Тема форума: «Первая любовь»

Чтобы устранить некоторый перекос в сторону сказок для «мальчиков и девочек после 30-ти», которые рассказывает Nan, мы с леди ФламИнго решили продолжить историю, которая началась в одно холодное декабрьское утро…

**********
Не помню, где мы встретились в первый раз, но совсем случайно я увидела ее на автобусной станции и нам было по пути. Пять часов мы провели рядом. В автобусе тепло, за окном мрачный ноябрь, очень быстро стемнело, но водитель не включил свет, а я слушала ее и реальность уходила дальше и дальше. Ей было 17, она только уехала из дома на учебу в каком-то институте, и эта новая жизнь так захватила ее, что говорила почти только она, а я лишь задавала кое-какие вопросы и думала, как же это чудесно, первые шаги, пробуждение чувств, которых еще не испытал, и постоянная готовность к новой жизни.

Она рассказала о том, что тогда считала своей первой неразделенной любовью.

Началось все с того, что она приехала в город ...., где должна была учиться и само-собой жить в институтском общежитии, и, придя туда оформлять документы (маленькая комната, толпа студентов) первым делом начала рассматривать людей, надеясь, что взгляд остановится на ком-то. И да, это был совершенно не знакомый ей тип мужчины, как показалось, намного старше ее, с очень спокойным, уверенным взглядом и странно ироничным голосом. Казалось, он знает и понимает без слов, поэтому только несколько говорящих взглядов и никаких других действий с ее стороны. Сомнений, страхов типа "а можно ли так?", у нее не было. Этот человек был ей просто интересен (один из всех, кто был тогда в комнате) и его нужно было узнать получше.

*********

Расписавшись во всех бумагах у коменданта общежития, и получив ключ от комнаты, она вышла в коридор. Он ждал. Уверен в себе (самоуверен?), в глазах - интерес (но смотрит как бы чуть свысока...), отличная осанка, голову держит прямо (интересно, а перед кем он ее склоняет?), плечи свободно развернуты. Вся его фигура была пронизана каким-то странным спокойствием и резко отличалась от вечно сутулых и нервных студентов, которые и двух секунд не могут постоять, не дрыгая какой-нибудь конечностью. Красив? Нет, пожалуй, не красив. Убери лукавые, внимательные глаза - будет самое обычное славянское лицо. Крупный нос, тонкие губы. Странно - на губах играет легкая улыбка. Обычно люди в таких ситуациях губы поджимают в напряжении. Аккуратная короткая стрижка. Одет как все - джинсы, длинный темно-синий свитер, скрывающий широкие плечи (гимнаст? пловец? но не "качок" - точно)…
- Мы сегодня вечером обмываем начало учебы. Не хочешь присоединиться? - в его голосе была теплота... Но слишком он уверен...
- Нет, простите, я занята (ну зачем я остановилась...).
- Девушка с такими красивыми глазами наверно идет на свидание? - Он подмигнул, но в глазах - внимание, быстрая работа мысли, анализ. Следователь чертов, ведь и правда видит все...
- Нет, простите, я просто занята... - Блин, ну могла бы сказать что-то умнее...
- А не может твое занятие отложиться на следующий день? Нашу мужскую компанию было бы здорово облагородить прекрасной дамой. Ну, выручай... - Последние два слова он произнес как маленький мальчик - трогательно, как бы с доверием... Вот ведь, черт, говорит, а сам внимательно наблюдает за каждым движением, каждым изменением в глазах. Наверно привык соблазнять девчонок... Нет, нельзя так просто сдавать позиции...
- Простите, мне надо идти...
Смотрит в спину. Так надо не споткнуться. Идем прямо. Поворачиваем. Уф... Вроде все нормально - обычные уверенные движения. Спина не согнулась, ноги не дрогнули...

Интересно, сколько дурочек он так обрабатывал с первого раза? Все слишком хорошо отрепетировано. Спокойствие. Ему безразличен конечный результат - вот он и спокоен. Если бы был заинтересован именно во мне, то хотя бы чуть-чуть да нервничал из-за боязни потерять то, что промелькнуло в тех нескольких взглядах. А он как будто ставит эксперимент на мышах - сдохнет, ну и ладно... Новую найдем. Не хочу быть мышью. Но что это я о нем думаю? Все, закончили...

**************

О боже, и как же люди могут жить здесь. А кровать - железная сетка отвисает почти до пола, как там говорят, "стоя и в гамаке", теперь понятно кто это придумал. Хотя, сюда можно повесить плакатик (дырка в обоях почти закроется), а вот тут бы небольшой ночник (яркий свет этой комнате просто противопоказан), самое главное - это свобода, сейчас я могу позволить себе все, да все что угодно, сказать себе, "это именно то, чего мне хочется сейчас", и не останавливаясь, идти вперед, а мужчины, они будут восхищенно смотреть вслед .....
Вот такие мысли кружились в ее голове, когда, познакомившись с только что приехавшими соседками по комнате (и как с ними можно разговаривать, с одного взгляда все ясно), она пыталась заснуть, так и не рискнув выйти из комнаты, хотя где-то шумели, играла музыка, кто-то пел, голос похож ..., Он, он один или ... уже с кем-то.
Утро, глаза не разлипаются, а соседки, мама, наводят марафет по полной программе, они наверное встали на два часа раньше, а это не продолжение сна, это ?лицо? с кроваво-красной помадой на губах, да!
Встать, умыться, глоток кофе, что, курить в коридоре, ага разогнались. А у меня на такие духи аллергия (можно было и в слух сказать). Повезло так повезло. Ничего в этот вечер здесь я точно не останусь.
Как светит сентябрьское солнце, лекции закончились, можно побродить по улицам, сладко вдыхая, хорошо, что это центр города, а от института до общежития можно дойти пешком.
Но вот и комната, которая должна стать домом, ого, знакомое лицо, мы же вместе с ним учились первые три года в школе, и меня он тоже кажется, узнал, улыбка то какая.
- Привет, вот это да, .... мы же с тех пор так и не виделись....
- Мне тоже очень приятно встретить друга детства .....
- Так ты зайдешь вечером? Я живу с двумя парнями. Один та-ак играет на гитаре, мы вчера до трех ночи гудели, не слышала, странно....Да, на этом этаже, рядом с кухней. Жду.
Она не сомневалась, в том, что он будет жить именно в этой комнате, откуда такое знание, да неважно, важно то, что настроение замечательное и что-то обязательно должно произойти сегодня.
**********
Восемь вечера. Пора? Нет, еще надо немного подождать. Соседка Юля сосредоточенно оглядывает стену, а на ее кровати лежит небольшой коврик. Коврик надо повесить на стену. На тумбочке лежит где-то раздобытый молоток и гвозди, но Юлька явно в сомнениях… О, вот и повод…
- Юль, хочешь, ребят позову? – Юлька поворачивается ко мне, в ее взгляде явный интерес к слову «ребята».
- Ну, зови. – Она, по-моему, считает меня полной дурой. И ей интересно, что за ребята могут общаться с такой как я.

Стучусь в дверь. «Да, войдите». Открываю. Он сидит на кровати, на коленях - гитара, он навалился на нее обеими руками. В одной руке – ручка, другая удерживает тетрадь. Вопросительно смотрит на меня. Больше никого в комнате нет.
- Привет, я наверно не вовремя, тут ведь Максим живет, он меня приглашал… - я не ожидала, что он будет один, и моя растерянная скороговорка в полуоткрытую дверь наверняка его сильно повеселила.
- Макс пошел к кому-то в гости. Должен скоро прийти. Кофе хочешь? – все это он произнес совершенно спокойно. Но взгляд его совсем другой – отсутствующий, он еще где-то в иных мирах…
- Нет, спасибо, пожалуй я пойду…
- Постой-постой. – Он откладывает в сторону гитару и встает. Теперь он смотрит на меня своим пронзительным изучающим взглядом. Я невольно скрещиваю руки на груди. – А тебя как зовут? Что Максу передать?

Леди ФламИнго, твой ход...

Ну, наконец-то разбавили меня и неплохо!

Эх, если б немного меньше позерства, а так, ничего

Ласковому черному коту в темной комнате ....

......Мне нравится, что Вы больны не мной
Мне нравится, что я больна не Вами
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной
Слегка соприкоснувшись рукавами...

Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую...
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине,
Не пропоют над нами "Аллилуйя!"

Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня не зная сами -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встречь закатными часами
За наши негулянья под луной,
За солнце не у нас над головами, -
За то, что Вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы - не Вами...

Тук, тук, тук, тук… стук сердца выплескивается на поверхность, врезается в стены, и, отражаясь, рассыпается на маленькие кусочки, они сталкиваются, и уже с двойной силой ударяются в тело, заставляя его вздрагивать, сжиматься…
Закрыть эту дверь, быстро-быстро, чтобы не задохнуться, закрыть, забыть, спрятаться в одеяло и наконец-то, медленно вынырнув, вдохнуть. Да, прошло, наверное, не больше 40 секунд, или сколько человек может не дышать, глядя в глаза, которые становятся из изучающих, странно мягкими, бархатистыми.
-   Так как тебе зовут?
-   Настя, а тебя?
-   Дмитрий, сейчас поставлю чайник, посиди минутку.

Я послушно сажусь у стола, потом подхожу к зеркалу, разглядывая свое лицо, чуть более бледное, чем обычно, путаница в мыслях постепенно проходит, все становится на места, я спокойно жду, когда он вернется, когда принесет чайник, достанет чашки, и понимаю, что от меня не зависит уже ничего, что все уже случилось.
Все именно так, он разливает кофе, я пью маленькими глотками, горячо, горько, вкусно и ощущаю на плечах спокойно лежащие руки.

Быстрые шаги в коридоре. Раскрасневшийся, взъерошенный Макс с шумом входит в комнату, я смотрю на него сквозь туман, он смущается, становится незаметнее и тише, ставит на стол вино, извиняющимися движениями достает конфеты. Дима садится на кровать и все так же молча перебирает струны.
-   Привет, я зашла чуть пораньше, Юля решила повесить ковер, а молотки, гвозди, сам понимаешь, видим в первый раз, – зачем я это говорю, ведь нужно иначе, он должен понять, понять и уйти прямо сейчас.
-   Да, конечно, пойдем тогда сейчас к тебе,…а потом посидим, попьем вина – я вижу, как он искренне рад, вижу его в магазине, а потом бегущего по лестнице и лишь у комнаты заставляющего себя замедлить шаг.
-   Макс, пить такое вино в этой берлоге, да еще из граненых стаканов – Дима отрывается от гитары и протягивает руку к бутылке, а вы, кстати, и Юлю пригласите, веселее будет…

Мы идем по коридору и больше всего я сейчас хочу убить Максика (он уже не Макс, а именно Максик), что бы его не стало, и не стало его шикарного вина и дурацких конфет…

Юлька уже приставила к стене гвоздь и замахнулась молотком, когда мы вошли. Она так и застыла на какое-то мгновение – со смешно повернутой головой и отведенной рукой.
- О, помощь пришла. – Она бросила молоток, одернула свой игривый халатик, отбросила крашенные волосы хорошо отрепетированным жестом и сделала нам два шага на встречу, изучая Максика. – Молоток и гвозди там.
- Это Юля, это Максим. Макс, мне надо отлучиться на секунду, сделаешь все?

Темный лестничный пролет с окном между этажами общежития сразу стал моим любимым «местом для курения». Напротив росли три клена, а между ними – фонарь. Фонарь болтался на ветру, качались ветви – все это вместе создавало совершенно удивительную игру света и теней, полную скрытого смысла. Вечером на фонарь и клены можно было смотреть часами. К тому же на этой лестнице почему-то было всегда мало народа – все большей частью пользовались соседней. Я закурила сигарету, взгромоздилась на подоконник вместе с ногами и уставилась на фонарь. Надо было привести в порядок разбежавшиеся в разные стороны чувства.

В свои семнадцать лет я еще толком не знала что такое любовь. Да, встречалась с ребятами, целовалась и даже рискнула исключительно из интереса расстаться с невинностью. Но все это было не то. Это была какая-то глупая пародия на любовь. Все знали, что надо сделать в следующий момент – он взял тебя за руку, потом – лавочка на которой он тебя обнимет. Надо положить голову ему на плечо… А потом поцелуй, который не приносил никаких чувств кроме ощущения чужого языка в своем рту. Потом начинались исповеди, похожие друг на друга, как две капли воды. А через неделю темы для разговоров заканчивались, и начиналась смертная тоска, сдобренная попытками бойфренда уложить тебя в постель. Тьфу, гадость какая… Нет ничего хуже видеть как парень и до этого-то не блиставший интеллектом, окончательно теряет остатки разума… И становится глупым животным, которое понимает только собачьи команды «сидеть», «лежать», «апорт». Я всегда испытывала какую-то смесь жалости и брезгливости в такие моменты…

Дмитрий… Тут что-то другое. Интересно, сколько ему лет? Наверно около 25 – он выглядит существенно старше всех первокурсников. Что его заставило пойти учиться в таком возрасте? И что скрывается за этими глазами? Он что-то писал в тетрадке. Песни сочиняет? Интересно о чем? И тот взгляд, который неожиданно стал таким мягким, нежным… Но потом в глазах что-то мелькнуло. Страх? Нет не страх. Боль? Наверно это так можно назвать. Будто он очень хочет быть нежным, но эта нежность вызывает какие-то болезненные воспоминания. И он мгновенно натягивает эту маску отрешенности. От него прямо идет какая-то волна силы, от которой начинает кружиться голова. Но это не агрессивная сила «лидера», которая заставляет тебя подчиняться. Эта сила, похожая на силу воды, которая обволакивает тебя со всех сторон и уносит туда, куда лучше не ходить…

О, Господи, что-то меня совсем фантазии в сторону занесли…

Коврик был благополучно повешен. Юлька с Максиком сидели за столом. Максик что-то рассказывал, а Юлька делала вид, что слушала. Но ей было тоскливо…
- Насть, ну что, идем песни под гитару слушать? – Юлька явно заинтересовалась таинственным гитаристом, и болтовня с Максом была лишь обходным маневром…
- Да, Димка нас уже заждался. – Макс неловко вскочил со стула, явно нервничая. Ага, беседа и ему не очень понравилась.
- Ну, пошли…

Недопитая чашка кофе так и стояла на столе.

Дмитрий, знакомясь, с наисерьезнейшим видом поцеловал Юльке руку, сказал, что просто восхищен и еще каких-то комплиментов, объединил меня и Максика многозначительным Вы: «как замечательно, что Вы решили пригласить такую красивую девушку». Юлька тут же начала испытывать на Диме свои, уже проверенные приемы, она то хихикала, то облизывала губы, то придавала взгляду томность и загадочность, становясь похожей на растаявшую липкую конфету, говорила, что совсем не пьет, липко смотрела, после брала стакан и снова хихикала.
Но, может, это мое раздражение рисует такие картинки?

Макс налил еще вина. Как чудесно, что есть вино, и я могу пить, не вслушиваясь в стоящий вокруг треп. Вдруг стало очень весело, я встала, слегка пошатнувшись.
-   А танцы будут?
-   Непременно – Дима, улыбаясь, смотрит, - Я тебя приглашаю.

Я не оглядываюсь по сторонам, какое мне дело, что сейчас думает Макс, а тем более Юля.
-   О, да ты совсем пьяна.

Дима двигается удивительно легко, и у меня возникает ощущение, что я пролетаю над полом, слегка опираясь на его плечи. Внутри, впервые с восторгом пробуждается спящая в глубине женщина, не боящаяся себя, своих желаний и всего того, к чему они могут привести, не боящаяся перейти грань, к которой Настя старалась даже никогда не приближаться, а когда волей случая, все же подходила близко, сразу же поворачивала назад, понимая подсознательно, что так, будет правильнее, проще, спокойнее.
Я обнимаю Диму за шею, потом провожу руками по спине, и уже открыто смотрю в его гипнотизирующие глаза.

Максик пытается вытащить потанцевать Юлю. Она кокетливо отнекивается, но все же встает. Я снова забываю про них.

-   Сколько тебе лет?
-   Двадцать два, а тебе не больше семнадцати?
-   Да. Я думала ты старше, а ты угадал, мне семнадцать, но уже столько всего было – мне так хочется произвести впечатление опытной дамы.
Дима усмехается в ответ. Он опять разгадал меня.

Я предлагаю Диме, взять вино, и выйти покурить на лестницу.

Мы выходим, я со стаканами, он с полупустой бутылкой. Я иду впереди, в голове продолжает играть музыка.

Кухня отзывается звонким кафельным эхом на наши голоса. Здесь уже никого нет – все уже приготовили ужин и расползлись по комнатам. Я сначала чуть было не отвела Диму к фонарю, который растет среди трех кленов, но вовремя спохватилась и свернула на кухню. У меня слишком близкие отношения с этими кленами, чтобы посвящать в них кого бы то ни было. Даже Диму…
- Ты после армии в институт пошел?
- Нет, я не служил. – Дима усадил меня на единственный стул, а сам уселся напротив на подоконник и улыбается мне.
- А ты откуда?
- Я из Москвы?
- ?? ?? ??
- А что тут такого? Почему москвич не может поехать учиться в другой город? Никого же не удивляет, что люди едут учиться в Москву…
- Но… в Москве ВУЗы лучше, и там все… - я замираю на какой-то момент. Мысли не хотят приходить в голову. Это… как-то странно.
- Да, лучше. Но я хотел уехать из Москвы. А ты откуда?
- Ну, мой городок тебе вряд ли известен. Он называется Берегово.
- Он на берегу какой-то реки? – Дима, улыбается лукаво, делает затяжку и выдыхает дым в сторону, чтобы он не попал на меня.
- Нет, он на берегу, только не реки, а Украины. Это Закарпатье.
- Так ты хохлушка?
- Нет, чистейшая русская. Вот родителей туда занесло.
- Ну, давай тогда выпьем за дружбу народов – он берет бутылку и разливает остатки вина. – Только до дна.

Я понимаю, что сейчас начнет кружиться голова, и я потеряю над собой контроль, но отказать Диме не могу. Послушно беру стакан и выпиваю его содержимое. По спине пробегает холодок, скулы сводит от кислятины, но я держусь молодцом. Дима хитро на меня смотрит, тушит сигарету.

- Пойдем, там ребята наверно заждались.

Я встаю, и пол начинает угрожающе колебаться под ногами. Все, что я хочу сейчас – это где-нибудь приземлиться, желательно у открытого окна, чтобы подышать свежим воздухом. Но я делаю вид, что все в порядке и с улыбкой прохожу мимо Димы в дверь кухни. Он как джентльмен пропускает меня вперед. БАХ!!!!

На какой-то момент я теряю ориентировку в пространстве. Потом обнаруживаю, что меня держат чьи-то сильнее руки, а передо мной стоит Максик и держится за нос.

- Макс, козел, у тебя глаза есть? – Надо мной раздается Димин голос. Я начинаю нервно смеяться. Макс тоже улыбается. Сильные руки приводят меня в вертикальное положение. Я поворачиваюсь – Дима тоже трясется от смеха.

- Настенька, прости ради бога. Я тебя не заметил. Дим, Юлька просит спеть что-нибудь. – Максик виновато смотрит то на меня, то на Диму. Дима скептически оглядывает меня.
- Так, девушка вроде цела. Отделалась легким испугом.
- Да, ничего Макс, я тоже не смотрела вперед. – Ко мне возвращается дар речи, а в голове, наконец, слегка проясняется. До меня начинает доходить весь идиотизм картинки: девушка с лучезарной улыбкой проходит мимо кавалера и тут же врезается в ближайшее препятствие. Блин, хоть сквозь землю провались…

Мы заходим в комнату, продолжая хихикать. Юлька кисло смотрит на меня, потом переводит взгляд на Диму и «делает стойку», если можно применить это выражение к даме, сидящей за столом.
- Димуля, Максим сказал, что ты песни сочиняешь, а можешь спеть? – Голос Юлечки сладок как мед. Меня режет обращение «Димуля» - к Диме оно совершенно не подходит.
- Сейчас, Юлечка, у нас маленькая катастрофа произошла – столкнулись два локомотива. Но все живы, и это надо обмыть. – «Юлечка» притворно вытаращивает глаза, безмолвно требуя продолжения.
- Да Максик с Настенькой в дверях лбами столкнулись. Это надо было видеть – Я готова сквозь землю провалиться. Юлька кидает на меня самодовольный взгляд и улыбается Диме во все свои 32 белоснежных зуба. Убила бы на месте…

Максик открывает новую бутылку и разливает всем понемногу. «Два пальца», как говорят алкоголики. Я делаю вид, что отпиваю из стакана и ставлю его на стол. Дима садится на кровать и берет гитару. Юлька закидывает ногу на ногу, демонстрируя Диме игриво полуприкрытое бедро. Я чувствую себя полной дурой и забиваюсь в угол подальше ото всех.

Дима перебирает струны и его взгляд становится туманным – он уходит в какие-то свои миры. Стройная ножка Юльки его сейчас явно не интересует. Он начинает петь. Голос у него непрофессиональный, но очень трогательный, с глубокими вибрато.

Не помню, как долго мы шли в тишине
Сквозь город осенний ночной
Мы видели в небе таинственный свет –
То крыши блестят под луной…

Я замираю. Красивая мелодия задевает в глубине души какие-то новые струнки, а слова складываются в голове сначала в какую-то таинственную мозаику, а потом превращаются в ясную картину.

Ты смотрела как ночь в зеркалах
Картины рисует углем
И мы вспоминали о сказочных снах
В которых мы были вдвоем

У меня образуется нехорошая пустота под сердцем. Дима сейчас там, на ночных улицах своей Москвы с другой девушкой, которая видела его сны…

Нан, а в слове "колебаться" антимат что ли срабатывает? ;D ;D ;D

По странным дорогам водила судьба
Меня, не спросив позволенья,
В каком из миров я вновь встречу тебя
Забыв, что любовь - преступление.

Дима отложил гитару, и несколько секунд сидел неподвижно, положив голову на руки. Юлька перестала дожевывать конфету, сообразив, что сейчас это не очень то уместно и театрально зааплодировала.
-   Дим, так красиво, ты это сам написал?
-   Да Дима, блин, талантище, у него две тетради песнями исписаны, - Максик оказывается тоже под гипнозом, и при этом очень доволен, - Насть, а ты чего заскучала?
Теперь все стало четким и ясным. Москва, где нет настоящего, ни будущего, а только воспоминания и совсем маленькие капельки надежды, где не можешь просто зайти в метро, ведь на этой станции когда-то…, а здесь, в этом кафе…взгляд сам находит знакомый столик, за ним сейчас сидят двое…
-   Но ты же знаешь, что ничего не вернуть, иначе тебя бы не было здесь, сейчас.
-   Да, конечно. Но я не могу врать самому себе.

-   Я пойду, завтра вставать.

От встретившейся по дороге бабки-вахтерши я узнала много нового о себе самой и даже о моем будущем. Я пожелала ей «спокойной ночи», открыла дверь и провалилась.

Утро опять было солнечным и теплым. Голова не болела. Сидя на лекциях, я гнала от себя мысли о Диме и вчерашнем вечере, и пыталась не думать о вечере сегодняшнем.
В перерыве все вывалили курить на улицу, я подошла стрельнуть сигарету у девушки, которая училась со мной в группе. Мы легко разговорились, ее звали Жанна, она была старше меня на три года, и пошла учиться, только ради того, чтобы прекратить постоянные родительские нарекания. Мне показалось, что это имя идеально подходит ей: черные волосы, такие же черные, глубокие глаза, голос низкий и идущий из самых глубин. Ни какой спешки, она двигалась и говорила медленно, грациозно.
После учебы мы вместе пошли пить кофе. Жанна, со знающим видом, слушала мой рассказ о Диме.
-   Слушай, вы знакомы один день, между вами ничего не было, а ты уже напридумывала себе целый роман. Москва,…девушка,…побег от себя самого. У него могла быть куча причин уехать от туда. И даже если так, он сейчас не в Москве, а в общаге, и видимо не против продолжения знакомства. У мужиков все гораздо проще происходит, лучше подумай, тебе оно надо?… А о таких с гитарами, вообще говорить нечего, я эту публику хорошо изучила. Лучше не связывайся, - из Жанниных рассказов я узнала, что она два года пела в каких-то барах, успела пожить со стареющим писателем и многими другими. А я всего лишь могла сказать, что он не такой и у него все по-другому.

Мимо прошла кампания молодых, но весьма солидных ребят.
-   О, Жанн, привет, - они присели за наш столик, - с подружкой познакомишь? – один пялился на меня чересчур нагло. Я нацепила очки, и с серьезным лицом сказала Жанне, что мне пора.
-   Да ты не волнуйся так. Это нормальные ребята, я их сто лет знаю, посидим немного, потом отвезем тебя.
Мы на самом деле неплохо посидели, хотя очки не сработали, так, как я надеялась, и Витек (так его называли друзья) продолжал липнуть ко мне. Что бы он успокоился, мы с Жанной пообещали ему в субботу встретиться здесь же.

Меня привезли к самому подъезду. Я вышла из машины.
-   Жду в субботу, - крикнул Витек в окно.

Я подняла глаза и увидела, курящего у входа Диму.
-   Привет, весело проводишь время?
-   Привет, стараюсь…

Молодцы! Здорово получается.

Привет, Дикая Кошечка! Я рад, что хоть иногда появляешься

Спасибо за welcome, NAN
Извиняй, на большее времени нет - и так разрываюсь.

Фламм, Кот, ну это просто свинство! Где продолжение? Остановились на самом интересном месте! Ну пожалуйста, давайте дальше!!!

А я жду кошачьего прыжка. Но если он скажет «пасс», то продолжу. :