Далай-лама может зрить сквозь время и пространство! Как иначе он точно знает, где будет следующая реинкарнация? Потому что он заявил, что его преемник родится в «свободном мире» за пределами Китая.
В Китае есть смешной закон, по которому без разрешения запрещено реинкарнировать. И китайцы слушаются – не реинкарнируют.
Но на самом деле ясно, против чего был введен закон – против того, чтобы начались волнения внутри Китая, когда придет время искать нового лидера тибетского буддизма.
Тибетцы по всему миру хотят, чтобы институт Далай-ламы продолжал существовать после смерти 89-летнего старика. И для этого нужно будет найти его перерождение. И текущий Лама дал подсказку последователям, где стоит его искать в следующий раз.
Он говорил, что может перевоплотиться за пределами Тибета, возможно, в Индии, где он живет в изгнании. Но самое главное «это будет место в свободном мире», как сказал он.
Тензин Гьяцо, 14-й Далай-лама, бежал в Индию в 1959 году в возрасте 23 лет вместе с тысячами других тибетцев. Случилось это после неудавшегося восстания против правления коммунистов Мао Цзэдуна.
Тибетская традиция гласит, что душа старшего буддийского монаха перевоплощается в тело ребенка после его смерти. Нынешний Далай-лама был признан как реинкарнация своего предшественника, когда ему было два года!
Власти в Пекине настаивают на том, что Китай сам выберет его преемника (потому законе есть поправка, что запрещено без разрешения реинкарнировать, а с позволения – можно). Но Далай-лама заявил, что любой преемник, названный Китаем, не будет пользоваться уважением буддистов. Конечно, Китай клеймит его за это как «сепаратиста». Кстати, он получил в Нобелевскую премию мира в 1989 году.
Китайское правление продолжает вежливо говорить, что надеется, что Далай-лама «вернется на правильный путь», и что он открыт для обсуждения будущего. Он должен признать, что Тибет и Тайвань являются неотъемлемыми частями Китайской Народной Республики.
Далай-лама заявил, что опубликует подробности о своем наследование около своего 90-летия в июле. При этом он реалистично осознает, что он стар и при его жизни у него уже не будет шанса вернуться в свой Тибет из изгнания.