Есть два слова, характеризующие истинность утверждения (неважно, формализованного словами или в виде мысли) - это действительность и очевидность. Первое обозначает некое приближение к тому, что в утверждении соответствует физической реальности, а второе – то, что об этом может знать субъект. Семантически эти слова рассматриваются в статье «Действительность» и «очевидность».
Очевидность – настолько очевидное психическое явление, что попытки понимания и объяснения предпринимались теми, кто брался за описательные модели психики и, таким образом, существует проблема очевидности.
Зигмунд Фрейд, известный австрийский психоаналитик, часто обсуждал тему очевидности в своих работах. Он рассматривал очевидность как один из ключевых факторов, влияющих на процесс познания и восприятия реальности. Согласно Фрейду, очевидность играет важную роль в формировании убеждений и представлений людей о мире. В своей работе «Будущее одной иллюзии» он утверждал, что люди склонны верить в то, что кажется им очевидным, даже если эти убеждения могут быть ошибочными или искаженными.
Гуссерль, вслед за Декартом, полагает очевидность в основание познания. Критерий очевидности в познании Гуссерль называет «принципом всех принципов». В его феноменологии очевидность — это непосредственное, интуитивное восприятие сущности вещи. Это ключевой элемент феноменологического метода, который позволяет исследователю получить доступ к «самим вещам», минуя предвзятые мнения и теории.
Очевидность в понимании Хайдеггера — это не просто восприятие чего-либо органами чувств, но и понимание смысла этого восприятия. Она требует от человека активного участия в процессе познания, а не пассивного созерцания, побуждает к исследованию и переосмыслению субъективного понимания сущего.
Однако, без субъективного выделения очевидности обходятся дети и многие взрослые. У них просто возникает неосознаваемое состояние очевидности.
Если утверждение многократно и всесторонне верифицируется проверкой в объективном опыте как истина, то формируется субъективное состояние очевидности. Можно уже не задумываться глубоко о том, истинно ли такое утверждение, весь полученный опыт говорит об этом как об несомненно доказанном. Это становится личной аксиомой .
Для других это может быть сомнительно, и если суть утверждения достаточно важна для другого, то он так же начинает проверять соответствие утверждения в действительности.
Если человек убежден, что он способен находить истинность чисто логическим путем, то такой путь становится для него очевидно правильным. Он убеждался, что его логические построения верно соответствуют объективной реальности и на них можно уверенно полагаться. Таким был Аристотель .
Но, бывает и очень даже часто, когда человек переносит внушенные ему авторитарные представления о методах рассуждения на его собственные способы доказательства. Например, люди придумали философию – как способ выявления истинности, и это доходит до того, что продукты такой философии объявляются очевидной истиной. Такой была “диалектика”, такими являются множество религиозных философских учений. Вера способна заменять собственное познание.
Эрвин Шредингер, выдающийся физик-теоретик и один из основоположников квантовой механики, высказывался о разных аспектах науки и ее связи с очевидностью. Одним из самых знаменитых его высказываний было о том, что "объект, существующий только в математическом описании, не является очевидным". С точки зрения Шредингера, не всегда то очевидно, что мы можем наблюдать напрямую. Это также включает сложные и порой противоречивые идеи, которые могут быть далеки от нашего интуитивного понимания. Шредингер ставил мысленный эксперимент с «котом», чтобы показать несостоятельность квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим. Но и сегодня делаются попытки “объяснить” сознание квантами (Р.Пенроуз).
Как обычно бывает с субъективностью, в случае с очевидностью дело может заходить глубоко в психопатологию, или же, у истинно творческих людей, принимать формы неотложной по важности нерешенной проблемы – гештальта .
Для человека нет ничего более убедительно доказательного, чем очевидность . И это оказывается прямым и надежным путем внедрения авторитарных идей любой степени религиозности. Например, в статье описана очевидность – “как предельное основание познания, а также вскрыта внутренняя связь, устанавливаемою Дунсом Скотом между понятиями “истина” и “очевидность“.
В статье “К вопросу об очевидности в условиях фейковой реальности” исследуются типы конструирования реальности: язык, религия, культура отношения «Я – Другой», интернет-знание и коммуникация. Анализируется переход от эпохи текста к визуальным образам, что дополнительно смещает знание от истины к сомнению и лжи, манипуляциям. При характеристике интернета как формы знания, научения и коммуникации проводится различие между традиционным обучением в виде Книги (Учебника) и опытом средствами новой цифровой формы – Сети.
В статье “Особенности управления информационными войнами: очевидность и повседневность” рассматривается феномен информационных войн, который на основе принципа аутопоэзиса очевидности, т.е. механизма интеграции требуемых идей и образов в повседневность обывателя, преобразовывает ценностные и поведенческие ориентиры в определенном направлении.
В статье “О путях и беспутьях европейской рациональности: проблема очевидности”:
“На протяжении последних по крайней мере двух столетий философы ищут адекватную замену классическим сущностям (основаниям бытия), способным нести на себе бремя аподиктической нагрузки, но упираются везде в классические сущности и идеалы.
Не содержит ли разум в себе свое собственное отрицание, не неразумен ли он в своих основаниях, не несет ли он в себе вирус безумия?
На очевидности, традиция которой ведет нас к Декарту и обратно к трем основным версиям трансцендентализма - Канта, Гуссерля и Хайдеггера, автор останавливается подробнее и в конечном итоге приходит к выводу, что видимость преодоления метафизического подхода в ХХ в. сменяется трансцендентальной и диалектической «игрой» вокруг метафизических понятий”.
В этом море разгула философической интоксикации встает вопрос о том, что же может обеспечивать адекватное объективное реальности понимание и достаточно осторожное восприятие авторитарных утверждений. С середины двадцатого века несколько мыслителей начали развивать методику минимизации ошибок и иллюзий восприятия , сформировав систему принципов научной методологии , но очень мало людей имеют хотя бы достаточно адекватное объективной реальности мировоззрение .
Очевидность и уверенность — это два разных, хотя и взаимосвязанных понятия, которые относятся к восприятию истины или правдоподобности чего-либо. Очевидность – оценка истинности субъектом, как не вызывающая сомнения у него. Уверенность – степень убежденности в правильности действий, ментальных или физических. Уверенность может быть и при осознании возможной неверности, как решимость совершить такое действие или думать именно так в данных условиях, занять определенную позицию.
Если очевидность уже доказанное для себя субъектом, то уверенность может меняться в разных условиях.
Если очевидность – некая абстракция истинности с двумя значениями (не истина), то уверенность имеет диапазон от отрицательных значимостей до положительных (в системе Beastот -10 до +10).
Таким образом, очевидность – субъективное представление об истинности объекта мышления в объективной реальности.
Есть такое социальное проявление очевидности, когда с данным утверждением согласятся большинство людей без особых раздумий или доказательств. И есть личная очевидность - только для самого себя, которая, возможно, потребует размышлений и доказательств у других. Второе вызывают споры и протест .
Очевидность формируется с накоплением личного опыта, с увеличением числа кадров эпизодической памяти , которые выбираются при воспоминании по определенному признаку – смысла утверждения с образованием итоговой модели понимания.
Когда обдумывается выбор действия, то главным становится выборка из эпизодов памяти правил прошлого опыта, включающих стимул, ответ и полученный позитивный или негативный эффект.
Очевидность же возникает мнее субъективно, так, что касается не собственных действий или их избегания, а утверждения взаимоотношений образов – модель понимания, что берется из более древней “семантической составляющей” эпизодической памяти. При том, что сравниваются разные величины значимостей образов, результирующая очевидность имеет биполярное значение, именно как результат оценки истинности, типа истина или нет. Курица – это птица – это очевидно, Мне сегодня повезет – это не очевидно. Кошка – космический пришелец, порабощающий мимишных людей – это очевидно неверно.
Очевидность не нужна как некий атрибут мышления, для нее нет специального механизма. Все дети просто пользуются своей оценкой истинности представлений об объективной реальности в виде модели понимания, которая формируется раньше, чем этап формирования субъективных правил.
Впечатляющий эффект проявления личной очевидности описали исследователи, по именам которых он и назван: эффект Даннинга-Крюгера , о котором в телеграм-канале будет отдельный топик. Показано, что при отсутствии необходимых промежуточных знаний для понимания чего-то, это не может быть не только понято, но даже и воспринято так, как будто этого и не существует. Поэтому менее искушенные могут с большой уверенностью и апломбом оспаривать мнение более опытных, не будучи способными осознать свою недостаточность. При этом у каждого оказывается своя очевидность его правоты. Механизмы этого эффекта описаны в статье Невидимое . Иллюзия очевидности настолько бесспорна, что кажется, что данное утверждение должно быть очевидно любому и не требует разрежающих пояснений, что породило фразу про “капитана очевидность”.
Итак, очевидность может основываться на авторитарных убеждениях, система которых делает данное утверждение несомненным, или же на достаточно большом собственном опыте, когда он делает излишней еще одну, 101-ю проверку верности. Авторитарная или бессмысленная очевидность – это чужой опыт, который может подвести в новых обстоятельствах, он необходим при отсутствии собственного опыта, но затем становится ретроградным тормозом возможности развития понимания. Поэтому ранний доверчивый период обучения сменяется наглостью преступления догм.
Но даже собственно наработанная опытом очевидность может оказаться неадекватной новой реальности, так что нужен опыт распознавания такой новизны, которая может исказить очевидность, опыт скептицизма к самому себе в новых ситуациях. Но если утверждение входит в более общую систему (аксиоматики), то для нее уже имеются граничные условия ее верности. Возникает градация доверия к очевидности: доверие, уверенность, вера (fornit.ru/379). Но это градация не субъекта, а характеристика самого субъекта. Хотя и сам субъект может давать такую оценку самому себе, но она принципиально конфликтует с его очевидностью.
Дополнительно: fornit.ru/7117
Nick Fornit22 Sep 2024