Со времени публикации была проделана работа по развитию прототипа системы индивидуальной адаптивности Beast (fornit.ru/beast) и появилось много новых данных и материалов с которыми можно ознакомисться в трилогии «Основы фундаментальной теории сознания» и точки входа теории МВАП «Организации механизмов мозга человека».
Психотерапевтические средства
лечения депрессии хороши не только для лечения, но и для
профилактики. Не допустить возникновения заболевания
куда лучше, чем потом с ним отчаянно бороться. Но уж
если случилось, если проглядели, если подловила нас
депрессия, опускать руки и вовсе нельзя. Депрессия —
враг серьезный, но извести его можно. И для этих целей
кроме психотерапевтических средств требуются зачастую и
средства лекарственные, то есть антидепрессанты. Ничего
страшного в антидепрессантах нет, и это хорошо
понимаешь, если тебе известно, что они из себя
представляют.
Зачем нужны лекарства? Они нужны,
чтобы лечиться, а конкретно антидепрессанты нужны для
того, чтобы лечить депрессию. А как они могут ее
вылечить? — вопрос вполне законный. Следует понимать,
что всякий психический механизм не живет в нашей голове
просто так, у него есть материальный субстрат, а именно
— состояние нашей мозговой ткани. В целом мозг
напоминает собой, с одной стороны, маленькую
электростанцию, а с другой — сложно организованную
информационную сеть, нечто среднее между телефонной
компанией и Интернетом. Собственно мозговая ткань —
это скопления связанных друг с другом нервных
клеток, а все наши психические процессы, то есть то,
что мы ощущаем, думаем, чувствуем, — это биологическое
электричество, бегающее от одной нервной клетки к другой
по определенным траекториям. Это биологическое
электричество имеет химическую природу, здесь велика
роль разнообразных ионов, и самое главное — химических
веществ, называемых нейротрансмиттерами (буквально —
«передающие нервный импульс»), или
нейромедиаторами.
Имена этих
нейромедиаторов — серотонин (его еще называют
«гормоном радости»), норадреналин и дофамин. В целом,
норадреналину приписываются функции поддержания
нас в бодрствующем состоянии, то есть, чтобы мы не
клевали носом целый день напролет. Без него не обходится
и наша сообразительность, которая может пропасть при его
недостатке. Серотонин обеспечивает наше
настроение, половую активность, аппетит, сон,
чувствительность к боли и многое другое. Дофамину
исследователи вменяют роль регулятора мышечных движений,
считается, что он принимает участие в формировании наших
поведенческих реакций, отвечает за депрессивную
ангедонию (то есть утрату способности испытывать
удовольствие). Иными словами, какой бы симптом депрессии
мы ни взяли, можно с большой точностью сказать, с каким
именно нейромедиатором у нас возникли проблемы. То ли
это нарушения сна и дневная сонливость, то ли наша
вялость и несообразительность, то ли само сниженное
настроение и чувство тревоги — всё это имеет свой
материальный субстрат, а именно: проблему недостатка
какого-то из перечисленных нейромедиаторов. Они не
передают нужные импульсы в нужном месте и в нужном
объеме, а потому наш мозг просто не справляется с
возложенными на него обязанностями — и вот уже
депрессия...
В результате
острого или хронического стресса все системы нашего
мозга перенапрягаются и достаточно быстро развивается
недостаток нейромедиаторов, ресурсы истощаются и нервные
импульсы, которые прежде бегали от одной нервной клетки
к другой, как часы, теперь встают, тормозятся, а то и
вовсе отказываются возникать. По сути дела, во время
стресса мы осуществляем своеобразный перерасход веществ,
переносящих в мозгу биологическое электричество. Кроме
прочего, на этом фоне изменяется и состояние самих
нервных клеток — они становятся менее чувствительны к
нейромедиаторам. И теперь мы имеем не только
психологическую, не только физиологическую проблему
(преобладание нервных процессов торможения над
процессами возбуждения), но и биологическую. Вот почему
в ряде случаев эффективность лечения депрессии может
быть обеспечена только комплексным подходом, когда
мы используем и психотерапевтические техники, и
лекарственные препараты, то есть
антидепрессанты.
У нас
почему-то думают, что принимать психотропные средства (в
частности, антидепрессанты) — это признак слабости.
Подобные, с позволения сказать, умозаключения
свидетельствуют о крайней неосведомленности граждан в
этом вопросе. Наш мозг — это орган, даже, можно сказать,
система органов, и он тоже ломается, выходит из строя. И
в этом смысле ничем не отличается от нашего же скелета.
Если же следовать представленной выше логике, то
человек, сломавший ногу, не должен позволять врачу
накладывать себе гипс, не должен малодушничать! Пусть
ходит со сломанной ногой и без гипса — это, наверное,
даже закаляет! Визит к врачу-психотерапевту многими
продолжает восприниматься как нечто зазорное. Мы словно
бы боимся потерять уважение, боимся осуждения.
К
сожалению, это свидетельствует о нашей чрезвычайно
низкой психологической культуре. Ведь подлинная
внутренняя культура человека не в том, что он научится
скрывать от специалистов свои проблемы, а в том, что в
случае необходимости он своевременно обратится за
помощью, поскольку без нее он будет страдать сам и
заставит страдать окружающих. Как она должна выглядеть,
эта психологическая культура, в идеале? Вчитайтесь в
фразу, принадлежащую одному из самых известных
американских журналистов — Майку Уоллесу: «Я буду
принимать антидепрессант всю оставшуюся жизнь. И сделаю
это очень охотно. Я не хочу потерять уважение других
людей». В России же пока эта фраза звучит с точностью до
наоборот: «Я не буду принимать антидепрессанты, потому
что я не хочу потерять уважение других людей». И это
отчаянная глупость. Когда уважением в нашем обществе
будет пользоваться не тот, кто скрывает свои
психологические проблемы, не тот, кто остаётся пассивным
и бездеятельным в отношении этих проблем, но тот, кто
готов решать свои проблемы и бороться с ними всеми
имеющимися в распоряжении современной науки средствами,
наше общество наконец-то станет по-настоящему
цивилизованным
Обнаружен организм с крупнейшим геномом Новокаледонский вид вилочного папоротника Tmesipteris oblanceolata, произрастающий в Новой Каледонии, имеет геном размером 160,45 гигапары, что более чем в 50 раз превышает размер генома человека.