|
Какие ассоциации вызывают у вас слова вайвэйшн, ребефинг,
холотропное дыхание? Неужели никаких? Может быть, вы даже не знаете, что
это такое? В таком случае вы безнадежно отстали от новейших тенденций
мировой психологии, и наверняка найдутся скептики, которые упрекнут вас в
недостаточной психологической эрудиции.
Но не торопитесь огорчаться.
Все вышеназванные термины заимствованы из лексикона трансперсональной
психологии, которая хоть и называется психологией, однако имеет к нашей
науке очень отдаленное отношение. По крайней мере, в США Ассоциация
трансперсональной психологии существует независимо от Американской
психологической ассоциации, более того — просто не признана ею в качестве
научной структуры, как и сама трансперсональная психология — в качестве
науки.
В нашей стране аналогичная ассоциация тоже успела возникнуть,
труды классиков этого направления активно издаются и находят немало
заинтересованных читателей.
ХОЛОТРОПНЫЙ ПОДХОД
Холотропное дыхание — один из основных
психотерапевтических приемов трансперсональной психологии — все шире
внедряется в практику, несмотря на весьма спорную научную подоплеку и
неоднозначные результаты. Вот что пишет Владимир Майков в предисловии к
книге классика трансперсональной психологии Станислава Грофа: «Став
счастливым обладателем грофовского сертификата, я преподаю холотропный
подход и трансперсональную психологию и психотерапию вот уже почти 10
лет... Трансперсональная психотерапия в целом и холотропный подход в
частности являются одними из важнейших направлений психотерапии будущего.
Ее успех напрямую связан с тем, что она способствует целостному развитию
человека, конкретному самопознанию. В отличие от традиционных вербальных
психотерапий холотропная терапия дает возможность взглянуть на проблемы
личной жизни с птичьего полета, освободиться от своей привычной
идентичности и более успешно решать задачи восстановления целостной
коммуникативной ткани сознания и личностного роста».
Оставим на
совести автора перенасыщенный терминами стиль и отнюдь не бесспорную идею
«освобождения от привычной идентичности». Попробуем непредвзято
разобраться, что скрывается за впечатляющей саморекламой и насколько в
самом деле идеи и приемы трансперсональной психологии эффективны в
практике самосовершенствования. Ведь личностный рост (вне зависимости от
индивидуальных трактовок этого понятия) — одна из важнейших
профессиональных целей любого практикующего психолога. Что же в этом плане
предлагают нам Гроф и его восторженные последователи?
СОМНИТЕЛЬНАЯ КОГОРТА
Станислав Гроф — чешский психиатр, который в начале 60-х
переехал в США и нашел пристанище на благодатной земле Калифорнии. Это
было то самое место, где в то время буйным цветом расцвели небезопасные
эксперименты по «расширению сознания» с помощью наркотиков. Идеологами
этого движения выступали местные бескорыстные энтузиасты, кумиры поколения
хиппи — Кен Кизи, Тимоти Лири и Теренс Маккена, которым дельцы мирового
наркобизнеса должны были бы поставить по золотому памятнику.
К этой
сомнительной когорте фактически присоединился и Гроф, еще успевший на не
понявшей его родине поэкспериментировать с употреблением ЛСД. Молодые
бунтари 60-х одно время свободно покупали этот наркотик прямо в аптеках,
пока доктора, неосмотрительно выписывавшие рецепты направо и налево,
наконец не обнаружили, что этот стимулятор мозговой деятельности вызывает
привыкание и очень нехорошие изменения в той самой мозговой деятельности,
которую он стимулирует.
Но пока ЛСД не попал под официальный запрет (в
США это произошло в 1967 г.) Гроф успел накопить богатые клинические
данные. Его работа «Области человеческого бессознательного» изобилует
описаниями видений и галлюцинаций, испытанных пациентами, которых он
пытался лечить при помощи ЛСД. Одурманенные наркотиком, люди «вспоминали»
самые невероятные вещи — свое младенчество и даже прошлые воплощения,
летали на другие планеты, участвовали в исторических событиях прошлых
эпох, отождествлялись со сперматозоидами и электронами. (Наркологи могут
подтвердить достоверность таких описаний — известны клинические случаи,
когда их пациенты, вообразив себя птичкой, «выпархивали» из окна.)
В
интерпретации переживаний своих пациентов Гроф двойственен. Часть
переживаний он трактует метафорически, почти в психоаналитическом духе:
подобно тому как сновидения в символической форме указывают на
неразрешенные эмоциональные проблемы раннего детства, некоторые
переживания в сеансах ЛСД-терапии служат ключом к ранним психическим
травмам. Интерпретируя подобные переживания, психотерапевт достигает
прогресса в лечении значительно быстрее, чем при психоанализе без
стимуляторов. Такого смелого постулата придерживается Гроф.
ЧЕТЫРЕ МАТРИЦЫ РОЖДЕНИЯ
Еще более смелым был другой постулат Грофа. Он заключался
в том, что определенные переживания указывают не только на проблемы
раннего детства, но и на проблемы, возникшие в период внутриутробного
развития и во время рождения.
Как и многие психологи
психоаналитического направления (самая ранняя теория такого рода
принадлежит Отто Ранку), Гроф убежден, что важнейшим событием в жизни
каждого человека является его рождение.
Сам процесс рождения он делит
на четыре этапа, соответствующие четырем так называемым базовым
перинатальным матрицам (БПМ). Под воздействием ЛСД, в измененном состоянии
сознания, эти матрицы активизируются, высвобождая в символической форме
подавленный болезненный материал, связанный с тем или иным периодом
процесса развития плода и родов.
БПМ-1 связана с периодом спокойного
развития эмбриона в чреве матери, полной гармонии с миром (в норме эмбрион
всем обеспечен и не знает беспокойства, травм и проблем). Если это
развитие в самом деле протекало благополучно, то в измененном состоянии
сознания ему соответствуют образы блаженного покоя в глубинах океана или
Вселенной, часто сопровождаемые эйфорическими ощущениями. Если же покой
будущего человека нарушался негативными событиями в жизни матери, если
плод отравлялся вследствие курения матери, употребления ею алкоголя или
сильнодействующих лекарств, то среди безопасных обитателей океана могут
появиться ядовитые, хищные рыбы и моллюски, а в космосе начинаются
метеоритные вихри, преследования со стороны злых инопланетян и т.п. И
эмоции, соответственно, смещаются в более мрачную часть спектра: для
негативных аспектов БПМ-1 характерен безотчетный страх, ощущение
уязвимости и беспомощности.
БПМ-2 объединяет переживания, ассоциируемые
с первой клинической фазой родов. Ранее спокойное и комфортное убежище —
матка — начинает сокращаться, и плод испытывает мучительное давление.
Образы заточения в тесной темнице, пыток, давящих прессов и т.п.
соответствуют переживаниям этой перинатальной матрицы. Им сопутствуют
чувства безысходности, подавленности и страха. Фаза эта неприятная, но
необходимая. В подсознании каждого есть эти переживания, связанные с
сокращением матки до того, как ее шейка откроется. Все мы были заточены в
эту сжимающуюся темницу. Однако, по мнению Грофа, некоторым из нас было
особенно плохо в этой темнице, и у них возникли эмоциональные проблемы,
связанные с этой фазой. Во взрослой жизни они выражаются через
невротические симптомы депрессии и клаустрофобии.
БПМ-3 соответствует
второй клинической фазе родов. Шейка матки открывается, к сокращениям
матки присоединяются сильные движения плода, стремящегося к выходу на
свет. Плод активно борется за автономную жизнь. Символически это находит
выражение в образах садомазохистских сцен, грозных кровопролитных сражений
и просто драк. К образам именно этой матрицы относится и переживание
«света в конце тоннеля».
Эта трактовка Грофа представляется весьма
остроумной — в самом деле, становится вполне понятным, какой тоннель и
какой свет видят люди в своих грезах. (Правда, трактовка видения «света в
конце тоннеля» как воспоминания о прохождении по родовому каналу
встречается и у Юнга, в предисловии к «Тибетской книге мертвых», так что и
в этом «открытии», как и во многих прочих, Гроф не
оригинален.)
Переживая связанное с третьей перинатальной матрицей,
человек испытывает бурю разнонаправленных эмоций, среди которых
преобладает агрессия. Если на этой фазе были какие-то затруднения, то в
последующей жизни личность «расплачивается» за них симптомами, связанными
с вытесненной агрессивностью.
Наконец, БПМ-4 соответствует отделению
плода от матери, перерезанию пуповины и началу жизни новорожденного в
качестве автономного существа. Если все здесь прошло нормально, то в
измененном состоянии сознания под воздействием ЛСД человек переживает
образы революции, победы над врагом, весеннего пробуждения природы,
вскрытия рек ото льда и т.п. При этом он испытывает радостные эмоции. В
случае проблем на этом этапе при их символическом переживании возникает
эмоция интенсивного страха, чувство разочарования. |
Реальный мир один,
и этого достаточно.
Джордж Сантаяна |
ОБРЯД ИНИЦИАЦИИ
В работах Грофа подробно излагается, как различные
психические расстройства и перверсии связаны с фиксацией на той или иной
БПМ. Так, например, становится понятно, что большинство кошмаров,
связанных с кровью, относятся к БПМ-3, когда она действительно
присутствует.
По Грофу, люди, придумавшие Освенцим и ГУЛАГ, просто
бессознательно хотели воплотить свою фантазию в жизнь, чтобы пройти таким
образом третью БПМ и дойти до четвертой. Они, разумеется, совершали
ошибку. Человек действительно должен целиком пройти весь путь от первой до
четвертой матрицы — но должен сделать это на символическом уровне. Надо
отметить, что это нелегко: например, задержавшиеся на уровне БПМ-2
стремятся вернуться назад, в мирную утробу, к БПМ-1, а вовсе не двигаться
вперед, ко все возрастающим ужасам БПМ-3. Именно для стимуляции этого
продвижения Гроф и использовал ЛСД. Описывая галлюцинации своих клиентов,
он нашел там огромное количество символических образов, связанных с родами
и тем самым, по его мнению, подтверждающих его теорию.
Нетрудно
заметить, что четыре грофовские матрицы суть четыре этапа любого обряда
инициации — от первобытных до практикующихся по сей день. По Грофу, это
неслучайно, так как обряды посвящения преследуют ту же цель, что и его
терапия: помочь человеку на символическом уровне заново пережить свое
рождение. ЛСД отводилась роль катализатора инициационных процессов.
ЛСД-терапия представлялась Грофу быстрым способом вернуть клиента к его
первичной травме и потом проработать ее. Достигнув БПМ-4, клиент снова
ощущает чувство единения с миром и осознает себя в буквальном смысле
заново рожденным.
БЕЗОПАСНАЯ ПАНАЦЕЯ?
Однако распространение новаторского учения столкнулось с
рядом проблем. Часть клиентов застревала на одном из этапов, впадала в
психоз и к концу лечения оказывалась едва ли не в худшем состоянии, чем в
начале. Иные приходили к мысли, что все свои проблемы надо решать только в
измененном состоянии сознания, и тем самым отказывались брать на себя
какую-либо разумную ответственность за собственную жизнь. К тому же ЛСД
попал на улицы и стал беспорядочно употребляться — ради забавы, а вовсе не
ради самосовершенствования. Наконец ЛСД запретили, и все исследования
пришлось свернуть. (Упорствовавший в своем энтузиазме Лири даже угодил за
решетку.)
Но остановиться Гроф уже не мог. Из непростой ситуации он
нашел законный выход. Он придумал холотропное дыхание — особую технику,
позволяющую достигать измененных состояний сознания, схожих с теми,
которые достигаются посредством ЛСД.
Метод предельно прост: за счет
глубокого частого дыхания наступает эффект гипервентиляции — в крови
значительно понижается концентрация углекислого газа, что приводит к
сужению сосудов. Кислород прочнее связывается с гемоглобином, и красные
кровяные тельца хуже отдают его тканям. Возникает парадоксальное
кислородное голодание от избытка воздуха. Примерно то же происходит у
астматиков, при стенокардии и гипертонии, когда кровь в результате частого
дыхания насыщена кислородом, а организм, его ткани задыхаются от
недостатка кислорода. Наступает торможение коры головного мозга и
активизируется подкорка, что вызывает вытесненные из сознания
переживания.
Разумеется, все прежние проблемы остались — у части
клиентов наступает ухудшение, некоторые «подсаживаются» на холотропное
дыхание, методику широко практикуют плохо усвоившие ее люди и просто
шарлатаны. Правда, в отличие от ЛСД, холотропное дыхание не запрещено, и в
России есть немало мест, где его вполне легально практикуют. Еще бы — ведь
Гроф предлагает данный метод в качестве абсолютно безопасной панацеи от
всевозможных телесных и душевных недугов. Причем процесс исцеления
предполагается очень легким и быстрым.
НАРКОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ
Несмотря на активную рекламу холотропного дыхания, у
Грофа частенько встречаются ностальгические нотки по отношению к ЛСД.
Кстати, с его последователями нередко происходит вполне предсказуемая
метаморфоза. Познакомившись с измененным состоянием сознания, вызванным
холотропным дыханием, люди начинают стремиться к чему-то поострее
(ситуация, до боли знакомая наркологам). Они находят всевозможные
стимуляторы — от «экстази» до вполне доступного (пускай и нелегально) ЛСД
— и экспериментируют уже с ними. А там происходит «сдвиг мотива на цель» —
человек попадает в наркологическую зависимость.
Бывает, что и
наркоманы, пройдя несколько сеансов холотропного дыхания, становятся
зависимыми от этого метода. (Если вожделенные галлюцинации можно вызвать,
не используя дорогостоящие препараты, то зачем тратиться — результат-то
похожий!) В Москве есть группы бывших (?) наркоманов, которые собираются
для холотропного дыхания. Может быть, это и лучше, чем химическая отрава.
Однако некоторые исследователи считают, что интенсивное частое дыхание не
проходит бесследно для мозговых структур и может приводить к нарушениям в
мозговом кровообращении. Да и сам факт зависимости от чего-либо
свидетельствует, что исцеление не достигнуто.
ПСИХОЛОГ ИЛИ ШАМАН?
Однако вернемся к теоретическим построениям Грофа.
Поскольку далеко не все переживания под воздействием ЛСД можно отнести к
символике перинатальных матриц, определенный класс переживаний Гроф
толкует совершенно буквально. Те переживания, которые никоим образом не
могут быть увязаны с опытом личности, пускай даже пренатальным и
перинатальным, Гроф относит к трансперсональным, то есть выходящим за
пределы личности. Всяческие странности, подобно «воспоминаниям» о прошлых
воплощениях, он однозначно трактует как аргументы в пользу
трансперсональной теории. При этом он весьма охотно солидаризируется с
всевозможными течениями неомистицизма. В котле грофовского мировоззрения
варятся кундалини-йога, даосизм, суфизм, шаманизм, сомнительные школы
современных гуру, даже дианетика Р. Хаббарда. Все получает одобрение и
оправдание, если оно обещает выход за пределы обыденного состояния
сознания.
Фактически трансперсональная психология не является
психологией в привычном понимании этого слова. Скорее это определенное
философское направление, достаточно синкретичное и размытое. Его претензия
на революционную новизну мало оправдана. Аналогичные направления мысли
присутствовали в духовной жизни человечества всегда. Менялись их формы, но
не содержание. Конечно, нельзя строить генеалогию трансперсональной
психологии от шаманизма и языческих бдений, хотя определенная аналогия
прослеживается довольно явно.
Для примитивного человека древняя
практика ухода в транс, в иные, «тонкие» миры, была своеобразной формой
ухода от грозного и непредсказуемого реального мира, с которым наш далекий
предок был не в силах совладать. Изначально попытки «расширения сознания»
были вызваны его слабостью, которую, как хотелось бы надеяться,
человечеству удалось преодолеть в ходе многовековой культурной
эволюции.
В наши дни мир стал более предсказуем и управляем, но, увы,
не более уютен. И потребность ухода от него, которая, казалось бы, должна
была ослабеть, на самом деле, напротив, обострилась. Древнего дикаря
реальность обескураживала и пугала. Нашего современника она вгоняет в
уныние. Первого успокаивал шаман, не стеснявшийся своего звания, второго —
шаман, предпочитающий звание психолога.
ФЭНТЕЗИ ОТ НАУКИ
Трансперсональная психология — специфически
постиндустриальное явление, она несет на себе отпечаток нашей
противоречивой эпохи. При всех реверансах в адрес восточной мистики, она —
порождение западной интеллектуальной культуры и сугубо западного
материального и духовного пресыщения. В ней переплелись и разочарование в
традиционных капиталистических добродетелях, и справедливый протест против
роботоподобного образа человека в традиционной науке, и очарованность
восточным мистицизмом, и наивное ожидание чуда, и чисто американское
стремление к простым решениям сложных проблем.
Многим в
трансперсональной психологии импонирует критика фальшивых западных
ценностей, экологический настрой, стремление к более естественной, близкой
к природе жизни, уважение к некоторым аспектам древних культур и культур
малых народов. Однако эта тенденция заглушается пропагандой опасных
экспериментов, толерантностью к шарлатанству в сфере измененных состояний
сознания. Отталкивает и бессистемная мешанина отдельных понятий, вырванных
из контекста разных культур.
Читать труды теоретиков и практиков
трансперсональной психологии увлекательно и интересно, как фантастические
романы. Но только не как научно-фантастические, ибо науки в них просто
нет, а скорее как модный жанр «фэнтези», заменивший современному человеку
древние мифы.
Как известно, к этому жанру чаще всего обращаются две
категории читателей — не способные к серьезному чтению в силу слабости ума
и пресыщенные, ищущие увлекательной забавы для ума утомленного и
разочарованного. А человек трезвый и здравомыслящий, вероятно, предпочтет
держаться в равном удалении от этих крайностей.
Сергей СТЕПАНОВ |
