Относится к сборнику статей теори МВАП https://t.me/thinking_cycles
Если у человека начать постепенно исключать те или иные возможности, влияющие на особенности текущих субъективных переживаний (СП), то никогда не будет достигнута граница, которая сделает невозможной человеку определить, что он перестал быть самим собой. Он всегда ощущает себя самим собой, хотя от невыносимых переживаний может и стараться уйти от реальности.
Можно нарушать эпизодическую память (fornit.ru/67560), можно нарушать потенциальные возможности и способности, отключая вовлекаемые в мышление отдельные функции, обеспечиваемые локальными механизмами мозга (fornit.ru/68522), нарушать механизмы сохранения воспоминаний (болезнь Корсакова и т.п.), одурять психотропными, наркотическими (не путать действие с ), токсическими веществами, но человек будет чувствовать себя самим собой, вплоть до полного исчезновения сознания. Мало того, человеку можно внушать, что он стал деревом у дороги или зверем, что он стал ребенком, но это не нарушит его ощущение, что он остается самим собой, даже понимая, насколько он изменился.
Это называется сохранением персонализации. Даже потеря памяти сама по себе необязательно приводит к деперсонализации.
С другой стороны, даже при вполне нормальном функционировании организма и систем мозга возникает ощущение потери самого себя – деперсонализация.
Попробуем вскрыть то, от чего зависят такие эффекты и каковы их свойства.
Под персонализацией в психологии понимается процесс формирования личности, индивидуальности – как единицы участия в социуме.
В норме модель формирования субъекта в изменяющихся условиях и то, какие компоненты системы адаптивности в этом участвуют, детально описана в теории МВАП. Основой такой модели является субъективные модели понимания, использующие значимости образов (в том числе образов самого себя) – абстракции (fornit.ru/103), в определенных условиях и взаимоотношениях (fornit.ru/69260).
Основа нормальной системы субъективности всегда ставит все наблюдаемое в значимое противопоставление самому себе, что и проявляется в динамике осознания как ощущение самого себя - как основы отношений ко всему остальному (и к образам самого себя). Это называют эффектом гомункулуса, реализуемого диспетчером управления осознанием (fornit.ru/69385), который представляет собой простой наследуемый механизм. Из-за такой простоты принципы управления осознанием и, значит, свойства самоощущения совершенно одинаковы у всех животных, от человека до осьминогов.
Психологи описывают состояния, в которых происходит утрата чувства своего «Я» с ощущением пустоты, отсутствия значимостей в воспринимаемом.
Деперсонализация или психоанестезия может сопровождать многие психические состояния - депрессии, биполярное расстройство, паническое состояние, шизофрения, наркотический транс, травматический шок и другие.
Есть , утверждающие адаптивную роль деперсонализации - взаимосвязь между деперсонализацией и типами психологических защит, которая носит адаптивный характер в стрессовой ситуации и необходима для сохранения целостности идентичности.
Возникновение деперсонализации у детей дошкольного возраста проявляется, как правило, в отчуждении — защитном процессе, в котором эмоции «нейтрализуются» из-за тяжелых душевных переживаний, .
Такая защита, схожа с желанием уснуть чтобы не переживать и даже умереть. Это не “настоящая” деперсонализация, в которой человек перестает воспринимать мир с позиции своего «Я». Границы понятий (де)персонализация оказываются размытыми, как это часто бывает в психологии при интерпретации различными авторами.
Видимо поэтому есть наблюдение, что деперсонализация крайне редко обнаруживается после сорока лет, т.е. после того, как заканчивается формирование личности.
Если рассмотреть компоненты системы субъективности, то деперсонализация может быть вызвана сбоем работы диспетчера осознания (fornit.ru/69385) и связи этого диспетчера с активацией зависимых функций получения информации (fornit.ru/68830). Многие компоненты такой связи приходятся на древние зоны регуляции (fornit.ru/69699), которые чувствительны ко всем перечисленным факторам, вызывающим деперсонализацию. Но и эволюционно молодые механизмы информационных функций во фронтальной области (fornit.ru/68522) оказываются чувствительны к этим факторам, потому как более молодые структуры повреждаются и отключаются в первую очередь, например, недостатком кислорода, наркотиками, токсинами или последовательностью нарастания общего торможения, вызывающего сон.
В этой статье термин персонализация означает норму системы субъективной адаптивности, в которой всегда, при любых условиях субъект воспринимает все (и себя в том числе) в значимых отношениях к самому себе – как основы построения правил поведения и формирования значимости образов. Нет никакого смысла пытаться формировать правила поведения для различных других объектов, даже воображая себя этими объектами, потому что в конечном счете любой объект внимания становится на это время субъективной точкой отчета. Это – результат эволюционного формирования всей иерархии ответных реакций.
Для системы адаптивных механизмов совершенно не имеет значения, кем и каким образом воображается субъект - все заточено на том, что удачность или не удачность решений и последующих действий оценивается с точки зрения данного субъекта.
Ядро такой системы представляет собой наследственно предопределенный механизм, организованный в своей принципиальной функции очень просто: информационная картина происходящего (fornit.ru/68540) и диспетчер функции осознания (fornit.ru/69385), который обращается к прежнему опыту (эпизодической памяти) для обновления инфо-картины с целью найти наиболее удачный ответ на данную ситуацию. Не для данного тела, а именно для данного «Я» - основы текущей модели понимания ситуации. А модель отношений постоянно меняется, с каждым новым опытом «Я» становится иным, не теряя своей эгоцентричности.
Если с точки зрения наблюдателей тело является вполне определенным идентификатором субъекта и его «Я», так же как два гвоздя, какими бы одинаковыми они ни были – это всегда две разных физических сущности, то с точки зрения самого «Я» он всегда остается точкой отчета для всего остального, центром мира, относительно которого и ради которого активна его психика. Это «Я» не является материальной сущностью, потому что она со стороны своего понимания, состоит из абстракций, которые не являются сущностями, не существуют в виде чего-то в физическом мире. Абстракция “гвоздь” – это одно на всех, субъективное понятие, оно не множится, возникая в других головах, а остается единственной абстракцией.
Механизмы ядра осознания для наблюдателей доступны как физические процессы в схеме алгоритма реализации, а для субъекта есть только наиболее общий принцип централизованного отношения - «Я». Поэтому «Я» не может быть идентифицирована в виде уникального образования, сохраняющего какие-то свои свойства. Оно одно для всех проявлений во всех животных, обладающих ядром такой системы адаптивности. Существует только одно «Я», которое постоянно меняется в системе отношений и фиксирует это в физической памяти тела.
Таким образом, «Я» - это не модель значимости отношений, это основа, принцип, ядро, которое все отношения соразмеряет по отношению к себе.
В каждом субъекте существует такое ядро, обеспечивая уникальную специфику личного опыта реагирования. Но мы имеем доступ только к своему. Мало того, у нас в голове есть два экземпляра таких ядер – в каждой половинке мозга. Они имеют свои собственные инфо-картины и по-разному находят решения. Но они связаны между собой общим каналом взаимной координации - мозолистым телом. А вот если перерезать мозолистое тело, то сразу возникает разобщение: каждая половинка мозга остается со своим «Я» и не зависит от другой, пока не будет обнаружено разногласие в действиях.
Когда рождаются сиамские близнецы, то их головы учатся координировать решения так же, как это делается с помощью мозолистого тела, но используя доступные признаки вместо непосредственной связи.
Это означает, что «Я» не имеет никакого отношения к смерти. “Там, где я - нет смерти, где есть смерть - нет меня”.
«Я» возникает в чьей-то голове при активности информационного отслеживания текущей ситуации – как принцип централизации отношения ко всему (fornit.ru/69706).
Когда мы погружаемся в сон без сновидений, этот процесс прекращается, инфо-картина не активна и не создает информационный контекст, определяющий направление следующего шага осмысления. Это ничем не отличается от смерти в том смысле, что нас там нет. Или наркоз при хирургической операции. Сон – это временная смерть.
Если будет новая активация, мы опять возникнем, о чем бы ни начали думать или чем бы мы за это время ни стали. Лишь наша память эпизодов жизни позволяет узнавать себя в том, что этой памяти окажется соответствующим. За это время могут удалить ногу, заменить орган, сделать что-то в голове, после чего информационный процесс станет другим, но не перестанет быть центричным в отношении ко всему.
Прямо сейчас огромное множество «Я» в различных потоках изменяющегося информационного контекста ощущают себя эгоцентрично и как бы уникальными. Но такой уникальности нет, это иллюзия принципа централизованного отношения. Сильнейшая иллюзия, потому что она лежит в основе индивидуальной адаптивности. Все живые субъекты – это «Я», одно на всех, только в разных телах и разных обстоятельствах, что хранится в физической памяти.
Вот и вся химия с самоидентификацией. Само наше существование именно в нашем теле, в наше время доказывает это, потому как если предположить, что мы – некая душа, обладающая уникальной идентичностью, то никакой мыслимой вероятность невозможно объяснить, что мы возникли именно в данном теле в данный исторический момент и ощущаем себя центром происходящего. Так ощущает себя любой другой пока не спит.
Существует множество других доказательств, которые собраны в fornit.ru/1648.
Эгоцентризм — это неспособность человека учитывать точку зрения других людей, зацикленность на своём внутреннем мире и склонность оценивать всё происходящее исключительно со своей позиции. Но мы все в своей основе именно эгоцентристы. Чтобы понять, как переживает другой, мы должны в него перевоплотиться, войти в модель другого человека если она есть, но тогда и там мы будем эгоцентричны.
Остается один морализующий момент. Ценность всего того, что мы приобрели в течении жизни в виде эпизодов памяти, хранящих правила поведения, постоянно меняя свою сущность от детства к старости, этот опыт остается уникальным, и со смертью тела утрачивается. Множество младенцев начинают новый опыт, а множество взрослых его совершенствуют и делятся этим с другими, что и придает социальную ценность их существованию.
Про гомункулус и “китайскую комнату”
В 1980 году философ Джон Сёрль предложил мысленный эксперимент, который он назвал «Китайская комната». Представим себе запертую комнату, внутри которой сидит человек, не понимающий ни одного китайского иероглифа. У человека в комнате есть огромное количество томов, написанных на русском языке, в которых перечислены правила манипуляции иероглифами. Когда из прорези в двери влетает записка, он её берёт и может потратить сколько угодно времени, чтобы при помощи правил в книгах сформировать ответную надпись и отправить её назад. Наблюдателям кажется, что человек понимает китайский и разумно отвечает на записки. На самом деле человек тупо следует правилам.
В ранней версии Beastбыл пакет под названием Гомункулус. Он выполнял роль диспетчера функции осознания. Когда была отработана эта функция и ее диспетчер, то оказалось, что совершенно не нужно что-либо для централизованного управления процессом. Все происходит само по логике приобретаемого опыта отношения полезности и вредности попыток действия.
Т.е. нет какого-то устройства, которое заранее знает, что для такого-то стимула нужно вот так-то отвечать (суть китайской комнаты). Заранее правила не могут быть собраны. Когда нет никакого опыта, то диспетчер, видя отсутствие ранее сделаных попыток, пытается получать информацию, которая может натолкнуть на более-менее верный вариант.
Если бы вообще не было никаких данных для выбора решения, то оставался бы только метод совершенно случайного тыка. Существо, находящееся в реальных условиях, не смогло бы выжить, пытаясь найти решение случайным образом. Поэтому эволюция сделала механизмы отзеркаливания опыта авторитетов. Есть много разных таких механизмов. Самый простой – это непосредственный импринтинг – нужно отзеркалить действия авторитета. Если есть память об этом, для схожего стимула будет сделана попытка сделать так же, и она может или быть удачной, или (возможности детеныша не такие, как у авторитета) провалят попытку. Появляются оценки (не)успешности, которые будут учитываться в следующий раз. И когда этот момент наступит, то детеныш не станет уже повторять ошибки, а спросит у авторитета, как лучше поступить. Если он получит ответ, то сможет попробовать другой вариант решения. Еще есть игры, в которых детеныши нарабатывают опыт и много других методов нахождения решений.
Всякий раз диспетчер функции осознания будет учитывать имеющийся опыт и делать запросы на получение недостающей информации при поиске решения.
Уже видно, что во всем этом нет заранее заготовленных решателей китайской комнаты. В МВАП нет гомункулуса, но все способы решений ищут вариант, подходящий именно для субъекта. Вся работа диспетчера ориентирована на эгоцентричность, иначе бы просто невозможно стало сойтись итерациям поиска решения. Поэтому гомункулуса-решателя нет, но есть эффект гомункулуса – собственно эта эгоцентричность, ориентирование все воспринимать и делать в отношении своей пользы. Это и создает иллюзию того, что есть нечто, произвольно решающее.
Суть статьи в еще одной попытке показать принципы, приводящие к квалиа, и их следствия. Таким образом, качественной основой квалиа, которая и создает “трудную” особенность его понимания, является принцип эгоцентрического отношения ко всему.
Nick Fornit
16 Jan 2025