Татьяна Григорьевна Визель. Критика проф. Савельева.

Визель:
Во-первых, меня удивляет мысль о том, будто бы наш мозг эволюционировал для того, чтобы решать биологические задачи, а не для того, чтобы «хорошо думать, создавать бессмертные произведения, решать математические проблемы или посылать людей в космос». Тогда каким же образом появились бессмертные произведения искусства, научные открытия и как человек оказался в космосе? Ответ напрашивается сам собой: благодаря эволюции нашего мозга и его функциональных возможностей. А вот с биологическими задачами он стал справляться значительно хуже: у нас действительно «плохие ногти, медленные ноги, нет крыльев, отвратительная анатомия». Между тем, если бы эволюция нашего мозга была направлена на решение биологических задач, все это стало бы лучше, а не хуже.

Во-вторых, серьезное возражение вызывает утверждение о том, люди вышли из лесов за белковой пищей, то есть за более качественными продуктами питания. Да, белковая пища была необходима людям для осуществления биохимических процессов, оптимизирующих работу мозга. Однако дело было не просто в выживании, а в возможности приобрести более сложный инструмент, способный создавать, творить. Кроме того, жестокая конкуренция между людьми началась не только из-за проблем доминантности и размножения. Она началась также из-за необходимости доказать, кто умнее, а значит, успешнее.

В-третьих, как можно говорить, что речь не подразумевает никакой деятельности? Речь — и есть деятельность. И, конечно, речь — это орудие обмана, но лишь отчасти: для обмана ведь тоже нужен ум. Обмануть не так-то просто, необходима изобретательность, а она стимулирует усложнение процессов мышления. Так что утверждать, что «речь не такое приобретение, которое перестраивает или увеличивает мозг», не совсем верно. Речь действительно не увеличивает мозг в анатомическом смысле, но перестраивает его работу. Она во много раз повышает информационную емкость мозга.

Действительно, мозг современного человека уменьшился на целых 300 г. Однако причина не в изгнании умных и ориентации на середнячка, а в изменении размеров тела и пропорций его частей в связи с изменением условий жизни. К тому же меньший по размеру мозг не означает — более глупый. Исследования по измерению мозга знаменитых людей не подтвердили зависимость одаренности, гениальности от размера мозга. Мозг Тургенева, например, оказался самым большим, притом, что Тургенев, хоть и замечательный писатель, не гениальнее, например, Эйнштейна, который не обладал мозгом таких размеров. И еще одно: художник вовсе не должен иметь больше нейронов в затылочной доле, а музыкант или поэт в височных долях. Нейронов у них может быть столько же, сколько у остальных людей, и даже меньше, а вот число смысловых и эмоциональных связей, ассоциаций, которые вложены в эти нейроны, должно быть значительно больше и, главное, они должны быть особенными, нестандартными.

В-четвертых, я не считаю, что высокоразрешающие томографы помогут сортировать людей по способностям и отбирать гениев в разных областях. Дело не в разрешающей способности томографов, а в умении считывать информацию, заложенную в мозге в виде ассоциаций. Необходимо не подсчитывать нейроны, а проникать в содержание мозговых структур.

В-пятых, профессор утверждает, что «самых агрессивных и самых умных стали либо уничтожать, либо изгонять из стаи». Но я уверена: умных особей из человеческой «стаи» не изгоняют — их не понимают. Причем не понимают при жизни. Зато потом им воздается по праву. Гении, как ни крути, у человечества в почете. Не сомневаюсь, так будет и в будущем.

И последнее — что касается тенденции к «отупению». Современные дети (без патологии центральной нервной системы) развиваются быстрее тех, что рождались ранее. Это означает, что мозг эволюционирует в сторону подъема, а не наоборот. Социум, конечно, мешает им развиваться, но — «через тернии к звездам»!