В романе А. Беляева «Мистер смех» главный герой сумел познать все тонкости понятия «смешно» и в финале трагично заявил, что теперь он никогда не сможет смеяться потому, что в этом для него не осталось ничего сакрального. Однако все не так трагично на самом деле. Разработка адаптационных однозначно подразумевает обязательное наличие у них «чувственной составляющей»: мышление не возможно без эмоциональных переживаний потому, что эмоциональный контекст собственно и задает «ветвление мыслей». Если оценка непосредственно выполненного адаптационного действия автоматизма определяется изменением гомеостатического базового состояния по принципу «стало лучше/стало хуже», то оценка виртуального (предполагаемого действия) производится уже на основе прогнозируемого изменения состояния: «будет лучше/будет хуже». Изначально такой прогноз строится на основе записанных цепочек кадров эпизодической памяти, где в каждом кадре зафиксирована оценка выполненного действия. Это позволяет реализовать стратегию «шаг назад – прыжок вперед», когда текущее действие приносит негатив, например, приходится терпеть боль, но последующий за ним результат принесет гешефт, в сумме превышающий текущий негатив. Это первый уровень мышления, очень быстрый прогноз, и потому практически не ощущаемый, но это уже эмоциональное переживание: ожидание позитива вопреки текущему негативу. Без такого «эмоционального» подкрепления стратегия преодоления негатива была бы не возможна. И она тем более не возможна, когда мы ставим долговременные цели, предположительно достигаемые не за несколько шагов, а за множество. Встретив на дороге лужу, мы машинально, «не задумываясь», ее «перешагиваем/перепрыгиваем», но встретив на пути реку, на том берегу которой важная цель, которую надо достичь, мы уже начинаем «думать» как это лучше сделать, «переживать», какие последствия при каких вариантах ожидают. Во втором случае, когда подключаются модели понимания ситуации, активируются функции глубокого ассоциативного поиска, процесс прогностического мышления уже не мимолетный, и потому в полной мере ощущаем. Поэтому нам кажется, что думаем и чувствуем мы только в этом случае, а когда машинально перешагиваем лужу – не думаем и не чувствуем. Хотя как уже говорилось, без эмоционального контекста, без манящей морковки предполагаемого гешефта никакой прогноз, ни быстрый, ни долгий, не будет работать. Без эмоций реагирование остается ситуативным, на уровне стимул – ответ, где можно лишь оценивать уже совершенное действие «стало лучше/стало хуже», а эмоции позволяют «переживать» в разной степени глубины последствия еще не совершенных действий. Поэтому «Мистер смех» может не переживать по поводу того, что переживать он больше ничего не сможет. Если он так думает, значит он мыслит, причем достаточно глубоко, а мышление подразумевает эмоциональный контекст. В конце концов, можно даже философски заметить: если он так страдает по этому поводу – о какой «эмоциональной пустоте» тогда идет речь? Тут скорее речь о депрессии, когда негативный эмо-контекст становится доминирующим, а не о потере возможности переживать положительные эмоции.
Алексей Парусников
27 June 2024