важную роль в восприятии окружающего мира. Безусловно, они облегчают решение многих типовых задач по опознаванию. С этих позиций ясно, почему мы, например, всегда видим траву зеленой вне зависимости от условий освещения. Незачем отвлекаться на несущественные детали!

Изучение интимных особенностей зрения тормозится недостаточно глубокими знаниями о механизмах функционирования мозга. Насколько глубоко, и часто необычно, влияние мозга на само восприятие стало ясно, когда к исследованиям были привлечены голограммы, точнее их особая разновидность - псевдоголограммы.

Голограмма - это оптическая запись на фоточувствительный носитель интерференционной (суммарной) картины, получаемой при когерентном сложении опорного и предметного лучей. Опорный луч имеет, как правило, простейшую форму волнового фронта (плоская, сходящаяся или расходящаяся волны). Предметный луч несет информацию об изображении, голограмма которого записывается. Закон обращаемости гласит, что если осветить голограмму лучом, являющимся копией опорного луча при записи, то в +1-ом интерференционном максимуме будет точно восстановлен предметный луч, а, следовательно, и исходное изображение. В некоторых случаях схему считывания можно построить так, что вместо +1-го максимума будет наблюдаться -1-ый. В случае отражательных голограмм, когда опорный и предметный лучи при записи направлены навстречу друг другу, в отрицательном максимуме воспроизводится псевдопространство или, как говорят математики, инвертированное (вывернутое) пространство. Близкие предметы инверсия выносит на задний план, а дальние - на передний.

Соответственно вывернутой оказывается и форма предметов. Немногие известные эксперименты, проведенные с псевдоголограммами, позволили сразу же установить уникальные способности мозга домысливать и исправлять не понравившийся ему, кажущийся невероятным мир.

Вот характерный пример. На рисунке мы видим шар, поставленный перед непрозрачным фоном. А теперь представим псевдоголограмму этой простой конструкции. Рассматривая ее, мы должны были бы увидеть шар сзади непрозрачного фона, световой блик - на обратной стороне так же непрозрачного шара. Этого не может быть потому, что не может быть никогда! Мозг-реалист такой очевидный вывод делает немедленно и находит "выход": в непрозрачном фоне появляется несуществующее отверстие, через которое шар просматривается без помех, а блик оказывается там, где ему и положено быть в мире реалий! Все наблюдатели видели одну и ту же картину. А значит, используется стандартный процесс реконструкции.

Однажды была изготовлена псевдоголограмма бюста пятизвездного генсека со всеми орденами и медалями. Она была показана маршалу в последний год его жизни. Более пятнадцати минут уже уставший от жизни и измученный болезнями человек не мог оторвать глаз от голограммы и только по настоянию удивленных врачей оставил чарующее разглядывание собственного бюста.

Все, кому удалось видеть это псевдоизображение, воспринимали бюст как нормальный - и очень немногие после серьезных усилий, скорее угадывали, что лицо, грудь в медалях вдавлены мощной силой в глубь пространства. И только один эффект зрительно напоминал о необычности изображения. Псевдоизображение было чрезвычайно подвижным. Достаточно легких покачиваний головы, чтобы бюст начинал вертеться подобно волчку. Подоплека этого динамического эффекта станет очевидной, если вспомнить, что при инверсии пространства перспектива становится обратной. В итоге, дальние объекты перемещаются при изменениях угла зрения гораздо быстрее ближних. Мозг трансформирует эту явную несуразность во вращение всего объекта. При этом надо отметить, что нашей "вычислительной" машине приходится проделывать огромную работу по реконструкции исходного изображения. Для этого мозг вновь и вновь обращается к деталям, проверяя и уточняя реконструкцию, и может длительное время удерживать внимание зрителя, заставляя пристально рассматривать подвергнутые инверсии объекты, к которым в обычном предъявлении мгновенно бы потерял всякий интерес.

Очень занятно выглядят объекты, составленные из узнаваемых простых геометрических фигур: пирамид, кубов, цилиндров, шаров и т. п. Такие объекты не относятся к стандартному набору. Но, тем не менее, они знакомы и узнаваемы. При инверсии мозг улавливает несуразное, но достаточного набора шаблонов для реконструкции не имеет. В итоге возникает поистине феерическая картина мерцающих, перемещающихся, меняющих форму и проникающих друг через друга объектов - словом, мир фантастических превращений, которые иными средствами не воспроизвести.

Псевдоголограммы, как средство сильнейшего воздействия на восприятие, представляют определенный интерес для исследователя, но наверняка их нельзя рекомендовать для применения в изобразительных искусствах. Слишком мощная концентрация внимания зрителя чревата серьезными последствиями. Не случайно природа оградила наше внимание от этого, ограничив интервал внимательного рассматривания сравнительно малым промежутком времени. Сверхконцентрация внимания, которой учат в некоторых буддистских монастырях Китая, достигается после длительных тренировок, проводимых с опытным наставником. Но и в этом случае она не столь мощна.

Сказанное позволяет сделать несколько выводов. Прежде всего, несуразности восприятия инвертированных изображений четко подтвердили то, что специалисты подозревали давно: основной алгоритм работы мозга - сравнение больших массивов данных и выделение разностной информации. Вероятно процесс сравнений многоступенчатый. Огромную роль при восприятии играют узнаваемые предметы, с ростом числа которых реконструкция увиденного идет быстрее и более точно. В частности она играет важную роль в процессе пространственного восприятия.

Если черно-белое фотоизображение всегда выглядит плоским, то цветное, как известно, приобретает некоторый объем. Это особенно заметно на ландшафтных и других снимках, насыщенных узнаваемыми объектами, о размерах которых в кладовой памяти хранится детальная информация, включая и важные цветовые характеристики. Она и дает возможность частичной реконструкции объема. Эффект усиливается, если положить плоское цветное изображение на растр. Объемное восприятие сохраняется и при рассматривании одним глазом. Без сомнения, способности системы зрения к реконструкции по узнаваемым деталям в случае объемного монокулярного эффекта играют ключевую роль.

Мозг прекрасно "осведомлен" о законах перспективы. Подготавливая детали увиденного к анализу, ему приходится корректировать размеры соответственно их удалению, подгоняя под шаблон. Этот процесс важен, поскольку является элементом оценки расстояния. Воспринимая на плоском рисунке вполне "законные" деформации, зрительная система частично "дорабатывает" данные плоского рисунка до объемного. Тот же механизм работает, когда мы искаженно воспринимаем длину отрезков (вспомните первый рисунок). Обрамление из углов запускает механизм контроля перспективы.

Инвертированное изображение заставляет мозг "пускаться во все тяжкие". Оно не похоже ни на что из огромной библиотеки данных и, прежде всего, при оценке по законам перспективы, но содержит множество деталей с узнаваемыми контурами. Распознавание этих деталей - дело привычное и недолгое, а вот восстановление целостностной картины - работа незнакомая и трудная, требующая восстановления реальной перспективы. Зато и результат вышел отменный - получилось нечто разумное и похожее на действительное. В случае комбинации знакомых геометрических объектов набор данных об их возможных сочетаниях и относительных размерах невелик. Поэтому нет надежной информации для однозначной реконструкции инвертированного изображения.

Вот такая получается картина: наша анализирующая система склонна к оптическому самообману. Дело в том, что эволюция убедительно доказала: задумчивость опаснее ошибочных, но быстрых решений! Поэтому и был запущен природой удивительный механизм "исправления" при возникновении "нештатных" ситуаций. Итак, сначала запускается корректирующая система подгонки под нечто вразумительное, а далее особенно сложный процесс принятия решений идет по накатанной дороге.

Сюрпризы зрения, на мой взгляд, должны быть осмыслены. Многие из них уже использованы художниками прошлого и настоящего. Многое ждет своего гения. Самая неблагодарная вещь - это рекомендации тем, для кого свое особое видение является профессией. Рискну обратить внимание на одну особенность восприятия: внимание всегда привлекает то, чего не должно быть при нормальном ходе вещей в окружающем мире. На это изначально нацелены все чувства - зрение в их числе! Поэтому выстраивая видеозвукоряд, всегда следует подбрасывать нечто вне "правил". Но грубое нарушение законов мозг способен разоблачить достаточно быстро, тем более мозг искушенного современного зрителя.

Чарли Чаплин одним из первых понял важную роль динамики действа с наличием мотивов, уводящих в сторону. Он пользовался приемами, интуитивно найденными, которые сейчас выглядят грубыми. Но это не означает, что путь для поисков закрыт. Уолт Дисней вывел на традиционные роли нетрадиционных актеров - это тоже была блестящая находка, очарование которой со временем угасает. Современные мультипликаторы идут путем первооткрывателя, удаляя создаваемые образы от любых реалий, даже не подозревая, что это обычные химеры, которые мозг умело и быстро разоблачает. Дольше всего держатся незаметные подставки, действующие на подсознание.

Человечество "натворило" так много, а зрителю настолько приелось это "творчество", что дальнейшее серьезное продвижение к новым горизонтам в изобразительном искусстве лежит на пути перехода от интуитивного к осознанному. Поэтому современному художнику следует не только овладеть искусством пространственного комбинирования объектов, но и знать те правила игры, в которых роль ведущей скрипки принадлежит зрительному аппарату.

Уверен, что наше восприятие перспективы на плоских рисунках - бледная тень того, что ощущали далекие предки. Способность к постоянному накоплению шаблонов говорит, что и подсознательная система мозга учится, а, следовательно, само восприятие имеет свою историю. Завтра о сюрпризах зрения, вероятно, придется рассказывать нечто иное. Но самое главное то, что и наши художники станут искушеннее и более информированными в том, что относится к основам их ремесла!