измеряемость в
психологии интрацептивного восприятия
На современном
этапе существует видимое многообразие методик глубокого дыхание, но нет
выработанных стандартов описания процесса глубокого
дыхания.
Речь идет, с
нашей точки зрения, не столько о неразработанности данной темы, сколько об
ее кажущейся субъективности. Это обуславливается, по словам Тхостова
"…самой логикой естественно-научного подхода, делающего психологию
принципиально избыточной. <…> Логическая последовательность
побуждает исследователя максимально ограничиваться рамками объективных
закономерностей, а психологию ставит в маргинальное положение, заставляя
каждый раз оправдывать свое право на существование" (Тхостов, 2002.
- с. 8).
Nan: Здесь явно путается объект изучения научной психологии – человеческое сознание и объект изучения психонавтов – миры в которых измененное сознание пребывает. Психологии вовсе нет необходимости оправдываться, а вот психонавтам доказать объективность их миров очень непросто.
Модель, предложенная
Тхостовым, позволяет не только "оправдать свое право" на проведение
эмпирического исследования, но и предоставляет полезный эмпирический
материал в рамках проблемы взаимосвязи телесного и эмоционального.
"Проблема" психологии в том, что, исследуя человеческую психику, психолог
тем самым исследует самого себя. Nan: исследует не самого себя а то общее, что составляет человеческую психику. Здесь субъект познания совпадает с
объектом познания. Такой акт познания может считаться научным Nan: акт познания не может быть научным :)
, если
субъект познания будет обладать свойством "прозрачности", т.е. он не будет
испытывать давления и изменений со стороны "непрозрачного" объекта
познания. Но объектом познания и является сам "прозрачный" субъект. Nan: даже не пытайтесь понять смысл этого жонглирования словами: здесь его нет! Как и в последующем абзаце. Далее идут теоретизирования в сленге "новой психнауки".
Видимое противоречие психологического познания можно устранить, если
объект познания психологии отождествить с механизмом, химической
лабораторией, биологическим организмом или с вычислительной машиной, как
это и делалось в разные времена, - менялись лишь сами объекты
отождествления, в зависимости от достижений естественно-научной мысли. О
слабости таких теоретических построений уже нет необходимости говорить, но
решение данной проблемы может прийти, если ввести в объект рассмотрения
интрацепцию как разновидность перцепции человека. Действительно, ранее
телесные ощущения рассматривались психологией или как "прозрачные"
- на уровне субъекта, - но тогда психология почти не отличалась от
философии; или же как "непрозрачные", - тогда психология занималась
изучением психики всего лишь как продуктом деятельности
высокоорганизованной материи - мозга.
Например, Розин
(Розин, 1997) критикует "прозрачность" человека в рассмотрении
психологов-практиков и говорит о 3-х мифах психологов-практиков -
"миф психологического знания", "миф прозрачности" и "миф овладения
(управления) психикой". Он относит такой подход к естественнонаучному и
говорит о его уместности, если выполняются три требования адекватности:
соответствие психологической теории типу человека, проблеме, с которой
этот человек пришел и характеру эволюции личности. С его точки зрения,
Гроф "…просто-напросто объявляет, что мир устроен так, как устроено
сознание Станислава Грофа" (Там же, с. 183-187). Мы вернемся к вопросу
адекватности теоретизирования, когда будем говорить о проблеме
полезависимости во время телесных процедур. Но вернемся к вопросу о
"прозрачности" телесности.
Тхостов вводит
"полупрозрачный" объект познания - тело как универсальный "зонд",
степень "универсальности" которого будет зависеть от некоторых переменных.
Так, степень "непрозрачности" этого зонда будет детерминирована, в первую
очередь, социо-культурными нормами отношения к чувственным ощущениям и уже
затем, - во вторую очередь, интрацепцию определяет каждый конкретный
уникальный случай нормы или болезни. Тхостов говорит о существовании
знаковых детерминант интрацепции двух уровней. Первый уровень - это "зык
тела", выраженный каким-либо ощущением, порог которого может превышать или
не превышать норму, где превышение формирует различия, а понижение -
подобия в ощущениях. Второй уровень означивания интрацепции - это "миф о
болезни", отличающийся незначимо или значительно в каждом отдельной
обществе и во все времена человечества. Именно "миф о болезни" делает
человека больным или здоровым, в то время как "язык тела" позволяет
чувствовать боль или же блаженство. И чем больше "непрозрачен" зонд, тем
богаче будет означивание телесных ощущений, т.е. их "объективизация". Так,
фантомные боли могут считаться "объективными" лишь для того, кто их
чувствует, в то время как для большинства окружающих его людей они
"прозрачны", т.е. невидимы, а значит - субъективны (исключение составят,
пожалуй, представители паранауки, для которых фантомные ощущения
"теоретически видимы").
Тхостов предполагает
существование так называемых "ядерных, базальных конструктов",
позволяющих субъекту начинать работу с незнакомым объектом интрацепции.
Для субъекта эта деятельность проходит в эмоционально-оценочных
координатах. Эта первичная категоризация интрацептивного ощущения
объясняется тем, что субъекту важно оценить значимость пользы для себя,
степень опасности и прочие субъективные примитивные (но наиболее жизненные
с эволюционной точки зрения) моменты телесного восприятия. Это этап
"первовидения" перцепта. Эта фаза чаще всего очень кратковременна и
отсюда почти не поддается рефлексии. Далее наступает этап перехода на
другую систему координат - отнесение стимула к социально одобряемому или
нет. При "одобряемости" восприятие стимула идет по стандартному
("объективному") пути. В случае отсутствия социальных коррелятов данного
стимула, или же наличия неодобряемого отношения повышаются пороги
восприятия, и восприятие стимула может менять свою модальность самым
непредсказуемым способом, в зависимости от уровня рефлексии субъекта. Все
неозначенные в конечном итоге ощущения признаются сверхъестественными.
Результатом данного рассмотрения могут быть выводы, к некоторым их которых
в свое время другим путями пришли психоаналитики и неопсихоаналитики.
Перечислим эти
выводы, наиболее интересные для нас.
" При наименее
развитой социализированной сфере восприятия квалификация телесных
ощущений идет в эмоционально-оценочных категориях. "
Можно
предположить, что тезис о преобладании в низшей социальной среде
соматических проявлений, нежели невротических говорит о большей
социализации данной среды. "
Неспособность
выразить свои чувства (алекситимия) обусловлена ригидностью ("жесткой"
социализированностью) означиваемых явлений интрацепции (отсюда их
скудностью), и в свою очередь приводит к преобладанию телесных оценочных
категорий. "
Известные
эксперименты Джона Лилли по сенсорной изоляции дают примеры
отсутствия означенности опыта, разбивая этот опыт на несколько этапов
интраценции, первый из которых - наличие сильных эмоций, чаще негативных
(страха, тревоги и пр.), а затем уж появление телесных и других
ощущений.
Если говорить о
"теле эмоций", то его различие от физиологического субстрата эмоций
таково, что и различие субъективного ощущения тела от самого организма.
Эмоция "прозрачна" (т.е., по сути, ее нет) до тех пор, пока отсутствует
психологический контекст, даже если произошли соответствующие
физиологические изменения в организме.
Этот контекст рождает "невыносимую
плотность бытия", - что-то, что "иное". С этой точки зрения, декартовское
изречение "Я существую там, где мыслю" Nan: кажется было: я мыслю, значит - существую. :)
заменяется на "Я существую там, где
меня нет" (Тхостов, 2002. - с. 78). Истинное "Я" - это фрейдовское "Оно".
Таким образом, объективность формируется фиксируемостью перцептивного
зонда - универсальностью его локализации для большинства, - не на стыке
психики и соматики, но на стыке управляемого и автономного. Не может быть
ложного ощущения или ложной эмоции, - но может быть ощущение или эмоция,
для объективности существования которых они должны быть означены.
Nan: Существование эмоции или ощущений объективно, а сами ощущения и эмоции - субъективны, только и всего! Все остальное - пустой базар.
Отсутствие означенности требует плату - появление субъективности, которое
может быть как патологией, так и достоинством, талантом, но в любом случае
оно не рационально, а скорее мистично. "Миф о болезни" - это способ
говорить рационально об ощущении, которое на самом деле "…имеет
чувственную реальность, обладает собственной ценностью и содержанием,
которые, в принципе, самодостаточны" (Там же, с. 106).
Например, традиционно симптом считается началом
заболевания, у Грофа же на дыханиях появление любого симптома
расценивается как начало выздоровления. Один "рациональный" миф удачно
подменен на другой.
Анализируя
соотношения понятий "эмоция" и "смысл" в теории мотивации
отечественных психологов (Леонтьев и Вилюнас), Тхостов объясняет появление
эмоционально-оценочной компоненты перед другими уровнями опыта в контексте
существования смысла перед значением: смысл, рождаясь из самой жизни,
становится доступным лишь через систему значений. Смысл эмоции - означить
начало появления болезни или выздоровления.
Nan: Вот уж полная туфта, непростительная для психолога! Смысл (воспринимаемому или действию) придает эмоциональный контекст. Это и есть единственное физиологическое назначение эмоций.
Перед тем, как
перейти к экспериментальной части, сделаем краткий обзор важных для
нас моментов уже существующих экспериментов Тхостова и его сотрудников по
интересующей нас проблеме отношений телесно-физического опыта и
эмоционально-динамического. "
Указывается,
что здоровые испытуемые легко дифференцируют эмоциональные состояния и
конкретные телесные определенные ощущения. Разделительным критерием для
эмоций является только знак эмоции - положительный либо отрицательный,
причем отрицательных эпитетов значительно больше чем положительных.
Nan: "Знаки" эмоциям придают две самые общие эмоции: "хорошо" и "плохо". И количество производных негативных эмоций вовсе не обязательно доминирует. Эмоции вовсе не "разделяются :) они иерархически вытекают одна из другой. Самая общая эмоция "хорошо" питает такую общую эмоцию как состояние счастливой любви, кторая, в свою очередь, может уточняться состоянием радости общения и т.д. вплоть до определения конкретных восприятия-действий, тем самым придавая им смысл. "
Собственно интрацептивные телесные ощущения плохо дифференцируемы и
представлены самыми "освоенными" органами - сердце, органы брюшной
полости и конечностями. Интрацептивный словарь в основном состоит из
метафор и существительных эмоциональных состояний. Правда, с возрастом
(исследования на людях 35-50 лет) соматические ощущения дифференцируются
значительно лучше - выделяются устойчивые паттерны классификаций
телесных ощущений. "
У больных
неврозом картина интрацептивного опыта остается почти такой же, за
исключением большей "психологизации" некоторых ощущений, которые
здоровые испытуемые относят к телесным (категории тонуса), за счет чего
происходит своеобразная "объективизация" душевных переживаний". "
У соматических
больных картина почти обратная, и идет стабилизация словаря больного
органа. "
У больных
шизотипическим расстройством словарь телесных ощущений сформирован даже
хуже, чем у здоровых испытуемых, и при этом наблюдается наложение на
него различных неприятных смутных психических эпитетов.
Мы не будем
далее останавливаться на интрацепции больных всех вышеперечисленных
категорий, а рассмотрим людей со "здоровым уровнем невротизма", у которых
сформированная система категорий телесности может быть признана
объективно.
Артефакты в изучении дыхания
Между
понятиями "дыхание" как функциональная система организма и "дыхание" как
работа духа (такое лингвистическое сходство подробнее ) существует огромный диапазон теоретических рассмотрений и
практического применения в русле самых разнообразных наук и научных
направлений, которые можно включить между физиологией дыхания и
философией дыхания. Также можно обнаружить и немало мифов о дыхании -
житейских, лечебных, паранаучных, научных.
Из этого
многообразия мифов и процедур можно выделить часть, касающуюся только
режимов глубокого дыхания. Например, можно долго говорить о вреде и пользе
гипервентиляции с разных точек зрения. Но можно вспомнить смысл народных
метафор: "Дыши всей грудью!", "Дыши глубже!", "Не жалей вдох!" и пр.,
призывающих к действиям, активной жизненной позиции.
Nan: Вот, блин, передергивание!
Другие метафоры,
такие как "Выдохни обиду!", "Вынь камень из-за пазухи!" и пр. являют собой
универсальную психологическую методику снятия эмоционального напряжения,
которую нередко рекомендуют и профессиональные психологи. Сфера народной
мудрости, или так называемой "бытовой психологии" дает немало ответов на
современные вопросы практической психологии и психотерапии, равно как и
немало артефактов. Для того чтобы закрепить ответы на поставленные вопросы
и максимально снизить возникновение артефактов, по-видимому, необходимо
найти пути объективирования мифа.
Можно
предположить, что академическая наука чаще всего имеет дело с обычными
режимами вентиляции, Nan: Ага :)
- их проще означить, введя строго ограниченное
количество семиотических переменных. Явления гипервентиляции в клинике и в
условиях психологического тренинга весьма неоднозначны, субъективны и
порой аномальны, что делает эти феномены еще более неподдающимися научному
описанию. Особенно ненаучными и непоследовательными кажутся действия
руководителей таких тренингов, стремящихся активно использовать архаичные
методики нередко почти в первозданном виде (впрочем, это их чаще
устраивает). Например, различные трансовые пляски, прыганье через костер,
Nan: ненаучные - в смысле несерьезные :) потому как автор смутно представляет себе, что же такое научные методы.
народная "крикотерапия" всегда несут в себе аспекты гипервентиляции и при
умелой подаче оказывают бесспорный положительный психологический эффект.
Более того, повторное прохождение такого ритуала, всегда идет легче и еще
более эффективнее. По мнению Тхостова, это происходит за счет резкого
возрастания полезависимости участников таких процедур после первой
сессии, когда участник подвергается обильному воздействию самых необычных
телесных сенсаций. Особой демонстрацией данного тезиса Тхостов считает
голотропное дыхание Грофа. Среди факторов, способствующих положительному
результату подобных мероприятий, Тхостов также выделяет: атрибуцию
обращения (по чьей инициативе человек обратился к специалисту),
уверенность в успехе процедуры, наличие оплаты и др. Несомненным эффектом
также пользуются мифы о признании или, наоборот, несправедливом
непризнании автора методики представителями академической науки,
"естественность" (или "экологичность") этой методики (например, отсутствие
фармакологического воздействия), "древность" или, напротив, -
"революционность" метода (другими словами - его необычность), фактор
сектанства, фактор "гуру-учителя", наличие ритуала-инициации и прочие,
порой самые неожиданные факторы.
Nan: Да просто ничего нового в этих методиках нет! Это применяли еще шаманы. Ну и что?
Вообще, что есть дыхание "в народе"?.. Андреас
Веховски указывает на сходную этимологию дыхания, жизни и души во
многих языках - греческом, латинском, древнеевропейском и санскрите
(Веховский А. Диалоги дыхания: паттерны дыхания как паттерны социального
взаимодействия // Гроф,2000. - с.200-208). Подобное мы находим и у
Лоуэна (Лоуэн,2000. с. 46-51).
С этой точки зрения, и психоанализ более близок шаманизму,
нежели психологии или психиатрии. Без сомнения, немалую роль играют и - своевременность методики, углубление
кризиса старых методов, слияние разных школ и направлений мысли, науки и
паранауки и пр.
Для того чтобы
снизить неопределенность использования методики глубокого дыхания и
вывести ее, если это кому-то нужно, из разряда паранаучной, даже
стандартизировать и сделать научной, по-видимому, необходимо резко
сократить количество степеней свободы процедуры ее проведения. Ведь само
наличие гипервентиляции делает функционирование физиологии и психики уже
необычным. И для этого в первую очередь необходимо пожертвовать, по
крайней мере, всеми архаичными ритуалами, и придать методике "современный"
вид (который, впрочем, имеет свои ритуалы и тем самым может приблизить
данную технику к современной науке). Во вторую очередь, если речь идет об
интрацептивных ощущениях, то необходимо максимум нивелировать внешние
воздействия на дышащего, прежде всего его внешние телесные проявления. Для
этого будет наиболее подходящей поза с ограниченными возможностями
движения, т.е. лежа. В-третьих, во время самого дыхания необходимо
максимально ограничить дышащего в теоретических конструктах, тем самым
снизить роль полезависимости, концептуального мышления и излишнюю фиксацию
на усвоенных перцептивных зондах, если это возможно .
Дыхание Грофа считается наиболее разработанным с научной
точки зрения и, поэтому, наиболее принятым в научном сообществе. Правда,
из трех описанных нами условий научной идентификации методики в данном
дыхании присутствуют явно лишь два первых условия. Гроф дает уникальную
теорию с первого же занятия, что заранее небеспристрастно привязывает
практику к теории. Вероятно, немалую (если не решающую) роль здесь еще
играют факторы своевременности, авторитета системы и самого автора и
пр.
Возможные
принципы отбора участников таких занятий, а также другие технические
моменты мы осветим далее. Такое упрощение метода, на наш взгляд,
должно привести к более простому и доступному для дальнейшего изучения
результату. Это означает, что различия в описанных нами выше методиках
проведения глубокого дыхания определяются лишь предпочтениями
руководителей, и именно по этой причине дают некоторые различия в
результатах. Чем изощреннее процедура проведения методики и ее
психологическо-философский способ теоретической подачи, тем и более
непредсказуемы будут результаты проведения этой методики. Мы неоднократно
видели, что интрацептивный опыт может быть описан или в терминах
телесно-физической компоненты, или же в терминах эмоционально-динамической
компоненты. Эти две компоненты чередуются, и возможны некоторые
закономерности такого чередования, но эти закономерности носят
фрагментарный и противоречивый характер в разных публикациях.
Обнаружен организм с крупнейшим геномом Новокаледонский вид вилочного папоротника Tmesipteris oblanceolata, произрастающий в Новой Каледонии, имеет геном размером 160,45 гигапары, что более чем в 50 раз превышает размер генома человека.